Кошмары

—/—

      Я сошла с ума, да? Наверное, так оно и есть. Это всё похоже на несмешную шутку судьбы. Этого просто не может быть. Что тут вообще происходит?!       Девушка оторвалась от дневника и с отвращением покосилась на ручку, которой писала. Её явно погрызли чьи-то острые зубы. Но лучше уж этим писать, чем не писать вообще.       Девушка сморщилась и снова согнулась над толстенькой тетрадкой.       Нужно, конечно, писать по порядку, но…       Ладно. Давайте следовать правилам.       Я ничего не помню. Совсем ничего. Под этим я имею в виду, что, разумеется, помню своих родителей, Монику, дом, школу, улицу, на которой живу, и т.д., но я без понятия, как сюда попала. И вообще где я нахожусь. Последнее воспоминание — грохот у левого виска. Но что это было, где, когда, при каких обстоятельствах… Не могу сказать.       А теперь о том, чему я стала свидетелем.       Когда я проснулась, первым делом       Девушка в очередной раз подняла голову и бросила короткий взгляд на дверь. Там было так тихо, что слабо верилось в то, что никто её не караулит.       увидела потолок. Он был такой белый-белый, а в углу сетка тёмных трещин. (Боже, да в дешёвых бульварных журналах и то лучше описания комнат пишут!) Я села и поняла, что нахожусь в больничной палате, ну или что-то вроде того. Я не чувствовала себя больной, была только сильная усталость, а левый висок противно ныл, как будто бы меня ударили чем-то тяжёлым. И да, как я уже говорила, эта пустота в голове, и никаких воспоминаний о недавних событиях.       Я слезла с кровати и оглядела себя. Вроде всё, как обычно. Напишу подробнее, пожалуй. Мало ли… Мама говорила, что любая заметка может оказаться полезной.       В общем, всё те же прямые чёрные волосы, доходящие примерно до лопаток, гладкая кожа, привычные пропорции тела (я худая и длинная, как палка, с этим у меня всегда было много проблем). Только кожа бледнее, чем обычно, но я не придала этому особого значения. Глянув на своё отражение в окне, я поняла, что глаза у меня такие же ярко-зелёные (ужас какой, ненавижу этот цвет!), и губы такие же тонкие (надеюсь, что потом найду хорошую помаду, чтобы поправить это убожество), и нос, и брови такие же… Красивые. Может, это и прозвучит, как хвастовство, но я действительно горжусь ими. И вообще, это просто мой дневник! Могу писать, что хочу!       Я была одета в длинную белую ночную рубашку. Такие носят только старые дамы без всякого чувства вкуса. Слава Святой Марии, на неё не было всех этих мерзких рюшей и бантов, а то я бы умерла от стыда. Впрочем, в так называемой больничной палате не было никого, кроме меня. Сначала-то я подумала, что нахожусь в больнице, однако я не слышала других голосов. Вообще никаких. Не врачей, не пациентов, как будто бы я тут одна-одинёшенька. И потом, я чувствовала себя абсолютно здоровой. Выходит, это не больница, но что-то явно похожее.       Я прошлась по комнате (довольно просторной, между прочим). Всё, как положено, — ширма, пустой столик у кровати, шкаф с непонятными лекарствами, даже инвалидная коляска. Только пахло странновато (я даже не сразу поняла, что меня смущает) — никакого спирта, рыбьего жира или какой-нибудь другой гадости. Это действительно странно.       А вот за окном (запертым)… Святая Мария, какая красота! Очень светло и белым-бело. Я столько снега в жизни не видела! Но только пейзаж был мне не знаком. Совсем. Я находилась, судя по всему, где-то между третьим и пятым этажами, так что видно было достаточно далеко. Это красивое белое поле и чёрный лес… Я сомневалась, что где-нибудь в мире вообще существует такое чудесное место.       Ну, и, понятное дело, я решила, что пора выбираться отсюда, чтобы хотя б понять, где я и как сюда попала. Но когда подошла к двери и попыталась её открыть, поняла, что меня тут заперли. Конечно, я сразу напряглась, стала кричать, чтобы меня открыли, но никто не отзывался. Я решила, что всё это сон, решила подождать, когда проснусь, и присела на кровать.       