* * *
Драко не верил, что Паркинсон на такое способна. Не верил и все тут. Он знал ее слишком долго, чтобы понимать — она ни за что не сделает этого сама. Слишком брезглива. Слишком труслива. И слишком хитра. Миртл говорила о парне, который согласился ей помочь. В том, что это был Нотт, не было никаких сомнений, но прежде чем рубить сплеча, Малфой решил убедиться сам. Давненько он не упражнялся в легилименции, правда? Кстати о легилименции... «Позже, — оборвал он себя. — Сначала Тео». Вздохнув, взглянул на соседний ряд парт. Поттер бесцеремонно развернулся к Грейнджер, сидящей прямо за ним, и, судя по всему, травил какие-то шутки. Драко сложно было представить, что они были впечатляющими, но Грейнджер то и дело прикрывала рот ладонью, смеясь еще сильнее, чем за завтраком. Уизли же вполне ожидаемо демонстрировал ей свой затылок. А что бы рыжий сделал, сядь Драко с ней сейчас? Отреагировал бы или продолжил корчить из себя гордеца? «А остальные?» И как бы отреагировала сама Грейнджер? Засмущалась бы? Прогнала? Сделала вид, что ничего особенного не происходит? А если… Если б Драко провел рукой по ее колену, вверх, пока она смотрела бы МакГонагалл в глаза, внимательно слушая лекцию? Посмела бы пошевелиться? Возмутиться? «Только не на уроке», — усмехнулся Драко. И конечно же, никому бы не сказала. А какое на ней сейчас белье? Самое простое, хлопковое? Достаточно ли светлое, чтобы контрастировать с цветом чуть тронутой загаром кожи? «Блять, заткнись», — прошипел внутренний голос. Почувствовав легкое напряжение в паху, Драко откинулся на спинку стула, заставляя себя сосредоточиться. Он разберется с этим позже. Сейчас в приоритете Нотт. Он сидел через одну парту от Драко, а значит, задачка усложнялась. «Очистить разум...» «Я мог бы отодвинуть ей трусики...» «Да чтоб тебя! Сосредоточься!» «Интересно, она смогла бы кончить прямо здесь, в классе?» «Закройся. Блять. Немедленно». «В прошлый раз она достаточно быстро...» Он сделал глубокий вдох и тут же был награжден удивленным взглядом Гойла. — Ничего, — буркнул Драко, доставая палочку. Сосредоточиться стоило титанических усилий, и звонкий смех с соседнего ряда парт нисколько в этом не помогал. Благо, Грейнджер замолчала сразу же, как только МакГонагалл вошла в класс. Сухие инструкции, разрешение начать практиковаться самостоятельно — и старуха зарылась в бумажки по самый нос. Похоже, она не успевала справляться с обязанностями директора и профессора одновременно. Сейчас это было на руку. Все были слишком увлечены тем, как изменить цвет глаз. Несмотря на то, что трансфигурация человека — самый сложный раздел трансфигурации, непременно входящий в ЖАБА, — была невероятно тяжела в освоении, Драко даже не стал пытаться. Это чертовски глупо, ведь придется наверстывать после, но сейчас волновало совершенно другое. Все-таки хорошо, что он любил сидеть за последней партой, не привлекая лишнего внимания к собственной персоне. Собрав волю в кулак, Малфой направил палочку прямиком Нотту в затылок. …Тео, вспотев, мешает сильно загустевшее зелье… «Не то», — Драко быстро переключился на другое воспоминание, надеясь, что сейчас Нотт не выглядит овощем, сидя за своей партой. …Браун сидит на коленях у Уизли возле окна в коридоре, а Нотт, искоса наблюдая за ними, безучастно слушает возмущения Монтегю о том, какая же МакГонагалл сука… …он, прислонившись затылком к стене, зарывается пальцами в волосы стоящей перед ним на коленях Панси… «Серьезно?» — почувствовав легкий приступ тошноты, апатично подумал Драко. Видеть подобное с ее участием было ожидаемо после рассказа Миртл, но, на удивление, совершенно не задевало. В любом случае, он двигался в правильном направлении. Еще чуть-чуть… —...