***
Она открыла глаза. Ничего не изменилось. Вообще ничего. Только боль стала явственнее. Теперь всегда было так. «Всегда». Для неё это было довольно растяжимым понятием. Девушка усмехнулась, хотя губы плохо слушались. Несмотря на всю заботу Кошмарика, с каждым часом ей становилось всё хуже. Никто не пришёл и не придёт. Ну и ладно. Они ведь имеют право заниматься своими делами, верно? Она не должна чувствовать эту горькую пустоту. Она варилась в соке собственных разбитых иллюзий и надежд, пока тело медленно отдавало концы. Девушка знала, что легко может заставить себя перестать дышать, но она не могла. Это «сражайся» уже въелось в каждую клеточку тела. Цепляться за жизнь в её случае, конечно, бессмысленно, но она просто не могла. Скрипнула дверь, и девушка подняла голову. Отгадывать, кто пришёл, не стала, потому что есть риск ошибиться, и тогда у Кошмарика будут проблемы. А потом две пары сильных рук рывком подняли её в воздух. Боль пронзила тело, девушка беззвучно закричала, пытаясь хотя бы вдохнуть поглубже. — Что ж, больше ты мне не нужна, — сообщил ледяной голос Королевы. — Никто так и не решился забрать тебя. Собственно, чего я ждала? — задумчиво добавила она. — Несите её к Клеткам. И её куда-то потащили. Сначала по лестнице, потом по лабиринту, а потом в нос наконец-то ударил запах «улицы». И, хотя перед смертью не надышишься, девушка принялась жадно хватать разодранными губами прохладный воздух. Хотя бы этой вони нет. От свежести закружилась голова, а глаза, даже слепые, уловили свет и заболели, но девушка была рада. Она вдруг поняла, что живёт. ЖИВЁТ. Она смогла продержаться так долго, а теперь её скормят какой-нибудь твари. Ей захотелось рассмеяться, но усталость была сильнее. Восхитительно. Просто восхитительно. А потом выстрел. И ещё один. И целая серия. Так громко, так близко. И руки, держащие её, вдруг ослабли, и девушка упала на пол. Больно. И непонятно, что происходит. Она лежала и отчаянно прислушивалась. Какие-то крики, шум. И что-то влажное и тёплое под неподвижными пальцами. Пахнет слишком знакомо. Это её кровь или тех, кто её нёс? Рядом что-то хлюпнуло, как если бы кто-то или что-то упало рядом с ней. Девушка нахмурилась и с трудом повернула голову на звук. И почувствовала, как её аккуратно приподняли руки. Знакомые такие руки. И запах, пряный запах сухой травы, рождественских леденцов и ещё чего-то до безумия приятного. И ещё шёпот. Горячий и мягкий. — Кати… Ты ведь не умрёшь, Кати? Девушка должна была. Она чувствовала, что должна была. Она не хотела больше никого подводить. И она, преодолевая боль, коснулась чужой ладони, чуть приподняла уголки губ и прошептала: — Нет… Конечно, нет… Я… Я скоро встану… Встану и убью… Я… Я убью тебя, Наир… Он тихо рассмеялся, и девушка тоже хихикнула, хотя переломанные рёбра отчаянно хрустнули. — Я нашёл её! Уходим! И её снова понесли. Куда-то далеко и надолго. Где будет тепло уютно. За ней пришли. Всё-таки пришли. Лучше поздно, чем никогда, верно? Девушка закрыла глаза. Разум плыл. Она пыталась зацепиться за реальность, но всё бесполезно. Темнота окутала плотным комком, и девушка заснула. Заснула так крепко, что потеряла всякое ощущение пространства и времени. Заснула…***
Девушка лежала на больничной койке, плотно закрыв глаза. Бледная, как полотно, с тонкой кожей, страшно обтягивающей кости, и абсолютно неподвижная. Руки, перемотанные бинтами так же, как и всё остальное тело, лежали поверх одеяла. К одной тянулась тонкая трубочка капельницы. Приборы никак не улавливали пульс и раздражающе попискивали. Лысеющий мужчина нервно сплетал и расплетал пальцы, вчитываясь в отчёт по многочасовой операцией, призванной кое-как собрать это изломанное тело в единое целое. И, судя по всему, понадобятся ещё несколько таких же. Господин Чёрный явно стоял у врача над душой, мешая сосредоточится. А он и требует невозможного! Очевидно же, что эта девушка погибнет через несколько дней! Госпожа Ирис, слава Богу, молчала, с наигранным