***
«Детлафф?» «Если ты хочешь рассказать мне о Регисе — то я в курсе, что с ним что-то случилось, — отозвался в динамике голос вампира. — Нужно срочно найти, где он жил, и выяснить, кто и зачем причиняет ему боль». «Ты почувствовал?» «Да. Я очень хорошо ощущаю Эмиеля, особенно когда его кто-то пытает». «Детлафф, мы найдём его. Не переживай. Хотя тот голос в коммуникаторе заставил меня испугаться, — вздохнула девушка. — И, мне кажется, он там был не один». «Поедем на его старый адрес. Может, кто из соседей знает, куда Эмиель мог подеваться». «Хорошо». Эретайн сверился с дорогой, выведя карту на стекло шлема. Предыдущая квартира вампира была почти в центре города, рядом с его аптекой. Регис так и не бросил своего увлечения. Получив за столько лет несколько образований, он всегда делал уклон на фармакологию. Но имел и хирургическое. На всякий случай. Прикрытие было почти идеальным. Раз в двадцать-тридцать лет он переезжал в другое государство, открывая новую фирму. И так курсировал по всем странам. Нечисть о нём знала и понимала, куда бежать или звонить, если ей требовалась медицинская помощь. Посещать обычную больницу оставшиеся или появившиеся чудовища, разумеется, не могли. Вампир хоть и не был единственным подобным медиком, в своих очень узких кругах он был широко известен. Детлаффу опять вспомнился случай, когда Сашка попала в человеческую больницу. Эретайн был искренне благодарен Эмиелю за то, что тот, по одному довольно сумбурному звонку, прилетел в указанный госпиталь с картой болезни эльфки и успел убедить всех, что у девушки просто редкая форма заболевания, привезя с собой запас её крови. Регис просидел в больнице около невестки почти полгода. Всё то время, пока Сашэ была без сознания, а его самого таскали по судам и содержали в камере предварительного заключения. «Как всё-таки хорошо, что адвокат у меня брукса. А так бы впаяли мне все пятнадцать лет, что требовала истец. Валерия потом рассказывала, сколько раз ей угрожали, подкупали и пытались порезать в тёмном переулке. Будь юрист человеком (как она всё же созналась) — бросила это дело не задумываясь. И я не осудил бы её». Вампир мельком глянул на карту. Было уже совсем близко. Он перестроился в соседний ряд и повернул в требуемом направлении.***
Тонированная машина остановилась на парковке здания, чем-то похожего на отделение стражи. Только оформленное в тёмных, приглушённых тонах. «Управление по делам нечисти» висело на входе. Куратор Мартин вышел из машины и в очередной раз усмехнулся, прочитав эту надпись. «Какие дела могут быть у нечисти? Сразу бы написали, что «по отлову и уничтожению не таких, как люди, существ». Было бы и честнее и вернее по сути». Никс тоже выбрался, прихватил с собой свой кейс с очками и пошёл по ступенькам ко входу в здание. Человек направился за ним.***
Кабинет для них был оборудован на втором этаже. Отперев дверь электронным ключом, гончий приказал системе зажечь свет и активировать свою рабочую камеру. Помещение делилось на две неравные комнаты, перегороженные прозрачной стенкой. За стеклом загорелся ровный белый свет. Компьютер, что отвечал за его работу, пискнул, сообщая о готовности. Мартин же подошёл с своему столу и сам включил стоявший там стационар. Загорелся старый, предыдущего поколения монитор. Никс положил очки на полку и неодобрительно покачал головой: — Сколько ты будешь возиться с этим старьем? Смотри — напишу запрос о замене. — Не надо. Мне так удобнее. Я и так всё время внутри сети — дай хоть частично общаться с настоящим миром. А то у меня вообще пропадут тактильные ощущения. — Уболтал, — дёрнул уголками губ юноша. Он прекрасно знал о любви куратора к возможности прикоснуться к вещи, пощупать, ощутить её реальность. Это была частая «болезнь» у подобных ему. Такая фобия удерживала их, якорила с реальностью. Так что это заболевание говорило о стойкости ума и психики. Компьютер загрузился. Мартин сел на стул и повернулся к монитору. — Сейчас подниму базу и посмотрю, что же такого натворил этот Эретайн. Никс кивнул и подтащил другой стул. Залез на него с ногами и скрестил их. Куратор никак не отреагировал. Привычка у гончего была плохая, но уже так прочно укоренившаяся, что человеку казалось — это у него от генетического кода кошек. Которые тоже постоянно подбирают под себя лапы. Никс регулярно издавал чисто кошачьи звуки, прекрасно фыркая, иногда мяукая, чего стеснялся, и утробно урчал, когда у него всё получалось. А вот если злился — рычал не хуже леопарда. «Эта партия химер не похожа на предыдущих. Генетики всё-таки перебрали их код. Более ранние гончие