Черный цвет

«Лена! Леночка, золотце, открой скорее!», — раздался голос за дверью. По «золотцу» я определила, что за дверью стояла наша соседка — тётя Вера. Одинокая, но добрая женщина, с искренними глазами и румяными щеками. От неё всегда пахло свежей выпечкой, она обладала душевной простотой и открытостью. Даже потеряв сына и мужа в десятилетней Афганской войне, она осталась такой же задорной и не утратила своего доверия к людям. Она не была наивна, а имела мудрость и острый ум. Каким-то чудным образом ей всегда удавалось отлично совмещать в себе вышеперечисленные качества личности. Тётя Вера единственная, кто не отвернулся и не отворачивался от меня никогда, однако, даже для неё я закрыта. «Лена, открой! Это я — тётя Вера!», — она стучала более настойчиво. Недолго думая, я быстро подошла к входной двери и с трудом открыла её. Первый вопрос, возникший в моей голове: «А где мама?» Нехотя, сквозь горечь на душе, она ответила: «Мама больше не вернётся…» Не проронив и слова, я бросилась к женщине в дикой истерике. Я проплакала минут пять в подол её длинного платья, ей оставалось только гладить меня по голове, ведь она не могла остановить мои слёзы никакими словами. - Леночка, собирайся, — наклонилась она ко мне и вытерла слёзы с моих щёк. — Возьми все свои любимые игрушки и платья! Ну, давай! - Хорошо… — грустно ответила я. Тётя Вера помогла собрать мне все мои вещи, а лучшие игрушки и куклы я уложила в свой рюкзачок. Когда было покончено, то мы направились на два этажа выше — там жила тётя Вера. Как только двери квартиры отворились, пред моими глазами предстал большой и светлый коридор. Он заметно отличался от нашего: был убран, а на стене виднелась картина. «Проходи. Теперь это и твой дом тоже!», — воскликнула она. Я сделала несколько робких шагов и очутилась на кухне. Оглядев комнату, я повернулась к соседке со словами: «Очень красиво!». Можно сказать, что жила эта женщина безбедно. - А как же мама…? — в очередной раз спросила я, будто ожидала какого-то другого ответа. - С мамой всё будет хорошо, не беспокойся. Но её ты больше не увидишь, — она потупила голову, опустив глаза вниз. - А что случилось? — я продолжала задавать вопросы. - Ты ещё мала. Подрастёшь, и я тебе всё-всё объясню, — спокойно ответила тётя Вера. — А пока пошли, я покажу тебе твою комнату. Она провела меня до конца коридора, тут располагались ванная с туалетом, однако, в небольшой нише находилась дверь. Видимо, это была дверь в мою новую комнату. В старой квартире у меня не было такого понятия, как своя комната. Чтобы вы понимали, то у нас было всего лишь две комнаты — спальня и «притон» для дружков моей матери, куда мне категорически запрещали входить. Тётя Вера отворила дверь, и тут вновь глаз радуется! Большое окно, завешанное тюлем, мягкий диван и ещё много подобных вещей, которые я не запомнила при «первой встрече». Хотя комната и не выглядела детской: никаких ярких обоев, кукольных домиков и дорогих игрушек, но мне она очень даже приглянулась ещё в четыре года. В начальной школе, как и сейчас, я не особо отличалась от остальных моих сверстников, но друзей как таковых у меня не было. Я была сама по себе, ведь я свыклась с той мыслью, что я всегда одна. Училась хорошо, меня хвалили учителя. Но с пятого класса я стала абсолютным изгоем. «Она просто аутистка, потому и не разговаривает!», «Твоя мать умерла, потому что клиенты пропали!», «Да кому ты нужна! Ты — ничтожество!», — подобные оскорбления я слышала миллиарды раз. От этого надежда, что я кому-то нужна, умерла.