* * *
«Прямо сейчас, прямо сейчас, прямо сейчас...» — набатом стучало в голове, пока Драко, махнув рукой на уже давно наступивший отбой, мчался мимо Кровавого Барона, смерившего его жутковатым взглядом, полным неодобрения. Было б Драко одиннадцать, он бы напугался до чертиков, но сейчас это мало волновало. Плевать. Плевать ему на призраков, если только этот призрак не Миртл. Но к ней он зайдет позже. Как минимум, чтобы сказать банальное «спасибо». «Сейчас, сейчас...» Сил терпеть до Выручай-комнаты не было, поэтому он не раздумывая свернул у огромной каменной статуи Салазара к подземным окнам, выходящим на глубины Черного озера. Эта часть подземелий не имела факелов, но пробивающийся сюда в дневное время суток зеленоватый свет компенсировал этот недостаток. Правда, сейчас стояла глубокая ночь. «Да и черт с ней». Зато темнота гарантировала отсутствие зевак. Тишина и мысль о лице Грейнджер, когда она осознала, что к чему, — вот все, что сейчас требовалось. Рука обхватила теплое древко палочки еще до того, как Драко остановился, намеренно позволяя воспоминаниям просочиться под кожу. Вдох. Покрасневшие карие глаза. Выдох. Обжигающая пощечина. Вдох. Чуть приоткрытые в немом изумлении губы, темные изогнутые брови. Выдох. Медленное осознание произошедшего. Вдох. Тихий, бессвязный шепот прямо в ухо, пока у нее за спиной топтался Поттер: «Спасибо... Мал... Дра… Спасибо! Спасибо! Спасибоспасибоспасибо!..» Секундная отрезвляющая вспышка боли от когтей животного. И прохладная ладонь, остужающая свежие царапины. Осторожно скользящая вверх, замирая на самом бугристом шраме где-то под ребрами. И взгляд. Взгляд, будто видит Драко впервые. Будто он не кота спас, а избавил ее от пыток. Или убил Волдеморта. Или... — Экспекто Патронум! Он не сомневался. Не в этот раз. Не сейчас, когда под веками так отчетливо стояло ее лицо. Не сейчас, когда в голове все еще звучал ее сбивчивый шепот. А пальцы помнили. Узкие плечи. Трясущиеся. Не от слез — от облегчения. Не сейчас, когда грудь готова была разорваться от чего-то... чего-то. Чего-то, что зазмеилось вдоль позвоночника обжигающим теплом и закололо в кончиках пальцев, сжимающих палочку. На мгновение Драко зажмурился от режущего глаза света. Ослепительно белого, с вибрирующими светло-голубыми краями, похожими на дым. С сотнями завитков, обрамляющих ореол огромного животного, вид которого заставил беззвучно открыть рот. — Твою мать... Хриплый выдох скользнул в темноту, эхом разносясь по коридору, как нельзя лучше отражая то, что видел Драко. Просто полный... Не этого он ожидал. Определенно не этого. Но вид патронуса мерк по сравнению с мыслью о том, что у него получилось. Получилось, черт возьми! Благодаря… Магия интересная штука. Стоило подумать о Грейнджер — и патронус распахнул исполинских размеров крылья. Повернул к Драко голову и, выдохнув пар из узких ноздрей, скакнул в стену, растворяясь за каменной кладкой сырых подземелий.* * *
«…значит, надо зайти к профессору Краму и…» Ох, да не настолько это было сложно, в самом деле! Но Гермиона уже в четвертый раз повторяла про себя план, чтобы нигде не проколоться. Вообще, куда проще было бы попросить разрешение у МакГонагалл. Она всегда доверяла своей любимой ученице, но отвлекать директора подобными просьбами — и ведь даже не для домашнего задания! — совершенно не хотелось. В конце концов, на ее плечах сейчас не только обязанности директора, но и обучение всех семи курсов. А Крам… хоть и наводил немного жути своим видом и акцентом, казался вполне себе адекватным человеком. К тому же Гермиона