Vienna Waits For You

Едва Нишиноя вышел из автобуса, порыв холодного ветра налетел с такой силой, что чуть не сбил его с ног. Солнце клонилось к горизонту, и температура ощутимо упала с тех пор, как он вышел из дома в этот день. Он с минуту стоял на тротуаре, засунув руки глубоко в карманы и притопывая на месте, чтобы хотя бы чувствовать пальцы ног. Время тянулось долго, и он оттянул рукав с запястья, чтобы посмотреть на часы. Он же не слишком рано приехал, так? — Юу! Знакомый голос достиг слуха, теплый и приятный, как горячая ванна, прикосновение весеннего луча солнца. Нишиноя поднял взгляд, чувствуя, как губы расползаются в улыбке, и увидел Асахи, который бежал к нему. Ноги напряглись, как крепко сжатые пружины, и он бросился вперед. Они встретились на середине пути. Нишиноя прыгнул, оттолкнувшись ногами от земли; Асахи издал звук удивления, едва успев его поймать, когда Нишиноя врезался в него, чуть не повалив на землю их обоих. — Юу! — смеялся Асахи, пока Нишиноя покрывал его лицо поцелуями. — Юу, пожалуйста! — Он покрепче обнял его за талию одной рукой, а другой придержал за плечо, отстраняя от себя. — Перестань, люди же! — Плевать, — сказал Нишиноя. — Я слишком скучал по твоему глупому лицу. — Подтверждая свои слова, он прижался губами к щеке Асахи прямо под его глазом. Асахи обеими руками взял его за талию и отстранил от себя на расстояние вытянутых рук, сначала чуть приподняв, а потом поставив на землю. — Ты видел меня три дня назад, — сказал он. — А кажется, что три года, — пожаловался Нишиноя. Он подался ближе, пряча лицо в складках куртки Асахи, крепко обнимая того за ребра. — И зачем тебе понадобилось так далеко ехать? — Я всегда отмечаю новый год с семьей. Нишиноя нахмурился. — И почему они тогда не могут приехать в Карасуно? Асахи снова рассмеялся. — Юу, будь благоразумен. — Я более чем благоразумен! — Для всех проще встретиться в доме моего брата, — сказал Асахи. — К тому же у них близнецы, так что лучше приехать к ним. — Он протянул руку и коснулся нижней губы Нишинои. — Не дуйся, — сказал он. Нишиноя отбросил его руку. — Я не дуюсь! Асахи по-прежнему улыбался. Вокруг уголков его глаз появлялись столь знакомые морщинки, которые постоянно заставляли Нишиною влюбляться в него снова и снова. После короткой внутренней борьбы Нишиноя хмыкнул и обхватил рукой его предплечье, погладил и опустился ниже, переплетая пальцы с его. — Что ж, тогда пойдем, — сказал он. — Показывай путь к этому благоразумию. — Ты говоришь, как Такеши, — сказал Асахи. — Была бы его воля, мы все встретились бы на горе, с которой он никогда не хочет уезжать. — Сейчас зима. Разве гора вообще открыта? — Знаешь, я даже не в курсе, — сказал Асахи. — Но уверен, что нет. Дом брата Асахи был больше, чем ожидал Нишиноя, больше, чем дом его собственной семьи в Карасуно. Едва они вошли в ворота, у Нишинои появилось чувство неуверенности. — Я ведь не навязываюсь, правда? — спросил он, пока они шли по направлению к передней двери. — Они не против того, что я здесь? Асахи с любопытством посмотрел на него. — Конечно, — сказал он. — Все согласились, что это будет здорово. Все они хотят с тобой познакомиться. — Он поморщился. — Мама все еще продолжает им рассказывать, какой ты замечательный. — Что? — выпалил Нишиноя. — Это нечестно! — К лицу прилил жар. — Она не может ставить меня в такое положение — а что, если я этому не соответствую? Асахи улыбнулся. — Не волнуйся, — сказал он, протягивая ладонь к дверной ручке, — соответствуешь. В доме было светло и тепло, особенно по сравнению с ледяным декабрьским воздухом. До слуха Нишинои долетали приглушенные голоса откуда-то из недр дома, и, только когда Асахи крикнул: «Мы вернулись!», звук разговоров стал громче и резче, превращаясь в громкие визги, когда две маленькие девочки неуклюже выбежали из-за угла в прихожую. Асахи рассмеялся и опустился на корточки, широко раскинув руки, когда девочки бросились к нему. За ними в коридор вышла мать Асахи и еще одна высокая женщина, в которой Нишиноя узнал невестку Асахи, вспомнив фотографии. — Аямэ! Эмико! — Азумане-сан уперла руки в бедра, расставив ноги. — Дайте им перевести дух! — Все в порядке, мам, — сказал Асахи. Он обнял обеих хихикающих малышек руками и подхватил их, поднимаясь. Его невестка вышла вперед и протянула к ним руки. — Давай возьму одну, — сказала она. — Кто хочет пойти к маме? Одна из девочек отвернулась, уткнувшись Асахи в шею, а вторая вцепилась в его рубашку с сердитым взглядом. Эта ожесточенная решимость в ее глазах рассмешила Нишиною, и его смех привлек внимание девочек. Та, что выглядела столь сердито, рассматривала теперь Нишиною так внимательно, как ювелир оценивает алмазы. У нее были прямые черные волосы, обрезанные под каре, как у ее матери. — Кто это? — спросила она. Асахи повернулся, чтобы взглянуть на Нишиною. — Аямэ, — мягко сказал он, — это мой друг Юу. Вторая девочка слегка повернула голову, выглядывая из-за его шеи. Ее мягкие каштановые волосы, как у Асахи, были убраны от лица блестящей розовой заколочкой. — Юу, — повторила она. Нишиноя улыбнулся и сделал шаг вперед. Он протянул девочкам руки, скрестив предплечья, так что правая ладонь оказалась слева, а левая — справа. — Меня зовут Нишиноя Юу! Рад с вами познакомиться! Аямэ какое-то мгновение пристально его разглядывала, но потом рассмеялась и потянулась, чтобы хлопнуть по его руке. Эмико