Война убеждений

Тик-так. Механический магловский будильник на прикроватной тумбочке отсчитывает секунды. Тик-так. Под закрытыми веками отпечатался взгляд серых глаз. Тик-так. Почему этот взгляд не как у друзей? Не обеспокоенный и не сочувствующий — понимающий. Тик-так. Почему под этим взглядом неуютно находиться в объятьях Рона? Тик-так. Почему только у них поменялся боггарт? Тик-так. Почему после неудачной попытки он снова искал ее глазами? Тик-так. Почему так хотелось, чтобы нашел? Тик-так. Почему вспоминается пьяный голос: «Твои друзья ничего не видели. И ты тоже»? Тик-так. Почему Гермиона только сейчас задумывается о том, что он испытал не меньше, чем все они? Тик-так. Почему-почему-почему… Дз-з-з-з-з-зынь! С оглушающим в тишине треском звенит будильник, распахивается бордовый балдахин, и над ней нависают улыбающиеся лица. — С днем рожде-е-ения! — они попытались крикнуть хором, но получилось не очень. Гермиона изо всех сил растянула губы в улыбке, чтобы не показаться неблагодарной. Девчонки старались, в конце концов. Жаль, что она проснулась за два часа до будильника и слышала, как они на цыпочках ходили по спальне и обсуждали, стоит ли выключить его, чтобы она выспалась в субботу, или пусть просыпается, когда привыкла. Хлоп! Взрывается не меньше десяти хлопушек, и блестящие конфетти вперемешку с шоколадными конфетами сыплются на кровать. — Это все мне? — закусила губу Гермиона и взяла угощение. — Ай-яй-яй, — покачала головой Джинни и рассмеялась, — что бы сказали твои родители? Еще зубы не почистила, а уже сладкое трескаешь! — Не моя вина, — невинно похлопала глазами Гермиона и, пока не отняли, под общий хохот запихнула шоколад в рот. — Ты уж нас прости… — начала Лаванда. — Но Джинни обещала… — подхватила Парвати. — Доставить тебя мальчикам сразу, как только проснешься. Так что, — Джинни хитро сощурилась, — ну-ка, девочки! — Вингардиум Левиоса! — на этот раз хором. Гермиона только и успела, что взвизгнуть и схватиться за одеяло, с которого градом на пол посыпались сладости. — Эй! Это не смешно! — крикнула она. Правда, сквозь смех возмущение прозвучало неубедительно. Черт, конечно смешно! Поразительно, как близкие люди буквально за считанные секунды могут поднять настроение. Все это так напомнило предыдущие годы, что Гермиона совершенно забыла, что в гостиной могут быть еще и слизеринцы. И, к несчастью, действительно были. Обе Гринграсс, Забини, Гойл, Малфой и Нотт видели, как Джинни, Лаванда, Парвати и даже несколько младшекурсниц левитируют перед собой запутавшуюся в одеяле Гермиону, как ее ловят на руки Гарри и Рон. Как она отчитывает их, но, несмотря на происходящее, улыбается и обнимает. Собственно, какая разница, что они подумают? Это ЕЕ праздник! Не она ли хотела участвовать в подобных мероприятиях? Вот именно! Так что пусть воротят носы, сколько угодно. По очереди поцеловав в щеку Рона и Гарри, Гермиона заметила огромный длинный сверток, лежащий на диване. — Это же… От кого? — Мы не стали читать, — поспешно ответил Гарри. — А поверь, очень хотелось, — чуть краснея добавил Рон, бездумно потирая щеку. — Открывай скорее! — распахнула глаза Джинни, плотоядно глядя на подарок. Гермиона, задержав дыхание, медленно потянула за холщевую веревку. В том, ЧТО в свертке, не было никаких сомнений. И вот, развернув грубую бумагу, она достала записку. «Надеюсь, ты не забыла, как это делается. С днем рождения. В.» — Виктор… — пролепетала Гермиона и, отложив записку, осторожно провела пальцем по древку вдоль серебристой надписи «Нимбус-2001». — Только не начинай, что не умеешь летать. Ты всех нас неплохо надула! Я помню, как ты носилась в Выручай-комнате! И когда только успела научиться? — пробурчал Рон. Может, Гарри рассказал ему, что они с Виктором в основном летали, когда она училась на четвертом курсе, а не делали то, о чем все тогда думали? — Я и не собиралась… Просто это очень неожиданно… На столике перед камином друг на друге уже красовалась гора подарков. Наручные часы от Рона и Джинни — миниатюрная копия тех, что висели в Норе, разве что на стрелках были фото почти всех членов ОД, огромный набор усовершенствованных перьев со встроенной проверкой орфографии и зачарованный толстый планировщик в кожаном переплете от Гарри. Очень красивое и, по словам Невилла, очень редкое растение в горшочке, огромная коробка с логотипом «Всевозможные Волшебные Вредилки» от Джорджа, новый вязаный свитер и фирменный торт от миссис Уизли. — Даже не думай, — хихикнула Джинни, — вечером попробуем, тебе нормально позавтракать надо! Наигранно выпятив губу, Гермиона скрестила руки на груди и с обидой посмотрела на подругу, снова вызвав взрыв неподдельного хохота. Да уж, когда еще друзья увидят ее такой? В пижаме, взлохмаченной, шутящей и совершенно счастливой? — Гермиона, — послышалось за спиной. Она, не переставая улыбаться, обернулась. Озираясь, словно не уверен, можно ли ему здесь находиться, Блейз стоял с небольшим свертком в руках и напряженно поглядывал на именинницу. — Я знаю, наш последний разговор был не очень, но не хотелось бы, чтобы ты думала, будто я не хочу с тобой общаться. Я хочу. И очень надеюсь, что ты простишь меня. «Простить? Да за что? Это мне в пору извиняться!» Черт, подумать только, он не постеснялся показать свою слабость, не постеснялся ПРИ ВСЕХ извиниться, и еще протягивает… подарок? Она точно не спит? — Блейз, ты что? — брови удивленно поползли вверх. — Это ты меня извини! Наверное, это было очень грубо с моей стороны, — Гермиона неосознанно поправила волосы, — в общем, не бери в голову. Мне тоже хочется с тобой общаться. И спасибо, — она приняла прямоугольный сверток и встала на цыпочки, на эмоциях целуя его в щеку. Тот, широко улыбаясь, кивнул, делая шаг назад. — Я пойду, а то кажется, твои друзья уже решили меня казнить. Гермиона обернулась. Нет. Совершенно нет. Гриффиндорцы стоят, как громом пораженные. Оно и не удивительно — не ожидали подобного. — Никто не хочет тебя казнить, но она еще даже в душе не была, — подталкивая подругу в спину, произнесла Джинни. — Не смею задерживать, — подняв руки в примирительном жесте, ухмыльнулся Забини и шутя попятился на свою половину гостиной, где его встретили мрачными взглядами все, а в особенности — Малфой.

