Самое настоящее проклятие

Не успели Слизнорт и его бесплотный собеседник отойти подальше, как...       — Ну? Волосы?       — Может, хотя бы капитан скажет...       — Да не! Вот здесь. Кажется, шишку набил. Вот если...       — ...будет тренировка или нет?!       — ...если полтергейст — дух, почему он не кидается «призрачными» зонтиками, а?       ...как меня, точно внезапно включившееся радио, оглушил разноголосый гомон, сопровождаемый топотом.       — Слушай, — парень в спортивной мантии, смахивавший одновременно на шкаф и на Гойла, кивнул на волшебную палочку, единственную, что осталась у девчонки в руке, — ловко у тебя получилось. Долговязая воровка вскинула голову, хотела ответить что-то, потом смутилась и спрятала руки.       — Спасибо! — исподтишка скосила глаза на Поттера, но тот стоял к ней спиной. — Видел... Видел бы это Флитвик!       — ...угомонись уже, Дирборн, — невольно перебив её, повысила голос другая девушка, курсом или двумя старше меня, с усталым грубоватым лицом и короткими тёмно-рыжими волосами, напоминающими неаккуратную львиную гриву. Судя по её поднятой в жесте «хватит!» ладони, смуглый парень, одного с ней возраста, спросивший о тренировке, вопрос этот задал далеко не в первый раз.       — Эй, Джеймс! Ни на стреляющую глазами девчонку, ни на смуглого парня Поттер, однако, не реагировал, молча глядя Слизнорту вслед. Как и я, прежде, чем просрал концентрацию из-за хлынувших в уши голосов. Как и переминающийся с ноги на ногу староста. Иногда бывают ситуации, когда люди — неважно насколько они разные — думают и действуют одинаково. Прохожие оборачиваются на громкий выхлоп автомобиля. В телевизоре все бегут от монстра и облегчённо выдыхают, когда удаётся от него избавиться... однокурсники с моего факультета нихера не поняли бы, о чём я, но, кажется, у Слизнорта и Годзиллы есть что-то общее.       — Но там же везде снег, разве нет? — объяснял заёбаной девушке смуглый парень, названный Дирборном, щерил жёлтые зубы, и родинка над губой возмущённо подскакивала.       — Вроде бы на тренировке ещё не был, — одновременно с ним бубнил Гилл, потирая место удара где-то на голове, за ухом, — а такое чувство, что уже бладжер пропустил... Выгоняя остатки парализующих чар, Поттер активно сгибал и разгибал локоть правой руки — словно невидимой гантелей размахивал, а гриффиндорцы всё больше обступали его. Напряжённо перекатив желваки, я снова взглянул на призрака, что без труда проходил сквозь рыцарские доспехи, зазевавшихся учеников. Профессор, подстраиваясь, шёл быстро — его мантия маячила уже в другом конце холла, и, хотя через несколько секунд она исчезла совсем, я не видел ни одного шанса вновь кинуть заклинанием в окружённого приятелями Поттера. Оказавшись слишком близко от раздражающей компании, уже сделал стремительный шаг в сторону...       — А ты что, собрался остаться внизу, в сугробах? — Поттер вдруг отвлёкся от холла, посмотрел на Дирборна и прищурился. Я непроизвольно замер, словно угодил ногой в лужу разлитого клея — о, этот взгляд Поттера определённо был мне знаком.       — Пока приложи что-нибудь холодное. — посоветовал Гиллу парень-шкаф. Тот хмыкнул:       — Ткнуться в сугроб головой? Я подумаю, Фрэнк.       — Ну, вообще-то, — хмурая девушка с львиной гривой перевела взгляд с Гилла на Поттера, наклонила голову и как-то неуверенно заметила: — ты тоже выглядишь не очень...       — Херня! Скоро пройдёт, — нетерпеливо отмахнулся Поттер. — Лучше скажи прямо, что, как и Дирби, не прочь понежиться у камина в гостиной, угадал? — он повернулся к смуглому парню и озвучил то, что придумал несколько мгновений назад: — Да Мерлина ради, оставайся внизу! Римус, я думаю, с удовольствием начислит тебе парочку баллов за очистку зрительских скамеек. Только смени свой «Чистомёт-5» на что-нибудь попроще...       — Лично я бы не отказался от «парочки баллов», — вставил Петтигрю сквозь угодливый смешок: — а то МакГонагалл постоянно... Староста никак не мог больше делать вид, что наблюдает за холлом — тупо пялить в то место между рыцарским доспехом и факелом, где в последний раз мелькнула профессорская мантия.       — Я вообще тут нужен, нет? — поинтересовался он не то у гриффиндорцев, не то у себя самого, поправил галстук и с невысказанной просьбой посмотрел через плечо, на меня. Неудивительно: Слизнорт бросил его, оставив пару туманных, как изображение в хрустальном шаре, инструкций, и теперь он искал кого-нибудь, кто мог бы его поддержать. — Кто-то... Эм, Кто-то пойдёт со мной в Больничное крыло? Нелепое предположение, впрочем, думаю, он и сам быстро догадался об этом. Будто сработала сигнализация: не особо громкий, растерянный голос не входящего в гриффиндорское общество старшекурсника заставил Петтигрю сбиться на полуслове. С самодовольной ухмылкой врезав «Дирби» по плечу (а на месте Дирборна я бы заломал Поттеру руку) Поттер моргнул и, наконец, обратил внимание на стоящего перед ним старосту. Бормотавшему Гиллу дали под дых, и повисло молчание такое же «ловкое», как «клешни» Маклаггена — на одном из уроков он разом разбил половину колб из набора. И зачем только я поддался нездоровому любопытству — послушать, что Поттер скажет Дирборну?! Староста, хоть и был белой вороной среди гриффиндорцев, выглядел обыкновенно, начиная от дурацкой причёски «под горшок» и кончая торчащим из-под мантии кроссовком, ничего в нём не выдавало, например, любителя трахаться в чужих спальнях! Поэтому взгляды примолкнувшей компании неизбежно сползли на меня. На мгновение я ощутил себя экспонатом энтомологической коллекции в искажениях лупы, затем повернулся и с ледяным лицом двинулся к лестнице… А тишины больше не было.       — Звиняй, чувак! Ничего не выйдет. У меня тренировка, понимаешь? — беззаботно говорил старосте Поттер, растягивая гласные и заглушая мои шаги. Ровные, кстати, шаги, точь-в-точь под тиканье часов. И неспешные, точно я шёл по колено в воде и каждый мой шаг распространял длинную волну. Чёрта с два, что от кого-то там сбегаю! Просто... Просто ввязаться в драку сразу со всеми пялившими на меня глаза было бы глупо!       ...Первым делом кинуть в смуглого заклятие ватных ног или бесконечного роста зубов, потом скрутить здоровяка его собственной мантией, а рыжей наколдовать огромных прыщей, и затем заняться Гиллом и девчонкой-воровкой... Да, несомненно глупо. По-гриффиндорски. Староста, кажется, хотел меня окликнуть? О, но разве можно вставить хоть слово в разглагольствования Поттера! Тот, очевидно, наслаждался собой:       — Последняя тренировка в этом году. Каким же я буду игроком, если пропущу её всего лишь из-за нападения этого плешивого психа... я, конечно, про Пивза и его фокусы с париком, ну, ты понял, да? А-а, ты ж не видел... Меня развернуло на очередном ровном и неспешном шаге, ещё до того, как Поттер закончил. Хотя это не имеет никакого значения: посчитавшему, что Поттер действительно говорит о полтергейсте, необходимо лечение в Мунго, или сразу — в звёзды анатомического музея как наглядный пример атрофии головного мозга... Правда, что сам не разделил бы это «почётное» место — не уверен. Был ли я в состоянии соображать в тот момент? Успел только заметить, что, выбешивающим тоном болтая со старостой, Поттер (видимо, безотчётно) потирал то место, где минуту назад была моя рука, сжимающая его мантию...       — Значит, по твоим словам, я могу спокойно... Ты что... Стой! Я кинулся к Поттеру, одновременно взмахивая волшебной палочкой:       — Инсен... Неожиданно меня дёрнуло назад, что-то затрещало (мантия, кажется, или плечо?), а язык едва не оказался между зубами — это староста вдруг отбросил нерешительность и живо схватил меня за локоть, смазав колдовской жест. Сам он с трудом устоял на месте — ещё немного, и я бы, наверное, потащил его за собой, точно прицеп.       — Эй, ну, не смотрите на меня так! Ладно, ладно... Минуту назад, да?       «Крыса ты азкабанская!» — «...