* * *
— О чем? — устало подняла глаза она, поправив ремень сумки, чтобы тот не так сильно врезался в плечо. — Я поступил глупо, вы все правы, а я осел, — произнес он на одном дыхании, словно репетировал эту речь весь день. Гермиона вздохнула, закатив глаза. — Ну и кто тебя надоумил? Гарри? — Вообще-то Джинни, — хмыкнул Рон, пошаркав мыском по полу. — Но ты не считаешь, что не прав, верно? — уточнила Гермиона. — Наверное, считаю, но не так яро, как вы. Моя б воля — оставил бы от него мокрое место. «Может, и стоило», — кашлянула Гермиона, мысленно отругав себя, что снова позволила Малфою появиться в голове. Хорошо, что Рон не заметил ее заминку, слишком занятый рассматриванием какой-то букашки на стене. Гермиона еще раз кашлянула, привлекая его внимание. — Давай забудем об этом, ладно? Он постарался улыбнуться, но тут же сморщился. — Очень болит? — поинтересовалась она, осторожно потянувшись к его синякам. — Да нет, не очень, — Рон замер, позволяя прохладным пальцам исследовать свое лицо. — И все-таки тебе нужно показаться мадам Помфри, — смутившись, Гермиона уже собралась убрать руку, только сейчас поняв, что этот жест может быть расценен неправильно. Как со стороны Рона, так и со стороны Лаванды. Но не успела — Рон сам отшатнулся. Она не сразу заметила из-за чего. А как заметила — застыла как статуя. Малфой, быстро прошедший мимо, со всей силы толкнул его плечом, что-то пробормотав себе под нос. — Эй! Тебе мало было? — Рон, в отличие от Гермионы, не растерялся, резко развернувшись к обидчику. — Подлечись сначала, — хмыкнул Малфой. Надо признать, выглядел он куда достойнее, ведь ссадины на губе и брови выглядели и в половину не так внушающе, как синяки друга. — Не обращай внимания, — тихо произнесла Гермиона, сжав пальцы у Рона на локте, — не стоит. Малфой долю секунды рассматривал ее. Кажется, в его взгляде промелькнуло нечто похожее на злость вперемешку с разочарованием, верхняя губа в раздражении дрогнула. Отвернувшись, он зашел в кабинет, не проронив больше ни слова. Не прошло и минуты, как возле Рона нарисовалась Лаванда, но не спешила брать того под руку, с сомнением посмотрев на Гермиону. Она же, вздернув подбородок, отпустила его и направилась к своей парте, но вовсе не из-за этой парочки — просто смотреть на стоящую рядом с Лавандой Парвати отчего-то было тошно. Гарри уже сидел с Джинни, и разлучать их еще на один урок Гермионе не хотелось, хотя плечо друга рядом совсем бы не помешало. «Ладно, поддалась слабости — и хватит!» Кивнув своим мыслям, Гермиона села за последнюю парту и стала готовиться к уроку, прилагая все силы, чтобы не повернуть голову вправо, где, насколько она заметила боковым зрением, уже сидел Малфой.* * *
Хера с два он будет чувствовать вину. Да и с чего бы? Он что-то ей обещал? Нет. Он и себе-то не мог этого позволить. Даже в мыслях. Тогда какого черта это за взгляды? Какого черта так хотелось оттолкнуть Поттера с его я-самый-понимающий видом? Какого черта захотелось свернуть шею Уизли, когда она потянулась своими пальчиками к его изуродованной физиономии? Какого черта это было за «не обращай внимания»?! Они что, вернулись на клятый пятый курс? И… какого черта так скребет в груди, когда он видит ее покрасневшие глаза? «Блять…» Сидит. Такая вся забитая, одинокая. Но — сука! — гордая. С прямой спиной и вздернутым — чтоб его! — подбородком. С густыми волосами, лежащими на узких плечах. И взглядом вперед, словно в насмешку. Мол, я не посмотрю на тебя. И не