* * *

Кто бы мог подумать, что некоторые девушки могут оставаться настолько привлекательными даже в подобных обстоятельствах? Драко никогда не видел Грейнджер такой. Глаза счастливо блестели, волосы растрепались, пижама смята, а она, наплевав на это, бросается на шею почти каждому, кто ее поздравляет, смеется — нет, хохочет! — даже с самых нелепых шуток и совершенно не выглядит при этом глупо. Черт, скажи ему кто-нибудь, что он будет рассуждать о ней в таком ключе, и Драко послал бы этого человека на три буквы. Может, все-таки не стоило отправлять подарок? Нет никаких сомнений, что он испортит ей настроение. Еще и Блейз со своим извини-я-такой-грубый-давай-дружить. Чертов лицемер. А она-то! Наивно хлопала своими огромными глазищами и улыбалась, словно он не хуже Уизли или Поттера. Но это представление стоило того, чтобы увидеть перекошенную рожу рыжего. Да и Поттер, кажется, оставил свою челюсть на полу. — Драко, — тихо позвал Гойл, — прекрати, люди начинают замечать. — М? — отозвался он без особого интереса, не отводя глаз от гриффиндорского стола. — Ты можешь врать кому угодно, только я не слепой. Это заставило повернуться. — Чего? — Прекрати пялиться, на тебя уже Дафна с Блейзом смотрят. Сжав зубы, Драко уставился в тарелку. «Блять, тебя Лонгботтом научил замечать подобное? Или, может, это и правда бросается в глаза?» — Я в душе не ебу, что ты там себе напридумывал, — процедил он. — Ага, конечно, — насупился друг, пробурчав себе под нос что-то вроде «я же самый тупой». Драко отмахнулся и принялся за завтрак, нет-нет да поглядывая на гриффиндорский стол.

