Цветы зла

У Беллы по руке тонкой струйкой стекает темно-рубиновая кровь. От запястья выше и выше — к предплечью, пачкая белоснежную кожу. Черные волосы разметались по траве; волшебная палочка со смертоносно острым кончиком откатилась к плеядам ярких цветков мака. Белла безумно смеется, подняв руку высоко над головой и губами ловя солоновато-железные капли. Северус мрачно вздыхает и выгибает бровь, жестко, но ловко перехватывая запястье. Пальцы тут же утопают в крови, и юноша слишком туго оборачивает рану оторванным от мантии лоскутом. — Не надоело? От ответ Северус слышит только сдавленный хохот. У Беллы запястья исполосованы старыми шрамами, уродливыми, распухшими, бесконечно-красными — от еженедельных попыток самоубийства. У Беллы в глазах безысходное безумие, граничащее с отчаянием. У Беллы отрекшиеся сестры, дура-мать и сбежавший из-под венца Люциус. Есть от чего пытаться вскрыть вены на последнем курсе самой лучшей волшебной школы. — Слышишь? Северус с ней церемониться не намерен: трясет за плечи как безвольную куклу. Северус тратить на нее не желает ни слова, ни мягкий тон, ни волшебную силу. Северусу самому бы боль свою выплеснуть, выкричать. А он с сумасшедшей Блэк возится. — Отвали. У Беллы голос хриплый, будто через горло с боем продирается. И говорит она неожиданно мало — будто каждый звук причиняет боль. — Займись своими проблемами, Нюниус. Колко и точно. И Северус бьет по щеке наотмашь. И девушка, чуть-чуть привставшая с земли, падает обратно; пышные волосы смягчают удар. Кровь драгоценным камнем появляется в уголке губ. Белла кривит губы: парень может орать, сколько угодно, но правда том, что он не лучше нее. Ведь у Северуса по предплечью — страшная метка-змея; ветхая мантия по жизни. Тычки и насмешки; хлесткие грубые удары от отца, упреки от матери. И образ чужой рыжей девочки, щурящей глаза-изумруды, выжжен под веками. — У тебя крыша едет, Сев, признай! — кричит Белла, снова и снова царапая ногтями собственную кожу — когда-то идеально белую с тонкими росчерками синеватых вен. Северус бьет опять; опять выкручивает тонкое запястье, не давая глупой девчонке наносить себе увечья. — Я ненавижу тебя, Беллатриса. И полное имя в его устах звучит жутковато. Но Белла усмехается разбитыми губами, слизывая капельки крови языком. Бездумно она рвет ярко-алый мак и втыкает в контрастно-черные волосы Северуса. — Так и должно быть, Сев.