подпущу к себе. Больше — ни разу! Гойлу хватило мозгов сесть с Лонгботтомом. Это хорошо. Это отлично. Нечего ошиваться рядом. Один Мерлин знает, как Драко сейчас зол. И из-за чего! Из-за того, что все-таки чувствует — чувствует! — вину. Он не должен, блять, ее чувствовать! А она все сидит. Записывает за Крамом каждое слово. Будто это что-то важное. Будто и не думает ни о чем постороннем. Будто не у нее вчера дрогнул подбородок, когда в голове что-то щелкнуло и она поняла происходящее. Будто она что-то… Мысли прервал короткий стук в дверь. — Извините за опоздание, — почти пропела Паркинсон, — можно войти, сэр? Крам сдержанно кивнул, даже не прерывая лекции, но проводил ее тяжелым взглядом. И… Свершилось! Грейнджер повернула к Драко голову. Или не к нему? О, похоже, она решила проследить, куда сядет Панси, а та… ну разумеется. — Здравствуй, Драко, — наклонилась произнести это еще до того, как отодвинула стул. — Доброе утро, — постаравшись улыбнуться как можно менее злобно, процедил он. Негласное — мать его! — правило не скандалить на публике. Разумеется, Паркинсон не могла не воспользоваться этим. Грейнджер разочарованно отвернулась, опустив голову впервые за весь урок не для того, чтобы что-то записать. А просто. Будто… Сдавшись? Нет, не то. Обреченно? Похоже, но нет. Подавлено? Сломлено? Загнанно? Драко не мог подобрать нужного слова. Что ж, урок обещает быть долгим.* * *
«Я все себе придумала. Придумала. Придумала. Придумала», — повторяла Гермиона как мантру каждое утро. И каждое утро вставала, умывалась, причесывалась — разумеется, старой расческой, ведь подарок Малфоя теперь лежал на самом дне чемодана — собирала все учебники и шла в Большой зал. Дальше — по порядку. Завтрак, уроки, обед, снова уроки, домашнее задание, библиотека вплоть до отбоя, полчаса в гостиной с друзьями, чтобы избежать неудобных вопросов, кровать, сумбурные неуместные мысли, беспокойный сон. И все по новой. День за днем. До тех пор, пока занятия по окклюменции не показались чем-то нереальным, отдаленным, а сильные руки на талии и теплые губы — сюрреалистическим сном. Главное — ни секунды отдыха! Чтобы не было времени думать. Это всегда срабатывало. Должно было сработать. И прогресс, несомненно, был — от вида Парвати перестало тошнить. Наоборот, даже стало немного жаль ее потерянный вид, ведь к вечной компании Малфоя в лице Гойла и Забини с Ноттом теперь присоединилась Паркинсон. Сестры Гринграсс редко сидели с ними. Гермиона не знала причин, да и знать не хотела. И конечно же, сознательно избегала Драко. Еще бы не избегала! Один его вид напоминал… «И вовсе нет!» — одернула себя Гермиона. Просто ей показалось. Да, именно. Показалось. Это была всего лишь симпатия. Мимолетная и вполне обоснованная. Пусть и обоюдная, но держащаяся только на взаимовыгоде в освоении сложной магии. И на спонтанных, пьяных, иногда очень необходимых поцелуях. «Ни к чему не обязывающих, — не уставала повторять себе она. — Симпатия, ничего больше!» Неудивительно, что он ни разу к ней не подошел, после того, что она увидела в его воспоминаниях. Гермиона правда ему сочувствовала, искренне. Ведь не могла, как ни старалась, представить себе Малфоя, который в трезвом уме стал бы рассказывать кому-нибудь подобное. Добровольно делиться. А тут она, можно сказать, вторглась в его потаенные страхи. Разумеется, он чувствовал себя уязвленным. — Гермиона, а с кем ты пойдешь? — поинтересовался Рон, вырывая ее из размышлений. — С вами, конечно, — искренне