хотел сказать? Ты что-то знаешь?!» Если б не Слизнорт с гриффиндорцами, мог бы тогда хорошенько встряхнуть Поттера, или даже взгреть один на один, как никчёмного первокурсника! Когда-нибудь удача повернётся к нему задницей, и это произойдёт... Не только в моих мечтах и мыслях.       — Сам ты, бля, псих! — из моей палочки вырвался длинный сноп искр. Я судорожно, сквозь зубы втянул воздух, чувствуя, как губы мелко дрожат. — Да с хера ли нападение?! Ты первый...       — ...Ладно! — смеясь, повторил Поттер, небрежно сунул свою волшебную палочку в задний карман, а потом Поттера заслонил от меня парень-шкаф, но я прекрасно слышал его самовлюблённый беззаботный голос: — Идёмте уже, а то задержимся на поле до ужина, вот будет умора... Мой локоть всё ещё крепко стискивал староста, а в горле стоял противный ком, не давая говорить дальше. Искры погасли. Сдавленный крик задохнулся, бессильно потонул в шуме шагов и возобновившейся болтовни.       — Слушай, Дирби! Так если ты замёрз, просто обратись к Флинт, она тебя мигом согреет... — Ты часом не охренел? Дирборн, и от меня его стукни.       — Да я имел в виду, ты его хорошенько погоняешь по полю, что ты, в самом деле… Красногалстучная шакалья стая дружно тащилась к выходу из замка, и теперь уж точно — упустил момент. Вырвал локоть. Почему это за Поттером осталось последнее слово и ведёт он себя так, словно не пиздил ничего из моей сумки? Кто мне ответит? Словно он никогда не тёр лицо, не отдувался в пылу драки, и не морщился, когда я его доставал своими чарами. И не вешал лапшу Слизнорту на уши, юля и вытягивая шею, как долбанный страус. Будто всё произошедшее совсем не задело его, всё — как вода с фестрала… и это выводило из себя. Бесило.       Больше всего! По крайней мере, не слабее, чем восхищение всяких дегенератов, не видящих за фонтанами самодовольства и фейерверками шуток истинного лица пустышки-Поттера, или чем моя фамилия (настоящая, в отличие от того, что написано на обороте учебников) и тошнотворные оборки на маминой блузке моей старой рубашке. Не успел я убедить себя до конца, что только любителей зрелищ и порадую, если попытаюсь снова обратить на себя внимание (к примеру, пошлю в толпу гриффиндорцев ослепительный луч и искреннее пожелаю уроду Поттеру оказаться глубоко, до печени и лёгких, оттраханным собственной метлой), как о себе напомнил ебучий старшекурсник:       — Ну? Пойдём, что ли? — спросил он, фамильярно потянувшись к моему плечу, и после странной паузы, которую, впрочем, я едва заметил (что уж говорить о том, что она значила — этого я не понял) добавил, — ты ведь знаешь самый короткий путь до больничного крыла…       — Иди нахер, если тебе так хочется куда-нибудь пойти, — резко сглотнув, накинулся я на него. — Ты серьёзно думаешь, что мне нужен провожатый? На кого я, по-твоему, похож?!       — Думаю, Слизнорт имел в виду не дать вам снова подраться...       — Да ничего он не имел в виду! — рявкнул я и в ярости рассёк палочкой воздух. Староста отшатнулся, рука с моего плеча убралась. — Он просто хотел от нас отделаться, это и флоббер-червю понятно! «Снова»? Хорошее же враньё получилось у Поттера! Даже этот баран, которого не было при драке, не верит, что в сваленных доспехах, разбитых картинах, распухших ушах, выпавших волосах и прочих разрушениях виноват старина полтергейст!       — Эй, а тебе, мистер-намного-умнее-флоббер-червя, хотелось бы в каникулы убирать за совами? Или счищать снег со ступенек и подоконников? — пробормотал староста, заслоняясь рукавом то ли от летящей из моего рта слюны, то ли от очередного снопа искр. «Остроумную» шутку Поттера про снег на скамейках, я, конечно, припомнил и скривился. И что за дебильные вопросы? — Слушай, парень, всё равно я никак не могу тебе позволить… Опустив рукав, старшекурсник недвусмысленно скосил глаза на мою волшебную палочку. Я скрипнул зубами. Был ли он со своими дурацкими вопросами прав? Разумеется. Окажись на месте Слизнорта кто другой, кому в голову бы не пришло ставить свои личные дела выше обязанностей профессора, именно это и ждало бы меня и Поттера…       — ...