была более осторожна; наконец, она вытянула маленькую ладошку и обхватила пальцами его руку. Это заставило Нишиною вспомнить о своих младших, и что-то внутри отозвалось приятной и сладкой болью. — Поставь меня, дядя, — сказала Аямэ, и Асахи послушался. Когда он опускал ее, Эмико отпустила ладонь Нишинои и снова обхватила шею Асахи. Аямэ подошла к Нишиное и взяла его за руку. — Пошли, — сказала она. — Давай поиграем. — Не сейчас, Ая-чан, — сказала Азумане-сан. — Дай им, пожалуйста, сперва устроиться. — Нет! — Аямэ топнула ногой. — Я хочу сейчас! — Все нормально, — сказал Нишиноя. — Я не против. — Нишиноя-сан еще даже ни с кем не познакомился, Аямэ, — сказала невестка Асахи. — Прояви терпение. Лицо Аямэ стало почти багровым. Она выглядела так, будто вот-вот взорвется. Нишиноя опустился рядом с ней на корточки и положил руки на ее плечи. — Ая-чан, — сказал он. — Мы сможем поиграть совсем скоро, хорошо? Крупные слезы покатились по ее круглым щечкам, но злость в глазах исчезла. — Н-но, — пробормотала она. — Я обещаю, — заверил Нишиноя. — Мы поиграем очень скоро. Нишиноя почувствовал рядом движение — Асахи тоже присел возле него. Он так и держал Эмико на руках; она сунула в рот большой палец. — Мы все с тобой поиграем, — сказал Асахи. — Юу, и я, и Эми-чан тоже. — Он посмотрел на Эмико. — Так? Эмико кивнула, не вынимая палец изо рта. Свободной рукой она потянулась к Аямэ. Аямэ уставилась на раскрытую ладонь, ее губы вытянулись, когда она с силой выдохнула; слезы продолжали литься из ее глаз. Спустя долгую паузу, она горестно шмыгнула носом. — Мы поиграем, — сказала она, — скоро. — Верно, — сказал Нишиноя. — Три игры, — настояла Аямэ. — Договорились. Она дотронулась до руки Эмико. — И Эми-чан будет принцессой. Асахи рассмеялся. — Да, конечно, — сказал он. Аямэ с дрожью вздохнула и потерла щеки тыльными сторонами рук. Азумане-сан подошла к ним. — Пойдем, Ая-чан, — сказала она, наклонившись. — Давай бабушка тебя умоет. А потом мы перекусим, хорошо? — Печенье, — произнесла Аямэ нетвердым голосом. — Посмотрим и решим, — сказала Азумане-сан. Она взяла Аямэ за руку и выпрямилась, затем повела ее, все еще шмыгающую носом, вглубь дома. Невестка Асахи подошла ближе к ним. — Хочешь пойти тоже, Эми-чан? Эмико снова кивнула и протянула к матери обе руки. Забрав ее с рук Асахи, женщина сказала, обращаясь к Нишиное: — Я Шио, кстати. Нишиноя, моргнув, посмотрел на нее. — Приятно познакомиться, — быстро произнес он, и она мягко улыбнулась ему в ответ. — Пожалуйста, прости Аямэ, — сказала Шио. — Они обе устали и проголодались. Их отец во всем им потакает. Нишиноя с улыбкой покачал головой. — Нет, это же мило, — сказал он. — Они напомнили мне моих младших брата и сестру. Шио продолжала улыбаться. — Берегись, — сказала она. — Аямэ теперь спуску тебе не даст, раз ты ей что-то пообещал. — Это правда, — добавил Асахи. — Все в порядке! — настоял Нишиноя. — Я с нетерпением этого жду! — Мама, — тихо позвала Эмико. — Сейчас, детка, — сказала Шио, легонько похлопав ее по спине. — Мы пойдем к бабушке и сестренке. Можешь сначала поздороваться с Нишиноей-саном? Эмико быстро глянула на Нишиною, потом сразу отвела глаза, пряча лицо на плече Шио. — Пр'в'т, — сказала она. Нишиноя наклонился вперед. — Привет, Эми-чан, — сказал он. — Мне очень нравится твоя заколочка. Она, стесняясь, подняла глаза и дотянулась одной рукой до заколки в своих волосах. — Что это за цвет? — спросил ее Нишиноя. — Это твой любимый? Эмико кивнула. — Сможешь назвать ему цвет, Эми-чан? — попросил Асахи. — Р... — Щечки Эмико стали оттенком, как ее заколка. — Розовый, — прошептала она. Нишиноя рассмеялся и захлопал в ладоши. — Очень хорошо! — сказал он. — Розовый — любимый цвет моей сестры тоже. Она улыбнулась. — Скажи Нишиное-сану спасибо, — сказала Шио. Эмико сжала кулачки у ее груди. — Спасибо, — произнесла она. — Н'шин'я-сан. — Юу, — сказал Нишиноя, протянув ей руку. — Зови меня Юу, хорошо? Эмико снова обхватила ее ладонь пальчиками. — Юу, — робко и мило сказала она. На ее щечках все еще играл легкий румянец. Нишиноя прикусил кончик языка, чтобы не взорваться от умиления. — Джун в гостиной, — сказала Шио. Нишиноя запоздало понял, что она обращалась к Асахи. — Хорошо, спасибо за предупреждение, — отозвался Асахи. Шио с сочувствием взглянула на него, прежде чем развернуться и пройти в том же направлении, что и Азумане-сан. Когда она ушла, Нишиноя посмотрел на Асахи. — Предупреждение? — повторил он. — Помнишь, что я рассказывал тебе о своем брате? — У него татуировка с горой? Асахи покачал головой. — Это у Такеши. А помнишь, что я говорил о старшем? О Джуне? Нишиноя нахмурил лоб. Наконец, он сказал: — Ты называл его говнюком. Асахи поморщился, потом усмехнулся. — Ага, — сказал он. — Но все равно не суди его слишком строго. Он не во всем так плох. — Он замолчал, потом добавил: — По крайней мере, большую часть времени. Он повернулся и пошел по коридору. Нишиное ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, чувствуя, как внутри разгорается любопытство. Брат Асахи сидел на диване в гостиной. Когда они вошли, он поднялся. Нишиноя отметил, какой он худой и высокий, очень похожий на отца Асахи с фотографий. Он внимательно посмотрел на него. — Асахи, — холодно сказал он, — ты слишком предсказуем. Асахи, казалось, проигнорировал замечание. — Юу, — сказал он, — это мой брат Джун. Нишиноя, хмурясь, смотрел