удивилась она, — с кем же еще? Следующая суббота была богата планами, потому что так удачно вмещала в себя поход в Хогсмид, пир по случаю Хеллоуина и... — А, ты о вечере у Слизнорта… — хмыкнула Гермиона. На этот раз профессор оказался несказанно щедр и пригласил куда больше народу, чем свой обычный круг избранных. То ли посчитав, что все, кто участвовал в сражении, — достойны такой чести, то ли просто не мог нарадоваться окончанию войны. В этом году он вообще вел себя куда легкомысленней, чем обычно. Рон тоже получил свое приглашение и теперь щеголял им где только мог, хотя все и так были уже в курсе и с трудом сдерживались, чтобы не закатывать глаза. — Туда вовсе не обязательно идти парами, Рон, — с нажимом напомнил Гарри, и Гермиона невольно улыбнулась. — Но ты же пойдешь? — осторожно поинтересовалась Джинни. — Конечно пойду! — отмахнулась Гермиона. В конце концов, что лучше подобного вечера может доказать, что она в порядке? Самой себе, в первую очередь. Да и окружающим заодно. Уж больно Гарри стал чутким в последнее время. Стоило этой мысли появиться в голове, как тот вдруг закашлялся, делая глоток тыквенного сока. Рон поспешил похлопать товарища по спине, но рука замерла в воздухе, увидев заголовок газеты, лежащей перед ним. — Да что там такое? — нахмурилась Джинни, перетянув издание на их с Гермионой сторону стола, и невольно ахнула. Не мудрено. Гермиона сама смотрела во все глаза, приоткрыв рот. «ДОЛОХОВ В АЗКАБАНЕ» — огромные буквы раскинулись чуть ли не на половину страницы. — Но… разве его не сразил Флитвик? — первым подал голос Гарри, как только справился с кашлем. Никто не успел ему ответить, ведь к ним уже подбежал Симус, размахивая этим же выпуском. — Вы уже видели? — ошарашенно воскликнул он. — Ну и ну! Вы только послушайте! Развернув Пророк, он принялся читать вслух: — «Антонин Долохов, один из самых приближенных к Тому-кого-нельзя-называть…» Эй, не могли нормально написать? Волдеморту! Кхм, так вот… «...сумевший совершить побег из Азкабана дважды, преступник, неоднократно участвовавший в пытках как маглов, так и волшебников, не разделяющих взглядов Того-кого-нельзя-называть…» Тьфу! Они что, ему почести возносят? — Читай нормально, Мерлина ради! — воскликнул Рон. — Ладно, ладно! Так… Бла, бла, бла… Злодеяния… По официальным данным… не менее сорока убитых… Участвовал в битве в Отделе тайн… Операции «Семь Поттеров»… Ха! Классное название! Я и не знал, Гарри! — Симус! — крикнули Рон и Джинни в один голос. — Да ну вас! Так, так… О! Вот! «…его тело так и не было найдено в пределах школы Хогвартс после битвы. Был созван огромный отряд мракоборцев с одной единственной целью — схватить и отправить мерзавца в Азкабан, где ему и место. Долохова искали не только в Британии, но и во Франции, Албании, Сербии и даже в Исландии. Но тщетно. Мракоборцы не смогли найти даже следов этого ужасного преступника…», — Симус сделал драматическую паузу, — «…а вот ОН – СМОГ! Волшебник, которого сейчас без преуменьшений можно назвать более чем достойным, известный под именем главного героя магловской сказки («Темный рыцарь», — читайте краткое описание на стр. 12), не позднее, чем прошлой ночью, доставил связанного, без сознания Антонина Долохова прямо к главным воротам Азкабана. Не обронив ни слова тюремным охранникам, которых явно застал врасплох своим появлением, он невербально отправил в небо светящийся, уже всем известный символ. И, охраняемый, по словам свидетелей, длинноногим изящным