Дело Джемини (The Gemini Affair)

Наполеон вернулся в Гранд Отель де Лондрес как раз к ужину. Весь день он провел бесплодно ошиваясь вокруг бюро КГБ и российского посольства. Пока Наполеон принимал ванну, Габи заказала ужин в номер, и теперь Соло с алчным удовольствием изучал мясное ассорти, включая мясо по-бургундски и коктейль из креветок в качестве аперитива. Габи к еде не притронулась. Расположившись в кресле, она запоем читала папку с материалами ЦРУ, которую ей передал Наполеон. — Я сегодня встретила Кару, — сказала она, перевернув страницу. — Да? — Наполеон улыбнулся. — Я думал, что её давно уже и след простыл. — Она дала мне номер телефона. Я пыталась позвонить, но человек на том конце провода говорил на турецком, и поэтому я сочла разумным промолчать. Илья взял это на себя. Сказанное отвлекло внимание Наполеона от креветок. — Что за номер? Габи послушно, без запинок, продиктовала цифры. — Я считаю, что мы поступили правильно, — неопределенно произнесла она. — Кроме того, кто бы это ни был, Илья сумел договориться с ним о встрече. Завтра утром, по этому адресу, — Габи также сообщила и адрес. Наполеон нахмурился. — Ты уверена, что номер и адрес верный? Габи ощетинилась. — Конечно. Я записала его сразу же, пока он был ещё свеж в моей памяти. Илья тут же убежал, поэтому чаепития у нас не было. — Он выглядел… расстроенным? — Нет, погоди… Да, он, казалось, над чем-то размышлял. И был напряжен. — Габи сощурила глаза. — Ты снова его разозлил? Наполеон хмуро посмотрел на свой ужин. Времени терять было нельзя. — Не ложись спать. — Куда ты идешь? Что-то случилось с Ильей? — Номер, который дала тебе Кара принадлежит человеку, которого я знаю, — сказал Наполеон, поднимаясь из-за стола. — И он не будет работать по этому адресу — слишком высокий класс. Тарлабаши, или что-то вроде того, куда вероятнее. — Может быть, твой друг переехал? — с сомнением спросила Габи, нахмурившись. — Илья мне соврал? Что происходит? — Это я и собираюсь выяснить. — Наполеон замешкался в дверях спальни. — Кара нашла тебя здесь? Плохо. Если она смогла найти, то и другие смогут. — Он был абсолютно уверен, что за ними не следили от Хилтон Стамбул. — Я буду в порядке, — заверила его Габи. — Я здесь уже несколько часов, и ничего не произошло. Просто иди и делай то, что должен. Наполеон заколебался на мгновение, а затем подошел к сумочке Габи, которую она оставила на комоде, и извлек Вальтер. Вернувшись к девушке, он вложил рукоять ей в руку. — Помнишь о технике безопасности? Хорошо, хорошо. Если тебе придется стрелять из оружия… руки прямые. Прямо… да, вот так. Прицел здесь, но о меткости не беспокойся. Два выстрела в грудь, если получится, а затем, если это безопасно, подойти ближе, и контрольный выстрел в голову. Нет, зафиксируй запястье. Руки прямо. Локти тоже зафиксированы, вот так. Держи крепче. Дыши глубже. И не направляй пистолет на того, в кого ты не собираешься стрелять. — Просто иди, — сказала Габи, высоко вскинув подбородок и взводя курок. — Я буду в порядке. — Не впускай никого в комнату, пока я не вернусь. Даже обслуживание номеров, — приказал Наполеон. — И если в двери кто-то постучит, то не подходи. — Наполеон по своему собственному опыту знал, что застрелить человека через дверной глазок весьма удобно: легкое затемнение стекла служило прозрачным намеком любому, кто стоял за дверью, что по ту сторону кто-то есть. Габи смерила его долгим взглядом, а затем снова вернулась к изучению содержимого папки. — Просто иди, — твердо сказала она ещё раз, и даже если это была просто показная уверенность, чтобы успокоить его, Наполеон оценил попытку. — Подожди, — сказала вдруг