Сердце пропустило удар.
«Кто угодно, только не он!» — вот теперь истерика точно не за горами.
Шаги за дверью кабинки становились все громче, уверенней.
— Малявка? — из его голоса вдруг пропало веселье. — Это я, вылетай давай.
«Вылетай? Он ищет Миртл?»
Нет, Гарри, конечно, рассказывал, что Малфой к ней захаживал раньше… Но до сих пор? Что ему понадобилось?
На секунду вдруг закралась совершенно идиотская мысль постараться сымитировать голос привидения и послать Малфоя куда подальше. Мда, точно пора лечить голову.
Ну не станет же он вламываться в кабинку, в самом деле!
«Боже, какая глупая ситуация! Снова! Да что же за день-то такой!» — поддаваясь панике, она не выдержала и все-таки всхлипнула.
Два громких шага. Совсем рядом.
Гермиона была уверена, стоит лишь наклониться, и она увидит пару идеально начищенных ботинок прямо за дверью.
— Эй, заноза… — Голос Малфоя совершенно изменился. Теперь он звучал… Нежно?
«Что?!»
От неожиданности у Гермионы округлились глаза. Малфой и нежность?
— Слушай, если это Кровавый Барон снова тебя обидел, ты же знаешь, просто скажи.
Дверь кабинки еле заметно покачнулась, противно скрипнув. Очевидно, он дотронулся до нее, но дергать не стал. Хоть на это такта хватило! И все же Гермиона совершенно не могла взять в толк, какого черта он делает. Скоро начнется урок, а Малфой находится в женском туалете и пытается успокоить Плаксу Миртл?
«Что за бред?»
— Миртл… Я могу открыть дверь, ты же знаешь, — теперь уверенней.
«Только не это!»
— Это не Миртл! Пр… Проваливай! Это вообще-то женский туалет! — голос Гермионы все-таки сорвался. Остается надеяться, что Малфой ее не узнал. Или засмущался и вот-вот уйдет.
— Грейнджер?
Ну да, смущаться — это не про Малфоя.
«Черт, черт, черт!»
— Нет! — автоматически сорвалось с губ и прозвучало практически как признание. — Убирайся!
Тихий шаг.
Уходит?
«Пожалуйста, пожалуйста, уйди!» — Гермиона нервно закусила костяшки пальцев.
— Ты уверена? — настороженно произнес он.
«Что?!» — в который раз поразилась Гермиона.
Она бы поняла, если б это спросил Гарри или Джинни. Даже Невилл смотрелся бы с таким вопросом более уместно. Да что там Невилл! Даже Забини! Про возможность того, что это мог бы быть Рон, Гермиона думать не хотела. Но Малфой?
От растерянности она даже не смогла выдавить ответ.
Просто замечательно. Он знает, что это она сидит в туалете и плачет. Унизительней не придумаешь.
— Грейнджер, не тупи, — чуть грубее.
«Да кем ты себя возомнил?!» — от слез не осталось и следа, теперь в Гермионе снова начала распаляться злость.
— Я не ясно сказала? Выметайся! Немедленно!
— Куда делась твоя хваленая гриффиндорская гордость?
«Провоцирует?»
— Пошел вон!
— Я видел тебя в куда худшем положении. Выходи, — вкрадчиво произнес он.
В этом он, конечно, прав. Но это не дает ему права указывать ей, что делать!
Гермиона тяжело задышала. Чего ради она вообще его слушает? И чего ради он говорит с ней ТАК? Слизеринцы что, массово посходили с ума? Ладно Забини — он никогда не выказывал открытой неприязни. Те девчонки, которые болтали с Симусом, — тоже. Но это же, блин, Малфой!
«Лучшая защита — нападение!» — кивнула себе Гермиона и, глубоко вдохнув, с размаху открыла дверь.
— А куда делась вся твоя спесь?! Куда делось любимое словечко? Или ты забыл, кто перед тобой?
Малфой скрестил руки на груди и слегка приподнял бровь.
Тошнотворное спокойствие. В который раз.
И именно это сильнее всего выводило Гермиону из себя:
— Почему же я теперь просто Грейнджер, а не грязнокровка, а? Почему не пользуешься случаем? Все козыри в твоем распоряжении! Идеальней ситуации не придумаешь! Вот она я! Вперед! Ты же этого хотел?!