патронусом, взмыл в небо облаком черного дыма, и был таков». Все затаили дыхание. — Это же... — только и выдохнул Гарри, схватившись за край стола, словно боялся упасть. — Вот и я о том же! — Симус, очевидно, воспринял этот жест за бурный восторг. — Потрясный тип, правда? В одиночку смог выследить Пожирателя! Да какого! Без преуменьшений могу сказать, что теперь он мой кумир! Конечно, после тебя, Гарри, — рассмеялся он, отвесив шутливый поклон. Рон с пониманием дела повернулся к другу, но к нему подбежала Лаванда. — Эй, ну ты идешь? Договаривались же! — картинно надув губы, она скрестила руки на груди. В последнюю неделю эти двое совершенно не стеснялись проводить время в компании друг друга. Но, спасибо им огромное, хотя бы не целовались у всех на виду, как на шестом курсе. Гермиона едва ли обращала на них внимание, поглощенная своими мыслями, и Рон, похоже, воспринял это за зеленый свет. — Я… Да, да, иду, — с тоской взглянув на недоеденный сэндвич, он поднялся из-за стола. Гарри проводил его обреченным взглядом и по привычке посмотрел на Гермиону. Словно сомневаясь, стоит втягивать ее в это или нет. Но она понимающе кивнула. — Ты уверена? — спросил Гарри одними губами. — Да, — так же беззвучно ответила Гермиона. — Джинни, ты извинишь нас? Мы... Та поджала губы, скрывая обиду. И, сославшись на уроки, выпорхнула из Большого зала, оставив Гермиону и Гарри наедине с навязчивым комом вины. — Куда? — только и выдавила она, как только отвернулась от спины Джинни. — К кабинету. Сомневаюсь, что там сейчас еще кто-то есть. Гермиона кивнула. Действительно — еще только начало завтрака, а за такими бурными новостями вряд ли кто-нибудь из студентов будет спешить на урок. Встав на лестницу и дождавшись, когда та начнет движение, Гермиона спросила: — Ты ведь не рассказал Джинни? Гарри помотал головой. — А не стоит? Она же обижается, если ты умалчиваешь... — Это слишком личное, сама знаешь. Гермиона не стала спорить, хотя прекрасно могла понять чувства подруги. — Думаешь, — Гарри взлохматил волосы, переводя тему, — эта мысль многим придет в голову? — Полагаю, что так, — вздохнула она. Остаток дороги до кабинета они преодолели в тишине, но от Гермионы не ускользнуло, как нервно Гарри сжимал кулаки, словно боялся услышать ее мнение. Когда Гермиона встала у стены возле кабинета, он с ходу выпалил: — Скажи сразу, почему нет? — Но ты же понимаешь, что... — Какое заклинание пускает такой символ в небо? — перебил ее Гарри. — Это очень сложно сказать. Вряд ли такое вообще существует. То есть, его надо было изобрести... Так же, как и Мортмордре запускает в небо Темную метку. Тут должен быть тот же принцип. — Как много ты знаешь людей, которым это под силу? — Многие волшебники... — Не в теории, Гермиона. Как много ты знаешь реальных людей, которые действительно сами изобретали заклинания? Ну? Кто? — Да, не много, но... — А как много людей ты знаешь, умеющих летать без метлы? — Но... — А у скольких из них длинноногий патронус? Еще и изящный? Возможно, даже похожий на лань? — Гарри, ты… — Нет, прежде чем отрицать, ты подумай! — Гарри... — У кого столько мотивов мстить Пожирателям, не боясь быть обнаруженным, потому что все уверены в его смерти? — Но Гарри!.. — А я-то дурак, думал на Крама… — Гарри! Он словно специально не давал ей договорить. — Нет, Гермиона, ты послушай! Он… он ведь последний… Ему не нужно было заканчивать, разумеется, она и так понимала. Гермиона осторожно, но настойчиво обхватила его