на Джуна. Он был готов к чему-то неожиданному, но точно не к открытой враждебности на лице старшего брата Асахи. Он сделал шаг вперед, вставая между ним Асахи. — Нишиноя Юу, — сказал он. — Приятно познакомиться. — Еще бы, — ответил Джун. Он был даже выше Асахи, и, чтобы смотреть на него, Нишиное приходилось задирать голову. При этом он смотрел Джуну прямо в глаза, выдерживая его взгляд. — Оу, — сказал Асахи, — эм... Джун его перебил. — Итак, — сказал он, не разрывая зрительный контакт, — какие у тебя намерения по отношению к моему братишке, Нишиноя Юу? — Извините? — переспросил Нишиноя. — Эй, брат, не... — Он подвержен любому влиянию, видишь ли, — продолжил Джун. — Он точно из тех, кто впустит во время дождя под крышу демона. — Он усмехнулся. — Да, боюсь, Асахи абсолютно беспомощен, когда нужно разглядеть намерения людей или их характер. Его тон Нишиное не понравился. — Смешно, — напряженно сказал он, — потому что он — лучший из всех, кого я знаю. После его слов надолго повисла тишина, но Нишиноя не отступал. Он продолжал буравить глазами брата Асахи, заставив его первым отвести взгляд. — Ты такая задница, — вклинился в разговор другой голос. Нишиноя взвился на месте, чтобы посмотреть на говорившего — это был второй брат Асахи, парковый служащий. Он выглядел очень внушительно, стоя в дверном проеме со скрещенными на груди руками. — Брат! — сказал Асахи. Джун издал звук, как будто на него наступили, потом разразился смехом. Внимание Нишинои снова переметнулось к нему, и он заметил, как тот сложился пополам, упираясь рукой в колено. — Что... — начал Нишиноя. — Твое лицо! — сказал Джун. — Ты бы себя видел! — Почему ты такой засранец? — спросил второй брат Асахи, входя в гостиную. Он был не таким высоким, как Джун, однако намного шире, чем даже Асахи. — Это было бесценно! — продолжал Джун. Нишиноя смотрел то на одного брата, то на другого в недоумении. — Стоп, — сказал он, — что происходит? Джун смог подавить смех и выпрямиться. Он натянул на лицо суровое выражение и сказал сердитым тоном: — Он лучший из всех, кого я знаю. Потом он снова согнулся, едва не упав, когда второй брат Асахи подошел к нему и, толкнув его, повалил с ног. — Не обращай, пожалуйста, внимание на этого говнюка, — сказал он извиняющимся тоном. — То, что он родился первым, вовсе не означает, что он взрослый. — Он повернулся к Нишиное. — Я Такеши, — представился он. — Я — хороший брат. — Шутишь? — пробурчал в диван Джун. — Никто в этом доме не хороший, кроме малыша Асахи. — Даже твоя жена? — раздался голос из коридора. Это была Шио, которая стояла в проеме двери с Эмико на руках. — Особенно не моя жена, — ответил Джун. Нишиноя повернул голову, чтобы взглянуть на Асахи, который, казалось, вообще не двигался, наблюдая за развернувшейся перед ним непонятной сценой. Асахи пожал плечами в ответ. — А вот я с ним общаюсь с самого детства, — сказал он. — Ты все еще наш малыш, Асахи-чан, — сказал Джун, и Такеши сел ему на голову. Такеши снова повернулся к Нишиное с таким видом, будто не замечал дергающиеся конечности и приглушенные звуки под собой. — Так ты Юу, — сказал он. — Да, — ответил Нишиноя. — Асахи нам много о тебе рассказывал. — Брат, прошу тебя... — пробормотал Асахи. — О, успокойся, — сказал Такеши. — Я же не говорю чего-то, о чем он не знает, я уверен. Мама в любом случае рассказывает о нем больше, чем ты. — О чем это он? — спросил Нишиноя и повернулся к Асахи, улыбаясь во все тридцать два. — Если ты планируешь задушить своего брата, я бы советовала тебе заняться чем-то другим, — сказала Шио. — Ужин скоро будет готов, и я не хочу перед ним вызывать полицию. — Кто сказал, что будет нужна полиция? — спросил Такеши. — Я просто закопаю его на заднем дворе. — Он все же поднялся, и Джун судорожно вдохнул. — Я убью тебя, пока ты будешь спать, — прошипел он. Пока перепалка продолжалась, Нишиноя подошел ближе к Асахи и сунул руку в его ладонь, переплетая свои пальцы с его. Асахи посмотрел на него с вопросительной улыбкой. — Что такое? — спросил он. — Да просто думаю, — ответил Нишиноя, — что все, что я о тебе знаю, теперь стало куда более понятным. Асахи рассмеялся, и теплый звук его смеха Нишиноя почувствовал даже кончиками пальцев. — Боже, надеюсь, это не так, — сказал он. Нишиноя улыбнулся и сжал его руку. Асахи посмотрел на Шио. — Где папа? — спросил он. Такеши ответил, держа в захвате голову Джуна. — В кабинете, — сказал он. — Думаю, он захотел немного побыть в тишине перед ужином. — Даже не могу предположить, почему, — сказала Шио. Асахи повернулся к Нишиное. — Хочешь пойти познакомиться с ним? Нишиноя сразу почувствовал волнение, которое поднималось откуда-то из живота, при этом причин он понять не мог. Прежде чем он успел ответить, из коридора донесся громкий визг. Аямэ влетела в гостиную, направляясь прямо к Такеши и Джуну. Когда она подбежала к ним, она начала бить маленькими кулачками Такеши по бедру. — Отпусти его! — требовала она. — Отпусти папу! — Спаси меня, Ая-чан! — провыл Джун. — Твой злой дядя меня мучает! — Прекрати, прекрати! — Ох! — Такеши отпустил брата и схватился за ногу, атакованную Аямэ. — Ох, ты меня побила! — Он рухнул на месте на пол. — Ая... слишком сильная... — Такеши слабо поднял руку к ней. — Как... ты могла меня предать..? — Продолжай! — сказал Джун. — Прикончи его! Аямэ растянулась на полу рядом с Такеши и похлопала его по