Вечерний разговор с Миртл совершенно не помог. Наоборот — девчонка-призрак вела себя на удивление странно: хихикала не к месту, отвечала невпопад и совсем не слушала. Злой на нее, разъяренный поступком Паркинсон, мерзкой речью Слизнорта, ядовитым шепотом однокурсников и отработкой в Больничном крыле, Драко решился вернуться в гостиную, только когда уже перевалило за час ночи. И рассчитывал, что сможет спокойно посидеть в одиночестве, не опасаясь огрести от Филча.
«Ага, как же!..»
Неужели возможно быть настолько поглощенной учебой, чтобы не заметить, как в полной тишине в комнату зашел человек? Настолько глухой, чтобы не услышать, как он не торопясь прошел по каменному полу и сел в кресло? Как развернул пергамент, даже не стараясь вести себя тихо?
Как оказалось, для Грейнджер возможно.
И на этот раз ее присутствие совсем не расслабляло, разве что злость на прошедший день сменилась легкой раздражительностью.
Драко, отложив свой пергамент на подлокотник кресла, стал наблюдать, как она быстро царапает что-то в длинном свитке. Перекладывает, открывая одну за другой книги, фыркает, когда не находит того, что искала. Он изо всех сил старался подобрать слово, как охарактеризовать то, что видит.
«Мило?» — подсказал внутренний голос, заставляя Драко сморщиться.
«Я не настолько сошел с ума. Скорее, забавно», — ухмыльнулся он, когда Грейнджер, затаив дыхание на пару секунд, вдруг громко чихнула.
«Как долго она планирует заниматься? Зевает ведь не реже, чем раз в десять минут».
Словно в подтверждение его мыслей она отложила перо и расправила плечи, а с губ сорвался тихий и протяжный стон. Точно такой же Драко слышал перед тем, как увидел ее пляски по палатке с Поттером.
Он хмуро посмотрел на пергамент. Ясное дело, она так и не ответила. И ради чего? Ради того, чтобы помочь рыжему с его бесповоротно испорченным зельем!
Вдруг Грейнджер замерла, схватив измятый кусок бумаги.
«Не выбросила, — удовлетворенно подумал Драко, наблюдая за ней, — а вот и повод спустить пар».
На долю секунды ему показалось, что Грейнджер уже готова уничтожить свою половину, но отчего-то был убежден, что она ответит. Прямо сейчас.
И оказался прав.
«Что ты хочешь услышать?»
— Имена, — тон вышел слишком самодовольным, но Драко был уверен, что Грейнджер не обратит на это никакого внимания.
Да, он знал, что ей снилось. Более того — сам видел. Но отказать себе в удовольствии посмотреть, как она станет изворачиваться? Определенно нет.
Грейнджер резко повернулась, крепко сжимая в пальцах перо. В блестящих при свете камина глазах — немой укор. На что она злится?
— Как ты тут оказался? — вероятно, она старалась, чтобы голос прозвучал размеренно, спокойно. Получилось скверно, но Драко оценил попытку.
Раздражена ли она так же, как он, или просто боится?
— Ты не поверишь, — он криво ухмыльнулся и сделал шаг к ненавистному красному ковру, — зашел.
— Давно? — тем же голосом, но теперь едва-едва дрогнувшим.
«Все-таки боится», — с мрачным удовлетворением понял он.
Драко лениво подошел к гриффиндорскому камину, проведя указательным пальцем по шершавой обивке дивана. Три шага до Грейнджер. Может, четыре. Не слишком мало, но достаточно, чтобы она начала нервничать. Снова. И снова это вызывает какое-то нездоровое торжество.
— Не настолько давно, чтобы тебе стоило переживать, — почти равнодушно пожал плечами.
Гермиона отрывисто кивнула, ставя учебник на полку. Нарочито медленно. Оттягивая момент, когда придется ответить. Обдумывая, как бы выкрутиться.
Она готова назвать Рона, но самого Малфоя? Ни за что!
Тишина затягивалась и, к ее раздражению, Малфой чувствовал себя совершенно непринужденно. Жуткая несправедливость!
— Зачем тебе имена? Это что-то изменит?
— Кто знает, — он снова пожал плечами и взял бронзовую статуэтку льва с каминной полки. Небрежно покрутил в руках, разглядывая.
«Само спокойствие, черт бы его побрал!»
— Не только имена, — снова эта поганая ухмылка, — еще и то, чем вы там занимались.
Гермиона возвела глаза к потолку, то ли проклиная его дотошность, то ли ругая себя за плохую игру.
— Я отвечу, если скажешь, зачем тебе это?
— Я уже говорил, Грейнджер. Любопытство.
— И только?
Малфой вопросительно поднял бровь, и Гермиона вдруг поняла, как глупо и двусмысленно это прозвучало. И снова почувствовала себя идиоткой.
