«...память имеет впечатляющий потенциал, что доказано в исследованиях ведущих магов-менталистов...».
Колонка в научно-популярном журнале.
«...будь то выпускной, первое путешествие в экзотическую страну или свадьба. Но припомните ли вы спустя годы всех присутствовавших на торжестве, к примеру? Родственников, друзей, знакомых, родственников и знакомых ваших друзей, а также друзей и родственников ваших знакомых... <...> думосбор «Gedächtnisbesuch» от немецкого колдопроизводителя воссоздаст даже самые мелкие детали события и позволит полностью...»
Познавательная брошюра с уклоном в рекламу.
«...чары, с помощью которых одарённый легко и просто сможет развеять туман сна и разглядеть посланные третьим глазом символы грядущего!»
До трансфигурации оставалось минут пятнадцать.
Почесав лоб, где никакого «третьего глаза», разумеется, не было и в помине, я снова углубился в чтение. Описываемое в свитке колдовство смахивало на легилименцию. Только на самого волшебника направленную. Интересно... В чём-то это и правда упрощало задачу — конечно, гораздо легче, когда чужая воля не выталкивает на поверхность, точно пустую пластиковую бутылку! Однако меня снедали сомнения, несмотря на оптимистичный тон инструкций... Ага, понял! Чего-чего, а гарантий, что желающий состряпать себе славу второго Нострадамуса не окажется в итоге в смирительной рубашке, перепутав вещий сон с каким-нибудь кошмаром — этого пособие не давало.
О чём в двух словах было написано в конце. Мелкими буквами.
Ясно, что в общую секцию специфическое руководство по «прозрению туманного будущего» попало по ошибке, и что Пинс я ничего об этом не скажу. Каким бы дурацким ни был свиток, лучше, однако, иметь его на руках, чем... не иметь.
Свой случай работы с думосбором я так и не нашёл. Звучит не очень ободряюще, но в теории — существует разве какая-то принципиальная разница между увиденным во сне и добытым с помощью легилименции? Что там, что тут — разбитые, бессвязные образы. Рассуждая в таком духе, я неплохо представлял, что мне нужно сделать. Во-первых, скрупулёзно воскресить в памяти, когда Блэк появился среди стеллажей с кубками, памятными табличками и прочими знаками отличия. Во-вторых, не нарушая концентрации, коснуться волшебной палочкой виска и вытянуть из него тонкую сверкающую нить...
Уверен, воспоминания Блэка не безумнее сновидений! Уж точно не безумней идеи просмотреть
его воспоминания в
своих воспоминаниях — с помощью этой несколько... сомнительной магической практики.
Чтобы решиться, мне не понадобилось много времени. Где взять омут памяти раздумывал я тоже на удивление недолго — года три прошло с того скандального случая, всколыхнувшего факультет. Коллекцию воспоминаний тогда конфисковали и уничтожили, но сам артефакт, собственность ученика, забрать, наверняка, не сумели...
Машинально потёр щеку.
Говоря откровенно, даже если ничего не получится — на то, чтобы «гнусные предположения» о Люпине превратились в пугающе правдивую версию, свидетельств хватит с головой... Тут же, вопреки этому здравому умозаключению, задрожал от нетерпения. Свернул пергамент, снял сумку со спинки стула и поставил её себе на колени. Зачем-то до побелевших костяшек вцепился в ремень сумки. А перед глазами — большая, слабо освещённая комната и ряды холодно поблёскивающих наград. В библиотечной тишине я практически различил звук удара дверью об стену, которым сопровождалось появление Блэка в Зале Славы, и ощутил вибрацию...
Даже самому себе было непросто объяснить, почему идея с омутом памяти (очевидно, не такая уж и блестящая) притянула меня, зацепила. Отбросив странную мысль о
значительном шаге, больше похожем на прыжок с последнего этажа, остановился, в конце концов, на том, что... взамен старого, одевающего Блэка в «деревянную мантию», хочу найти себе
новое дело. Любое. Пусть не очень-то и нужное.
...Закусил губу, возвращаясь в «здесь и сейчас», пихнул свиток в сумку и поспешно встал из-за стола, не собираясь больше тратить время на размышления, которые всё равно ни на что не влияют.
«...просто человек, который хочет стать твоим…»
Как же была фамилия у владельца омута памяти? Вот о чём действительно не мешало бы подумать. И о том, что мне делать, если он уже выпустился?
Блэк стоял у окна. За минувшие часы он избавился от сраной ухмылки и сраного Поттера. Сквозняк трогал его волосы. Облокотившись на подоконник, он держал в руках волшебную палочку и сложенный пергамент. И хотя в коридоре, разумеется, кроме нас двоих были люди, куча людей — мысли разбежались, словно ряска от брошенной в воду гальки.
Какого...
Оставаясь у меня на плечах, голова, вне всякого сомнения, превратилась в глухую латунную крышку от котла.
...хера?!
Я передёрнулся — неконтролируемо, неловко и, наверняка, заметно...