плечу. Такеши громко вскрикнул. — Как ты узнала, — простонал он, — мое слабое место? — Он громко закашлял. — Аямэ, — прошептал он, — подойди ближе. Аямэ наклонилась к нему. — Скажи... скажи своему отцу... — Такеши выдержал трагическую паузу, хрипло кашляя. — Скажи ему... — Он сжал руку Аямэ. — Что сказать папе? — Скажи ему... что он... какашка. Аямэ залилась смехом, в то время как голова Такеши свесилась набок. Он и язык высунул, чтобы разыгранная смерть выглядела правдоподобной. — О, очень хорошо, — сказала Шио. — Только лучшая драма в нашем доме. Джун встал на колени рядом с Такеши и схватил его за руку. — Брат мой! — прокричал он. — Я должен отомстить за тебя! — Он кинулся к Аямэ, которая снова залилась смехом, когда отец схватил ее и громко дунул, приложившись губами к ее шее. — Две звезды из пяти, — продолжила Шио. — Абсолютно нелогичная оценка истории. Что думаешь, Асахи? Асахи рассмеялся. — Я лучше дождусь сиквела, — сказал он и повернулся к Нишиное. — Что скажешь, Юу? Нишиноя покачал головой. — Знаешь, чего не хватает твоей истории? — спросил он. — Чего же? — отозвался Асахи. На лице Нишинои появилась дьявольская ухмылка. — Ей нужен, — сказал он, — настоящий злодей! — Он даже не дождался реакции Асахи, прежде чем выйти вперед к трем актерам и застыть в выразительной позе. — Ах, — сказал Нишиноя, делая голос максимально раскатистым, как говорят в театре. — Я смотрю, ты расправилась с моим приспешником, Храбрая Аямэ. Скоро ты узнаешь, что я не сдамся так легко. Аямэ в удивлении раскрыла рот и повернулась к отцу. Джун дружелюбно посмотрел на нее. — Взять его, — приказал он. Аямэ задохнулась от восторга и бросилась к Нишиное без толики сомнения. — Давай, Асахи-сан! — крикнул Нишиноя — А как я-то в это все вмешаюсь? — спросил Асахи, но при этом все равно сделал, как велено. * * * Прошло много времени, прежде чем Нишиноя смог вырваться из захватов Аямэ, и то это произошло, потому что Шио велела прекратить, чтобы она могла подготовить детей к ужину. Аямэ была против, но Нишиноя пообещал ей поиграть еще попозже, и это сделало ее более сговорчивой. — Где здесь туалет? — спросил Нишиноя у Асахи, когда Шио унесла девочек, а братья куда-то исчезли. — Прямо по коридору и налево, — ответил Асахи. — Пойду посмотрю, нужна ли маме помощь с ужином. Нишиноя кивнул и отправился в туалет. Закончив, он на мгновение задержался в уборной, глядя на себя в зеркало, опустив расслабленные руки на раковину. Его лицо уже не было таким изможденным, как в октябре, а в глазах больше не была заметна та пустота. Его волосы снова бесконтрольно отросли, но он через пару дней доберется домой, чтобы отец мог его подстричь. Нишиноя попробовал улыбнуться своему отражению, замечая, что мышцы привыкли к улыбке и помнили, как это делается. — Что ж, хорошо, — сказал он. — С этим уже можно работать. Он помыл руки и вышел из уборной, вновь направляясь в гостиную. В зале был только один человек. С удивлением Нишиноя понял, что это был отец Асахи. Мужчина стоял в дальней части комнаты, молча держа в руке стакан с темно-янтарной жидкостью. Он поднял глаза, когда Нишиноя вошел. Отец Асахи был таким же высоким, как его старший сын. И он был пожилым — старше, чем мать Асахи. Лицо за очками было совсем не похоже на лицо Асахи, совсем не такое же задорное и доброе, как у Азумане-сан, не открытое и улыбчивое, как у Такеши, даже не такое оценивающее и дьявольское, как у Джуна. Выражение его лица было закрытым и спокойным, явно тщательно контролируемым и почти суровым. Нишиноя проглотил свои опасения, напомнив себе, что, несмотря на внешность, именно отец Асахи подарил ему тот кулон. Он расправил плечи и направился к Азумане-сану. — Здравствуйте, — сказал он. — Я Нишиноя Юу. Азумане-сан опустил на него взгляд. — Оу, — сказал он. — Конечно. Рад с тобой познакомиться, Нишиноя-кун. Его голос был низким и тихим; он звучал, как голос Асахи. Уверенность Нишинои росла. — Очень здорово встретить вас, сэр, — произнес он. — Мой сын сказал мне, что ты почти закончил свое обучение, — сказал Азумане-сан. Нишиноя кивнул. — Да, остался еще семестр после этого. — Ясно. — Азумане-сан отвел взгляд от Нишинои и посмотрел на стену напротив. — Понимаю, что ты довольно далеко от дома, будучи в Тибе. — Да, сэр. — Мы-то здесь поближе, чем Карасуно, — продолжил Азумане-сан. — Ты можешь связаться с нами, если тебе понадобится помощь после того, как закончишь учебу. Нишиноя моргнул, услышав эти слова. Поиск ответа занял у него много времени. — Спасибо, — сказал он. — Обязательно. Азумане-сан кивнул. Он продолжал смотреть на дальнюю стену. — Кажется, мой сын на кухне, — сказал он. — Если ты хочешь к нему присоединиться. — Оу, — произнес Нишиноя. — Конечно, хорошо. Между ними повисло молчание. Нишиноя нервничал; оно на него давило. — Азумане-сан, — позвал он. Взгляд Азумане-сана, наконец, обратился к нему. Его лицо казалось невозмутимым, но в глазах не было ничего недоброго. Нишиноя тяжело сглотнул и снова подумал о том кулоне, что носил Асахи. — Азумане-сан, — повторил он, — я хочу, чтобы вы знали, что мне очень важен Асахи. На короткое мгновение странная эмоция промелькнула на лице Азумане-сана, но потом исчезла. — Ясно, — тихо сказал он. — Я серьезно, это правда, — настоял Нишиноя. — И я буду заботиться о нем, поэтому не беспокойтесь. Это заявление, похоже, застало Азумане-сана врасплох. Наконец, он опустил