лицо ладонями и заглянула в глаза, в которых едва-едва, но все же можно было заметить появляющиеся слезы. — Гарри, — произнесла она тихо, будто это могло сделать фразу мягче, — Снейп мертв. Ты сам видел. Он в отрицании помотал головой. — Тела не нашли... — прошептал хрипло, словно убеждая самого себя. — Он мертв, — уже тверже, — мне правда жаль, но это так. Ты и сам знаешь. — Но ты… — кажется, он пытался сформулировать свою фразу максимально осторожно, — ты ведь допускаешь мысль… что это возможно? — Я… Что ему сказать? То, что хочет услышать? «Нет. Нет, это же Гарри. Гарри всегда предпочитает правду». Но кажется, ничего и не придется говорить. Он и так все понял. По сомневающимся карим глазам. По поджатым губам. По тому, как напряглись ее пальцы на его скулах. Конечно, он понял. — Ясно, — только и промолвил он. — Гарри, прости… — Ладно… Ладно. «О-о-о… Нет, нет, нет!» Она знала этот взгляд. Знала слишком хорошо. Он буквально кричал: «Ты не права! Я докажу!» — Он не стал бы показушничать, — последний аргумент. Гарри оглушенно замер, медленно переваривая услышанное. Гермиона постаралась придать своему взгляду максимальную твердость, чтобы он понял, насколько она уверена в своей позиции, но... заметила еще один взгляд. Не зеленых глаз. Серых. В нескольких шагах от Гарри, за его спиной. На лице Малфоя, как всегда — ни грамма эмоций. Но взгляд слишком внимательный, слишком проникновенный, слишком… Гермиона отшатнулась, резко убрав руки от лица Гарри. Чисто инстинктивно. И даже себе она не смогла объяснить, зачем это сделала. — Ого! Голубки наставляют рога рыжей? — хихикнула Паркинсон, появившаяся рядом с Малфоем вслед за Ноттом и Блейзом, которого, похоже, несколько озадачила эта картина. Малфой, даже не оборачиваясь, раздраженно процедил: — Панси, захлопнись, а? — и под прицелом ошалелых взглядов сокурсников шагнул в кабинет, больше не посмотрев ни на Гермиону, ни на Гарри.* * *
Можно подумать, Гарри не понимал, что это бред! Неужели стал бы он допускать подобную мысль, не будь столько совпадений? Сириус погиб. Люпин. Тонкс. Фред. Грозный Глаз. Добби. Даже Букля!.. Разве Гарри не имел права надеяться, что тот, благодаря кому он оставался жив все эти годы, мог спастись? «Наверняка мог!» Он шел, даже не разбирая дороги. Ноги сами вели его. Куда? Кажется, Гарри отдаленно понимал. Не к месту, где умер Снейп, а туда, где ненависть к этому человеку достигла апогея. Все выше. Выше. Сколько же тут ступенек, черт возьми? «Он не стал бы показушничать», — прозвучал в голове тоненький голосок Гермионы. Она права. Конечно, права. Она всегда права. «Черт…» Руки сжали перила, в лицо ударил холодный воздух. Как же приятно подышать полной грудью для разнообразия! От подземелий уже воротит. Гарри бездумно достал чуть смятую по краям прямоугольную пачку из внутреннего кармана мантии. Посмотрел внутрь. Хмыкнул, неуверенно вытащил сигарету. Сжал в зубах и прикурил от палочки, почти не закашлявшись. — Я был уверен, что ты соврал, — послышалось за спиной. Гарри вздрогнул и повернул голову. На ступеньке между двумя пыльными сломанными телескопами темнела фигура, беспечно крутя на пальце увесистый серебряный перстень. Неожиданно было увидеть его здесь. Особенно его. Особенно здесь. Да еще и посреди ночи. — Я и соврал, — согласился Гарри, вспоминая, что Малфой ведь тоже не курил, а лишь прикрывал Гермиону. Точнее, их с ней разговор, или что они там делали? — Как и ты. Без сомнений, тот понял, о чем речь. И, похоже, был