Габи, когда Наполеон, снова одетый в невзрачную черную рубашку, куртку и брюки, был уже около двери. — Не убивай его. Илью, то есть. — Независимо от того, что его действия на нас навлекут? — Просто… — Габи запнулась. — Он действительно был чем-то расстроен. — Ты говоришь мне это, — с кривой усмешкой спросил Наполеон, — как друг или как мой руководитель? — А разве нельзя совместить? — Ладно, Габи, — мягко сказал Наполеон. — Но я сомневаюсь, что мы дойдем до этого этапа. Снаружи он не был так в этом уверен. Наполеон мог отсасывать Курякину и спать в его постели, но он не забывал, насколько Илья был опасен. Что-то было сломлено внутри Ильи, и эта рана кровоточила годами. Ее симптомами были жестокость и неистовый гнев, которые ярко вспыхивали, когда Курякина провоцировали. Наполеону встречались такие люди, как Илья, тут и там, особенно когда он был солдатом. Это были, как правило, отравляющие все вокруг своим ядом, пьющие мужчины, готовые сорваться в любой момент и которые в конечном итоге уничтожали все вокруг, включая своих любимых. По крайней мере, Илья от таких людей слегка отличался. Может быть. Клиника доктора Кости располагалась в квартале Тарлабаши, района Бейоглу, в подвале одного из тех зданий, которые были освобождены, когда район, ранее известный как Пера, был «тюркизирован», и иностранные граждане массово его покинули. Вода заменяла воду. Приток иммигрантов привел к увеличению количества вакансий, заброшенным зданиям и понижению арендной платы за квартиру. Наполеон оставил украденный скутер в переулке. Он видел проституток, которые высовывались из окон второго этажа дома на соседней улице, изредка окликивая прохожих. В памяти Наполеона Тарлабаши был другим — сейчас он был куда менее тихим: годы назад он пустовал, но несколько семей все ещё цеплялись за свои дома. Но это была уродливая жизнь. Там, где находился Наполеон, улицы были узкими и темными, загроможденные насыпями вонючего мусора, порой доходившего до талии. Сверху, над головой, веревки с бельем — было достаточно поздно для того, чтобы Наполеон мог разобрать цвета. В длинных узких окнах не горел свет. Он шел то быстрым и целеустремленным шагом, то тихо, останавливаясь в тени. Наполеон несколько раз свернул не туда, прежде чем он наконец нашел переулок, который искал, и красную дверь. В клинике доктора Кости всё было так, как он помнил: окна первого этажа забиты досками и закрыты решетками, а верхние — решеткой и завешены. Спустя годы доски были заменены: некоторые были выкрашены в желтый цвет, некоторые выглядели совсем новыми. Наполеон спокойно достал пистолет и толкнул дверь настолько бесшумно, насколько мог. Как он и думал, она была открыта и не заперта. Плохой знак. Наполеон зашел внутрь, медленно открыв дверь и придерживая её. Коридор был чист. Он шагнул вперед, держась ближе к стене, так как в центре половицы скрипели, и, возможно, не выдал своего присутствия. Наполеон закрыл за собой дверь и бесшумно двинулся по коридору. Из-под ног донесся приглушенный, хриплый крик мужчины. Наполеон медленно выдохнул. Коридор вел на пустующий этаж. Дом с гостиной, кухней и кабинетом, который раньше служил пристанищем для семьи, теперь был пуст, ярко-желтые краски давно поблекли, а пол был пыльный и поцарапанный. Раздался еще один крик, и Наполеон, миновав кухню, прошел в заднюю часть дома, где находилась кладовка. Дверь была открыта и больше походила на зияющую пасть с ведущей вниз, в темноту, лестницей. Наполеон вдохнул и начал спускаться вниз по ступенькам. Спокойно. Методично. Полуподвальное помещение было небольшим и казалось пустым. Часть стены отъехала в сторону, и из проема лился