глаза на стакан в своей руке. Уголок его рта дернулся в неком подобие отдаленной улыбки. — Ну, — сказал он, — в таком случае я это запомню. Он был в этот момент так похож на Асахи, что по позвоночнику Нишинои прошлась дрожь. Боковым зрением Нишиноя заметил движение, и он перевел взгляд на коридор, чтобы увидеть входившего в зал Асахи. — Асахи-сан! — позвал Нишиноя. Азумане-сан поднял взгляд на сына. Асахи сделал несколько шагов, войдя в гостиную, и остановился. — Оу, — сказал он. — Я помешал? — Нет, — ответил Азумане-сан. — Мы просто знакомились друг с другом. Верно, Нишиноя-кун? Нишиноя твердо кивнул. — Да, — сказал он. Асахи посмотрел на него с вопросительной улыбкой, которая стала шире, когда Нишиноя улыбнулся в ответ. — Хорошо, — сказал он. — Мама говорит, что ужин скоро будет готов. — Тогда я пойду соберу твоих братьев, — сказал Азумане-сан. — Близняшки, наверное, в ванной. — Хорошая идея, — сказал Асахи и снова посмотрел на Нишиною. — Юу, пойдем со мной на секунду? Нишиноя сделал шаг к нему. Асахи протянул руку, и Нишиноя взял ее в свою. Перед тем как выйти, он обернулся. — Азумане-сан, — сказал Нишиноя, и Азумане-сан снова перевел на него взгляд; его седые брови поднялись над внимательными глазами. — Спасибо, что поговорили со мной, — произнес Нишиноя, и уголки губ Азумане-сана снова дернулись в почти-улыбке. Он кивнул, потом повернулся и направился к другой двери. Когда он вышел, Асахи спросил: — О чем вы говорили? — Ни о чем, — сказал Нишиноя. — Думаю, мы друг друга полностью поняли. — Он крепче сжал руку Асахи в своей. — Итак! Что ты хотел мне показать? — Это на балконе, — сказал Асахи. — Идем. Он провел Нишиною через дом к проему, закрытому раздвижными стеклянными створками. Асахи стащил куртку с вешалки на стене и набросил ее Нишиное на плечи, потом замотал шарф вокруг его шеи, хотя Нишиноя смеялся и отбивался от его рук. — Асахи-сан! — сказал он. — Прекрати! — На улице холодно, — ответил Асахи. — И я тебе в этом вопросе не доверяю. В ответ Нишиноя схватил его за руку и ущипнул посильнее. Снаружи ночь уже вступила в свои права; было еще холоднее, чем ранее в этот день. Ледяной воздух ощущался даже через джинсы; кончик носа тут же онемел. Нишиноя старался максимально скрыть свою реакцию, чтобы не дать Асахи повода для самодовольства насчет своей правоты. — Что такое? — спросил он. — Что ты хотел мне показать? Асахи притянул его к дальнему краю балкона. — Вот. Когда они подошли к ограждению, Асахи положил руки на плечи Нишинои и развернул его лицом к городу, подходя ближе и прижимая своим большим и теплым телом к парапету. Он опустил руки по бокам от Нишинои и устроил подбородок на его макушке. — Что думаешь? — спросил он. — Что я думаю насчет чего? — отозвался Нишиноя. Асахи фыркнул. Нишиноя почти слышал, как он закатил глаза. — Насчет вида, Юу, — сказал он. — Тебе нравится? Нишиноя нахмурился и снова более внимательно глянул на город. У брата Асахи был двухэтажный дом, построенный на небольшом возвышении, так что они смотрели на разросшийся в долине пригород немного сверху. Внизу были огоньки, которые шли до самого видимого горизонта, сливаясь в пестрое светящееся пятно более густонаселенной части города. Нишиноя мог видеть очертания улиц в виде четких ярких линий света, которые вели в разных направлениях, а так же границу холма, выделявшуюся темным и пустым провалом. Небо было ясным, и пара упрямых звездочек сияла даже сквозь городскую дымку, отказываясь исчезать. Это было не похоже на Карасуно, в котором ночи были темнее, а звезды — ярче, где были почти пустые закоулки между домами на окраинах, а горы растягивались вдоль горизонта, да так близко, что, казалось, можно дотронуться. Но сейчас все тоже смотрелось неплохо, и Асахи уверенно и крепко прижимался со спины, показывая ему этот вид. — Хорошо, — сказал он. — Но что ты хотел, чтобы я увидел? Руки Асахи сжали его плечи. — Знаю, у тебя будет то собеседование после экзаменов. И мне интересно, не думал ли ты еще о том, чем хочешь заняться после выпуска. Нишиноя засунул замерзшие руки в карманы. — Я много говорил об этом с тренером и с мамой, папой, — сказал он. — Я хочу играть столько, сколько смогу. Подбородок Асахи уперся в макушку, когда тот кивнул. — Знаешь, здесь есть свободная комната, — сказал он. Нишиноя повернул голову, чтобы взглянуть на лицо Асахи. — Что ты предлагаешь? — спросил он. Асахи улыбнулся ему и поднял руку, чтобы погладить Нишиною по встрепанным волосам там, где они были длиннее. — Тебе нужна стрижка, — сказал он. — Не меняй тему. — Нишиноя оттолкнул его руку. — Ты что, намекаешь на то, что я тут буду жить? — Ну, не совсем, — сказал Асахи. — Это что-то вроде временного варианта. Но это хороший вариант до той поры, пока ты не будешь более уверен в своем решении. И пока не почувствуешь, что готов найти здесь свое жилье. Нишиноя опустил взгляд. — Я не могу вот так навязываться... — Все в порядке, — сказал Асахи. — Я уже поговорил об этом с братом. Он сказал, что не против. И все равно внутри разрастались сомнения. — Я... я не знаю. — Юу, — мягко позвал Асахи. Нишиноя снова поднял на него взгляд. Глаза Асахи отражали множество огней. Его лицо было ласковым. — Ничего страшного нет в том, чтобы позволить другим помочь себе, — сказал он. Куртка на плечах Нишинои пахла им, пахла домом. Нишиноя глубоко вдохнул холодный воздух, чтобы немного успокоить