Война убеждений

С переменным успехом Грейнджер оставалась верна своему слову. Ровно девять дней она с упорством не смотрела на Драко, на уроках устраивалась исключительно на передних партах, чтобы не было соблазна повернуть голову в его сторону, в Большом зале сидела только спиной к слизеринскому столу, а в гостиной всегда находилась в присутствии своих дружков. И спать уходила тогда же, когда и они, отметая даже крошечную возможность хотя бы попытаться снова залезть ей в голову. Впрочем, Драко все-таки смог сделать это. Дважды. Первый раз, когда застал ее в библиотеке. Грейнджер тогда была с Лонгботтомом, но тот не обращал на нее внимания, старательно вчитываясь в учебник. Глупо было рассчитывать, что ее мозги будут заняты хоть чем-то, кроме учебы. Как и ожидалось, Драко не нашел там ничего, кроме непонятных формул по нумерологии и, почему-то, страниц детской сказки о трех братьях. Это в очередной раз заставило Малфоя пожалеть, что у него нет учителя, чтобы он объяснил, как самому искать воспоминания, а не лицезреть то, о чем человек думает в данную секунду. Второй раз Грейнджер сидела после душа на красном ковре в общей гостиной и сушила волосы у камина, задумчиво глядя на огонь. Ну как тут удержаться? Правда, вокруг нее расположилось рыжее трио: на диване за ее спиной сидели брат и сестра Уизли, а на коленях устроился самый уродливый в мире кот. Наплевав на эту свиту, Драко, открыв перед собой учебник по заклинаниям и делая вид, что практикуется, почти с первого раза смог подглядеть, о чем она думает. На удивление, Грейнджер даже не вздрогнула, видимо, слишком поглощенная своими мыслями. Вот только то, что Драко тогда увидел, заставило его ходить с идиотской улыбкой еще пару дней, хотя ничего такого в этом воспоминании не было. ...Она стояла в Астрономической башне рядом с Поттером и смотрела вдаль на окрашенные закатом облака. Между бровей залегла небольшая морщинка, в глазах плескалась грусть, но не было ни намека на слезы, а на лице, освещенном теплым оранжевым светом, читалась лишь усталость. — Как думаешь, он смог бы?.. Малфой? — нарушила она тишину, неуверенно посмотрев на Поттера. Тот, взглянув на прямоугольный медальон у себя в руках и покрутив его пару раз, медленно ответил: — Нет, — он слегка покачал головой, — нет, он уже опускал палочку. Это сделал Снейп. Грейнджер за секунду до последней фразы вдруг еле заметно улыбнулась и расслабила плечи. Словно то, что она услышала, стало для нее облегчением. Словно сам Драко для нее что-то значил... Чушь, конечно. Просто слепая гриффиндорская вера в честность и добропорядочность, не более. Но, черт возьми, почему именно эту сцену Малфой никак не мог выкинуть из головы? Почему ему так важно, что Грейнджер еще тогда знала о его невиновности? Клятое воображение, как и на третьем курсе, вырисовывало большее, чем то, на что он мог бы рассчитывать. Только после увиденного Драко перестал злиться, что она так победоносно выпорхнула из библиотеки, оставив его как последнего олуха стоять посреди стеллажей. Это случилось на третий день ее гордого я-тебя-не-замечаю поведения. Впервые после того случая Грейнджер посмотрела на Драко тогда, когда из Больничного крыла вернулась Патил. Немного помявшись, та подошла к нему за завтраком, чтобы сказать «спасибо». Хоть он и ответил, что ничего толком не сделал, Парвати настаивала, что Драко хотя бы попытался, и она ему за это благодарна. Казалось, тогда весь Большой зал готов был свернуть шеи, лишь бы увидеть, к чему приведет этот разговор. «Ожидали, что мы станем лизаться у всех на виду?» — хмыкнул он, закатив глаза. В тот же день, когда вернулась Патил, ее, Драко и Слизнорта вызвали к директору. Студенты дали свежие показания двум сотрудникам Министерства, и когда разговор дошел до того, как именно Драко убил змею, отпираться уже не было смысла. МакГонагалл и декан Слизерина яро защищали его, так что отделался он достаточно легко — на палочку наложили Оповещающие чары сроком на два года. То есть, стоит Драко произнести Непростительное, как появится пара крепких мракоборцев и без разговоров отправит его на допрос. Был у этого разговора и плюс — он узнал о судьбе Панси. Ей тоже не очень-то досталось — месяц отстранения от школы, запрет до конца учебного года посещать Хогсмид и крупный штраф, который и замял все это дело. Вот так, никакого Азкабана. Было ли это облегчением для Драко? Наверное, да. Но больше всего угнетало другое. Как бы смешно ни звучало, это были уроки. А именно — уроки по Защите от Темных Искусств. К счастью, Крам так и не добился разрешения использовать дементора в учебных целях, но даже это не помогло Драко. Его ужасно раздражало, что даже вокруг Уизли крутилась какая-то серебристая псина, а у него самого из палочки вырывался лишь мгновенно рассеивающийся в воздухе жидкий светящийся дым. В свое время ходил слух, что Пожиратели не могут вызывать патронус. Исключение — Снейп, который чуть ли не с самого начала был на стороне Ордена. Может, дело в этом? Хотя, кроме Забини ни у кого из слизеринцев тоже ничего не получалось. Разве что у Дафны появилось нечто напоминающее то ли кролика, то ли кота. Но и этот непонятный образ тоже не задержался надолго. С этими мыслями Драко и шел на очередной урок Крама. Грейнджер была уже в кабинете, когда он зашел, но даже не повернулась на звук хлопнувшей двери. Она, как и последние девять дней, сидела на первой парте и о чем-то оживленно болтала с Уизли, пока тот поглаживал большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Убеждая себя, что это лишь дружеский жест, Драко со злостью достал палочку и швырнул сумку на пол возле парты. Кажется, Блейзу, к которому он подсел, тоже была неприятна эта картина. Неужели он все еще не отказался от своей идеи? Вдруг Грейнджер начала яростно рыться в сумке, а Уизли вопросительно повернулся к Поттеру. Тот покачал головой. Ахнув, она вскочила и выбежала из класса. Почему — оставалось лишь гадать. — Да о Уизли, о ком же еще! — вдруг повысил голос Забини, многозначительно посмотрев на Драко. — Даф все уши прожужжала, что Браун только о нем и говорит, будто других тем для разговоров не существует. «Неужели настолько отчаялся?» — хмыкнул Драко, прикидывая, что именно задумал Блейз. — Да? — намеренно удивленно поддержал он друга, стараясь не думать о том, что этот разговор может сыграть и ему на руку. — Ну, ты же знаешь девок, им лишь бы потрепаться, — пожал плечами. Это возымело эффект — голова Уизли еле заметно повернулась к их парте. — Только слепой бы не увидел этого, смысл голосить на каждом углу? Готов поспорить, дай ей пару бокалов — и сама к нему полезет. — Спорим? — ухмыльнулся Драко. — Двадцать галлеонов? — Пятьдесят. — По рукам! — Разоришься! — рассмеялся Драко. — Вот завтра и посмотрим, — улыбнулся Забини. — Завтра? — рассеянно переспросил он. — Ну да. У Гермионы ведь день рождения. Я не испытываю иллюзий, что меня позовут, но подарок все же отдам. Расчет Блейза был прост как дважды два: Уизли ненавидит Драко и, если сам напьется, может поддаться порыву, чтобы он продул спор и раскошелился. Наивно, конечно, полагать, что Уизли так поступит, разве что «случайно» узнает о том, что его благоверная целовала… «Даже не вздумай», — прошипел внутренний голос, и Малфой на удивление легко с ним согласился. Хоть соблазн велик, ни к чему хорошему это не приведет. Он не настолько помешался на Грейнджер, чтобы творить подобную дичь, даже с оправданием, что просто хочет ей насолить. Тут даже себя не обмануть. Мысли прервал хлопок двери. Зашел профессор Крам.