Мысленно выругавшись, она вздохнула.
Условия есть условия. Обещала честный ответ — будет ему ответ.
— Мне снился Рон.
Лицо Малфоя сморщилось, словно он учуял плохой запах. Гермиона закатила глаза — какой еще реакции можно от него ожидать?
— Только не говори, что вы трахались.
В первую секунду она даже не поняла, что он сказал. А как поняла, чуть не задохнулась от возмущения:
— Чт... что?! Нет! Это был поцелуй!
— Все равно мерзко.
— Сам ты... мерзкий! — высоко вздернув подбородок, Гермиона отвернулась, сложив в стопку пергаменты, и постучала ими по столу, выравнивая. Втайне надеясь, что ее грубый тон отобьет у Малфоя желание продолжать расспрос.
Но тот лишь рассмеялся. Искренне.
Так, словно она рассказала ему хорошую шутку, а не оскорбила.
— И вовсе не смешно, — проворчала Гермиона, хотя умнее было бы прикусить язык, ведь в следующую секунду:
— Так в кого же он превратился? — таким тоном, словно интересуется о погоде.
Она замерла.
«Черт!»
— Я... не уверена. Не разглядела, там было темно.
Выслушав, Малфой поцокал языком и покачал головой, словно она ребенок, которому нужно объяснять элементарные вещи.
— Я ведь уже говорил, что ты плохая лгунья, верно? — усмехнулся он. — Когда врешь, нужно быть внимательнее к деталям. В прошлый раз ты сказала, что не ожидала увидеть этого человека. Значит, ты его узнала.
«Трижды черт!»
Гермиона постаралась равнодушно пожать плечами.
— Сны быстро забываются. Я помню лишь в общих чертах.
Он выжидающе молчал.
— У него были светлые волосы, — наконец сдалась Гермиона, но быстро перестраховалась: — Возможно, это Дамиан.
Малфой не стал интересоваться, кто это. Наверное, видел их фото в Пророке трехдневной давности. Или ему плевать.
— А возможно, я?
Как же хорошо, что она стояла к нему спиной, собирая бумаги, иначе он бы с легкостью прочел по ее лицу, что прав.
«Не поддаваться, не поддаваться!»
— Ну и самооценка у тебя, — фыркнула Гермиона и обернулась, стараясь придать лицу спокойное, если не скучающее, выражение.
Ох, зря!
Он стоял рядом. Почти впритык. Так же близко, как тогда, в каменной нише. И это заставляло нервничать, ведь теперь Малфой трезв, как стеклышко, и полностью отдает отчет своим действиям. К тому же, есть что-то мистическое в том, как тихо он передвигается. И как она не услышала, что он подошел?
Гермиона задержала дыхание.
«Дешевая провокация. И слишком очевидная! Я не куплюсь!»
Малфой снова вопросительно поднял бровь.
«Отвернуться — это все равно, что признаться. Нет уж!»
Драко не понимал, что им двигало в этот момент. То ли неверящий взгляд Грейнджер за плохо отрепетированной и-что-же-ты-сделаешь маской, то ли снова та близость, которую он видел тогда, в ее воспоминаниях. Но стоило опустить взгляд на эти самые губы — и рука сама сомкнулась на ее талии.
Грубее, чем следовало бы. Слишком настойчиво.
Доля секунды скепсиса в карих глазах. Шумный выдох. Попытка сделать шаг назад.
Глухой звук соприкосновения кожи в тех самых дурацких шортах и стола. Стола с чертовыми пергаментами и тонной книг. Стола, в который уперлись ее бедра.
Она сама вопросительно подняла голову. Правда сама!
Секунда — и его губы с силой впечатались в ее.
В горячие. Влажные. Зло сомкнутые.
Никакого протеста. Никакой отдачи.
«Придурок, что ты делаешь?!» — шипел здравый смысл. И, безусловно, был прав.
Но Драко стало наплевать. В эту самую секунду злость, копившаяся в течение дня, достигла своего апогея.
«Конечно, она не ответит!»
Это злит. Невероятно злит.
Гораздо сильнее того, что Грейнджер так и не созналась, что это был он. Сильнее, чем Паркинсон с ее выходкой. Сильнее, чем осознание, что эти губы мягче, чем у его бывшей девушки, хоть и сжаты так, словно она секундой ранее выпила бодроперцовое зелье.
Гермиона просто стоит, сжав края стола, и не верит, что это происходит на самом деле. Это же просто чушь! Кем-то плохо прописанный сценарий дешевого романа из магазина Флориш и Блоттс, из отдела, куда она даже никогда не заглядывала!
Малфой, тот самый Малфой, который столько лет брезгливо морщился в ее присутствии, Пожиратель Смерти, и вдруг целует ее! Ее! Маглорожденную! Ту, что должна вызывать у него только отвращение!
