Война убеждений

Возле окна перед кабинетом Защиты от Темных Искусств в стекло билась по-осеннему сонная муха. Коридоры, наполненные гамом оживленных студентов, звучали точно так же, как и в любой другой день. А Драко впервые за долгое время не раздражался от шума голосов, а наслаждался прекрасным настроением. Восторг от удачного заклинания и нелепый вид Грейнджер до сих пор вызывали улыбку, несмотря на сонливость. Еще и малявка Миртл развеселила. Те, кто говорят, будто она только и умеет, что плакать, — совершенно не умеют разговаривать с людьми. Ну, или с бывшими людьми, почти людьми. Как там Снейп говорил? Отпечаток покинувшей землю души? Вроде так, да. Как бы там ни было, старая подруга встретила его очень приветливо и даже подколола пару раз. Неумело, но искренне, как ребенок. Это в ней и нравилось. Миртл Уоррен была открыта, совсем не стеснялась его и не боялась выглядеть глупо. Вероятно, из-за того, что Драко над ней никогда не смеялся. Да и прошло то время, когда ему приходилось говорить загадками. Он как вчера помнил день, когда впервые увидел ее. Точнее, услышал. Исчезательный шкаф тогда упорно не хотел работать с живыми существами, и как бы Драко ни старался переместить через него украденных птиц, лягушек и даже флоббер-червей, которых стащил у Хагрида, — они просто исчезали. Что с ними произошло, он не знал по сей день. Точнее, догадаться, что все они мертвы, — много мозгов не нужно, вопрос в том, куда они подевались? Малфой перечитал гору книг об изобретениях для маскировки на войне, о починке старинных артефактов и от безнадежности даже хлам по ремонту мебели у маглов. Нашлась куча информации об использовании этих чертовых шкафов, и так ничтожно мало — о том, что делать, если они стали неисправны. Мерлин, в каком же он был отчаянии! Последнее, что он помнил перед тем, как в первый раз сорваться, — это урок Флитвика, на котором тот снял баллы со Слизерина, когда Драко, практикуя Агуаменти, залил несколько книг профессора струей воды. В тот момент главной мыслью было не пальнуть в коротышку Круцио или не разреветься как девчонка. Да уж, тот еще набор эмоций. Драко просто сбежал с урока. Мыслил он туго и вместо того, чтобы пойти в Выручай-комнату, от которой уже тошнило, отправился в туалет — ближайшее помещение, где мог привести мысли в порядок. «Ничего не получится... Я не смогу, не смогу...» — настойчиво билось в голове. Он один. От Грега и Винса пользы ни на кнат. Покараулить — да. Но ожидать от них гениальных решений проблем было бы фатальной глупостью — умом эти двое никогда не блистали. К тому же никто не знал о его задании, и от этого становилось только хуже. Темный Лорд выразился весьма определенно, приказав держать язык за зубами. Но черт! Драко было шестнадцать лет! И он должен был угробить величайшего волшебника своего времени? Немыслимо! Он стоял, сжимая края раковины, и изо всех сил подавлял звуки, вылетающие из горла. Звучали они унизительно — нечто среднее между всхлипыванием и удушием. Непонятно, что девочка-призрак делала в мужском туалете, но вдруг за спиной раздался очень тихий и участливый голосок: — Случилось что-то плохое? От неожиданности в привидение полетело оглушающее. Несмотря на эту выходку, Миртл не улетела. Преисполненный жалостью к себе, Драко опустился по стене на пол и как на духу выложил все, что так тревожило. Без имен и подробностей, конечно, но общую идею вполне можно было уловить. Спустя пару месяцев нерегулярного общения он поймал себя на том, что рассказывает ей о детстве, семье, о друзьях, о том, что попал в «плохую компанию». Опять же без имен, только вот, кажется, Миртл все прекрасно поняла. И вежливо не подала виду до сих пор, хотя именно Темный Лорд и был виноват в ее смерти. Когда она рассказала, как умерла, Малфой не сразу сообразил, что это и есть та девочка, которая погибла в год открытия Тайной комнаты. А когда до него дошло, он долго не мог успокоить истерический смех. Подумать только! Труп грязнокровной малолетки помог ему не сойти с ума, в то время как ни друзья, ни девушка даже не знали о его срывах. После этого Миртл не разговаривала с ним около месяца. Это был последний