нервы. — Я знаю, — ответил он. — Просто подумай об этом, хорошо? Нишиноя кивнул. — Подумаю, — сказал он и взял Асахи за обе руки, переплетая пальцы и кутаясь в его объятья. — Ты будешь здесь со мной? — Конечно, — сказал Асахи. — Я не отдам тебя своей безумной семейке. Из груди Нишинои вырвался смех. Он крепче сжал руки Асахи. — Асахи-сан, ты уже видел мою семью. Думаешь, твои хотя бы немного столь же странные, как они? — Просто подожди, — ответил Асахи. — Увидишь. Его голос был спокойным. Нишиноя не удержался и отклонился назад, глядя на него с улыбкой. Они долго молчали, стоя вместе, пока Нишиноя не заговорил: — Знаешь, я должен быть зол на тебя. — Что? Почему? — Я здесь уже около двух часов, а ты еще ни разу не поцеловал меня. Нишиноя почувствовал, как напряглась грудь Асахи от сдерживаемого смеха. — Что ж, — сказал Асахи. — Кто же знал, что ты будешь таким требовательным. — Не делай вид, что удивлен, — сказал Нишиноя. — Это ты меня таким сделал. — Самая большая ложь, что я только слышал, — сказал Асахи. — Ты был таким с тех пор, как я тебя встретил. — Не был! — Точно был, — настоял Асахи, освобождая руку от пальцев Нишинои и разворачивая его на месте. — В первый же день, как ты пришел в зал Карасуно, ты приказал мне подавать тебе мяч так сильно, как только могу. Нишиноя резко выдохнул. — Неправда, — сказал он. — К тому же ты все равно этого не сделал. Я знал, что ты тогда сдерживался. — Ну, я думал, что сломаю тебе так руку, — произнес Асахи. — Я же не знал тогда, какой ты удивительный. — Удивительный! — повторил Нишиноя. — Удивительно замечательный, — заявил Асахи. — Наводящий ужас. Прекрасный. Неунывающий. Самый сильный человек из всех, кого я знаю. Нишиноя почувствовал, как к лицу прилил жар. Он поднял обе руки и накрыл ими рот Асахи. — Окей-окей! — сказал он. — Можешь остановиться! Асахи взял его за запястья и отвел руки от своих губ. — Никогда, — сказал он, наклонился и жадно поцеловал Нишиною. Куртка упала с плеч Нишинои, когда он поднял руки и обхватил Асахи за шею, но его ладони, пробравшиеся Нишиное под рубашку со спины, были очень теплыми. Нишиноя вздрогнул от этого контраста жара с холодным воздухом, и это Асахи расценил по-своему. Он прижал сильнее Нишиною к парапету и раскрыл губы. Для Нишинои все еще было удивительным то, как быстро Асахи мог заставить его ноги будто потерять опору и превратиться в желе всего лишь одним поцелуем. Он надеялся, что это никогда не изменится. Чье-то приглушенное покашливание долетело до их слуха; Асахи отстранился немедленно. Такеши стоял в проходе, выглядя одновременно сердитым и довольным. — Ужин готов, ребята, — сказал он. — Брат! — выпалил Асахи. — Извини... Такеши вытянул вперед руку, чтобы он замолчал. — Я не думаю, что кто-то здесь полагает, что ты не целуешь своего парня, Асахи. Но может... — Он пожал плечами. — Но может, немного скрытности тебе бы не помешало. Для спокойствия мамы и папы, по крайней мере. — О боже, — простонал Асахи, хотя даже Нишиноя рассмеялся. — Я скажу всем, что вы идете, — сказал Такеши, отступая назад в дом и прикрывая за собой створку. Нишиноя упер руки в бедра. В груди появилось чувство легкости. — Все еще думаешь, что хочешь здесь жить? — спросил он. Асахи спрятал лицо в ладонях. — Только временно, — пробормотал он в свои пальцы. — Лишь совсем недолго. * * * Ужин был тем еще хаосом даже по меркам Нишинои. Азумане-сан и Шио объединились в команду против близняшек, пытаясь достичь весьма сомнительного успеха в задаче кормлениях их, а не пола. Джун и Такеши спорили по поводу баскетбольной команды, и спор этот перерос в откровенный крик. Асахи с отцом, напротив, сидели очень тихо в дальнем конце стола; Асахи настороженно наблюдал за своей семьей, в то время как Азумане-сан поглощал свою порцию в безмятежном спокойствии, как будто вокруг него не происходило ровным счетом ничего интересного. Нишиноя же сидел подле Асахи, подпихивая его локтем, пока у того на лице не появилась улыбка. Азумане-сан появилась за столом напротив них: — Юу, Асахи сказал тебе, что ищет колледж искусств? Нишиноя так резко повернул голову, что хрустнула шея. — Серьезно?! Асахи шарахнулся, испугавшись его внимания. — Мам, это же пустяки пока, — сказал он. — Я просто посмотрел пару мест. — Это же круто! — настаивал Нишиноя. Асахи покачал головой и уткнулся взглядом в свою тарелку. — Я даже не знаю, возьмут ли меня куда-нибудь из-за слишком большого возраста, — сказал он. — Чепуха, — возразила Азумане-сан. — Откуда ты знаешь, пока не попробовал? Нишиноя многозначительно кивнул. — Уверен, что ты куда-нибудь поступишь! Асахи смотрел то на него, то на мать. — Вы двое никогда не прекратите, да? — Никогда! — заявил Нишиноя, и Азумане-сан рассмеялась и похлопала его по руке. — Подумай об этом, дорогой, — сказала она. — Против течения, Асахи, — сказал Азумане-сан, не отрывая взгляда от своей тарелки. Нишиноя с плохо скрываемым триумфом поймал взгляд Асахи, и тот ему улыбнулся. — Это отвратительно, — простонал Джун позади них, что заставило Асахи подскочить на стуле от неожиданности. — Мы не можем все быть такими бессердечными, как ты, Джун. Джун прижал руку груди с видом, будто его ранили. — Я не бессердечный, — возразил он. — Камень не считается, — встрял Такеши. — Моя собственная семья, — произнес Джун. — Мне не верится. — Извини, — позвала Шио с другого конца стола, — если ты так мечтаешь