«Неужели все это лишь ради желания доказать свою правоту?»
Осознание, что это реальность, наступает тогда, когда он с силой сжимает руку на ее пояснице, пытаясь прижать к себе крепче, а кончик языка касается уголка ее губ, стараясь проникнуть в онемевший рот.
И на Гермиону словно выливают ушат холодной воды.
Она упирается руками в его грудь и отталкивает, стараясь не думать о том, насколько он выше. И определенно сильнее.
Малфой, судя по всему, не сразу понимает, что она делает. А поняв, все-таки отступает. И даже кривит губы в привычной усмешке, словно крича: «Я был прав!»
— Ты!.. Я... — вряд ли выйдет сказать что-нибудь более связное, поэтому: — Что?!
Будто Гермиона не понимает ЧТО!
И она разворачивается на каблуках и взлетает по лестнице в спальню быстрее, чем слышит за спиной смешок, шуршание бумаги и спасительное от вопросов однокурсников «Инсендио!», сжигающее злосчастный пергамент.
* * *
Сытый, хорошо выспавшийся, и в прекрасном настроении, Драко шел на урок Защиты от Темных Искусств, словно позабыв, как все шептались у него за спиной еще вчера. Странно, но ни чувства вины, ни чувства стыда, ни чувства омерзения не было и в помине. Голос здравого смысла тоже пока молчал, что радовало. А если он вдруг появится, то у Малфоя уже есть для него ответ — оно определенно того стоило. Хотя бы ради этого «Что?!».
Он усмехнулся.
«Черт, это было забавно».
Но, если здравый смысл пока не давал о себе знать, то внутренний голос звучал в голове тихо, но настойчиво: «Этого мало». Отмахнувшись от него, Драко снова представил этот возмущенный тон, горящие щеки и блестящие от шока карие глаза.
День был хорош. Слишком хорош, чтобы это продолжалось долго.
В коридоре его нагнал не кто иной, как Поттер.
— Малфой, есть минута?
Драко закатил глаза и развел руками:
— Разве похоже, что я занят?
Он не остановился, но слегка замедлил шаг, позволяя Поттеру поравняться с собой.
Разумеется, это вызвало бурный интерес окружающих. Даже портреты скакали друг за другом в соседние рамы, стараясь уловить нить беседы. Еще бы! Избранный и Пожиратель идут чуть ли не бок о бок. Вот тема для сплетен-то!
Убедившись, что их никто не слышит, Поттер первым подал голос:
— Это ведь была Паркинсон?
«Блять, да чтоб тебя! Одной фразой все настроение насмарку».
Соврать или нет? С одной стороны, Панси он больше ничего не должен, и сказал ей об этом напрямую. С другой, так запросто заложить свою бывшую Поттеру? Тот ведь не успокоится, пока не добьется правосудия.
— Я не скажу профессорам. Просто хочу знать, — видимо, по лицу Драко не сложно было прочитать сомнение.
Чертыхнувшись, он выдавил:
— Возможно.
Поттер удовлетворенно кивнул, сделав для себя какие-то выводы. Теперь, видимо, ему стало неловко, ведь разговор окончен, а до кабинета еще идти и идти. Драко вздохнул, уже собираясь выдать что-нибудь язвительное, как вдруг за спиной раздалось приглушенное «Ой!» и шорох бумаг, разлетающихся по полу.
«Кажется, настроение снова в порядке».
Грейнджер судорожно собирала пергаменты, не заботясь о том, в каком изначально порядке они лежали, старательно не поднимая глаз. Ясное дело, она ведь видела Драко, он шел прямо у нее под носом. Почему она споткнулась? Задумалась?
«Ой, как сложно догадаться о чем!» — усмехнулся он про себя, но оказалось, был не совсем прав.
— Ты в порядке? — спросил незнакомый голос с едва уловимым акцентом.
Только сейчас Драко заметил, что перед Грейнджер сел на корточки какой-то парень. Явно не студент, если судить по одежде.
— Дамиан! — воскликнула она и снова чуть не выронила собранные бумаги. — Ты здесь откуда?
Незнакомец, не замечая панику в ее глазах, бегающих от Драко к нему, по-доброму рассмеялся и помог ей подняться, вручая остатки пергаментов.
— Борислав пригласил, дело есть, — усмехнулся он и, кажется, только сейчас заметил, что за ними наблюдают, — Гарри!
Он направился к ним. Ну, что-то общее у Драко с ним есть, тут Грейнджер права. Рост, приблизительно одинаковое телосложение, походка. Драко даже признал, что одет тот весьма неплохо. Но в остальном? Волосы этого парня явно темнее. И длиннее. Еще дюймов пять — и будут касаться плеч. Только вот лица спутать не сложнее, чем улитку с бабочкой.
