* * *
Новость о случившемся разлетелась по Хогвартсу со скоростью степного пожара. На каждом углу все только и делали, что шептались, приплетая истории все новые и новые подробности. Так, например, Гарри услышал, как когтевранка с четвертого курса рассказывала своей подруге, что «тот самый Пожиратель» окончательно съехал с катушек и начал раскидываться Авадой во всех подряд, та же утверждала, что видела у ворот школы целый отряд мракоборцев. На старших курсах подробности произошедшего звучали более здраво — Малфой сам подкинул змею и сам полез спасать Парвати, предварительно выпив противоядие, и все это для того, чтобы стать героем в глазах общественности. Другая теория обрела самую большую популярность — он встречался с Парвати, влюбившись в ту без памяти, и то, что Лаванда большую часть беседы пропускала мимо ушей, списали не на переживания за подругу, а на хранение ее секрета о «таких невозможных отношениях». — Да не могла Парвати начать с ним встречаться! — возмущался Рон. — Это же Малфой! Впервые за этот учебный год в гостиной была такая напряженная атмосфера. Несмотря на оживленную беседу, оба факультета сидели решительно порознь. Даже Невилл и Гойл, о чьем общении тоже уже ходили легенды. Гриффиндорцы не сомневались — кто бы это ни сделал, он обязательно был со Слизерина. Веских оснований для этого никто не видел, тем не менее не раз прозвучала фраза «яд — оружие женщин, трусов и слизеринцев». Рон, разумеется, охотно поддерживал это, а вот сам Гарри не спешил делать выводы и почти не участвовал в беседе. Гермиона тоже сидела какая-то притихшая. Он сразу вспомнил их разговор тем ранним утром. С каких пор она интересуется поступками Малфоя? Может, она рассказала не все? — Ты как? — поинтересовался Гарри, посмотрев на нее. — Поверить не могу, — покачала головой Гермиона, — кому нужно вредить Парвати? Она, конечно, болтушка... Но безобидная! — Слушай, а как думаешь, может, это правда? Ну, что она с Малфоем?.. — Не знаю, — слишком поспешно перебила его Гермиона. — Ты правда считаешь, что это возможно? — недоверчиво переспросил Рон. — Почему нет? — она пожала плечами. — Война позади, да и Малфой уже не Пожиратель. — Бывших Пожирателей не бывает! К тому же он скользкий тип. Ни одна гриффиндорка на него не посмотрит! — Рон скривился так, словно съел лимон. А то и два. Гермиона еще раз пожала плечами и отвернулась, ничего не ответив. Поттер внимательно за ней наблюдал, пытаясь понять, что ее гложет. «Она словно не хочет говорить о нем», — почему-то подумалось Гарри. — Если это правда, — осторожно продолжил он, — тогда это могла сделать только Паркинсон. — Думаешь, она бы решилась на подобное? Я до сих пор не понимаю, почему она смогла избежать суда, — нахмурился Рон, — моя бы воля — всех бы посадил! — Ее отец не был Пожирателем, к тому же пожертвовал немало средств на восстановление Хогвартса, — отчеканила Гермиона. — Откуда ты знаешь? — удивился Рон, а Гарри про себя улыбнулся, что их общение снова пошло на лад. Ну, насколько это вообще возможно. Тяжело видеть друзей порознь. — Газеты читаю, Рональд, — закатила глаза Гермиона. Наступившую в гостиной тишину Гарри заметил первым. Ну, или одним из первых. Каменная плита отъехала, и в комнату зашел Малфой собственной персоной. На лице — ни грамма переживаний, лишь раздражительность. Даже не взглянув в сторону гриффиндорских диванов, он вальяжной походкой направился к Паркинсон. — Я сейчас, — шепнул Гарри и быстро встал с кресла, хватая свою сумку, не дав друзьям спросить, куда он собрался. Те лишь удивленно переглянулись. Непринужденно шагая к выходу, он услышал елейный голос Малфоя: — Панси, пойдем, прогуляемся. Она вопросительно приподняла бровь, на что Малфой приторно улыбнулся. Фальшиво до одури. Гарри не стал дослушивать — зачем привлекать к себе лишнее внимание? — и, как только вышел из гостиной, поспешно достал из сумки мантию-невидимку. Долго ждать не пришлось. В тот же миг, когда он накинул капюшон, скрывая голову, каменная стена отъехала и оттуда вышла слизеринская парочка. Малфой сразу начал оглядываться по сторонам, и Гарри понял, что поступил правильно выйдя первым. Не найдя никого вокруг, Малфой резко схватил Паркинсон за локоть и грубо потащил по коридору. — Драко! Что ты делаешь?! — взвизгнула та. Он не ответил и даже не обернулся, быстро шагая вперед и таща брыкающуюся Паркинсон за собой. Гарри пытался поспевать за ними, стараясь не шуметь. К счастью, она что-то возмущенно сопела, так что вряд ли Малфой смог бы его услышать. Минуя совершенно одинаковые