продемонстрировать, насколько ты не эгоистичен, Аямэ нужно на горшок. — Не нужно! — закричала Аямэ. — Ты ее слышала, — отозвался Джун. Азумане-сан направилась к ним. — Я отведу ее. Пойдем, дорогая. — Она взяла Аямэ на руки и вынесла из столовой. — Видишь? — сказал Джун. — Я знал, что все сработает. Такеши ударил его в плечо. — Мальчики, — сказал отец Асахи. Это было лишь одно слово, сказанное сдержанным тоном, но этого оказалось достаточно, чтобы оба: и Такеши, и Джун — сели на места. — Это он начал, — сказал Джун. Шио заговорила, прежде чем Такеши успел ответить. — Слышала, Эми-чан? Твой отец самый маленький за этим столом. — Не настраивай мою дочь против меня. — У нас их двое, можешь забрать другую. — Шио протянула Эми-чан комочек риса. — Мама у тебя самая любимая, да, Эми-чан? Эмико глянула на рис и осторожно взяла его в рот. — Мм-хм, — отозвалась она. — Я просто не верю! — Мама, — сказала Эмико; к ее подбородку прилипло несколько рисинок. — Мама и... и... Джун в ожидании подался вперед. Эмико глянула на него. — Мама и... — Да, детка, — сказал Джун. — Мама и..? Азумане-сан вернулась в столовую, таща за собой Аямэ. Внимание Эмико мгновенно переключилось на нее, и ее личико просияло, как солнышко. — Мама и бабуля! — сказала она. Джун расстроенно опустился на стол. — Мы закончили с этим? — спросил Такеши. — Не время ли для десерта? — Десерт сейчас же! — завопила Аямэ, из-за чего Такеши получил хмурый взгляд от невестки. Нишиноя посмотрел на Асахи. — Всегда вот так? — спросил он. Асахи открыл было рот, чтобы ответить, но отец перебил его: — Хуже, — сказал он все тем же невозмутимым тоном. * * * После ужина девочки были отправлены спать — процесс, как выяснил Нишиноя, у которого было много провальных попыток и много участия каждого из присутствующих взрослых. Наконец, когда девочки угомонились, остальные члены семьи разлеглись в гостиной перед телевизором. Такеши заснул сидя задолго до полуночи, и Джун потратил минимум полчаса, пытаясь закинуть ему в открытый рот попкорн с другого конца комнаты. Азумане-сан разложила незаконченное одеяло по ногам и взялась за пару вязальных спиц. Отец Асахи удалился. Последний раз проверив девочек, Шио забралась в огромное кресло с ногами и углубилась в телефон. Нишиноя наблюдал за всем этим из угла дивана, сидя рядом с Асахи. — Очень оживленно, — сказал он. — Взрослая жизнь приносит много усталости, Юу-чан, — сказала Азумане-сан. — Говори за себя, — произнес Джун. Попкрон отскочил от щеки Такеши и приземлился на его колени. — Чувствую себя так, словно готов пробежать марафон. — Конечно, дорогой, — покорно сказала Азумане-сан. — Почему бы тебе не начать? — предложила Шио. — Я присоединюсь к тебе попозже. Джун подлетел к ней, рухнув на колени у ее ног, театрально прижимаясь к ее бедрам. — Почему у меня такое ощущение, что ты просто бросишь меня на холоде? — спросил он. Шио невинно улыбнулась ему. — Я никогда так не поступлю, дорогой, — сказал она, сильно ущипнув его за щеку так, что он вскрикнул и прижал ладонь к своей коже. Асахи повернулся к Нишиное. — Хочешь прогуляться в храм? Придется немного пройтись, но это совсем недалеко отсюда. И хотя Нишиное было любопытно еще понаблюдать за семьей Асахи, идея размять ноги и сжечь немного энергии показалась крайне привлекательной. В любом случае, он остановился здесь на пару дней. — Да, сказал он. — Пойдем. Было уже почти одиннадцать, когда мать Асахи сочла, что они достаточно тепло одеты, чтобы отпустить их гулять. Они оставили позади свет и тепло дома и вышли в объятья холодного вечера. Их путь освещали фонари, пока Асахи вел их дальше и дальше по тротуару. Когда они отошли на приличное расстояние, Нишиноя задал вопрос, который не давал ему покоя с тех пор, как они разговаривали на балконе. — То, что ты говорил до этого — ты серьезно? Асахи посмотрел на него, не сбавляя шаг. — О чем? Нишиноя быстро отвел взгляд, чувствуя, как горят уши. — Про меня, — объяснил он. — Про то… что я сильный? Асахи моргнул, глядя на него, его губы сложились в задумчивую гримасу, прежде чем он улыбнулся. — А, — сказал он. — Конечно, серьезно. — Он помолчал. — Неужели это для тебя удивительно? — В смысле, — вздохнул Нишиноя. — Наверное, нет, — сказал он. — Уверен, что говорил тебе об этом и раньше, — сказал Асахи. — Знаю-знаю, — ответил Нишиноя. — Просто… — Он прикусил губу, прежде чем продолжить. — Я все еще не чувствую себя настолько сильным, — признался он, засовывая руки поглубже в карманы. — И я не знаю, являюсь ли я все еще тем человеком, что ты встретил в спортивном зале в тот день. — Юу. Асахи остановился. Нишиноя тоже замер и повернулся к нему. — Юу, — снова сказал Асахи, — ты думаешь, я бы тебе солгал? Нишиноя нахмурился и смотрел в одну точку на груди Асахи. — Нет, — сказал он. Асахи сделал шаг к нему и положил руки на его плечи. — Тебе и не нужно больше быть тем человеком, Юу. Но даже при этом ты все еще такой. — Ты уверен? — Абсолютно, — сказал Асахи. — Ты — и прежний ты, и новый ты, и все вместе. И это не одно и не другое. Ты можешь стать новой версией себя, не теряя человека, которым был когда-то. Нишиноя поднял взгляд на его лицо, освещенное бледным светом уличных фонарей, и заметил на нем знакомое выражение нежности и искренности. — Ты так думаешь? — спросил он. Асахи уверенно кивнул. — Я это знаю, — сказал он, подняв руку и прижав ладонь к голове Нишинои