* * *

«Ну это же надо!» — ругала себя Гермиона, прижав свиток с домашним заданием к груди. Тяжело дыша, она бежала по лестнице в кабинет, ведь колокол уже оповестил о начале урока. Гермиона никогда — никогда! — не опаздывала на занятия! И из-за чего?! Чертов Малфой! Будто она не замечает, как он на нее смотрит! Особенно когда она с Роном! Из-за постоянных треволнений в последнее время Гермиона стала невероятно рассеянной, непрерывно ожидая, что он выкинет что-нибудь из ряда вон выходящее. Но нет! Он НИЧЕГО не делал, лишь смотрел. Ненавязчиво, но очень пристально. Это выводило из себя. — Мисс Гермиона! Срежьте путь через второй этаж, а то за углом притаился Пивз, в ожидании, на чью голову опрокинуть старую чернильницу. Взвизгнув, она резко обернулась. Перед ней, сияя улыбкой, висело привидение. — Спасибо, сэр Николас! Отсалютовав ей шляпой, призрак поспешил по своим делам. Лестница. Поворот. Еще один. Кабинет. Даже не пытаясь отдышаться, Гермиона постучала в дверь и заглянула в класс. — Простите за опоздание, профессор Крам. Можно?.. — Надеюсь, у вас была веская причина. Присаживайтесь, я как раз собирался объяснить суть сегодняшнего урока, — ответил он. «Могло быть и хуже», — выдохнула Гермиона и поспешила занять свое место. — Как я уже говорил, то, чем мы сейчас занимаемся, не входит в школьную программу, и директор МакГонагалл, — профессор саркастически усмехнулся, — мягко намекнула, что пора с этим заканчивать. Посему это последний урок, посвященный патронусам. И просто так тренироваться больше нет смысла. Вам нужно уметь вызывать его в стрессовых ситуациях, в этом вся суть. Так что, — Крам указал куда-то вправо, и Гермиона только сейчас обратила внимание на едва заметно подрагивающий старый пыльный шкаф, — вы будете пытаться вызвать его, смотря своим страхам в глаза.