вполне оправдывали своё название, имея гены собак. Подобная смесь продержалась довольно долго, но у неё была одна, очень серьёзная, проблема. Химеры-псы быстро изнашивались морально, от чего становились абсолютно непригодны для ведения расследований и отличались многочисленными случаями суицида. Когда стали искать, что приводит к подобному — выяснилось, что гены собак хоть и помогали безошибочно определить любую нечисть или нежить, при работе меняли гормональный фон хозяина. Мозг выбрасывал в кровь огромное количество медиаторов страха, обуславливая это тем, что собаки всегда до одури боялись подобных существ. Носитель-человек со страхом боролся, но подавить его полностью, разумеется, не мог. И из раза в раз мозг продолжал работать против гончего, убивая его психику и нервную систему. На поздних стадиях такие химеры сходили с ума и принимали за «объекты» любого. Обладая большей чем у обычного человека силой, иногда нападали на кураторов, травмируя. После очередного грандиозного скандала генетикам было приказано придумать, как изменить химер, чтобы они не имели подобной проблемы. И те просто решили поменять ДНК собак на кошек. Коты чудовищ не боялись, но чуяли не хуже псов. Эти химеры получились очень своевольные, но к страху устойчивые. Психика была стабильна, а для глубокого отдыха требовался только длительный, до двух суток, сон. Менять же статус «гончая» не стали, и «коты» остались «псами». — Ма-а-ртин, заснул? — Я здесь, — мужчина мотнул головой. Такая задумчивость тоже была отзвуком работы. Куратор погружался в память как в сеть, иногда довольно глубоко. — Работаем. Он застучал по клавишам. — Вот. Дело пятилетней давности. ДТП. — Хм, запись есть? — Никс наклонился к плечу куратора, чтобы лучше видеть. — Нет. — Что, ни на одной машине не оказалось видеорегистратора? В жизни не поверю! Это же было не десять или двадцать лет назад. — Согласен, что странно. Но это факт. Есть несколько фотографий, которые делала уже сама стража. — Выведи мне, — гончий подался ещё сильнее вперёд. Изображения были чёткими, сделанные профессиональной камерой. На них было видно врезавшийся в светофорный столб серебристый джип с раскуроченной мордой. Лежащий посередине проезжей части чёрный мотоцикл, с начисто срезанным местом водителя, и части пассажирского, что были рассыпаны на метры вокруг. Несколько пятен крови по ходу движения джипа и ещё одно в стороне. — Есть рапорт от скорой помощи? — Никс внимательно рассматривал фото. — Да. — Сколько человек пострадало в аварии? — Двое. — А водитель машины? — Он и девушка. Александра Эретайн. — А сам Эретайн? Его же должно было намазать на асфальт ровным слоем. Судя по отпечаткам крови. — Он был задержан нарядом стражи, что прибыл на место. — То есть, — гончий нахмурился, — Эретайн, находясь на водительском месте, поймал на себя удар джипа, пролетел, а после прокатился по мостовой, замазав её своей кровью, встал и его арестовали? Чё за чушь?! Кто писал отчёт о происшествии?! — Ищу. — Стоп. Так у машины же видны сработавшие подушки безопасности. Откуда кровь на капоте? Лобовое стекло цело. Мартин копался в документации, понимая, что там сам чёрт ногу сломит. — Есть запись опроса свидетелей. — Валяй. — Опрос показал: серебристая машина, проскочив на красный цвет, столкнулась на полном ходу с мотоциклом, разворотив место водителя и отбросив оставшуюся часть с пассажиром. Водитель джипа не справился с управлением, врезавшись в столб на перекрёстке. Сработали подушки безопасности, и тот не пострадал. — Ну, вот я и говорю, что от водителя мотоцикла должно было остаться мокрое место. — Ты слушаешь? — Да. Прости. — Упавший поднялся на четвереньки, мотнул головой, осмотрелся и увидел лежащую пассажирку. Посмотрел на джип. С трудом встал на ноги и, прихрамывая, направился к машине. Находившийся там человек понял, что «попал», и закрыл двери. Водитель мотоцикла ударом кулака выбил боковое стекло и вытащил сидевшего там наружу. Тот что-то верещал (слышно не было, — пометка от опрашивающего), но черноволосый мужчина несколько раз ударил его головой об капот. Бил до тех пор, пока не превратил голову в мягкий фарш. Вот, кстати, фото капота. С кусками мозга. — Потрясающе. Аффект чистой воды, если бы не одно «но»: труп встал, вытащил водилу через окно и размозжил ему башку. Даже если принять тот факт, что Эретайн выжил — он же не мог совсем не пострадать. Его осматривали в участке? — Да. — И что? — Никаких повреждений. Одежда только порвана в нескольких местах и запачкана кровью. — Кровь отдавали на экспертизу? — Нет. Зачем? — Ну да. Это не их дело. Всё