Позже — с учётом всей хуйни, неизменно происходившей, когда я оставался с Блэком
наедине — и секундную растерянность, и долбанную гусиную кожу объяснил тем, что Блэк впервые за день нарисовался
сам по себе, а не в шайке. Хотел бы я вовсе не думать о призрачной разнице, найти другое объяснение... но на лицо очередная присущая жизни несправедливость: ей насрать на твои пожелания, когда у тебя вдруг меняются суждения, взгляды и реакции на определенные вещи. Или на определенных людей.
...спешно отвёл глаза. Зачем смотреть, спрашивается? Не уставиться Блэк, конечно, не мог. Придурок. И что кроме злости или отвращения способен вызвать у меня его пристальный взгляд вслед?! Что-то суетливое, зудящее, колкое и нервное. Похожее на чувство, с которым смотришь на сложное зелье, считая последние секунды до того, как можно будет снять его с огня и налить образец в склянку... Другими словами, мне не нужно было поворачивать головы, чтобы ждать: вот-вот, сейчас Блэк отлепится от подоконника и...
— Эй, подожди... Эванс!
...окликнет.
Я споткнулся, замер, словно поражённый заклятием остолбенения, а спустя секунду резко оглянулся — что ж, Блэк, может быть, вообще никакого внимания на это не обратил. Наклонив голову набок и крутя в пальцах волшебную палочку, он смотрел чуть в сторону. Мне на щёки плеснуло жаром. Быстро проследив за взглядом Блэка, я тоже увидел — действительно, по коридору мне навстречу шла Лили. С двумя-тремя книгами в руках и... чертовски напряжённым выражением лица. Словно талмудов было больше раз в пять.
Как это я умудрился не заметить её раньше?
Да... её лицо, и ещё то, пожалуй, как Лили держала свои книги — мелькнула неуверенная мысль: что же это, она хотела, что ли, прошмыгнуть в библиотеку, спрятавшись за обложками...
Я встретился с Лили глазами, шагнул вперёд. Но раньше, чем успел открыть рот и что-то сказать, она заломила брови, будто бы в немом «прости!». С порывом воздуха пронеслась мимо.
...от меня? Или от Блэка?
— Эванс, — ровным тоном повторил Блэк, и, вновь обернувшись, я увидел, как он догоняет её у входа в библиотеку.
С того места, где застыл в изумлении, я расслышал сердитое:
— ...заговорить меня досмерти?! Я уже сказала...
— ...злишься. Можешь гадать, с чего бы мне... Ну и пожалуйста! Ну и Мерлина ради! — короткая пауза. Блэк откинул прядь со лба, вслед за Лили решительно переступил порог библиотеки и фыркнул: — Можешь ты хотя бы выслушать мои...
Дверь за ними захлопнулась, отрезая голоса.
Что это только что было?! Как... Как Блэк вообще посмел заявиться сюда и так и не... Я скрипнул зубами, отвёл взгляд от двери, с трудом пересилив яркую фантазию, в которой немедленно входил за Блэком и Лили следом, чтобы грубо оборвать их разговор. Или чтобы подслушать его во всех подробностях, будто мастерски умел становится невидимым. Рискованно — даже не сказать так сразу, кому попасться на глаза хуже...
Внезапный холодок скользнул по спине. Кажется, Блэк похожим образом проигнорировал меня, когда возвращал Лили шарф? Хотя нет. Не похоже. Ведь сейчас-то я не был для Блэка... пустым местом, невидимкой, как в те странные дни после его возвращения в школу. Я же чувствовал — стоило мне показаться в коридоре, как Блэк прекратил поигрывать волшебной палочкой и оторвал взгляд от пергамента... Просто поболтать с Лили ему захотелось сильнее.
Вообще-то, выслеживал он у библиотеки... кого?
Опомнившись, я с досадой вытер влажные ладони о мантию — неужели так напрягся от дурацкого
«эй, подожди»?! — и развернулся на пятках. Скоро и библиотека, и коридор остались позади. Жаль, со взвихрёнными, взбаламученными, точно Озеро от щупалец гигантского кальмара, мыслями нельзя было поступить так же: я всё пытался раскусить, что Блэку понадобилось от Лили? Вряд ли конспекты и помощь в прорицаниях, что бы не означало его, произнесенное с явной издёвкой
«можешь гадать, с чего бы мне...»
Чушь!
Колокол прозвучит с минуты на минуту — я ускорил шаг, зачем-то вспоминая первое за этот день столкновение с гриффиндорцами, на общем завтраке. К слову, о столкновении — едва не сбил Петтигрю с ног...
***
Дверь в ванную была распахнута, так что, проходя мимо, я машинально в неё заглянул. Булстроуд, щурясь, поймал мой взгляд. Одетый ещё в ночную рубашку, он стоял у раковины и теребил бахрому на перекинутом через плечо белом полотенце. Вода стекала по его лицу, потемневшие волосы липли ко лбу и щекам. Я перешагнул через полусобранный чемодан, оставленный в проходе, и смутно почувствовал, что хочу что-то сказать. Прервать до зубовного скрежета неловкое молчание. Но когда я уже набирал воздуха в лёгкие, между мной и Булстроудом в тусклом утреннем освещении вдруг возник Мальсибер.