прекрасно знала, что судить о человеке по внешности — последнее дело. Взять хотя бы Виктора… «Еще раз! Значит, я зайду и попрошу у него разрешение в Запретную секцию для того, чтобы почитать о…» — О-о-о!.. Рука схватила палочку быстрее, чем Гермиона успела сесть на кровати и сгруппироваться. Судя по тому, что в спальне не раздавалось воплей ужаса, — ее соседки крепко спали. Хотя Гермиона не могла представить, неужели физически возможно не проснуться от настолько яркого света, озарившего комнату? Встав на кровати и обхватив столбик с балдахином — для устойчивости — она резко дернула тяжелую ткань и тут же взмахнула палочкой. «Протего!» — быстро пронеслось в голове, и незримая стена отделила ее от... Гермиона моргнула. И еще раз. «Что...» Палочка опустилась. Наверное, надо было ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон. Но Гермиона застыла как статуя и, кажется, даже забыла дышать. Посреди спальни стоял ослепительный патронус, оглядывающий ее с высоты своего роста. «Это же... Он ведь...» Он ведь должен отражать характер вызвавшего его волшебника… Патронус — самое светлое, самое мощное, самое эфемерное проявление магии... и самое счастливое. Но глядя на узкую морду животного, его длинную шею и жилистые крылья... Из всего увиденного в жизни проявления магии Гермиона не могла назвать ничего печальнее этого зрелища. Счастье, взращенное на боли. Цветы, где раньше сохли колючки. Перед ней стоял фестрал. Еще пару секунд Гермионе потребовалось, чтобы понять, как сильно легким не хватает кислорода. Но стоило сделать судорожный вздох — и свет немного поблек. Захотелось протянуть руку, дотронуться, понять, что это не сон, что это... И он исчез, стоило только моргнуть. Исчез так же неожиданно, как появился. Не принес с собой сообщения. Вокруг на сотни миль не было ни единого дементора. Просто... Гермиона закрыла глаза, которые начало противно щипать. — Ты чего там делаешь? — слегка хрипло со сна поинтересовалась Лаванда, отлепив голову от подушки и удивленно уставившись на Гермиону. — Я... «...стою посреди ночи на кровати и смотрю на центр комнаты. Обычное явление». Именно так это смотрелось со стороны. Хотя, наверное, за этот учебный год все соседки уже привыкли к ее странностям. То проснется с криком посреди ночи, то наведет на кровать чары недосягаемости. Спасибо Джинни — вправила им мозги не трепаться об этом на каждом углу, пусть даже Гермионе казалось, что они этого и не планировали. Война не могла пройти бесследно. И они... это понимали, кажется. — Я встала подышать свежим воздухом. Честно, ничего умнее и в голову не пришло. — А-а-а... — сонно протянула Лаванда и легла обратно. — Не заблудись. Гермиона вздохнула. По лодыжке скользнуло что-то мягкое и теплое. Очнувшись, она нагнулась и, обняв Живоглота одной рукой, улеглась обратно. Ему нечасто разрешалось лежать на груди хозяйки — по большей части из-за своего веса — поэтому он выпустил когти в одеяло, словно заявляя, что уходить никуда не собирается. Гермиона лишь улыбнулась. Разве она могла прогнать его сейчас? Перед глазами снова встал Малфой. Живоглот, покоящийся между его и ее грудью. Теплые пальцы на плечах минутой позже. Замершие, словно не зная, что им делать. Оставляющие маленькие крупинки земли на обнаженной коже. Уснула она с улыбкой, но надежды на хороший сон не оправдались. Гермионе снова приснился кошмар. Беллатриса, нависнув над ней, скаля гнилые зубы и обдавая зловонным дыханием, шипела о том, что Живоглот умер, как и Гарри с Роном, и когда Гермиона проснется, то обнаружит пустую постель