коридоры, Гарри в очередной раз убедился, что в подземельях слизеринцы ориентируются куда лучше, чем он. Наконец они остановились. — И что это зна… — начала было Паркинсон, как вдруг Малфой толкнул ее к стене и надавил предплечьем на грудь, с силой прижимая ее к холодному камню. О том, что этот жест был довольно болезненным, свидетельствовал ее жалобный писк. — Ты идиотка! — рявкнул Малфой, грозно наклоняясь к ней. — Думаешь, у меня одного хватит мозгов сообразить, что это была ты? — Драко… что ты такое говоришь? — хрипло произнесла Паркинсон, испуганно смотря на однокурсника. — Можешь не скулить, твоя актерская игра неубедительна. Паркинсон вцепилась пальцами в его руку, но Малфой и не думал отпускать ее. — Я ничего не сделала! — крикнула она. — Только слепой не увидел бы, как у тебя заблестели глаза, когда появилась змея, — прошипел Малфой, — ты разве что в ладоши не захлопала! — Ты бредишь! — Да неужели? — Малфой достал палочку и направил прямо ей в лицо. На секунду Гарри уже хотел вмешаться, чтобы… «Чтобы что? Помочь?» Вряд ли Малфой действительно станет причинять ей вред, иначе он бы просто рассказал обо всем МакГонагалл. Одернув себя этим, Гарри затаил дыхание, ведь тишина, наступившая в подземелье, нарушалась лишь тихим прерывистым дыханием Паркинсон и ее жалкими попытками вырваться. Но следующее, что услышал Гарри, поставило его в ступор: — Легилименс, — произнес Малфой тихо и уверенно, словно не раз уже проделывал подобное. Паркинсон распахнула глаза и замерла. Он тоже. Гарри напряженно всматривался, но, к сожалению, больше ничего не происходило. Вся их схватка переросла в ментальную, которую он по понятным причинам ни видеть, ни слышать не мог. Прошло несколько минут, прежде чем Малфой сделал шаг назад, самодовольно ухмыляясь. — Что и требовалось доказать, — хмыкнул он. Паркинсон пораженно смотрела на него, а ее широко распахнутые маленькие глазки делали ее еще больше похожей на мопса — не зря ей все-таки дали такое прозвище еще на младших курсах. — Но… как ты?.. Когда? Малфой не удостоил ее ответом. — Лишь из уважения к нашему прошлому я не заложил тебя старухе. Выкинешь что-нибудь подобное еще раз — исключением не отделаешься, полетишь прямиком в Азкабан. А там несладко, можешь мне поверить, — отчеканил он. — Так значит, это правда? Ты и Патил… Малфой раздраженно закатил глаза. — Я тебе про Азкабан, а тебя волнует лишь то, с кем я трахаюсь? Паркинсон еще шире распахнула глаза, хотя Гарри казалось это невозможным. — Значит, вы не встречаетесь? — Блять, ты невыносима! — Малфой брезгливо посмотрел на нее, словно перед ним в лучшем случае соплохвост. — Я прикрыл тебя. Больше я этого делать не стану. Мы квиты, — бросив ей это в лицо, он развернулся и размашистыми шагами направился прочь.* * *
— Надо сказать МакГонагалл! — уверенно произнесла Гермиона, отложив наконец книгу. — Я с тобой полностью согласен, — кивнул Рон, придвинувшись к ней чуть поближе и заставив смущенно опустить глаза. «Нашел время!» Впрочем, Гермиона была совсем не против. Она только сейчас осознала, что ни разу не видела его с Аббот, а после того сна… Черт, ей нравилось сидеть рядом с ним. Гарри стало неловко — это было заметно по тому, как он переминается с ноги на ногу, стараясь вразумить друзей, поэтому Гермиона поспешила продолжить разговор: — А что ты предлагаешь? Ничего не делать? Это же просто глупо! Подумай о Парвати. Она чудом осталась жива! И ты хочешь, чтобы Паркинсон день за днем находилась с ней в одной гостиной? Ходила на уроки и ела за соседним столом? Кто дает гарантию, что это не повторится? Гарри вздохнул. — Не думаю, что она рискнет еще раз, учитывая, что он ей наговорил. А без доказательств МакГонагалл все равно не поверит. Помнишь, когда я пытался сказать, что Малфой подсунул ожерелье Кэти? Без толку, говорю же… Гермиона поджала губы. — Повтори в точности, что сказал Малфой, — снова попросила она. Друг закатил глаза, но все-таки послушался: — Он сказал, что из уважения к их прошлому он ничего не сказал МакГонагалл, но больше прикрывать ее не станет. А тебе не показалось странным, что он упомянул Азкабан? Гермиона кивнула. — И это тоже. Разве ожидающие приговора не находятся в камерах под Залом судебных заседаний? — нахмурилась она. — Я читала об этом, когда изучала проспекты по выбору профессии на пятом курсе, — пояснила Гермиона, увидев недоумение на лице Рона. — Хм-м… Может, они были так же переполнены, как сейчас Азкабан? Поэтому туда и отправляли остальных? — предположил Гарри. — Или просто Малфой навещал своего