раз, когда он произнес слово «грязнокровка». Вот и сегодня эта заноза с утра пораньше уже успела поднять ему настроение. Драко похвастался ей, что освоил очень сложное заклинание, не входящее в школьную программу, и, уточнив, что оно не относится к Темной магии, выслушал чуть ли не поэму, какой он умный и замечательный. Скажи сейчас подобное кто-нибудь из слизеринцев — он бы непременно взбесился, но Миртл… Это Миртл. Драко так с ней заболтался, что даже забыл про завтрак. За последние сутки он пропустил уже две трапезы, и желудок не забывал напоминать об этом недовольным урчанием. А вот это плохо, он очень рассчитывал прибавить в весе, пока находится в Хогвартсе. Из размышлений его вырвал вопль девушки. Судя по контексту, орала она на Поттера. Драко уже нарисовал себе в голове картину, как тот зажимает в углу какую-нибудь гриффиндорку и лезет ей под юбку. Усмехнувшись абсурдности своего воображения, Малфой скрестил руки на груди и прислонился поясницей к подоконнику. Реальная картина происходящего повергла его в такое изумление, разве что челюсть на пол не упала. Первая к двери кабинета подошла младшая Уизли. Щеки ее горели, но не как у брата, не пятнами. Можно было даже назвать это милым, если бы не сверкающий злобой взгляд. Удивительно, но в остальном она оставалась спокойной, хотя Драко был уверен — она просто в бешенстве. Сразу за ней подошел Поттер, неся… Грейнджер? Да, ее. На плече. Взгляд Поттера ничего не выражал, а может, Драко не разглядел из-за очков. А вот лицо напряжено, но явно не от тяжести. Скорее так, словно пытался что-то сообразить. Они прошли мимо, наверное, не обратив внимания. «Еще бы!» В глубине коридора эхом отдавалось глупое хихиканье. На счастье Грейнджер, возле кабинета еще никого кроме них не было. Хотя, наверняка уже половина Хогвартса все увидела. — Гарри! Джеймс! Поттер! Поставь меня на место! Немедленно! — пискнула она и начала колотить Поттера по спине своими крошечными кулачками. На какую-то долю секунды Драко вдруг почувствовал, что тоже хотел бы его треснуть. Ни одна девушка не заслуживает такого обращения, тем более прилюдно. Даже Грейнджер. Хотя, почему даже? Она ничем не отличается от других. Интересно, что у них стряслось, раз Поттер пошел на крайние меры? «Это не мое дело», — снова напомнил себе Драко. Перед дверьми кабинета Уизли повернулась к Поттеру и вопросительно на него посмотрела. Тот остановился, едва не врезавшись в нее. Они ни слова не произнесли, но наступившее во взглядах напряжение было почти осязаемым. Драко не смотрел на них. Его взгляд притянули стройные ноги Грейнджер, свободно болтавшиеся в воздухе. Юбка призывно задралась, обнажая гладкую кожу внутренней стороны бедер. К сожалению, всего нескольких дюймов не хватало, чтобы оголить ягодицы, но и этого было достаточно, чтобы любой парень, увидев такую картину, не смог отвести глаз. Наверное впервые Драко был благодарен создателю школьных мантий, ведь они достаточно широки, чтобы скрыть нарастающую в брюках выпуклость. И хоть он уже видел эти ноги и даже признал, что они очень, очень неплохи, но в таком ракурсе? Пора отправить это в копилку хорошего настроения. С трудом подавив искушение попросить Поттера приподнять ее повыше, Драко наконец поймал его взгляд. И он смотрел растерянно. Очень, очень растерянно. Даже… просяще? Похоже на то. Да, возможно, благороднее было бы промолчать, чтобы Грейнджер так и не узнала, кто еще стал свидетелем ее… Кхм, ситуации. Но Драко вдруг вспомнил их ночной разговор и, прежде чем успел себя остановить: — О, не стоит. Отсюда просто превосходный вид. Вот так. Пусть считает, что он все тот же говнюк, которого она знала. У него нет совершенно никакого желания доказывать кому бы то ни было обратное. Наверное, тут дело в гордости. Либо пусть видят сами, либо пусть идут к черту. Грейнджер перестала брыкаться, ноги безвольно повисли. Драко многое бы отдал, чтобы увидеть сейчас ее лицо. Вдруг к нему резко повернулась младшая Уизли и бросила убийственный взгляд. — Держи свои грязные мысли при себе! — рявкнула она, но все же поправила юбку подруги, будто только сейчас заметила это неприятное для Грейнджер и очевидно