Но это был не сон, честное слово.       Наверное, я всё-таки задремала, потому что точно знаю, что меня разбудили. Я почувствовала, что кто-то трясёт меня за плечо, вот и проснулась. Передо мной стоял парень лет девятнадцати на вид, довольно высокий, в странных штанах и красивой тёмной рубашке (без этих вычурных манжетов и воротничков, какое счастье!). У него       Девушка прищурилась, вспоминая.       чёрные волосы и глаза такого странного цвета. Но тоже тёмные. Он показался мне милым, даже красивым, но вот голос у него оказался неприятным. Такой жёсткий и резкий. Так что моя симпатия к нему быстро развеялась. Сейчас объясню, почему.       Этот парень пару секунд просто откровенно и нагло пялился на меня (а я ведь только в ночной рубашке, стыд-то какой!), а потом вдруг обнял! Обнял! Меня!       Я была слишком шокирована, чтобы начать вырываться, но, к счастью, он быстро меня отпустил.       — Господи, Кати, наконец-то! Прости меня, слышишь, прости, пожалуйста! — так он сказал. По-русски.       К счастью, мама заставила меня изучать этот язык какое-то время («Для балерины это очень важно, » — говорила она), и я даже могу свободно на нём изъясняться, как и по-английски, и по-итальянски, и по-испански, и по-немецки, но, говорят, характерный акцент у меня никуда не делся. Но мне всё равно. И, к счастью, у меня хорошая память. (В данной ситуации глупо так говорить, но всё же…) Так что я пишу именно так, как он сказал. (Это может быть важно, верно?)       И я не смогла придумать ничего лучше, чем тихо промямлить:       — П-простите, Вы меня, должно быть, с кем-то перепутали…       Девушка страдальчески сморщила нос и продолжила писать.       Святая Мария, как же жалко это выглядело! Мне следовало сразу его ударить поставить на место!       — Что? — парень действительно удивился и даже протянул руку, чтобы померить мне температуру. — Кати, ты в порядке?       — Простите, но я не знаю её…       Да-да, теперь я ясно понимаю, как жалко это выглядело, но в тот момент сложно было придумать что-то адекватное.       Парень явно сильно удивился и ещё раз спросил (и ещё таким тоном, будто мы давно знакомы!):       — Что? Это не смешно, Кати!       — Я не смеюсь, — ответила я. — Меня зовут Мария. И я не знаю никого с именем Кати.       На лице парня отобразилось искренне раздражение, и он резко схватил меня за плечи. Естественно, я стала вырывать и кричать, чтобы он отпустил меня. А потом в палату влетел ещё кто-то, оттащил этого психа от меня и спросил:       — Успокойся, Чёрный! Что случилось?!       Собственно, из этого я сделала вывод, что того, кто меня разбудил, зовут Чёрным. Какое же идиотское глупое имя, честное слово! Впрочем, не об этом речь.       Того, кто забежал, я тоже не знала. И он был явно симпатичнее. И голос у него приятнее. Ровный, спокойный, как у человека, который точно знает, что ему нужно, как этого достичь. Среднего роста, русый, зеленоглазый, в помятых штанах и светлом свитере. До сих пор не решила, что он из себя представляет, но, по крайней мере, он не стал вцепляться в меня, как клещ, и я ему за это благодарна.       И, пока я старательно отползала подальше от странной парочки, он бросал в мою сторону неопределённые взгляды, хмурился и явно о чём-то напряжённо думал.       — Это ты у неё спроси! — тем временем возмущался Ч. — Что с ней случилось?!       — Что с тобой случилось, Скарлетт? — спросил зеленоглазый, повернувшись ко мне.       Теперь я знаю, что «Скарлетт» и «Кати» — один и тот же человек, но тогда мне было не до этого.       — Я не знаю никакую Скарлетт! — зло выкрикнула я.       Незнакомый парень удивлённо вскинул брови и посмотрел на Ч. Тот только ехидно усмехнулся, развёл руками и отошёл в сторонку. Не сказать, что меня это сильно успокоило, но ситуация постепенно улучшалась.       — Прошу прощения, — вежливо заметил парень. — Возможно, мы обознались. Кто Вы?       — Меня зовут Мария Морель. Я живу во Франции, собираюсь стать знаменитой балериной, как моя мать, — не скрывая гордости в голосе, представилась я.       — Полюбуйся, Жизнь! — картинно взмахнул руками Ч. (Ещё одно странное имя…) — Как думаешь, она правда так сильно на меня зла, что устроила этот спектакль?       — Не думаю, — очень серьёзно покачал головой Ж. — Послушайте, мадмуазель Мария, это очень важно. Вы точно уверены в своих словах?       — Разумеется. Я не сумасшедшая, — твёрдо сказала я, хотя теперь я так не думаю.       Это походило на какую-то дешёвую театральную постановку, честное слово! Но только мне почему-то не выдали листочек со словами и не познакомили с партнёрами по игре! Просто ужасно!       — Интересно, очень интересно… — задумчиво протянул Ж. — Чёрный, выйди, пожалуйста. Ты нервируешь нашу гостью.       — Да какого чёрта?! — сразу же возмутился Ч. (Какие выражения при даме!) — Я никуда не уйду!       — Это важно. Я просто поговорю с ней, узнаю, что смогу, а потом сообщу тебе, идёт? — предложил Ж. — И мы вместе решим эту проблему.       И он повернулся ко мне и так мило улыбнулся, что я… Ладно, об этом очень стыдно говорить, но бумага всё стерпит! Да, я тогда просто растаяла! В жизни не видела более прекрасной улыбки!       И когда Ч. наконец ушёл, Ж. присел на кровать рядом со мной, всё так же улыбаясь, и продолжил:       — Я могу всё объяснить, если хотите. Вряд ли Вам хочется и дальше не понимать, что здесь твориться, верно?       — Верно! — радостно кивнула я и устроилась поудобнее.       — Понимаете, пару недель назад мы потеряли нашу… Нашу знакомую. Её полное имя Кармен Скарлетт Блод, для отдельных личностей она просто Кати. Дружеское прозвище, если можно так выразиться, не пользуйтесь им просто так, хорошо? И видите ли, в чём загвоздка… — тут Ж. виновато развёл руками. — Она как две капли воды похожа на Вас.       — То есть… Нас просто перепутали?       Девушка усмехнулась, отложила ручку, быстро размяла пальцы и продолжила строчить.       — Именно. Мы нашли Вас без сознания… — Ж. слегка замялся, прежде, чем закончить предложение. — В лесу, а потом отнесли сюда, в больничную палату в нашем поместье. Вы помните, как оказались в лесу?       — Нет. Я вообще ничего не помню, — пожаловалась я.       — Вообще ничего? — уточнил Ж. — А как же имя, место жительства?..       — Я имела в виду, что не помню, как попала в лес… Не помню даже, чтобы шла куда-то. Я очнулась уже здесь, совсем одна.       Понятия не имею, почему я так легко рассказала Ж. о своей… Амнезии. Просто это человек располагал к себе. И да, у него уж очень милая улыбка! Святая Мария, мне пора заканчивать!       — Это довольно необычно, не думаете? — с серьёзным видом заметил Ж.       — Давайте на «ты», — торопливо предложила я.       — Как хочешь, Мария. Кстати, не могла бы ты побольше рассказать о себе? Может быть, мы найдём способ вернуть тебя домой, — сообщил Ж.       — Значит, мы не во Франции? — уточнила я, бросая взгляд в сторону окна.       Ж. приятно рассмеялся, а я поняла, как сглупила. Конечно, не во Франции! Я объехала уже много стран и городов, но не встречала подобного места. Какая наивность с моей стороны!       — Нет, мы очень далеко от твоего дома. Я даже не рискну сказать, где именно. Это место совсем другое. И навряд ли оно существует на самом деле. Ты читала какие-нибудь фантастические романы?       — Я не читаю эту пошлость! — гордо ответила я, а он почему-то снова рассмеялся.       — Тогда тебе трудно будет поверить в то, что здесь происходит. Но, уверяю тебя, ты не спишь и не сошла с ума. Если захочешь, мы может провести для тебя тест и на то, и на другое, — Ж. выдал ещё одну потрясающую улыбку, на этот раз с оттенком заботы.       — Не надо! — тут же выпалила я.       Я с детства не люблю больницы. Из-за моей невезучести я всегда ходила все побитая и поцарапанная. Ужасный позор для балерины!       — Так ты расскажешь о себе или нет?       Кажется, Ж. действительно было это интересно. И я рассказала, что меня зовут Мария Морель, что я живу в Париже, что хожу в балетную школу, как и моя младшая сестра Моника, что моего отца зовут Виктор, а мать — Вероника, что у нас есть собственный домик на краю города, что мы достаточно богаты, чтобы позволить себе иметь несколько слуг и время от времени посещать балы или просто «деловые встречи», как их называл отец (он помешан на деньгах, но не в плохом смысле), рассказала о своей мечте стать балериной, о том, что я скоро выйду замуж, и вообще обо всём, что смогла вспомнить на тот момент. Ж. правда располагал к себе. И он умел слушать. Правда, чем больше я говорила, тем задумчивее он становился. Довольно странная реакция, но это не так важно, верно?       — Знаешь, что, Мария… Боюсь, домой ты попадёшь нескоро, — довольно печально заключил он.       — Почему? — спросила я.       — Потому что ты в другом мире, — спокойно продолжил Ж.       Я, конечно, рассмеялась, но вот только он оставался таким же серьёзным. Это бред, конечно.       — Прости, что ты сказал?       — Я сказал, что ты в другом мире. Но не волнуйся, мы найдём для тебя дорогу назад, — и, видимо, заметив моё растерянное лицо, он улыбнулся. — Я же сказал, если бы ты читала фантастику, ты бы быстрее поверила в происходящее. Пожалуй, мне стоит тебе рассказать поподробнее.       И он начал говорить. Сказал, что тут есть магия. И куча странных людей с опасными способностями. Сказал, что тут полно личностей, которых нельзя с уверенностью назвать «хорошими». А точнее, «хороших» здесь попросту нет. Есть предатели, убийцы и те, кому просто нравится издеваться над людьми. А на моё замечание о том, что он не выглядит плохим, Ж. только отмахнулся. Ещё он рассказал, что сейчас здесь идёт война так называемых «Шахмат». Да-да, «белые» и «чёрные». И это поместье — владения «белых», и почти все основные «фигуры» сейчас тут живут. И Ч. у них главный, «король». А это самая пропавшая К.С.Б. была «королевой». Это объясняет, почему она всем так была нужна. Правда, не объясняет, почему я так на неё похожа, как я сюда попала, куда делась моя память, и что мне теперь делать.       Но Ж. сказал, что с первыми тремя вопросами он попробует разобраться, подключив «свои ресурсы». А что насчёт последнего — пока что мне придётся жить здесь. Приспосабливаться, знакомиться с новыми людьми и всё в этом духе. Ещё Ж. сказал, что меня будут кормить, поить, одевать, а сражения у них происходят не так часто, так что я могу пока расслабиться. Сказал ещё, что будет за мной приглядывать. И как раз это прозвучало довольно угрожающе, но я не обратила особого внимания. Ещё он принёс по моей просьбе другую одежду (слегка помятую, но тёплую и достаточно удобную), принёс толстую тетрадь и ручку. Свой дневник я где-то потеряла, хотя точно помню, что вела его, так что решила начать заново… И это первая запись.       Девушка на секунду подняла голову, окинула взглядом палату, в которой её оставили ночевать, вздохнула и печально улыбнулась.       Разумеется, я понимаю, что всё это — полный бред. Скорее всего, я действительно свихнулась. Но пока ничего страшного не произошло. Я познакомилась с этим психом, Ч., и он порядком меня напугал, честное слово! Ну, и, конечно, я познакомилась с Ж. Думаю, как раз на него и можно рассчитывать. По крайней мере, он не выглядел лжецом. И на свихнувшегося он тоже не похож. Но всё-таки всего этого просто не может быть.       А всё-таки, мне кажется, для бреда бедной сумасшедшей мадмуазель Морель всё здесь слишком… Реально.       Не хочу об этом думать. Не сейчас.