Лицо Малфоя немного дернулось. Теперь смотрел на нее… странно.
Эй! Это что, жалость?
«Это ты заслуживаешь жалости, а не я!»
Хотя сейчас она действительно выглядела жалко — красные глаза, растрепанные волосы, мятый ворот рубашки, сумка съехала на бок, палочка неуверенно дрожит в руке, голос громкий, прерывистый от недавних рыданий. Все это так контрастировало с его выглаженной формой и аккуратной прической, а ее истерический тон так нелепо звучал на фоне его спокойствия, что Гермионе стало еще гаже.
Почему какой-то Пожиратель выглядит гораздо достойнее героини войны?
«Да какая из меня героиня…» — горько прозвучало в голове, и от этого снова появился ком в горле, а слезы опять стали наполнять глаза.
«Только не при нем!» — это была последняя отчаянная мысль перед тем, как, сжав руки в кулаки, Гермиона бросилась к выходу. Но не успела она сделать и двух шагов, как почувствовала цепкие пальцы на своем локте.
Шокированная этим жестом, она только и смогла выдавить:
— Осторожнее, испачкаешься, — это прозвучало так глухо и неуверенно, что Гермиона лишь шмыгнула носом. Почему она сама себя втаптывает в грязь, вместо того чтобы сорвать злость на нем?
Малфой тяжело вздохнул и закатил глаза.
— Ну и куда ты собралась в таком виде? Хочешь порадовать этого рыжего придурка?
Она зло выдернула руку.
— Рон не придурок! Это вообще не твое дело!
— А ты в зеркало посмотри и подумай, хочешь ли ты в таком виде идти на урок, — Малфой махнул в сторону раковин.
— С каких пор тебя это заботит? — пробормотала Гермиона, но все же невольно покосилась на зеркала.
И ахнула от увиденного.
«Какой кошмар!»
Она на ходу попыталась привести себя в порядок, неотрывно глядя в зеркало. Но толку было мало.
Включив воду, Гермиона посмотрела в отражение и наткнулась в нем на изучающий взгляд серых глаз. Не оборачиваясь, уже спокойнее спросила:
— Зачем ты это делаешь?
— Делаю что?
Гермиона опустила глаза, посмотрев на льющуюся воду.
— Ты всегда меня ненавидел, а сейчас даже не пытаешься оскорбить, хотя поводов уже было достаточно.
— А ты не можешь смириться с тем, что чего-то не знаешь, верно? — его губы тронула легкая усмешка.
Что это она, в самом деле?
Память сразу подсунула образ профессора Снейпа. Сколько лет он казался совершенно невыносимым, потом даже врагом… А в итоге? В конце концов, за этот год Малфой ни разу ей не нагрубил, а вот она уже накричала на него. Дважды.
Немного поразмыслив, Гермиона решила, что станет отвечать ему точно так же, как и он ей. Начнет оскорблять — она не останется в долгу. Это будет справедливо, так ведь?
Чуть вздохнув, она неловко умылась, поправила галстук и рубашку. Подняла глаза к зеркалу. Он все еще смотрел.
Вся эта ситуация напоминала какой-то сюрреалистический сон.
— Малфой. Ты не мог бы уйти? — тихо и максимально вежливо спросила Гермиона.
Разумеется, он не послушал. Вместо этого сделал к ней несколько шагов, на ходу доставая палочку.
Тело отреагировало быстрее разума, и Малфой остановился, как только ее палочка уперлась ему в грудь, сминая зеленый галстук.
— Что ты делаешь? — тихо спросил он.
— А ты? — хлопнула глазами Гермиона, призывая себя сосредоточиться.
— Ты правда думаешь, что после того, как я чудом избежал Азкабана, прикончу тебя в туалете? — Малфой скептически поднял бровь.
— В таком случае что это? — она кивнула на его руку.
— А на что похоже?
— Что ты задумал? — Гермиона сощурила глаза.
— Уверяю, ничего такого, о чем ты бы потом пожалела, — спокойно произнес он, вдруг положив руку на ее запястье, и слегка надавил, призывая опустить оружие.