притягательное для Драко обстоятельство. Впрочем, ракурс все равно радовал, поэтому он лишь усмехнулся. Уизли посмотрела в сторону коридора и злобно сузила глаза. — Гарри, — процедила она, даже не взглянув на Поттера. Тот кивнул и быстро зашел в кабинет вместе с Грейнджер, которая, похоже, проглотила язык. По крайней мере с тех пор, как Драко дал понять, что тоже здесь, она не издала ни звука. Проследив за взглядом Уизли, Малфой увидел ее брата, замершего в коридоре. Его лицо было белее мела, и он не знал, куда деть свои непропорционально длинные руки. Скрестив их на груди, он посмотрел на сестру. Та же, уперев руки в бока, направлялась к нему словно фурия. Комичная картина. Подойдя, она со всей силы толкнула Уизли в грудь, отчего он едва не потерял равновесие. — Ты в своем уме, дубина?! — выкрикнула она. Драко не расслышал, что ответил Уизли, но судя по слабоумному выражению лица, он не понимал, в чем его обвиняют. Его сестра, кажется, тоже считала, что ему все нужно разжевывать. Подавив раздраженный вздох, она бросила быстрый взгляд на Драко и понизила голос, так что теперь он слышал лишь обрывки предложений: — …мало Браун?.. Ты осел!.. Ей нравишься… — …Забини… — …просто разговор!.. Ей по барабану… — …они почти зажимались… — …Гермиона не лезла ему языком в рот… Ханны… у всех на виду… — Я не!.. Лицо рыжего снова начало покрываться пятнами. Отвратительно. — …ты такой идиот… письмо… — …Крам! — вдруг выпалил Уизли. Сестра ударила его в плечо, призывая вести себя тише, но тот лишь недовольно засопел. К кабинету уже медленно подтягивались студенты. Драко взглянул на часы. Быстро же время пролетело — через пять минут урок. — Ты где был? — подошел Блейз и тоже прислонился к подоконнику. Остальные слизеринцы остались стоять поодаль. Панси демонстративно повернулась к ним спиной и продолжила разговаривать с Дафной, которая мило ей улыбалась, накручивая локон на палец. — В библиотеке, — автоматически соврал Драко. Как бы они с Забини хорошо ни общались, он не собирался посвящать его в такие личные дела, как беседа с призраком в туалете для девочек. Вряд ли бы Блейз это понял. — В библиотеке? Грейнджер выискивал? — ухмыльнулся друг. Малфой краем глаза заметил, что Дафна еле заметно повернула голову в их сторону. «Либо Блейз слепой, либо притворяется, что не замечает ее». — Нет, — усмехнулся Драко, — а ты? — Ее не было на завтраке. Я был в библиотеке, но ее и там не оказалось, — Забини потянулся, — к слову, тебя тоже. — Разминулись, наверное, — снова соврал Драко, не моргнув и глазом, — в любом случае, Грейнджер была сегодня… занята. С Поттером и его подружкой, — равнодушно пожал плечами. — Ты ее видел? — Она в кабинете. «И кстати. Если хочешь ее подцепить, советую поторопиться, ведь если я правильно понял, то на нее уже положил глаз Уизли», — именно это стоило бы сказать, но Драко почему-то промолчал. «Это всё ее ноги». Их образ все еще был перед глазами, стоило лишь сомкнуть веки. Прямые, стройные, с гладкой кожей… Интересно, какая она на ощупь? — Все в класс, поживее, — словно из воздуха нарисовался Крам и открыл дверь. Внезапно Драко подумал, что профессор чем-то напоминает ему Снейпа. Разница была лишь в том, что даже при такой угрожающей внешности студенты почему-то испытывали к нему симпатию. Хотя, не в обиду Северусу, Крам не выделял учащихся и ко всем относился одинаково снисходительно. Стайки учеников лениво поплелись в кабинет. У самых дверей за спиной Драко снова услышал голос младшей Уизли: — Кто из вас парень, в конце концов? Не испорть все снова. Он не сдержал смешка, за что получил свирепый взгляд от рыжего. Без подсказок сестры тот вообще ни на что не способен, судя по всему. — Мне пора, — быстро шепнул Блейз и направился к Грейнджер. Пока Драко выкладывал учебники и свитки на стол, Забини уже успел с ней поболтать и, к общему недоумению, сесть за одну парту. «Похоже, он и без моих советов не пропадет». Драко посмотрел на Уизли. Тот, заметив, что Грейнджер сидит с Блейзом, сломал перо и злобно глянул на сестру. Поттер сжал его локоть и что-то зашептал. «Как дети, честное слово». Через минуту профессор встал у доски и все разом притихли.