резкий, яркий свет. Там располагалась сильно освещенная хирургическая палата. Кто-то был пристегнут в кресле стоматолога. *** Илья выбирал между медицинской пилой и скальпелем, когда он услышал, как Соло очень мягко произнес: — Я полагаю, что всему этому есть хорошее объяснение? Он резко повернулся на каблуках, проклиная себя за то, что не заметил, как Соло подкрался к нему. Привязанный к креслу доктор ахнул. — Sen! Соло был вооружен, хоть дуло пистолета и было направлено в пол. Илья твердо стоял на своих двоих, готовый в любой момент юркнуть в дверной проем, если потребуется, и держал свои руки подальше от кобуры. — Уходи. Ты здесь не нужен. — Если честно, — вздохнул Соло, убрав свой пистолет в кобуру и шагнув вперед, оперся плечом о дверную раму и скрестил руки на груди, — какая часть фразы «мы с тобой напарники» тебе не ясна? Кстати, я не уверен, что мне нравится то, что ты проделываешь дыры в моих… друзьях. — Этот мужчина — «доктор Кости», — зарычал Илья, указывая на окровавленного человека в кресле. Он уже обездвижил мужчину и сломал ему два пальца, но дальше этого пока не зашел — доктор оказался на удивление выносливым. — Не просто подпольный доктор, но и тот, кто по заказу свершит «месть». Нет? — Да, я знаю, — мягко сказал Соло. — Здравствуйте, доктор. Я полагаю, что произошло небольшое недоразумение. — Beyfendi! — умолял доктор. — Imdat! — Потрудись объяснить, почему ты нападаешь на моего контакта? — спросил Соло, игнорируя доктора. — Мустафа является тут, по всеобщему признанию, тем, что ты про него сказал, но… — Тогда откуда ты его знаешь? — Я должен знать всех важных персон в том районе, где работаю. — Соло вскинул брови. — Подпольный доктор именно такой человек. Стеклянные дома, Илья. У КГБ имеется своя процедура «мести» и многое другое. Ты, кажется, находишься в центре одной из таких. Илья крепче сжал рукоятку пилы, костяшки его пальцев побелели, сводивший с ума акцент превратился в гудение. «Илья», — смутно услышал он, а затем его пальцы аккуратно отогнули, чтобы забрать у него пилу, после чего нежно потянули за локоть. Илья позволил себя вести, пытаясь выровнять дыхание, и затем они оказались вне операционного зала, у подножия лестницы. — Илья, — нежно сказал Соло, гладя его вдоль по рукам, вверх-вниз, как будто пытаясь его успокоить. — Что на тебя нашло? — Фотографии, — невнятно произнес Илья, его акцент усилился. Наверху, в кабинете, он увидел фотоальбом, где было запечатлено все то, чем на самом деле занимался доктор. Он припоминал раскаленную добела ярость, а затем холодный гнев. — Ну да, — так же мягко сказал Соло. — Я знаю об этом. Ты из КГБ, Илья. Ты вряд ли… — Соло умолк, глядя Илье в глаза. Шакал оценивал его, обнюхивал. — Они не только сослали твоего отца в ГУЛАГ, не так ли? Это было не единственное, что они сделали? Илья напрягся, но теперь, когда гнев поутих, он почувствовал только усталость. Он позволил себя успокаивать. — Как ты и сказал, — решительно произнес он, — у КГБ имеется своя процедура «мести». — Мне жаль это слышать, — мягко сказал Соло, но Илья не мог сказать, было ли тому на самом деле жаль, или он только делал вид. Интонация голоса Соло успокаивала. — Он продержался в ГУЛАГе три года, без языка и одной руки, — коротко ответил Илья, а затем вздрогнул и попытался выкрутиться из цепких рук Соло, ненавидя себя за свой болтливый язык. Он не хотел этого говорить. Он чуть было не сказал Соло остальное: о том, как через несколько недель, после того, как отец исчез вместе с другими сторонниками Сталина, на почте он получил коробку льда, с кровавым трофеем внутри. На запястье по-прежнему находились часы. Его мать умерла