Панс, ты мне руку оторвешь… — М-м-м… хм… …Тео, задрав голову, громко хохочет. — Не преувеличивай своего значения. Мы оба знаем, что ты просто не хотела ложиться под Драко целкой… Ярость лизнула загривок. Драко еще в тот раз почувствовал разочарование, что не оказался первым, но узнавать такие подробности… «Сука». …Прижав вырывающуюся Паркинсон спиной к себе, Нотт шепчет ей на ухо: — Я все сделаю… —...а вдруг подохнет? Я ведь хочу… —…кис-кис-кис… —…я же говорила, что не выйдет… —…Империо!.. Откинувшись на стуле назад, Драко сжал зубы. «Пиздец тебе, Тео». Взгляд скользнул к ничего не подозревающей Грейнджер, с таким усердием разглядывающей себя в зеркале. На какую-то долю секунды стало жаль ее прерывать, но промолчать было бы просто свинством. К тому же, если судить справедливо, Панси и правда делала это не сама. Драко не стал напрягаться с Протеевыми чарами. Не в этот раз. Просто оторвал клочок пергамента и быстро нацарапал: «Оторвись как следует, но не перегни палку. Она это сделала не своими руками». Грейнджер должна все понять, ведь называть имена в записке слишком рискованно. Вряд ли та попадет в чужие руки, но мало ли? Нет, в принципе, Драко мог сжечь пергамент прямо в руках потенциального свидетеля, но тогда тот получит нехилые ожоги. Доказывай потом, что не собирался поджечь однокурсника. Сложив записку вчетверо, Драко взмахнул палочкой.* * *
«Не своими руками... Не своими руками...» — Гермиона повторяла это про себя раз за разом. Вообще, она даже не сразу сообразила, что записка была от Малфоя, ведь еще совсем недавно вспоминала о его аккуратном почерке и бумажных журавликах. А клок пергамента с неровными краями — это скорее в духе Гарри. Или Рона. «Не своими руками...» Вариантов масса, но узнавать имя сейчас было бы глупо. Вряд ли Малфой вообще скажет, так что не стоит надеяться, что он напишет ответ по ее первому требованию. «Не своими...» Это вовсе не значит, что Паркинсон не заслуживает того, что Гермиона задумала! Устало проведя рукой по лицу, она скомкала записку и повернулась к Малфою, чтобы легонько ему кивнуть. Он почти не отреагировал. Лишь уголок губ слегка дернулся, давая понять, что удовлетворен ее ответом. «Не своими...» Она прямо после урока спросит у него чьими! Подозревала ведь минимум троих человек. Укол в бедро едва не заставил Гермиону подпрыгнуть. «Что еще?» На скрип стула повернулся Гарри, обеспокоенно сдвинув брови. — Все в порядке, — тихо заверила его Гермиона, хотя в эту самую секунду, взвинченная, захотела его пнуть. Ей вовсе не нравилось, когда каждое ее движение было расценено как начало приступа. Она ведь не сумасшедшая! Схватив под столом птичку, Гермиона с трудом подавила улыбку — такие записки ей нравились куда больше. Но наверное не стоит показывать, что она радуется какой-то там бумажке, в которой сказано... «Расслабься. Вспомни стену. У тебя пять минут». Гермиона перечитала два раза, прежде чем возмущенно приоткрыть рот. «Ты с ума сошел?! На уроке?! Ни за что!» — быстро нацарапала она. «Я разрешения не спрашивал. Хочешь научиться — будешь делать то, что я скажу». Ну это просто немыслимо! Не станет она этого делать! Гермиона, не скрываясь, повернулась к Малфою так резко, что из косы снова выбились непослушные пряди. А он-то! Крутил в руках волшебную палочку с таким видом, словно только что выиграл в лотерею. Несправедливо! Гермиона уже снова окунула перо в чернильницу и даже прикоснулась острым кончиком к пергаменту, намереваясь написать нешуточную угрозу, но замерла, затаив дыхание. «Так он решил поиграть, да? Прямо на уроке?» Губы растянулись в мстительной улыбке. Что ж, ладно. Она готова. Не размышляя, откуда вдруг появилась такая смелость — или наглость? — Гермиона сжала палочку. Лишь для того, чтобы Малфой ни о чем не заподозрил. Закрыла глаза, сосредотачиваясь. Пусть думает, что она пытается представить стену. Пусть... И вдруг. Вспышка. Яркая, насыщенная. ...