От абсурдности, нереальности происходящего и от утренней эмоциональной встряски с Роном она все же позволила усталости навалиться на плечи. Гермиона завороженно наблюдала, как ее рука безвольно подчиняется, хотя Малфой почти не прикладывал усилий.
Почему они снова разговаривают, будто и не было всех этих лет вражды?
«Плевать…» — неожиданно для самой себя решила Гермиона, убирая палочку.
— Делай что собирался, и я пойду, — ей показалось или у него действительно еле заметно дрогнули уголки губ?
— Закрой глаза, а то будет щипать.
«Боже, что я делаю?» — отголоском звучал здравый смысл, но она послала его куда подальше и закрыла глаза.
После нескольких секунд тишины Гермиона услышала тихий шепот незнакомой латыни. Вдруг щеки обдало волной прохладного воздуха, а по векам словно пробежалась стая маленьких паучков. Странное сравнение, но по-другому и не скажешь. Будто крошечные лапки легко массируют нежную кожу вокруг глаз.
От неоднозначности ощущений с губ сорвался удивленный вдох, и в эту же секунду все прекратилось.
— Что ты сделал? — испуганно прошептала Гермиона.
Она поднесла руки к лицу и аккуратно ощупала веки кончиками пальцев. Вроде все на месте. Кожа не пострадала. Осторожно открыла глаза — зрение тоже в порядке.
Недоверчиво взглянув на Малфоя, Гермиона повернулась к зеркалу, и то, что она увидела, заставило ее пораженно приоткрыть рот — краснота и опухлость с глаз исчезла, словно она и не плакала вовсе, цвет кожи стал ровнее. Ни малейшего намека на красные пятна или румянец.
Она посмотрела в отражение на Малфоя. Он, кажется, даже улыбнулся на секунду, но поймав ее взгляд, тут же принял равнодушное выражение лица.
— Спасибо… — выдохнула, сама себе не веря.
Малфой лишь коротко кивнул и, развернувшись, быстрым шагом вышел.
Гермиона мотнула головой, стараясь привести мысли в порядок.
«Что это вообще, черт возьми, было?»
Решив отложить размышления на потом, она поспешила на урок. Благо, трансфигурация сегодня была не со Слизерином.
* * *
Малфой сидел, уперевшись локтем в стол, и старался не улыбаться как дурак. С аппетитом теперь все было в порядке, и, быстро разделавшись с обедом, он размышлял о случившемся.
Драко не знал, как действует Феликс Фелицис, но отчего-то был уверен — именно так, как сегодня. Мало того, что он насладился зрелищем смачного подзатыльника в исполнении младшей Уизли своему нелепому братцу, получил бумажного журавлика с короткой запиской: «Повторим? П.П.», так еще и весьма удачно заглянул к Миртл.
Неудивительно, что ее там не было. Это своего рода их негласное правило: никогда не встречаться при посторонних. Но вот застать там Грейнджер — это действительно был подарок судьбы.
А он-то уже сломал себе голову, как спровоцировать у нее мысли о самом себе.
Ну, на самом деле все было не так-то просто, как казалось. Драко пришлось очень постараться, чтобы не выдать что-нибудь в духе: «Ты такое бревно, что даже Уизли смог найти получше?»
Но надо признать, его несколько обескуражил ее внешний вид. Он и не думал, что Грейнджер так быстро сдастся. Ожидал воплей, визгов, оскорблений, проклятий, в конце концов. А всего-то потребовалось не хамить, чтобы она расслабилась, хотя колкости так и вертелись на языке.
«Такая доверчивая… И как она вообще осталась жива?»
Идея воспользоваться старым добрым заклинанием вдруг появилась сама собой. Подумать только! Она даже сказала «спасибо». Отец был бы в ужасе.
Позже он успокаивал себя тем, что просто немного утихомирил совесть. Пусть Грейнджер и не знает об этом, но теперь Драко чувствовал себя чуть легче оттого, что хоть чуть-чуть, но все же сгладил вину за подсмотренные интимные подробности ее общения с Поттером.
Надо полагать, ТАКОЕ поведение Малфоя уж точно заставит ее задуматься о нем. По крайней мере, он на это рассчитывал.
«Зачем тебе вообще знать, что она о тебе думает?» — поддел его внутренний голос, но Драко быстро от него отмахнулся.