в тот день. Илья сжал руку в кулак, его пальцы дрожали. — Мне жаль это слышать. Но ты должен успокоиться, — продолжил Соло. — Хорошо? Кара не просто так дала нам эту наводку. Тебе придется довериться мне. — Ладно, — сказал Илья после долгого молчания. — Теперь всё хорошо? — Нет. — Хочешь прогуляться? — Нет. — Ты сможешь держать себя в руках, пока я буду говорить с доктором? —…да, — неохотно сказал Илья. Может быть, Соло повезет больше. Ко времени, когда они с Соло снова спустились в операционную, Илья более-менее успокоился, хоть и остался стоять в дверях, скрестив руки на груди. Бледный от боли и страха Мустафа дико смотрел на них, пытаясь выкрутиться из пут. — Ты, — по-турецки сказал Мустафа Соло. — Я тебя помню. — Да, доктор, — турецкий у Соло был слабоват, эдакий полуразговорный. — У меня были проблемы… — он замялся, пытаясь подобрать слово. — Огнестрельные. В бок. У тебя хорошая память. — Мне попадается не так уж много американцев на этой работе, — произнес Мустафа неуверенно, слегка улыбаясь. — Это было одолжение для Кары. Ты ведь помнишь Кару, да? Мы все еще друзья? — Кара попросила меня поговорить с тобой, — сказал Соло с очаровательно-учтивой улыбкой. — Я не уверен почему. Моя подруга сильно торопилась. Нет — сильно была взволнована. — Зачем бы Каре это делать? — с недоумением спросил Мустафа. — Я не разговаривал с ней уже год. И ты не ранен. — Ты что-нибудь знаешь… о отеле Серанда? T.H.R.U.S.H.? «Дрозд»? Мустафа покачал головой, выглядя все более и более озадаченным. Он не притворяется, с горечью решил Илья. Это был тупик. — Ничего странного в прошлом месяце? — Ты должен меня понять — я не могу говорить о своих клиентах! — в отчаянье воскликнул Мустафа, напрягая путы. — Ты ведь знаешь! Мои клиенты очень опасны! Они убьют меня! — Мы зашли в тупик, — грустно сказал Соло. — Однажды ты спас мне жизнь. Мой друг убьет тебя, если ты… нам не поможешь. Что ж. Это твой выбор. Бледный как мел Мустафа облизал губы и сжал руки. — Было… было кое-что странное, — наконец произнес он. — Черная Рука. Две недели назад они сделали большой заказ на… необычные препараты. Блокаторы рецепторов ангиотензина. И они спросили, могу ли я достать шунт Скрибнера. — А ты? — Эти машины есть только в Америке! И они весят полтонны. — Для чего они? Мустафа пожал плечами. — Заболевания почек. Но это было странно. Зачем приходить ко мне? — Блокаторы, — прямо сказал Илья. — Тебе удалось найти и поставить их? — Да, — нервно произнес Мустафа. — Я не в том положении, чтобы отказываться от такого заказа. — Черная Рука — это свора международных воров. — Соло перешел на английский. — Довольно печально. Они также иногда подрабатывают наемниками. Хотя, странно. Их специализация — громкие похищения. Обычно их целью являются детки богатеньких родителей. — Куда ты поставил блокаторы? — потребовал Илья. Его руки сжались в кулаки. Он не обращал внимания на то, как Соло уставился на него с удивлением. — Я не могу… — начал Мустафа, а затем закричал, когда Илья выхватил собственный Вальтер, взвел курок пистолета и сделал выстрел, раздробив коленную чашечку врача. — Ладно, ладно! — всхлипнул Мустафа и выдавил адрес. Это было в соседнем районе, всё еще в Бейоглу. Хорошо. Илья развернулся, чтобы уйти, но Соло быстро преградил ему путь, подняв руки вверх. Илья протиснулся мимо, рыча и стряхнул руку Соло, когда тот схватил его за локоть. — Почему бы тебе не прибраться здесь? — достигнув лестницы, прошипел Илья. Соло внимательно вглядывался в его лицо, изучая. — Твои люди не теряли планы или какое-либо устройство, — наконец медленно произнес Соло. — Они потеряли Королева, не так ли? В этом-то и была