папочку, — хмыкнул Рон, почесав нос, — а тебя не удивило, что он владеет легилименцией? — Не ожидал, — признался Гарри, — хотя Снейп говорил, что у слизеринцев к этому особый талант, — пожал плечами, — может, врал, чтобы мне насолить, не знаю. Все задумчиво притихли. В гостиной уже никого не было, лишь Живоглот лежал на ковре, протянув лапы к камину и грея мохнатый живот. «Да уж… Гарри умеет выбирать момент, чтобы поговорить», — подумала Гермиона и зевнула. Время близилось к часу ночи, а у нее все еще не доделано эссе по Защите от Темных Искусств. А рядом с Роном так тепло… Вздохнув, она потерла глаза. «Нельзя спать, пока не допишу еще хотя бы пять дюймов, — наставляла себя Гермиона, — об остальном можно подумать и завтра. Хотя…» — М-м-м… Гарри? — закусив губу, позвала она. — А не расскажешь, каково это, когда к тебе лезут в голову? Тот удивленно поднял брови. — Ну, ты же понимаешь, что то, что делал Волдеморт, не было легилименцией? — А Снейп? — Эм, скажу так — приятного мало. На самом деле, он специально выбирал довольно личные или… ну, в общем, даже стыдные вещи, которые я бы не хотел никому показывать, — Гарри почесал затылок и усмехнулся, словно в том, что он говорил, было нечто хорошее, — помню, он достал мое детское воспоминание о том, как собака тети Мардж загнала меня на дерево. О, кстати! Рон, не одолжишь Сычика? — Да без проблем, — кивнул тот. Гермиона в очередной раз задумалась о том, что, может, стоило подарить Гарри на день рождения сову вместо новой метлы… Хотя, неизвестно, как бы он к этому отнесся после смерти Букли. — Давно пора было им написать. — Кому? — повернулась к нему Гермиона. — Дурслям. — Зачем? — удивилась она. — Война-то кончилась. Надо написать, что на Тисовой улице снова безопасно и что они могут вернуться туда, — пожал плечами Гарри. Гермиона опять зевнула. — Так что насчет легилименции? — напомнила она. — А? — сонно переспросил друг. — Каково это? Ну, в смысле, ты видел Снейпа в своих воспоминаниях? Ощущал его присутствие? — Э-э-э… Не-а. Но он был очень сильным легилиментом. И появлялся только тогда, когда сам того желал. Например, я увидел его в зеркале Еиналеж, прямо за спинами родителей. — Фе, жуть какая, — поморщился Рон и потянулся, — не знаю, как вы, а я спать. Гермиона, — обратился он к ней, — ты тоже? — Нет, мне нужно еще… — она картинно обвела рукой учебники. — Ничего не меняется, — улыбнулся Рон, вставая. «Ничего не меняется, да, Грейнджер?» — она невольно вспомнила этот непривычно-серьезный тон Малфоя. Тряхнув головой, Гермиона махнула друзьям: — Спокойной ночи! — И тебе! — раздалось почти хором. Улыбнувшись им, Гермиона со вздохом придвинула к себе учебник. И отгоняя совершенно нелепые мысли, погрузилась в чтение, стараясь не смотреть на часы и не считать, сколько она поспит, если ляжет прямо сейчас. Когда строчки уже плыли перед глазами, она потянулась и застонала — шея снова затекла. Покрутив немного головой, стараясь разогнать кровь, Гермиона решила, что сегодня от нее уже не будет никакого толку, а эссе можно дописать и на перемене. Благо, Защита завтра не первым уроком. Встав из-за стола, она принялась собирать вещи. Может, Малфой и был прав, когда сказал, что она устраивает бардак. Действительно, практически весь стол был в каких-то кусочках пергамента, книгах, пометках, старых тетрадях, и среди всего этого хаоса — длинное незаконченное эссе, написанное мелким бисерным почерком. Фыркнув, Гермиона начала убирать свои черновики. «Много он понимает! Сроду таких высоких оценок не получал!» — хмыкнула про себя она, как вдруг взгляд притянул смятый пергамент. Гермиона совершенно забыла про него, сложив в стопку к остальным, а сейчас он лежал совсем рядом, и Гарри… «Вот черт! Он мог увидеть!» Схватив лист, она уже достала палочку, чтобы сжечь его, но зачем-то посмотрела последнюю строчку, с удивлением сообразив, что ее не было раньше. «Меня не устроил твой ответ». Гермиона замерла, задумавшись. «Он ведь мог уже выкинуть свой пергамент… Да и какая разница? Условия выполнены, я ответила на вопрос!» С другой стороны, в ее словах ведь не было никакой конкретики. Ему нужны подробности? Будут ему подробности! Хочет узнать, что карканье ворон напоминало смех его тети? Пусть услышит! Хочет знать, где это произошло? Прекрасно! Она скажет! Что еще? Что она делала? Да, черт возьми, она целовала Рона! Потому что любит его! Любит же? Со злостью схватив перо и не заморачиваясь над почерком и кляксами, Гермиона быстро нацарапала: «Что ты хочешь услышать?» — Имена, — раздалось за спиной.