* * *

«Боггарт? Серьезно?» До тошноты страшно представить, что Драко там увидит. Горы трупов? Круциатус, летящий в грудь матери? Извивающаяся на полу Грейнджер? «Лишь бы не профессор Грюм. А то позору не оберешься». Что еще? Сивый, жрущий пойманную егерями девушку-полукровку? Дементоры в Азкабане? Вот это уже больше похоже на правду. Их Драко категорически не готов увидеть. «Лучше бы появился Темный Лорд. Его хотя бы не стыдно бояться». — Сначала те, у кого получался стабильный телесный патронус. Мистер Поттер, прошу, — Крам жестом указал на шкаф. Сразу за Поттером в очередь встали его рыжая подружка, Финниган, Уизли, Грейнджер и Забини, остановившийся у нее за спиной, но не предпринимающий попыток заговорить. Немного посомневавшись, Дафна тоже решила попробовать, шагнув вслед за Блейзом, скорее, ради самого Блейза. Двери шкафа распахнулись, и вылетевший на Поттера дементор заставил Драко изо всех сил вцепиться в палочку и, сжав зубы, повторять про себя: «Это всего лишь боггарт, это всего лишь боггарт…»

* * *

Гарри легко, словно левитирует перо, взмахнул палочкой, и класс озарил свет от статного серебристого оленя, которого Гермиона видела уже не раз. Боггарт, ясное дело, никак не отреагировал на эту магию, и дементор издал отвратительный шумный всасывающий звук, заставив ее поежиться. Она непроизвольно нашла глазами Малфоя. Тот стоял с прямой спиной, но бледный и, казалось, готовый грохнуться в обморок прямо сейчас. Зная теперь, что он был в Азкабане, Гермионе даже стало жаль, что он видит все это. — Прекрасно, мистер Поттер, — похвалил профессор. — Мисс Уизли, прошу. Джинни шагнула вперед. Дементор, повернув к ней голову, вдруг закрутился, как волшебник при трансгрессии, и упал на пол черным дневником с инициалами. Прикрыв глаза и сосредоточившись, Джинни взмахнула. Не так уверенно, как Гарри, но мгновение — и из ее палочки вырвалась изящная лошадь. Наступив копытом на дневник Тома Риддла, она поспешила направиться к патронусу Гарри. — Больше уверенности, мисс Уизли, — удовлетворенно кивнул Крам. — Мистер Финниган. Симус лишь с третьей попытки смог преодолеть страх перед банши, и к оленю и лошади присоединился лис. Рон, на удивление, справился с первого раза. Наверное, после того, что ему показал крестраж в том году, пауки уже не внушали такого ужаса, как прежде. Довольный собой, он ободряюще улыбнулся Гермионе и направился к Гарри вместе со своим светящимся терьером. Нервно облизнув губы, она сделала шаг вперед. Драко, затаив дыхание, наблюдал за ней. И искренне надеялся, что Грейнджер увидит какую-нибудь мумию или, на крайний случай, инфернала. Разумеется, надежды не оправдались. Секунда — и на месте огромного черного паука стоит Беллатриса Лестрейндж, покручивая в руке серебряный кинжал. Где-то справа Драко услышал, как негромко, но очень неприлично выругался Лонгботтом. Краем глаза заметил напряжение Поттера и Уизли. Но все его внимание было сосредоточено на Грейнджер. Она стояла ни жива ни мертва и крепко сжимала в тонких пальцах палочку. Руки предсказуемо дрожали. По кабинету раздался визгливый смех. Она вздрогнула и зажмурилась, что-то беззвучно шепча. — Профессор Крам, может, следующий?.. — подал голос Уизли, бросая обеспокоенный взгляд на подругу. — Я могу, Рон! — яростно выкрикнула Грейнджер и распахнула глаза. — Экспекто Патронум! Из палочки вырывалась лишь струйка серебристого пара. — Эспрек… Ой, Экспекто… Снова закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Это слишком жестоко. Черт, будь на месте Грейнджер кто-нибудь другой, Драко уже бы отвел ее в сторону. А собственно, почему не ее? И плевать, что подумают остальные. Плевать же? Да! Давно плевать! Она делает еще одну провальную попытку и вдруг медленно подносит ладони к голове и закрывает уши, словно не может больше слышать этот смех. Он и сам уже не