проблема с Соло. Илья решил, что, наверное, именно поэтому мужчина был настолько успешен в ЦРУ. Его инстинкты были феноменальны. — Держись от меня подальше. — Слушай, — твердо сказал Соло. — Позволь мне помочь тебе. Мне нужны планы, тебе не нужны планы. Тебе нужен Королев — Сандерс уверен, что Королев по-прежнему в Москве. Все честно. — До тех пор, пока ты не расскажешь ему об обратном. — До сих пор не понимаю, почему я должен это делать. Мои инструкции включают в себя возвращение планов ATV и, возможно, заполучение украденных российских планов или устройства, но двое последних явно не существуют. Илья сжал рукоять пистолета. Он знал, что ему не стоит доверять Соло. Мужчина был лжецом и вором, и шакал всегда будет ценить свою собственную шкуру куда больше, чем любую другую. Но это была правда. Соло убивал и прежде, но у него отсутствовал инстинкт убийцы. Илья не мог убить Соло, по крайней мере, не так. Не так хладнокровно. Теперь он знал остальные переменные в этом уравнении. Они были высечены на его костях, скрыты во вдохах и выдохах, которые они делили между собой: поскольку он не мог убить Соло — Соло не мог — не хотел — убивать его. Они были в тупике. Медленно Илья опустил курок и убрал пистолет в кобуру. Соло заметно расслабился. — Ладно. Подожди меня наверху. Я собираюсь высвободить доктора. — Пусть истекает кровью. — К сожалению, я думаю, что Кара будет довольно раздосадована, если он умрет, так что мы должны, по крайней мере, дать доктору шанс. Сейчас поднимусь. Через несколько минут Соло появился в гостиной наверху и, бросив невозмутимый взгляд на нахмуренного Илью, прошел мимо него. Снаружи воняло, воздух казался тяжелым. Они закрыли за собой дверь и вышли к более широкой прилегающей улице — ну или попытались это сделать. Трое мужчин с винтовками поджидали их на другом конце улицы, и Илья периферийным зрением увидел, как из бокового переулка выскочили ещё двое. Их окружали. Соло отреагировал первым — он быстро нырнул обратно за угол и, прислонившись к двери, выхватил пистолет. Илья не потрудился спрятаться — он достал оружие, снял его с предохранителя, присел и начал стрелять. Первый выстрел был мимо, но остальные нашли свою цель. Сначала падает один, потом второй. Соло стрелял из-за угла, поспешно спрятавшись, когда пулеметная очередь прошлась по дому напротив и выбила окна. Илья вскочил на ноги, также ныряя к дверному проему. В воздухе теперь резко пахло порохом с примесью адреналина. Пытаясь выровнять дыхание, Илья внимательно осмотрелся, пытаясь засечь снайперов или кого похуже. Узкие улочки и неравномерно построенные террасные квартиры давали им небольшое преимущество, но если бы вооруженных противников было больше, тогда они бы попали в переплет и… Они услышали рев приближающегося двигателя, а затем крошечный черный Ситроен резко выскочил с соседней улицы и затормозил. Ослепительно яркий свет фар залил переулок, в котором они находились. Илья поднял свой пистолет и поморщился, когда Соло метнулся наперерез. Двигаясь очень быстро, он прижал его пистолет к животу, а самого Илью — к двери. Секунду спустя Илья понял. Это была Габи, держащая одну руку на руле, другую — на рычаге переключения передач. — Садитесь, — отрезала она. Они с благодарностью влезли на тесное заднее сиденье. Габи дала задний ход, а затем резко свернула на прилегающую улицу. — Не то чтобы я не признателен, что ты здесь, — сказал Соло, задыхаясь, — но почему ты здесь? — Позвонил Уэйверли, — жестко сказала Габи, сделав очередной резкий поворот. — После твоего сегодняшнего отчета, твой друг Сандерс пообщался с Моссадом. И они сказали, что Кара исчезла пять лет назад.