взять и напасть на другого ученика!       — Он разбил мою чернильницу, он… И ты что, ничего не видишь?! Всё ещё хочешь сказать, что я ни с хуя пытался на него напасть?!       …Будто всё это время только и делал, что прислушивался, без малейшего труда вычленил из отдалившегося гула самовлюблённый голос: кажется, этот гандон выдавал очередной «шедевр» остроумия?       — Эм, нет. Но, видимо, за ругань я снял с тебя слишком мало. Кстати, это ведь был ты! Недавно, за столом…       — Да заткнись, с-сука, — вырвавшимся изо рта свистом или, может быть, змеиным шипом не дал я договорить сраному По… старосте и припечатал, до боли в пальцах стискивая волшебную палочку: — Насрать мне на снятые баллы и отработки, понятно?! Даже самому безвредному и безмозглому из «питомцев» Кеттлберна ясно, что орать старосте в лицо, не испытывая при этом свою судьбу, нельзя, но когда ты зол…       «…в злости многие говорят не то, что хотели бы сказать на самом деле…»       …можно сказать и сделать что угодно, да. Так что в тот момент мне действительно было насрать. И, надо понимать, выплеснув часть гнева на старшекурсника, я всё ещё кипел раздражением и яростью, точно котёл, под которым какой-то недоумок выкрутил огонь на полную. Староста застыл, как воск затушенной свечки, и, помедлив мгновение, я хлопнул мантией в крутом развороте, сорвался с места — к мраморной лестнице. Спросил у него «на кого я, по-твоему, похож», да? Староста не ответил, но, знаю я, Поттер бы не растерялся и точно расписал, на кого я, по его мнению, похож!       «...всего лишь из-за этого плешивого...» Должен быть способ заставить его расплатиться! Даже если не сейчас, но ведь когда-нибудь мне выпадет возможность...       — А назначу-ка я, пожалуй, тебе наказание! — наконец, нашёлся старшекурсник, — вот сообщу потом Слизнорту, что… хм…       …Конечно! Как Поттер превратил в пыль мою чернильницу — так и я стащу и испорчу какую-нибудь его вещь! Или, может быть, как он высмеял меня своим мерзким заклинанием — так и я выставлю его дураком перед его приятелями и поклонниками, перед Лили… Перед всей школой! Найду его слабое место и… До лестницы было рукой подать, а в яростном угаре я не заметил ни мелких ссадин, ни бьющейся о бок сумки и преодолел это расстояние за секунд пять-шесть, не больше. Перед глазами замелькали мраморные ступени, но что-то заставило меня вынырнуть из мстительных мыслей (они напоминали колючие, стремительные искры, какие сегодня несколько раз высекала моя палочка). Бросил попытки разобрать, о чём Поттер там болтает в своей компании (нет, слишком далеко) и непонимающе посмотрел себе через плечо. Шаги следом. Староста быстро догонял меня, хмурясь и щипая подбородок в глубокомысленном молчании. Когда до меня дошло, что он только что сказал, то чуть не споткнулся об очередную ступеньку. Нет, так дело не пойдёт. Остановился — надеюсь, всё-таки раньше, чем в бараньей голове старосты родилось подходящее, на его взгляд, наказание для на меня — машинально провёл рукой по уху и сделал успокоительный, отчаянно глубокий вздох. Когда староста, всё так же молча, поравнялся со мной, я повернулся и, стараясь не тараторить испуганно, произнёс:       — Ты не понял. Мне плевать… — старшекурсник замер на той же ступеньке, что и я, мы встретились взглядами, — ...абсолютно всё равно, сколько ты снимешь баллов за драку, потому что я не собираюсь больше ни с кем драться, ясно тебе? Спохватившись, спрятал волшебную палочку в сумке. По всей видимости, не помогло. Ничего не отвечая и не меняясь в лице (оно оставалось странно задумчивым), староста ощутимо пихнул меня в лопатку — подтолкнул вперёд. Теперь мы с ним шли бок о бок и поднялись почти до середины лестницы, когда я не выдержал:       — Ты, прекрати! — снова остановился и всем телом повернулся к старосте, поймав его взгляд лоб в лоб, а не краем глаза, как это было раньше. — Хватит разглядывать меня, я… Я тебе не клоун в цирке! Невольно втянул голову в плечи. Ничего необъяснимого тут не было: теперь-то, когда ему не нужно следить за моей волшебной палочкой, он мог хорошенько меня рассмотреть. И, надо же, даже не отрицает, что пялился! Не считать же за отрицание неопределённое пожатие плечами? Злость пересилила робость: насупившись, я подступил к старосте, прижимая его к стене с картинами и подспудно жалея, что уже убрал волшебную палочку. Поинтересовался ядовито:       — Ты же не попрёшься со мной к Помфри? Зачем, интересно? Что? Не на… нагляделся ещё?! У тебя своих дел нет, что ли? А как же...       «...надрачивать значок. Или выписывать на отдельный пергамент самые неприятные наказания для всех, кто проявит к тебе неуважение — скажет, например, что ему заранее плевать на любое из наказаний! А список жизненно необходим: чтобы такие болваны как ты не выставляли себя ещё бо́льшими болванами, почёсывая затылок и тратя время на...»       — А как же — что? — переспросил староста, упираясь локтем в стену. Судя по тону и выражению лица, кое о чём из моих мыслей он точно догадался... Только что заметил, что у него было на редкость противное лицо с лопнувшим сосудом в глазу, с выступающим подбородком и следами неудачного бритья. Однако на этот раз я — очень благоразумно — промолчал и отвернулся. Мне никак не улыбались ни идиотский конвой до больничного крыла, ни наказание, что он обдумывал для меня. Да как же от него отвязаться? И... хм. Заставил бы убирать гостиную, точно домовому эльфу? Или за строчки «я никогда не матерюсь при старших» усадил? Как-нибудь по-другому сформулировал? Над формулировкой, впрочем, я размышлял недолго, всё потому, что опять почувствовал, что меня разглядывают. Уже хотел взорваться и пообещать старосте, что его глаза вытекут, как сырое яйцо из скорлупы, если не найдут себе что-нибудь другое для пристального рассматривания — за миг до этого староста вдруг передёрнул плечами и снова ущипнул себя за поцарапанный подбородок.        — М-м… Знаешь, гм... на СОВ по Чарам я так волновался, что грохнулся перед комиссией в обморок, — признался он. — Ну, и сбил шляпку с старушки-экзаменатора...       — ...вперёд, сразу на поле, — в тишине (я резко остановился) явственно послышался возглас, — я догоню! Сказал бы, что почувствовал благодарность (если б не был в этом замешан Поттер), потому что мог смотреть вниз, туда, откуда донёсся голос, а не на старосту, щипающего себя за лицо... В любом случае, думал не о Поттере, а о том, что знаю у Вуда (хоть любой скажет, что он сам виноват) ещё один момент из жизни, за который любой нормальный человек сгорел бы со стыда… Тишина затягивалась.       — Ты ведь шёл куда-то? — наконец выпалил я. Тот ещё раз пожал плечами, хотел снова садануть меня по спине, словно упрямое животное, но я, уперев подошву в край ступени, настойчиво продолжил: — Точно. Прежде, чем Слизнорт тебя остановил. Ты…       — Мне же будет спокойнее, если я прослежу, что ты не станешь тут... Гм, в общем, что ты дойдёшь до Помфри!       — Нашлась тут наседка. Я что, сопляк? И вообще, кто-то из нас двоих выглядит полным идиотом, что ли? — опять начал раздражаться я, — Ты реально думаешь, что в... В таком виде я пойду куда-нибудь, кроме больничного крыла?       — Ну, смотри. Допустим, я поверил, — сдался Вуд после довольно продолжительного меряния взглядами. — только не вляпайся в какие-нибудь новые неприятности. Слизнорт-то придумает с меня спрашивать! Я поджал губы и, решительно шаркнув по ступеньке, в которую упирался, сделал несколько шагов вверх, больше не ощущая дыхания себе в щёку. Повернулся и заметил, не удержавшись вновь:       — В неприятности не вляпаться? Могу пожелать тебе и твоей подружке того же самого!       — Эй... не вырос ещё так со старшими разговаривать! — сквозь зубы отозвался Вуд. Сначала неуверенно, а потом всё быстрее он шёл по лестнице вниз, оставляя проблемного младшекурсника в одиночестве. «Я никогда не матерюсь при старших и не грублю им», да?       Может быть... Может быть, он придумал бы и что-то пооригинальнее.