* * *

А письма все сыпались и сыпались, Гермиона даже не успевала их распечатывать. Самое приятное, конечно, было от родителей — ее любимые духи и длинное письмо, каждая строчка которого пропитана заботой. — О, смотри! А в этом какой-то придурок зовет тебя замуж! — Рон беззастенчиво откинул очередной пергамент. — Да сколько же их!.. — проворчала Гермиона, отодвигая конверты, чтобы дотянуться до тарелки. — Вот она, горькая доля героев, — рассмеялась Джинни, — Локхарт сошел бы с ума от зависти. — Да он как бы и так того, — пожал плечами Рон. Вместо смеха у Гермионы получилось только какое-то непонятное фырканье, но Рон все равно остался доволен. — В Пророке твое поздравление на первой полосе, — не отрываясь от газеты, произнес Гарри. — Они даже главную новость для этого передвинули. — Какую? — поинтересовалась Гермиона, намазывая джемом тост. — Опять то же самое… — бегая глазами по строчкам, хмыкнул Гарри. — Хотя, не совсем. На этот раз… — Вот же черт! — заглянув ему через плечо и прочитав заголовок, воскликнул Рон. — Да что там? — Ничего, завтра прочитаешь, — складывая газету, быстро ответил Гарри, — не порть настроение, к нам это не относится. — Акцио Пророк! — не успел друг и глазом моргнуть, как издание уже оказалось у нее в руках. Перелистнув первую страницу со своей не самой удачной фотографией, Гермиона наткнулась на фото известного магловского бизнесмена. Родители часто обсуждали его, когда она была на каникулах. «Правосудие или самосуд?» «Магл Эрик Брукс, известный в немагической Британии как крупный предприниматель, владелец двадцати семи ресторанов по всему миру, вот уже полгода находящийся под судом по обвинению в надругательстве над тремя одноклассницами своей двенадцатилетней дочери, вчера вечером получил оправдательный приговор. С подсудимого сняли все обвинения, несмотря на то, что доказательств в суде было более, чем достаточно (включая показания пострадавших). Как ему удалось избежать правосудия? Деньги или власть? Теперь это неважно. Выйдя из зала суда, Эрик Брукс, окруженный репортерами, вдруг сознался, что виновен, а после со словами «Это ради общего блага» выстрелил себе в голову из пистолета (железная дудка, из которой маглы убивают друг друга, прим. редактора). Секундой позже над зданием суда появился тот самый символ, который мы уже видели с вами дважды. Правосудие или самосуд? Стоит ли за всем этим загадочный Бэтмен или одержимый перевернутыми наизнанку идеями Гриндевальда волшебник, остается лишь гадать. Министерство ищет виновного». — Дважды? — переспросила Гермиона. — Он же был только один раз… — А как же тот самоубийца? — отозвался Рон, но сразу встретил непонимающий взгляд. — Я так и знал, что ты врала, будто читала, — развел руками Гарри. И Гермиона вспомнила. Она ведь обещала себе прочитать ту всеми обсуждаемую статью, но в этот день на Парвати напала змея, и стало совершенно не до того. — А что тогда случилось? — Какой-то парень хотел сброситься с крыши, из-за того, что его семья погибла в автокатастрофе, — нехотя ответил Гарри. — Ну, там Империус в чистом виде. Он сам спустился и, указав на знак в небе, сказал, что ему распахнули глаза и что жизнь — бесценна. — Ага, бесценна. Именно поэтому Бэтмен угробил этого извращенца, — фыркнул Рон, махнув на газету, — хотя, я считаю, поделом. Гермиона поджала губы. Все это не укладывалось в голове. Вряд ли у того, кто это все делает, плохие намерения. Этакий Робин Гуд — спасает невинных и карает подлых богачей. Вот только кто дал ему право распоряжаться чужими жизнями? — Черт с ним, это дело Министерства, — наконец изрекла она, чем вызвала облегченный выдох окружающих. Словно от ее настроения зависел сегодняшний день. Гермиону с самого утра тянуло на сладкое, потому она пододвинула к себе большую порцию пудинга, и в эту же секунду на стол почти одновременно приземлились еще две совы. Одна бежево-золотистая, и если бы за окном светило солнце, то наверняка кончики перьев красиво переливались. Но, увы, сегодня было по-осеннему пасмурно. Рядом с принесенным свертком сама она казалась чересчур маленькой. На скорую руку отвязав подарок, Гермиона угостила сову печеньем, но та не спешила улетать. Пожав плечами, девушка быстро распечатала упаковку. Под подарочной бумагой оказалась громоздкая книга «Мифы и легенды Болгарии». С интересом раскрыв книгу, на первой же странице она обнаружила записку. «Гермиона, с днем рождения! Прости, подарок пришлось выбирать на скорую руку, надеюсь, вышло не слишком примитивно. Сова не улетит, пока ты не дашь ответ. Встретимся завтра в Хогсмиде? Виктор тоже будет, он уже послезавтра отправляется на родину. Жду ответа, Дамиан». — Есть перо? — Гермиона подняла голову и встретила мрачный взгляд Рона, но он тут же улыбнулся. — Да, минутку, — порывшись в сумке, протянул довольно мятое перо. — Спасибо. Ребят, вы не против завтра встретиться с Виктором и Дамианом? Руки Рона расслабились, словно ему стало легче от мысли, что она не встретится с болгарами наедине. Это, разумеется, польстило. — Без проблем, — поймав взгляд друга, ответил Гарри, и Джинни согласно кивнула. «С радостью! Я тоже буду с друзьями. Давайте тогда в Трех Метлах, в два часа, как и в прошлый раз? Кстати, книга чудесна, большое спасибо! Гермиона». Привязав ответ к протянутой лапе, она получила легкий благодарный щипок клювом в палец и дала сове еще одно печенье. Та поспешила удалиться. Вторая, обычная школьная сипуха, недовольная, что не ей первой уделили время, улетела сразу, как только Гермиона отвязала от лапы небольшой продолговатый сверток. — А это от кого? — спросила Джинни. — Тут не написано, — Гермиона пожала плечами. Быстро распечатав подарок, она нахмурилась. Красное дерево. Красивая замысловатая резьба по краям. И все бы ничего, если бы это не была… расческа. Чертовски красивая, изящная расческа. Гермиона подняла голову, осмотрев Большой зал, и тут же встретила выжидающий взгляд серых глаз за слизеринским столом. Сомнений не осталось. Эта вещь буквально кричала: «Для твоей лохматой головы, Грейнджер!» — Только не говори, что это… — Рон проследил за ее взглядом. — Черт, вот же гад! Не обращай внимания, Гермиона! Ты же знаешь Малфоя. Хочешь, мы с Гарри намылим ему шею? Гермиона покашляла, прикрыв кулаком внезапно растянувшуюся на лице улыбку. — Не стоит, Рон, — спрятала глаза, сжав подарок в руке, — по-моему, это даже забавно. Гарри, кажется, это заметил. И Малфой тоже.