немало удивлен. А чего он ожидал? Что Гарри в ту же минуту бросится на него с кулаками? — Нормальные оказались? — как ни в чем не бывало поинтересовался Малфой, кивнув на сигарету. — Мне не с чем сравнивать, — пожал плечами Гарри, — это вторая за всю жизнь. Он чуть улыбнулся, припомнив, как стащил свою первую у Дадли, когда тот в пятнадцать лет начал втайне от тети Петуньи покуривать со своими дружками. Но тогда, даже несмотря на переживания о смерти Седрика, Гарри двигало банальное любопытство. Сейчас же он держал сигареты при себе намеренно. Сам не зная зачем, носил их во внутреннем кармане мантии, словно они могут пригодиться в любую минуту. Так и вышло. — Пахнет отвратительно, — заключил Малфой. — Будешь? Он усмехнулся. Встал со ступеньки и сделал шаг в сторону Гарри. Протянул руку. — Грейнджер растрепала? — равнодушно поинтересовался он, принимая сигарету. — Не совсем, — уклончиво ответил Гарри, не желая рассказывать о том, что просто видел их на Карте Мародеров. Малфой задумался. — Она многое рассказала. О вас. Говоря это, Гарри знал, что идет ва-банк. Да, Гермиона и правда ему многое рассказала. Но судя по тому, какой потерянной была все это время, и по тому, как отскочила от него, когда увидела Малфоя, рассказала не все. Далеко не все. Малфой промолчал, прислонившись спиной к стене. Покрутил сигарету в пальцах. — Ты очень ее обидел, — произнес Гарри. — Я в курсе. — И? — Что "и", Поттер? Меня не тянет на откровения. Уж точно не с тобой, — Малфой поморщился, постаравшись затянуться. — И если ты знаешь достаточно, то должен понимать, что ее обиды беспочвенны. — Это с какой стороны посмотреть, — снова уклонился от прямого ответа Гарри, в надежде, что Малфой что-нибудь сболтнет. — Сделка есть сделка, — пожал плечами тот, — о большем не договаривались. «Что еще за сделка?» Гарри крепко задумался и наконец озвучил то, что давно хотел: — Я был против. С самого начала. И она это знала. Но я принял это, потому что видел, что ваше общение идет ей на пользу. И верил, что это ей поможет. Но последние недели... стало хуже. Хуже, чем до этого. — Какое ты интересное слово подобрал, — скривился он. — «Общение». Если ей так не хватает, чтобы у нее копались в голове, пусть найдет себе кого-нибудь другого. «Копались в голове? Значит, Малфой для нее был кем-то вроде... психолога? Блин, ну и чушь!» — Я знаю, что вы прекратили свои... встречи. Знаю, что это из-за Парвати, и... Малфой закатил глаза. — Мне не послышалось? Ты хочешь обсудить, что Грейнджер восприняла слишком болезненно, что я трахаюсь с Патил? Гарри словно дали под дых. Нет, он не идиот и догадывался, что Малфой с Гермионой в некотором плане сблизились. Но… до такой степени? «Так вот что ее обидело? Малфой что... и с ней?! А после нее с Парвати? Она увидела, и...» — Блять... — выдохнул Малфой, кажется, сообразив, что Гарри не знал таких подробностей. — И как давно вы с Гермионой?.. — тихо спросил он, невольно сжав кулак. — Расслабься. Я ее не трогал. В этом смысле, по крайней мере. «В этом смысле, по крайней мере…» — эхом отдавалось в ушах. Подробности того, в каком смысле он ее трогал, знать не хотелось. Гарри бросил окурок вниз, наблюдая, как красный уголек летит к земле, и невольно вспомнил о фениксе Дамблдора. — Не делай еще хуже, — наконец процедил Гарри, — не подходи больше к ней. — А вот это, Поттер, не тебе решать, — озвучил Малфой, — и даже не мне, — добавил едва слышно, направляясь к выходу из Астрономической башни.