«Просто интересно. Ничего более», — ответил он.
«А как насчет обещания не врать себе?» — настаивал голос.
«Да иди ты».
От этих внутренних диалогов начинала болеть голова. В самом деле, какая разница?
Драко осмотрелся. Вокруг все только и делали, что обсуждали последнюю новость из Пророка, поэтому никто не замечал, в каком он приподнятом настроении. Только Грег как-то странно на него поглядывал, но спрашивать не решался.
Следующим уроком были сдвоенные зелья с гриффиндорцами.
«Интересно, как себя поведет Грейнджер?» — вдруг снова подумал он и тут же чертыхнулся.
В последнее время она была в его голове даже чаще, чем он в ее.
* * *
Гермиона оказалась в подземельях одна из первых. В кабинете профессора Слизнорта как всегда витали самые разнообразные запахи, а клубы пара неторопливо поднимались в воздух, оживляя его своими завихрениями. За последней партой Парвати и Лаванда что-то очень бурно обсуждали, активно жестикулируя. На столе профессора уже стояло три котла с готовыми зельями.
«Слизнорт не меняет привычек», — подумала Гермиона, успокаиваясь.
Царящая в помещении атмосфера так разительно отличалась от того, как выглядел кабинет при Снейпе… Не то чтобы зельеварение было ее любимым предметом, но есть что-то умиротворяющее в медленной нарезке ингредиентов, в добавлении их в нужной последовательности, отчего зелье меняет свой запах и цвет, в легком помешивании, в сосредоточенной проверке по учебнику нужного числа оборотов…
Она уже достала котел, как вдруг услышала скрип отодвигаемого стула за своей партой. Затаив дыхание и стараясь не думать, Гермиона медленно повернула голову.
— Джинни, — выдохнула она.
Все еще было очень непривычно, что теперь они на одном курсе. Летом подруги шутили, что это выглядит так, словно Гермиону оставили на второй год за неуспеваемость. Что само по себе звучит как страшная глупость.
«Не бо́льшая глупость, что произошла сегодня утром…»
— Рон просто задница, — грозно изрекла Джинни, кидая учебник на стол.
— Что есть, то есть, — согласилась Гермиона, проверяя ингредиенты и старательно не поднимая глаз.
— Вот увидишь, он пожалеет о своем решении, не пройдет и недели! Эта Аббот та еще заноза!
«Эй, заноза…» — прозвучал в сознании такой непривычно-нежный голос, заставив Гермиону инстинктивно сжать край парты.
Джинни чуть заметно толкнула ее плечом.
— К слову, ты прекрасно выглядишь, правда, — заключила она, и Гермиона пришла в себя.
Услышать такое от Джинни — дорогого стоит, даром что своим внешним видом она обязана Малфою.
Гермиона видела подругу плачущей всего несколько раз, и каждый раз на то была серьезная причина. Она даже не плакала, когда Гарри с ней расставался, а ведь знала, что может больше никогда его не увидеть.
Гермиона подняла голову и натянуто улыбнулась.
— Спасибо.
— Кстати… Ты так и не рассказала мне, что там у вас с Забини.
— Да ничего. Общаемся, — пожала плечами Гермиона, — Рон как всегда преувеличивает.
— Ну, — Джинни хитро сощурилась, — насчет Крама он оказался прав.
— Ой, ну тебя! — улыбнулась Гермиона и толкнула ее плечом в ответ.
Джинни заметно обрадовалась этому жесту.
— Кстати о нем. Ты ответила?
Гермиона кивнула.
— Завтра, в Трех Метлах, в два часа.
— Планы? — по-деловому поинтересовалась подруга, но приподняла бровь, улыбаясь.
— Общение, Джинни, — с нажимом ответила Гермиона, чуть усмехнувшись, — только общение.
Справа раздались два знакомых голоса, которые звучали не очень-то весело. Гермиона невольно почувствовала удовлетворение оттого, что Рон сейчас увидит ее такой.
Без слез. С поднятой головой. Улыбающейся.
Впрочем, удовлетворение быстро прошло, сменяясь виной за свою холодность.
Потом появилось раздражение. Не она должна считать себя виноватой!
Но это не самые противоречивые чувства, которые Гермиона испытала за сегодняшний день.