* * *

Вот уже третью субботу подряд Драко не знал, чем себя занять. В Хогвартсе стало невероятно скучно. Точнее, не хотелось присоединяться к всеобщему веселью. Плюй-камни, шахматы и перемывание косточек гриффиндорцам как-то не вдохновляли. Тем более, на всех углах он только и слышал, что о предстоящей пьянке в гостиной, о которой, вроде бы, не знала даже Грейнджер. Хотя, вряд ли она будет против — весь день ходит, словно в облаках витает. Ему бы хоть крупицу ее настроения! Нет, оно определенно поднялось, стоило только увидеть ее, брыкающуюся в воздухе и размахивающую своими такими-чертовски-привлекательными ногами. Но после того, как она поцеловала Забини… Черт, терпение лопнуло. Поттер и Уизли — еще понятно, но Блейз? Да ладно, суть ведь не в том, что Драко завидовал им. Ну, не только в этом. Просто было как-то по-детски обидно, что он при всем желании никогда не станет частью этого балагана. Никогда у него не будет таких друзей, которым можно будет так искренне радоваться, никогда не будет такого смеха, никогда не будет такой девушки. «Э, палку-то не перегибай! — рявкнул здравый смысл. — Девушку надумал!» Да, действительно, что-то понесло не в ту степь. Поттер в друзьях — идиотская мечта одиннадцати лет, Грейнджер в девушках — совершенно абсурдная мысль четырнадцати лет. Нет, вроде, тринадцати. И все-таки четырнадцати? Пятнадцати. Шестна… «Да подотри уже сопли!» — зашипел внутренний голос. Но хуже всего было то, что она улыбнулась. При всех обстоятельствах радоваться надо, правда? Ан нет. Насколько было бы проще, если б она отшвырнула подарок с глаз долой, а то и вовсе подожгла на месте. По крайней мере, это внесло бы хоть какую-то ясность в их и без того странные отношения. «Отношения? Не смеши! Это называется жалость!» Окончательно взвинченный и злой на себя, Драко встал и отряхнул мантию — в невосстановленной части замка было очень пыльно, зато не было людей. Он пошел сюда привести мысли в порядок, а что в итоге получилось? Накрутил себя еще больше. Всю дорогу до гостиной Малфой старался избавиться от этих мыслей. Благо, он неплохо владел окклюменцией и очистить сознание ничего не стоило. Но в основном все мысли отошли на второй план, когда Драко увидел Тео. — Ты где-е-е бро-о-одишь? — протянул приятель, опираясь на колонну у входа в гостиную. — Там тебя все обыскались уже! — Кто все и с какой стати? — прохладно поинтересовался Драко. — Да там все! Первого сентября была просто разминка, я тебе скажу! Вопросительно изогнув бровь, Драко проводил идущего по стене Нотта. Судя по запаху, он не пил огневиски, а купался в нем. Вот что больше всего Малфой не любил — так это находиться трезвым в компании пьяных. — Грейнджер всем наливает, что ли? — крикнул он вслед Тео. — Не то слово! — тот, казалось, едва сдерживает рвотные порывы. «Будь что будет». — Сила в единстве, — пробурчал Драко пароль, и каменная стена отъехала.