— Можно подумать, ты размышляешь, не утопиться ли тебе в этой раковине, Эд, — негромко заметил он и спросил самым ненастойчивым тоном, на который, по-моему, был способен: — идёшь завтракать или продолжишь грезить наяву?
Пошарив рукой позади себя, нащупал концы подтяжек (отдалённо напоминающие те, что с рабочими штанами носил Тобиас) и перекинул их через локоть. Не знаю, специально он отвлёк на себя внимание или нет. А не сделай Мальсибер этого... очень может быть, что я вывалил бы на Булстроуда что-то вроде:
«Ну, что? Рассчитываешь на меня? Самому-то тебе в жизни не вырваться из аутсайдеров, даже и не мечтай!».
И если бы он покраснел, разозлился — это означало бы да, рассчитывает.
Булстроуд закатил глаза.
— Сейчас, мамуля.
— Упаси Мерлин от таких детей, — отозвался Мальсибер, прислонившись к косяку плечом.
Булстроуд придушенно фыркнул сквозь полотенце. А Гойл, который не далее как минут пять назад жаловался Мальсиберу, что, кажется, забыл учебник Трансфигурации в клубе игроков в плюй-камни, бросил натягивать на свою толстую икру длинный черный носок, поднял голову и спросил подозрительно:
— Эй, Мальси, что ты имеешь в виду?
Я вышел из спальни и не услышал, что ответил «Мальси».
***
Выглядел пол девственно — успокаивающе — чистым. Бросив взгляд на мраморную лестницу, я, разумеется, воскресил мысленно вчерашний день и, словно вспышка...
Есть множество идиотских поступков, о которых Поттер, как мне кажется, и не подумал бы, будь он менее уверен в своей исключительности.
«Считай, я напомнил...»
Например, он был бы так любезен вовсе не появляться на свет. И, во всяком случае, не назвал бы меня забывчивым.
...не идея даже — образ. Слабо оформленная мысль, которой, однако, я мгновенно загорелся. Так что за факультетским столом пришлось заставлять себя не ёрзать и не глотать слишком большими кусками. Сыр, хлеб, бекон — всё равно, что салфетку жевал. Виной была замаячившая впереди возможность раз и навсегда разобраться во всём...
увиденном и услышанном.
Изучить её, удостовериться и как можно скорее превратить из возможности — в чёткую последовательность действий!
Я уже мерил широкими шагами пространство перед двустворчатыми дверями — выходом из Большого Зала — когда уловил краем глаза чей-то взгляд, брошенный мне вслед. Сделав ещё шага два, насторожённо огляделся и увидел старосту Вуда. Тот стоял неподалёку, у стола Пуффендуя, рядом со Стебль, и скручивал колдолентой пучок пергаментных свитков. Видимо, намеревался отдать их профессору.
Откровенно говоря... не такой уж и недоумок этот Вуд, каким казался мне после случая в спальне.
«...грохнулся перед комиссией в обморок...»
Грудь будто что-то сдавило. Я сглотнул и отвернулся прежде, чем староста вновь на меня посмотрит. Волосы хлестнули по лицу. Не разбирая дороги, я бросился к дверям, перемахнул через порог.
И тут же врезался в кого-то.
Из лёгких выбило воздух. Мне понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя. Тот же, с кем я столкнулся на пороге, был ниже меня, стоял спиной — удар оказался для него полной неожиданностью.
По-дурацки взмахнув руками, он полетел на впереди стоящего человека и вскрикнул знакомым голосом:
— Что за?! Ой, прости, Дже...
А в следующий миг я рванул волшебную палочку из кармана.
— Кому, блин, там срочно... — удержав Петтигрю за плечо, сдавленно охнул Поттер.
Надо сказать, что подмечать все странности совершенно не было времени. Хотя одну конкретную «дикость», что произошла несколькими секундами позже, я при всём желании не смог бы проигнорировать... но кто бы на моем месте не задумался (пусть на короткий миг) о здравости своего рассудка?
— ... понадобилось выпрямить ноги?!
Вытянув шею, Поттер увидел меня, резко изменился в лице. Отцепился от Петтигрю и быстро глянул себе за спину.
— Прох...
«Тебе!» — зло подумал я, выплюнув прядь, попавшую в рот при столкновении , правда у меня хватило мозгов не строить из себя пафосного пустозвона.
Ответил тем, что бешеным движением рассек волшебной палочкой воздух и прошипел:
— Петрификус...
— ...ходите, многоуважаемый сэр, проходите!
Возглас Поттера зазвенел в ушах, как колокол. Пронзительный, он вызвал эхо, навязчиво напоминая, что вокруг — довольно оживлённый холл. И не так далеко — старосты и профессора... честно говоря, осечься меня заставило вовсе не это. Поперхнувшись вторым словом заклинания, которое превратило бы Поттера в "бревно" (между прочим, идеально прямое), я оторопело вылупился на изогнувшегося в поклоне придурка.