— Какая встреча! — он расплылся в улыбке и взглянул на Малфоя. — Представишь меня своему другу?
— Э-э-э, — замялся Поттер.
— Мы не друзья, — опередил его Драко, — Драко Малфой, — и сам протянул руку, стараясь не смотреть на Грейнджер, но с легкостью догадываясь, что та притихла не просто так.
«Боится, что ляпну лишнее», — усмехнулся он. Видимо, это было расценено как дружелюбная улыбка.
— Наслышан, — на удивление, болгарин охотно принял рукопожатие, — Дамиан Радев.
— Доброе утро, Грейнджер, — наслаждаясь ситуацией, почти пропел Драко.
— Доброе, — пискнула она, не поднимая глаз, чем заслужила вопросительный взгляд Поттера, но лишь покачала головой.
— Что же привело тебя в нашу школу? — как ни в чем не бывало, обратился Драко к новому знакомому.
Почему Поттер и Грейнджер замолчали? Впрочем, вести беседы ни о чем Малфой привык с детства, потому нисколько не чувствовал себя скованно. Как и его собеседник.
— Не хочу раскрывать всех карт, — усмехнулся Дамиан и оглядел всех стоящих рядом, — не подскажете, где кабинет вашего профессора? Я уже замучался с этими лестницами, в Дурмстранге ничего похожего нет.
— Нам по пути, — кивнул Поттер.
К счастью, подошел Гойл, и Драко не пришлось идти в их компании. Друг как всегда не стал задавать вопросов о том, кто это был и о чем Драко с ним разговаривал.
— Еще увидимся! — махнул болгарин и скрылся за поворотом с Поттером и Грейнджер, которая с тех пор не поднимала глаз от пола.
«Само дружелюбие!» — фыркнул про себя Драко и, не торопясь, отправился на урок.
* * *
«Ничего не было, ничего не было, ничего не было…» — как мантру повторяла Гермиона, доставая письменные принадлежности.
Мысли сменяли одна другую с бешеной скоростью. Поцелуй, едва уловимый запах дорогого одеколона, учебники, забытые на столе, бессонная ночь, наполненная чувством вины перед Роном. То, как Гарри за завтраком заявил, что намерен спросить у Малфоя о Паркинсон. Его странный взгляд, когда Гермиона выронила от этих слов вилку. Дамиан, непонятно откуда встретившийся с ней в коридоре, пока она шла нарочито-медленно, стараясь не попадаться на глаза…
Кстати о Дамиане.
Сейчас он сидит на их уроке за самой последней партой, а Гермиона и Гарри из-за этого постоянно ловят на себе вопросительные взгляды однокурсников, уже знающих, что они с ним знакомы. Зачем он здесь? Профессор Крам не счел нужным этого сообщать, а студенты или стеснялись, или побаивались вклиниваться в лекцию профессора с такими бестактными вопросами.
Крам уже известил учеников, что сегодня будет теоретическое занятие, чем расстроил большинство присутствующих — все хотели научиться вызывать патронуса.
Вообще-то, это был первый полностью лекционный урок. Раньше тоже почти не было практических занятий, но профессор всегда устраивал дискуссии на те или иные темы, позволяя ученикам самим находить правильные ответы. Было немного странно совершенно молча слушать его. Но еще более странным было то, что Крам, так или иначе, но регулярно упоминал Парвати во время лекции.
— …как вы могли заметить, мисс Патил в ее ситуации не спас бы ни один патронус, зато владей она беспалочковой магией… — ненавязчиво, но ставя в пример случившееся, объяснял профессор.
Гермиона старательно записывала его речь, пытаясь ничего не пропускать. Она жадно хваталась за новый материал — мысли об учебе отвлекали. Как всегда.
В какой-то момент Дамиан встал и начал медленно ходить между рядами, вглядываясь в затылки учеников. Лаванда, открыв рот и забыв об уроке, следила за его перемещениями.
Вообще надо отдать профессору должное — рассказывал он чрезвычайно интересно и, говоря об одной теме, мог затронуть еще несколько. Гермиона ненасытно слушала и записывала даже то, что другие считали ненужным. Она даже не поверила, когда профессор сообщил, что урок закончен, — слишком уж быстро.
Вздохнув, Гермиона начала собирать вещи. На нее снова накатила паника по поводу Малфоя, и, не удержавшись, она кинула быстрый взгляд на парты, за которыми обычно сидят слизеринцы. Ей на счастье, его не оказалось, а вот Дамиан привлек ее внимание — он сосредоточенно стоял за спиной собирающейся Паркинсон.
Слегка нахмурившись, он посмотрел на Крама и еле заметно кивнул.
— Мисс Паркинсон, задержитесь, пожалуйста, — раздался голос профессора.