интересом оглядывая шкаф с препаратами и тоже напрягала. И господин Огненный напрягал, и господин Кирилл, несомненно, тоже. — Когда она очнётся? — наверное, в десятый раз требовательно поинтересовался г-н Чёрный. — Я не знаю, — раздражённо ответил врач, сдвинув брови. — Да ладно тебе, Чёрный. Очнётся, когда очнётся, — тихо сказал г-н Кирилл. — Но я хочу знать! — рявкнул тот. — Да откуда мне знать, когда очнётся пациент, который то ли жив, то ли нет, — не поймёшь! — не выдержав такой нагрузки, огрызнулся мужчина, нервно поправив очки и отдёрнув халат, и снова уставился в отчёт. — Судя по всему, кома может затянуться на пару недель… А может, на годы. Г-н Чёрный грязно выругался и принялся мерить палату шагами. Г-н Огненный, до этого спокойно сидевший в кресле, лениво открыл глаза и задумчиво отметил: — Феерия не пришла, хотя я сказал ей что Скарлетт здесь. Странно. — Вероятно, она не хочет её видеть, — тихо констатировала г-жа Ирис. — Почему это? Та пожала плечами и снова уставилась на полки. Г-н Огнеенный устало вздохнул и снова закрыл глаза. Г-н Чёрный зло скрипнул зубами. — Почему она не сказала мне?! — Логика Скарлетт недоступна простым смертным, — довольно нервно хихикнул г-н Кирилл. — Она же могла просто сказать мне! — А ты мог просто поинтересоваться, где она и что с ней, — тихо отметила г-жа Ирис, наконец оторвав взгляд от шкафа. — Но ты этого не сделал. Никто этого не сделал. И вот результат. — А почему ВЫ не рассказали?! — Потому что она попросила нас этого не делать. А потом Жизнь сказал, что будет интересно посмотреть, позаботиться ли о ней кто-нибудь или нет. Как оказалось, всем плевать. Так что дам тебе совет, Чёрный. Отключи аппараты и дай ей умереть, — ровно и холодно отчеканила она. — Не говори этого, — треснувшим голосом попросил г-н Огненный, не открывая глаз. — Это слишком жестоко. — Жестоко было молчать, пока Кати была там! — взорвался г-н Чёрный. — Это вы виноваты! Вы всегда желали ей только смерти! — Может быть, — холодно улыбнулась г-жа Ирис. — Но это не отменяет того факта, что ты мог просто спросить. Доброй ночи, — и она, развернувшись на каблуках, покинула палату. — Она права, — вдруг тихо сказал г-н Кирилл, когда пауза совсем затянулась. — Мы могли просто поинтересоваться, всё ли с ней в порядке. — Разумеется, она права, — спокойно согласился г-н Огненный. — И всё же, скажите, что с ней? — «Что с ней», «что с ней»… — недовольно проворчал лысеющий врач, отложив в сторону карту пациента. — Она может умереть в любой момент — вот, что с ней. Её самочувствие слишком нестабильно, чтобы я мог вам что-то пообещать. Велика вероятность того, что она никогда не проснётся. Думаю, Вам не следует тешить себя напрасными надеждами, — но, увидев резко застывшее лицо г-на Чёрного, он несколько смущённо откашлялся и добавил: — Жалко, конечно. Такая красота зря пропадает. — Она не может умереть. Не может, — тихо прошептал г-н Чёрный, зажмурившись. — Она не может… — Конечно, не может, — согласился г-н Огненный, поднимаясь с кресла. — Это же наша Кати. Она не просто бессмертная. Она неубиваемая. Г-н Кирилл нервно рассмеялся, положил руку на плечо г-н Чёрного и заметил: — Нам нужно идти. Дай ей время. Она обязательно проснётся. Ты это знаешь. Врач нахмурился, но возражать не стал. Он нанимался лечить пациентов, а не спорить с глупой молодёжью. Даже если это довольно влиятельная молодёжь. — Юи! — позвал он, и юное дарование скользнуло в комнату, скованно улыбаясь. Она была сама не своя, когда помогала на операции, как и тот странным парень с лицом, как будто бы собранным из двух половинок, но сейчас ей, видимо, полегчало. — Сегодня ты дежуришь. Пожалуйста, не проспи момент, когда нужно будет вводить… Впрочем, ты и сама всё знаешь, — девушка кивнула и присела на стул возле кушетки, сложив руки на колени и неестественно выпрямив спину. — Ну, мне пора. Покойной ночи, господа. И уставший лысеющий врач, нервно поправляя очки и честя этих юных безумцев на все корки, вышел из палаты.