в пустом доме, где она проведет остаток жизни. В одиночестве. А потом сухие черные волосы обвили Гермиону за шею и принялись душить. За секунду до того, как потерять сознание, она резко проснулась. «Это что-то новенькое...» — вытерев пот со лба, невесело подумала Гермиона, убедившись, что находится в своей постели. Уж в скольких вариациях ей ни снилась Беллатриса, но чтобы душить волосами?.. Наверное, со стороны это выглядело даже забавно. Но во сне было совсем не смешно. Живоглот, поведя ухом, даже не повернул головы в ее сторону. Сейчас он лежал в ногах на самом краю кровати. Похоже, Гермиона снова металась во сне. Это вторая причина, почему он редко спал на ней. Чувствовала она себя совершенно разбитой, и будь сейчас выходной — непременно осталась бы в постели до полудня. «Крам. Разрешение. Библиотека. Паркинсон», — напомнил внутренний голос. Странно, что в этом списке не было уроков, но Гермиона посчитала, что запланированное дело куда важнее. Все домашние задания на сегодня сделаны, а значит, можно не переживать. После кошмара видеть собственные растрепанные волосы совершенно не хотелось, потому Гермиона стянула их в толстую косу и, побрызгав лицо водой и почистив зубы, бегом спустилась по лестнице. В общей гостиной — как назло! — не было ни одного гриффиндорца. Гарри и Рон наверняка проснутся лишь за полчаса до занятий, чтобы успеть позавтракать, да и только. Возле камина в кресле уже сидел Гойл, читая какую-то книгу, а на диване, затылком к Гермионе, Гринграсс и Паркинсон о чем-то увлеченно разговаривали, не замечая ничего вокруг. Злость, заструившаяся по телу и подталкивающая Гермиону прямо сейчас запрыгнуть на Паркинсон и хорошенько треснуть ее в нос, была задушена на корню. Лишь обозвав ее в голове нехорошим словом, Гермиона, вздернув подбородок, бегом направилась сразу к кабинету Защиты от Темных Искусств. Если все пройдет гладко, то она даже успеет на завтрак. А в библиотеку можно заглянуть и позже. «Сразу после занятий», — твердо решила она. Несмотря на ледяной ветер, раскачивающий деревья за окном, в коридорах было невероятно тепло. Осеннее солнце, пусть и совсем тусклое, грело плечо Гермионы, пока она шла по коридору. Вот чего ей не хватало! Всего лишь солнца, ласкающего кожу через красный балдахин по утрам. «И как слизеринцы живут без него все эти годы?» Остановившись перед кабинетом, Гермиона зачем-то снова пригладила непослушные пряди, выбившиеся из косы. Сделала глубокий вдох. Тряхнула руками, словно хотела сбросить волнение. «Это и в половину не так страшно, как красть у Снейпа шкуру бумсланга». Довод был убедительным, а воспоминание о совершенно равнодушно болтающей в гостиной Паркинсон придало решимости. Рука даже не замерла над дверью. Ладонь сразу обхватила ручку, толкнула и… «Идиотка! Нужно было постучать!» — запоздало ахнула Гермиона. Профессор Мур, отпрыгнув от профессора Крама на пару футов, вдруг залилась краской и опустила глаза. Тот же, ни грамма не смущаясь — или искусно делая вид — убрал руку в карман. Гермиона изо всех сил постаралась сделать вид, что не видела, как до этого он сжимал ею ладонь профессора Мур. Сказать, что ей стало неловко, — ничего не сказать. Наверное, она смутилась бы меньше, увидь их без одежды недвусмысленно лежащими на парте. Но такой теплый взгляд под суровыми густыми бровями… «Черт! Черт! Черт!» — Мисс Грейнджер? — как ни в чем не бывало повернулся к ней профессор, чуть наклонив голову набок. — Доброе утро, — пискнула Гермиона и перенесла вес с одной ноги на другую, словно такое движение могло сгладить