***

      — Говори, — требовательно выпалил Чёрный, едва Жизнь зашёл в комнату.       Помимо него, там расположился ещё и Таймсон, задумчиво пьющий чай, и Ирис, лениво листающая какие-то бумаги. По всей видимости, Чёрный просто не решился выставить их за дверь. Или не смог.       — Что конкретно ты хочешь знать? — хмыкнул Жизнь и посмотрел на Чёрного почти с жалостью. — Почему она несла этот бред? Так вот, ставлю тебя в известность: это не бред. И она не лгала.       — Мария Как-её-там?! Ты серьёзно?! — вспылил тот. — Что это по-твоему, если не враньё?!       — Фальшивая личность, — спокойно отозвался Жизнь. — По-научному это как-то красиво называется, но я сейчас не вспомню. Такое случается у людей с неустойчивой психикой, правда, весьма и весьма редко. Нужны определённые условия.       — Я слышала о таком, — медленно проговорила Ирис. — Это ведь просто особенная форма раздвоения личности?       — Не совсем так, но симптомы одинаковы, — покачал головой Жизнь. — Короче. Скарлетт больше не существует.       — Ч-чего?! — потрясённо выдохнул Чёрный. — Это в каком смысле «не существует»?!       — В прямом. Я уже говорил, люди с нестабильной психикой могут столкнуться с этим. При очень сильном стрессе, долгом напряжении, резком шоке, а чаще всё это вместе, происходит… Как бы это сказать… Отход от реальности. Когда настоящая личность человека чувствует себя неспособной справится с навалившимся на неё обстоятельствами, она, так сказать, отходит на второй план. И её заменяет фальшивка. И чаще всего она полностью противоположна реальному человеку.       — Это значит, что эта самая Мария… Просто заменила Кармен? — негромко поинтересовался Таймсон. — И поэтому её больше… Не существует?       — Вообще-то, она осталась. Где-то в глубине сознания. Но она ничего не видит, не слышит, не знает о том, что происходит. Скарлетт сейчас как будто… Спит. Если ещё не мертва.       — Мертва? Как чья-то личность, по сути, всего лишь воспоминания, может умереть? — торопливо спросил Чёрный.       — Мария может убить её. Как бы это сказать… — Жизнь на секунду задумался. — Понимаете, Мария не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит, не знает никого из нас. И она не помнит ближайшее прошлое, потому что его для неё попросту нет. Её не существовало до сегодняшнего дня, она всего лишь фальшивка, наскоро придуманная Скарлетт, которую загнали в угол. Мария помнит только то, что формирует её личность — родителе, сестру, город, мечту стать балериной. Может быть, какие-то вкусы в еде, одежде, книгах, музыке. Но несмотря на то, что она — всего лишь плохая пародия на человека, она способна размышлять, делать выводы, принимать самостоятельные решения. Если она не дура, а она, кажется, не дура, то может догадаться. И просто задавить личность Скарлетт своей. Разорвать её на кусочки, уничтожить… Это сложно объяснить, поскольку само это явление — образование совершенно иной личности — плохо изучено. Но, в любом случае, нельзя говорить Марии о том, что её на самом деле никогда не существовало.       — Послушай, а Кати… Можно вернуть? — осторожно начал Чёрный.       — Нет, — ровным голосом отозвался Жизнь. — Она вернётся сама. Может, завтра, может, послезавтра, но обычно это состоянии длится пару месяцев. Впрочем, Скарлетт Блод может никогда не вернуться. Если, как я уже сказал, Мария её убьёт. Ну, или она сама не пожелает возвращаться.       — Значит, сейчас нам просто нужно помочь этой Марии адаптироваться здесь и не дать ей даже повода догадаться, что она — фальшивка, которая может в любой день исчезнуть, — подытожила Ирис.       — Кстати, как мы поймём, что Кармен снова с нами? — лениво протянул Таймсон, возвращаясь к чаю.       — Ну, она ничего не будет помнить о том времени, когда Мария её заменяла. И потом, я заметил, что всё ещё шрамы куда-то пропали. Скорее всего, они вернуться вместе со Скралетт, — пожал плечами Жизнь. — Думаю, это будет очевидно. И, знаешь, Чёрный, нам нужно предупредить всех в замке, что Блод теперь Морель. И что об этом нельзя вякать.       — Пожалуй, начну с Феерии, — пробормотал Таймсон, переводя взгляд в окно. — А потом её братьями.       — Отлично, я займусь Версой и Наирвелем, — кивнула Ирис и снова ткнулась носом в бумаги.       — Я, пожалуй, начну с Мака, Мастера и Сирены… — растерянно пробормотал Чёрный. — Ох, это будут тяжёлые разговоры…       — Что поделать… — Жизнь снова пожал плечами. — Придётся как-то уживаться с этой… Марией.