может. Ничего не мог сделать в прошлый раз, так почему и сейчас ступни словно приклеились к полу? Вместо него это делает Крам. Мгновение — и перед профессором каменная стена, на которой нацарапана та самая руна, которую Драко видел в газете. — Ридикулус, — спокойно произносит тот, и с легким хлопком стена рассыпается, а боггарт, превратившись в темную бесформенную массу, прячется в шкафу. — Вы в порядке? — участливо спросил профессор, подойдя к Грейнджер и, взяв ее за запястья, убрал руки от ушей. — Может, дать вам успокоительное зелье или отправить в Больничное крыло? Она помотала головой. — Извините, у меня не всегда получается, — тихо произнесла она, словно оправдываясь, и, опустив голову, направилась к Уизли и Поттеру. Рыжий, опередив друга, тут же успокаивающе обнял ее за плечи. — Продолжаем урок, — как ни в чем не бывало бросил профессор и снова открыл шкаф. Блейз справился с заданием со второй попытки, и аудиторию озарил свет блестящей пантеры. Дафна, как и ожидалось, с треском провалилась, не сумев создать даже клуба серебристого пара. Впрочем, ее это не сильно расстроило. Остальные студенты, оживленно перешептываясь, хаотично выстроились в очередь. Драко оказался приблизительно в центре и не стесняясь наблюдал за Грейнджер, которая все это время пыталась прийти в себя. В глубине души он даже был рад, что она находилась среди тех, с кем ей спокойно, даром что злило, когда ее касался Уизли. Вдруг она поймала на себе его взгляд, но Драко и не подумал отвернуться. Какое-то время они изучали друг друга, словно впервые увидели, и Грейнджер, не отрываясь от рыжего, внезапно… улыбнулась. Совсем чуть-чуть. Так же, как тогда, в Трех Метлах. Будто говоря: «Все в порядке». Неуверенно и опасливо, словно сомневалась, имеет ли на это право. Словно боялась быть осмеянной. Драко вдруг пришла в голову мысль, что можно использовать возникшее чувство, чтобы выполнить задание. Тем временем Грейнджер ненавязчиво освободилась из объятий Уизли, что еще больше заставило грудь наполниться приятным теплом. Тут же вспомнились ее блестящие глаза, приоткрытые губы в каком-то сантиметре от его собственных, и рука, так правильно покоящаяся на талии… — Мистер Малфой, прошу, — раздается голос профессора. «Что, уже?» Он и не заметил, как подошла его очередь. Стараясь ухватиться за возникшее чувство, Драко почти уверенно достает палочку, уже готовый встретиться лицом к лицу с дементором. Но то, что он видит, заставляет его замереть на месте и мгновенно забыть о том, что испытывал секундой ранее. За спиной раздаются испуганные вздохи, но Драко едва слышит их, с ужасом глядя вперед. Да, с первого взгляда перед ним и правда дементор, парящий в нескольких дюймах от пола, вот только глаза… Чистые. Ослепляющие. Голубые. Лицо старика обрамляют серебряные волосы, и морщин ровно столько, сколько он помнил. Профессор Дамблдор, одетый в совершенно несвойственное ему черное одеяние, смотрит сочувствующе, едва заметно покачивая головой, словно Драко ребенок, без спросу взявший отцовскую метлу. «Это не по-настоящему», — убеждает себя он, но происходящее кажется настолько реальным, что рука с палочкой опускается сама по себе. И он закрывает глаза, стараясь прогнать образ человека, погибшего отчасти по его вине. — Драко… Ты ведь не убийца… «Черт, даже голос…» — Позволь мне помочь тебе… Драко собирает волю в кулак и поднимает палочку, стараясь воскресить в памяти улыбку Грейнджер. Теплую, искреннюю, настоящую. Улыбку для НЕГО. — Экспекто Патронум! — четко и уверенно произносит он, и… Чуда не происходит. В воздухе на мгновение появляется все та же серебристая струйка, но быстро гаснет. Стиснув зубы и стараясь не глазеть на бывшего директора, Драко решает больше не пытаться. Он отходит в сторону, уступая боггарта Гойлу, а сам, словно ища поддержки, неосознанно высматривает Грейнджер.