сбоку. — Послушай, прошло всего несколько месяцев, — произнес он. — Ты должен быть терпеливым. Нишиноя громко и недовольно выдохнул. — Ненавижу быть терпеливым, — проворчал он. На губах Асахи заиграла улыбка. — Я знаю, — сказал он. — В любом случае, — произнес Нишиноя, — что тогда насчет тебя? — Меня? — Да. Насчет факультета искусств. — Ах… — Асахи отвел взгляд. — Я не уверен, насколько эта цель выполнима, — сказал он. — Я просто рассматривал варианты, которые у меня есть. — Ты будешь подавать заявление куда-нибудь? — Возможно, чуть позже в этом году, — сказал Асахи. — А может, в следующем. Нишиноя кивнул. — Я помогу тебе с учебой, — произнес он. — И ты отлично справишься! Асахи рассмеялся. — Ты предлагаешь помочь мне с учебой? Ты точно изменился после всего этого. — Он пожал плечами. — Не уверен, что я хочу превратить это в карьеру, если честно. Что, если стресс от учебы разрушит то, что я так люблю во всем этом? Почему-то эта мысль не приходила Нишиное в голову. Он перенес вес на пятки. — Оу, — произнес он. — Я… я знаю, о чем ты говоришь… Асахи продолжил: — Может, будет лучше пойти в производственное училище, чтобы я мог получить после какую-то работу. — Он встретился взглядами с Нишиноей. — Тогда по крайней мере я буду знать, что смогу поддержать тебя, пока ты будешь в профессиональной команде. Нишиноя сделал шаг назад. — Н-нет, — сказал он. — Асахи, перестань… ты не можешь вот так отказываться от чего-то ради меня. — Я не отказываюсь, — заверил его Асахи. — Это просто то, что я учитываю при раздумьях, вот и все. Нишиноя взял его за руки. — Обещаешь, что примешь это решение для себя, а не для меня? — Юу… — Обещай! — потребовал Нишиноя. — Хорошо, хорошо! — Асахи примирительно поднял руку. — Обещаю, — сказал он. — Я подумаю о том, что я сам хочу сделать. Нишиноя с облегчением отстранился. — Ладно, — сказал он. — Хорошо. — Просто верь мне, окей? — сказал Асахи. — Я верю, — ответил Нишиноя, ни капли не сомневаясь, и Асахи снова улыбнулся. — Тогда ладно, — сказал он, подаваясь вперед и наклоняясь, и Нишиноя привстал на цыпочки, чтобы приблизить свое лицо к его. — Эй, — сказал Нишиноя, когда они оторвались друг от друга через мгновение, — ты знаешь, что я люблю тебя, да? И буду любить, даже если ты никогда не вернешься к учебе и не получишь другую работу. Улыбка Асахи стала шире. — Знаю. — сказал он. — Спасибо. — Он провел большим пальцем по нижней губе Нишинои. — То же самое касается и тебя. Выпустишься ты или нет, будешь играть профессионально или нет. — Он поднял глаза, встречая взгляд Нишинои. — Я все равно всегда буду любить тебя. Глаза защипало. Нишиноя обхватил руками Асахи за шею и крепко обнял его. — Хорошо, — сказал он. Горячее дыхание Асахи коснулось его щеки. — Лучше нам пойти дальше, чтобы успеть к храму вовремя, — сказал он. — Пфф, — отозвался Нишиноя. — Кого это заботит? Асахи рассмеялся. — Пойдем, — сказал он, отстраняясь и утягивая Нишиною за руку за собой. Была почти полночь, когда они дошли до храма, где собралась на празднование нового года толпа людей. У Нишинои онемел от холода нос, так что он прикрыл его рукой в перчатке, пока они ждали. Мысль пришла в голову неожиданно. — Эй, Асахи-сан. — Хм? Нишиноя поднял голову и посмотрел на него. Асахи сзади освещал фонарь, создавая вокруг него эфемерный ореол — как бело-желтый нимб. Его фигура, то, как он стоял, как крепко всем весом опирался на обе ноги, — все было настолько интимно знакомо Нишиное, что он и забыл, что такое — не знать всего этого. Когда он внимательнее присмотрелся к лицу Асахи, он заметил красный румянец на его щеках, блеск в глазах. Он смотрел на Нишиною в ожидании ответа. Нишиноя улыбнулся ему. — Завтра среда, — сказал он. Асахи задумчиво моргнул, пока до него не дошел смысл сказанного. — Оу, — мягко произнес он. — Правда? — Ага. То, как Асахи посмотрел на него: эта трепетная, робкая улыбка, влажно блеснувшие глаза, отразившие свет, — заставило Нишиною поверить, что он точно никогда это не забудет. — Это чудесно, — сказал Асахи. Вокруг них гудела толпа. Нишиноя посмотрел на часы. Почти. — Готов? — спросил он. Асахи дотянулся и взял его за руку. — Да, — ответил он. — Абсолютно. Нишиноя прикусил губу. Он не мог решить, хочется ему смеяться или плакать. Возможно, и то, и другое. — Хорошо, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я тоже готов. Люди вокруг кричали обратный отсчет, а Нишиноя в это время смотрел на Асахи. Он не знал, что готовит для них будущий год, но это больше не пугало так, как раньше. Меньше года назад все, что он делал — это смотрел назад, уверенный, что все счастливые дни остались позади, что он уже истратил все шансы на удачу. Тогда он был уверен, что жизнь была настолько хороша, насколько и закончена. Сейчас же, стоя на морозе под бой колоколов, разносившийся вокруг, крепко держа Асахи за руку, Нишиноя думал, а начиналась ли она вообще. Это был день перед двадцать третьим днем рождения Асахи, и Нишиноя, наконец, начал понимать, что их лучшие дни, возможно, еще были впереди, незримые и неизведанные, где-то за самым горизонтом. ---------------- От автора: Мои благодарности lilienpasse, mysecretfanmoments, notallbees, em и mal за то, что были и остаются моей командой и группой поддержки. Спасибо всем моим читателям. Ваши отзывы и плюсы — все для меня. Ваша поддержка помогла мне пройти этот путь и закончить эту историю.