ее бестактность. Это же надо! Не подумала постучаться! — Я… Слова застряли в горле, когда профессор Мур повернулась к Краму и тихонько произнесла, словно оправдываясь: — Мне пора готовиться к занятию. Ни один мускул на лице Крама не дрогнул. Он лишь уважительно кивнул. «Как же хорошо, что сегодня нет ни Защиты от Темных Искусств, ни магловедения!» — Мисс Грейнджер? — напомнил о себе он, когда профессор Мур спешно покинула кабинет. Гермиона прочистила горло. — Я хотела… — она еще раз откашлялась. — Дело в том, профессор, что я хочу изучить один вопрос и в библиотеке не нашла интересующей меня информации. Это не относится к урокам, но… мне не дает покоя. Я бы хотела попросить у вас разрешение в Запретную секцию. — Могу ли я ответить на интересующий вас вопрос? Он полюбопытствовал об этом настолько небрежно, что Гермиона едва не открыла рот. Похоже, он постарался сделать все возможное, чтобы ей не было неловко. А она-то ожидала, что он разозлится! — Я бы хотела как следует изучить это самостоятельно, профессор, — после столь щедрого предложения было немного стыдно отказываться, но Гермиона ведь должна была найти заклинание, которое потом хотела использовать. Не стоит Краму знать об этом. Он же профессор, все-таки. Вдруг сможет понять, что Паркинсон не просто так начала… — Мисс Грейнджер, — мягко начал он, — вы не давали мне повода сомневаться в вашей честности, но я не могу подписать разрешение, не зная, по какому вопросу вы собираетесь посетить эту часть библиотеки. «Вот оно. Прости, Дамиан…» — Я бы хотела найти что-нибудь о… — Гермиона сделала глубокий вдох, как делала почти всегда, пытаясь соврать, — необычных магических способностях. Профессор Крам прищурился. — Скажем, о таких, которые могут портить настроение? — уклончиво поинтересовался он таким тоном, будто обсуждал с ней квиддич. — Или даже влиять на него, — кивнула Гермиона, пожалев, что все-таки убрала сегодня волосы. Оставь их распущенными — могла бы хоть частично скрыть краснеющие щеки. Крам неторопливо открыл ящик стола, ни слова не произнося, в то время как у Гермионы в голове заработал механизм, заставляющий алчно соображать. С чего это вдруг профессор решил помочь ей, не уточняя подробностей, как только узнал, что она якобы собирается искать в библиотеке? Похоже, он прекрасно осведомлен о способностях Дамиана. «Впрочем, раз уж я туда пойду, можно прихватить с собой пару книг об эмпатии. В той, что прислал Дамиан, ведь почти нет подробностей…» — Четвертый стеллаж направо, — протягивая подписанное разрешение Гермионе, подсказал Крам. — И мисс Грейнджер… — вдруг его тон стал ниже, словно пытался простым советом сказать больше, чем мог, — читайте внимательней. Это достаточно… занятно. Благодарно, но немного удивленно кивнув, Гермиона приняла пергамент и прижала к груди. Надо признаться, профессор неплохо ее заинтриговал. Приблизительно так же она чувствовала себя на третьем курсе, когда Снейп задал им эссе про оборотней. — Спасибо, — отозвалась она и, уже направляясь к выходу, вдруг обернулась: — Простите, что не постучала, профессор. У меня и в мыслях не было… «Ну кто тебя за язык тянет?! Он же сделал все возможное, чтобы избежать этой темы!» Крам снова ее удивил, лишь усмехнувшись. Не будь у него кривого шрама поперек брови — он бы опять мог напомнить Гермионе Виктора. — Полно, мисс Грейнджер. Мы взрослые люди. Еще раз виновато кивнув, Гермиона вылетела из кабинета, надеясь, что ее щеки не воспламенятся. «Слишком много неловкости для одного утра», — вздохнула она и шагнула в сторону Большого зала.