Героиня

Чеён. — У тебя есть три секунды, чтобы убрать от меня свои руки и отодвинуться на два метра, — выкрикнула я, когда первые лучи солнца заглянули через прозрачные шторы. — И тебя с добрым утром, — усмехнулся Чанёль, пользуясь отведённым ему временем, чтобы отодвинуться. Моё тело занемело и, как предсказывал Гален, безумно болело. Я застонала, когда Чанёль помог мне перевернуться на спину. — Тебе нужно поесть. Распоряжение врача. — Не хочу, — я снова перевернулась на живот, уткнувшись лицом в подушку. Не хочу никуда идти. — Ты не можешь не есть, — возразил он, поправляя мою подушку. — Неужели? С каких пор я разрешила тебе спать в моей постели? — на этот раз он ткнул меня в бок. — Не любишь рано вставать? Ладно, если хочешь побыть одна, я пойду на кухню, потому что ужасно хочу пить. — Я не хочу есть, — повторила я. — Ты уже это говорила, — донеслись до меня его слова, прежде чем дверь захлопнулась. Я намеревалась провести день в постели, но каждый порыв ветра за окном приводил меня в ужас, а пустота комнаты давила. Поэтому я бросилась в ванную комнату, умылась, почистила зубы, а затем взяла жидкость для полоскания рта. Я как раз налила немного в крышку, когда она выскользнула из моих пальцев и начала падать. Наблюдая за ней как в замедленной съёмке, я наклонилась и вовремя поймала её, не пролив ни одной капли. Мои брови удивлённо поползли вверх. Раньше у меня бы так не получилось. Спустившись, я обнаружила, что в холле никого нет и все двери плотно закрыты. Я быстро побежала через гостиную по мраморному полу, как ребенок, который боится, что за ним кто-то гонится. Чанёль был на кухне не один, а с Бэкхёном. Они разговаривали, но когда я вошла, резко замолчали. — Доброе утро, — поздоровался Бэкхён. Я не ответила и начала рыскать по шкафчикам, избегая его взгляда. На глаза попалось яблоко, и Чанёль приготовил мне чай. Я осторожно потягивала горячий напиток, как вдруг у меня возникло ощущение дежавю, словно я опять оказалась в том дне, когда впервые завтракала в семействе Варнов. Меня неприятно поразила мысль, что теперь именно Чанёль заботится о моих человеческих потребностях, хотя тогда я отчаянно избегала его. Бэкхён же стал бельмом на глазу. Бэкхён смотрел на меня, в то время как я уставилась в пол. Принц достал из холодильника кусок ветчины и, засунув её в рот целиком, запил кровью прямо из бутылки. — Ты в порядке? — спросил Бэкхён. Я кивнула и надула губы, что должно было означать: нет, не в порядке. — Разговаривать можешь? — О чём? — Есть много вещей, о которых мы могли бы поговорить. — Сыр, мел, шоколад, и конечно же, тот факт, что на меня напали. Или тот, что я заложница. А ещё, что вся эта ситуация полное дерьмо. Выбирай, — ответила я и сама удивилась, когда мой голос не дрогнул. — О том, что я чувствую. — Ну, и что ты чувствуешь сегодня? Счастлив ли ты? Или тебя кто-то расстроил? В любом случае тебе намного лучше, чем мне. — Я серьезно, Чеён. Чанёль удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Я сделала глубокий вдох. — Бэкхён, я не испытываю к тебе тех же чувств, которые ты испытываешь ко мне, я не могу, тем более когда Джису чувствует то, что она чувствует, и мне очень жаль, что так происходит, потому что ты отличный парень, особенно для вампира. Ты не должен тратить время на меня; найди себе интересную красотку вампиршу, с которой у тебя будет больше общего. Такую как Джису. Это не мой мир и ничего из этого не выйдет, — я постаралась говорить как можно дипломатичнее, делая акцент на чувствах Джису, но внутри меня бушевал ураган: почему нужно выяснять всё это прямо сейчас? Разве это не может подождать несколько дней? — Из тебя получится отличная красавица вампирша, Розэ. Лучше, чем Джису. Может быть, не так скоро. Но это всё равно произойдет, ты не сможешь жить так, как сейчас, всю свою жизнь. Разве ты не понимаешь? Это дело времени. Мы ждём, когда ты обернёшься в вампира. И я жду, когда ты обернёшься в вампира, нравится тебе это или нет! У меня было ощущение, что мне дали пощечину. Чанёль стиснул зубы, проводя рукой по лицу, Бэкхён тяжело дышал. — Меня зовут Чеён, а не Розэ, — оставив чай, я вылетела из комнаты. Я не должна мириться с этим. Он бросился за мной и, как только я оказалась в гостиной, схватил за руку, разворачивая меня на сто восемьдесят градусов. — Если ты не хочешь быть со мной, то, по крайней мере, скажи одну вещь, — потребовал Бэкхён таким тоном, который я никогда не слышала от него раньше. Ненависть. — Ты бы не отказала Чанёлю, не так ли? Мои брови нахмурились. — Я уже отказала! — Не верю, — пробормотал Бэкхён. — Я буду ждать тебя. Правда. Мне не хотелось больше его слушать. Помчавшись вверх по лестнице, я постояла под дверью своей комнаты, прислушиваясь, прежде чем войти, и понимая, что это глупо. Окна комнаты были закрыты; он не мог проникнуть сюда. Я переодела носки, нырнула в кровать и уткнулась лицом в подушку. Я наслаждалась темнотой с закрытыми глазами, понимая, что это только вопрос времени, когда польются слезы. Бэкхён мог бы подождать. Он не должен был поднимать этот вопрос сейчас. Неужели он считает, что мне не о чем больше думать? Неужели того, что сделал Илта, мало? Вспомнив о вампире, я почувствовала себя грязной. Не покидало ощущение, что он пометил все части моего тела своими руками и клыками, сломив меня. — Тебя нельзя сломить, — сказал мой внутренний голос. — Ты сильнее всего этого. — Подвинься, детка, ты развалилась на всю кровать. Я чуть не подскочила, когда услышала голос, но снова расслабилась, поняв, что это Чанёль. Я не подвинулась. Спустя некоторое время заскрипели пружины на другом краю кровати, когда он сел. — Бэкхён взбесился, потому что не привык, что ему отказывают смертные девушки. — Теперь я дампир или ты забыл об этом? — ответила я из-под одеяла. Я перевернулась на спину и уселась, облокотившись на подушки. Я не обернусь в вампира. Они могут ждать сколько угодно. Но я не в силах была смотреть на Чанёля, когда думала об этом. Может, я боялась, что моё лицо выдаст мою решимость. А может, боялась оказаться в немилости, ведь именно сейчас мне было необходимо его хорошее отношение. — А много существует дампиров? — Около тысячи. Одна сотая от общего количества вампиров. Большинство из них бродяги и истребители. — В чём между ними разница? — Социальное положение. Истребители опытнее бродяг, но все они, если честно, отъявленные негодяи. Для меня нет особой разницы, — неудивительно, что его глаза снова почернели. Я опустила голову на колени, погрузившись в свои мысли и пытаясь прогнать всплывающие образы Кванхтум Плаза. Для него действительно нет разницы.