интереснее и интереснее. Кто у нас по способностям имеет подобную регенерацию? — Вот это уже ты мне должен сказать, — хмыкнул куратор, — вас натаскивают на нечисть. — И я тебе, как гончий, ответственно заявляю: все человекоподобные существа, не являющиеся людьми, а именно брукса, катакан, муля, альп, агуара, допплер, иногда носферат, могут восстанавливаться, но это требует довольно длительного времени. У кого-то больше, у кого-то меньше. Восстать из фарша за пять минут они не могут. — Ну, нам же говорили, что в клубе был истинно высший. Может — это он? — куратор повернулся к Никсу. — Этот Детлафф ван дер Эретайн. — Похоже на то. А знаешь, что самое поганое в этом деле на данный момент? — Что? — Мы нихрена не знаем об истинно высших, — юноша фыркнул. — Собирайся. Поехали. — Куда? — В Третогор. — Зачем? — Там, в государственном музее, есть один древний трактат о высших вампирах за авторством некого Отто фон Теннэбрека Веннатора. Надо его прочесть. — А почему этого нет в сети? — Ты с ума сошёл? Как такую информацию можно сделать широкодоступной? Народ с катушек послетает. В каждом вампира видеть будет. И так эта тема довольно болезненна. Не проходит и пары месяцев, как появляются истории о том, что вампирша или вампир покупали кровь, охотились на людей или крали её из пунктов переливания, — Никс спустил ноги на пол и встал. — Хоть в большинстве случаев это глупые страхи или просто фантазии, но на десяток случаев дезинформации появляется одна реальна брукса. Да ты и сам всё это знаешь. — А кто этот Отто фон… как-как ты сказал? — Теннэбрек Веннатор. Маг прошлого. Жил семьсот-восемьсот лет назад. Много лет посветил изучению вампиров. — Ты хочешь сказать, что нам надо переться в Третогор? Это же не ближний свет, — Мартину вовсе не хотелось ехать в другой город, пусть это была и столица государства. — Почему не попросить переслать её текст по сети? Гончий вздохнул: — Она лежит, повторюсь, в музее. Ей восемьсот лет. Если и есть сканеры её страниц, то они тоже там. В сети нет ничего, что касается настоящих вампиров. Всё что в ней имеется — это басни или мифы. — Да? То есть они не боятся света и чеснока? — куратор был искренне удивлён. В сферу его знаний такая специализированная информация не входила, Никс же знал о настоящих вампирах всё, хоть и нашёлся в его знаниях пробел, касательно истинно высших. — Ты пересмотрел плохих фильмов, — фыркнул гончий. — Ну почему сразу плохих? Некоторые очень даже ничего, — Мартин вытащил из ящика стола небольшой серебристый предмет. Положил его на стол и вытянул из него два провода. Один включил в компьютер, второй — в имплант на затылке и несколько раз моргнул, подключаясь к технике. — Что записываем? — Пиши всё, что у нас есть по делу Эретайна. Данные из больницы, где лежала девушка, постановления суда. — Хорошо, — человек закрыл глаза. Никс взял со стола трубку служебного телефона и затребовал машину для поездки в Третогор. — Всё, — Мартин открыл глаза. — Что-нибудь ещё? — Дай запросы в транспортную службу на разрешение для въезда в город и в музей для нас обоих. В закрытую секцию. — Нужно будет подтверждение от тебя. — Знаю. Юноша открыл дверь в ярко освещённую комнату. Закрыл её за собой: — Давай запрос. В камере виртуальной реальности можно было находиться без очков. А ткань одежды на гончем обладала электродами, которые позволяли ему действовать в сетевом мире. Куратор запустил программу и подключил камеру гончего к сети. Транспортники, как всегда, были впереди планеты всей, мгновенно отреагировав на запрос. Никс чётко отчитался о цели поездки, количестве представителей управления и номерах машины. Назвал регистрационные номера себя и Мартина. Получив добро, он ждал ответа из музея. И вот тут произошла первая накладка. Администрация музея не отвечала. Прошло минут двадцать, и только на двадцать второй появилась активность на той стороне. — Государственный музей старины на связи, — прерывисто, будто тяжело дыша, отозвался с той стороны мужской голос. — Управление по делам нечисти запрашивает допуск к закрытой секции, — уже слегка разозлившись, ответил Никс. — Цель. Регистрационный номер и статус, — буднично поинтересовался голос. — Расследование. 17-14-25. Гончий. — Допуск оформлен. Получите на входе, — связь прервалась. — Блять, — сквозь зубы выругался юноша. — Что за дебилы там сидят? — Да ладно. Я всё равно ничего не пойму. Сходишь один, — безразлично сказал куратор, который был даже рад не запоминать лишнюю информацию. Никс рыкнул и вышел из комнаты связи. — Двинули, — мотнул он головой, подхватывая кейс, — по дороге поспим.