* * *

«Да что они о себе думают?!» — злилась Гермиона, с остервенением скрипя пером по пергаменту. Урок, конечно, был очень интересным, но она лишь поверхностно понимала тему. Похоже, придется наверстывать самостоятельно. Когда она увидела Джинни, идущую в сторону Рона, а Гарри сразу ее унес, все встало на места. Гермиона не знала, что именно произошло, да и, по-честному, знать не хотела. Очевидно же — Рон что-то натворил, а ребята просто не хотели, чтобы она это увидела. Или, возможно, планировал высказать все, что о ней думает… И все бы ничего, если бы не угнетало, что она поссорилась с Гарри. Впервые! Раньше, разумеется, между ними были какие-то мелкие конфликты, но серьезно они никогда не ругались. Ну, не считая третьего курса. Сейчас это казалось ребячеством. И хоть прошло не больше получаса, Гермиона уже чувствовала навязчивую тоску. С Роном она могла не разговаривать месяцами и кроме легкой грусти и какого-то сухого разочарования больше ничего не ощущала, а тут буквально все валилось из рук. Из всей этой ситуации она действительно сожалела лишь о Гарри. Друг ведь хотел как лучше… «Стоп. Рано его оправдывать!» Просто за то время, что они провели вдвоем, когда Рон их бросил, Гермиона впервые осознала, как привязана к Гарри. От размышлений ее оторвал ехидный взгляд Малфоя. И как она могла забыть?! Да! Вот на кого она действительно злилась, хотя и понимала, что он, по сути, вообще не виноват, что стоял там. Но мог бы и промолчать! «Что он забыл у кабинета, когда до урока было еще столько времени?!» И, как назло, появился там именно в тот момент, когда у нее… Гермиона вдруг залилась краской и поспешно уткнулась в конспект. «Как много он увидел?» Черт. Столкновение в библиотеке, странный ночной разговор, теперь еще и это… Да уж, одна из самых умных студенток именно перед ним всегда выставляет себя идиоткой. «Просто замечательно!» Гермиона так сильно сжала перо, что не сразу почувствовала, как на ее руку опустилась широкая ладонь. А как осознала, чуть вздрогнула и посмотрела на соседа по парте. — Ты в порядке? — тихо спросил Забини, сдвинув брови. Гермиона неопределенно пожала плечами и ненавязчиво убрала руку. — Хочешь, я с ним поговорю? — участливо поинтересовался он. — С кем? — тихо прошептала Гермиона, уставившись в записи. — С Уи… Роном. — О чем? — удивилась она. — О том, что произошло. Ну, в Большом зале. Гермиона нахмурилась и посмотрела на Рона. Тот сидел, красный как помидор, и крутил в руке палочку, угрюмо уставившись в парту. — О нем и этой… Аббот, кажется, — уточнил Забини. «Так вот в чем дело...» Гермиона шумно выдохнула. В висках вдруг застучало. «Неужели… снова? Как тогда, с Лавандой?» — она сжала губы, стараясь этим помочь себе не заплакать. — Не стоит, — Гермиона решила не показывать Блейзу, будто не в курсе произошедшего, — мы с ним просто друзья, и он волен делать, что хочет, — хорошо, что она говорила шепотом, иначе голос мог сорваться. «Просто друзья, которые были близки столько лет, ревновали друг друга, начиная с четвертого курса, и целовались… Ничего особенного», — добавила она про себя. Судя по сочувствующему взгляду Забини, тот все понял и тактично больше ничего не сказал, за что Гермиона была ему благодарна. На Рона она намеренно не смотрела, но постоянно ловила на себе взгляды Малфоя. Не приведи господи, он посмеет хоть что-нибудь ей сказать! Она ведь в запале вполне могла кинуть какое-нибудь малоприятное заклинание — невыносимо хотелось сорвать на ком-нибудь злость. «Мда, такими темпами и до психушки недолго…» Гермиона слышала от родителей, каково там. Но, справедливости ради, надо отметить, что в Святом Мунго куда приятней, чем в магловских больницах. Как только колокол оповестил об окончании урока, Гермиона вскочила со своего места и, застегивая на ходу сумку, выбежала из класса, совершенно не заботясь о том, что со стороны это, наверное, выглядит совсем не по-геройски. «Найдите себе новую героиню!» — хотелось крикнуть в лицо каждому, кто на нее пялился. Драко проводил Гермиону изучающим взглядом и отметил, что Блейз, судя по выражению триумфа на лице, остался доволен сложившийся ситуацией.