а руки теплые, мягкие. Его. Скользят по ее животу вверх, накрывают грудь, пропуская соски между пальцами. Гермиона выгибает спину и быстро, немного нервно облизывает губы. Нетерпеливо. Кажется, даже шепчет, чтобы он снял рубашку... «Получилось…» — безмолвно ахнула она, силясь вспомнить все в мельчайших подробностях. ...Малфой прижимается, кожа к коже. Жарко. Так жарко, что она подается бедрами навстречу, пока его член почти до боли не вдавливается ей в ложбинку возле тазовой косточки... «Будешь знать, как лезть ко мне в голову!» — злорадно подумала Гермиона, когда на деле щеки заливает румянец и остается только молиться, чтобы не застонать вслух, ведь воспоминания такие реальные, такие яркие, такие... ...быстрые, немного грубые. Его поцелуи. Зубы прикусывают шею. Кажется, Малфой даже не замечает, как сильно она цепляется пальцами за край подушки на полу. Больно совсем немного, но Гермиона почти не обращает на это внимания, ведь плечи покрываются мурашками, соски твердеют, будто стало холодно — хотя кожа пылает, — а его рука так смело, так бесстыдно спускается по ее животу вниз... «Почему он не прекратит смотреть?..» До ужаса захотелось повернуть голову и взглянуть на выражение его лица сейчас, но Гермиона не только боялась сбиться с мысли, чтобы довести дело до конца, но и опасалась его реакции. Совсем чуть-чуть. ...еще чуть-чуть! Ее ладонь оказывается у него под боксерами сама по себе. Будто так и нужно. Будто это так же естественно, как дышать. Сжимается вокруг члена слегка неуверенно. Чуть крепче. Проводит вверх-вниз. От нового, неведанного ранее ощущения твердой плоти в руке низ живота заполняется теплом, в затылке начинает слегка покалывать, пока бедра против воли подаются навстречу его пальцам, и она... — Пожалуйста... — шепчет, слабо контролируя свой язык, на секунду приоткрывая глаза и видя его лицо. Напряженную линию челюсти, приоткрытые губы, чуть сухие от быстрого дыхания. Так непривычно раскрасневшиеся щеки. Волосы в беспорядке, а глаза настолько темные, что даже становится страшно, и... — Тебе идет. ...и карие глаза под стеклами круглых очков напротив. Гермиона моргнула, только сейчас сообразив, что все это время сжимала край стула и сводила колени так сильно, что это должно было выглядеть до жути странно. «Урок. Трансфигурация. МакГонагалл. Формула изменения цвета радужки глаз», — напомнил мозг, возвращая ее в реальность. — М? — не доверяя собственному голосу, переспросила она, в сотый раз за день жалея, что убрала сегодня волосы. — Глаза, — удивленный ее недогадливостью, пояснил Гарри, — кажется, мы поменялись. «Поменялись?..» — рассеянно повторила она про себя, опуская взгляд на круглое зеркало. И правда. Из отражения на нее смотрели ярко-зеленые глаза, так странно сочетающиеся с легкими веснушками на скулах и румянцем, раскрасившим щеки. Гермиона кашлянула, разжимая ладонь. Слегка вспотевшую. Расслабить ноги так и не решилась. — Д-да... — согласилась дрогнувшим голосом почти бездумно, — поменялись. Гарри нахмурился, будто догадался, в чем дело, но ничего не сказал. Лишь поворачиваясь обратно к своей парте, кинул мимолетный взгляд в сторону Малфоя. Гермиона даже боялась представить, что он там увидел. Остаток урока прошел как во сне. Гермиона только помнила, что еще трижды меняла цвет глаз, ни на дюйм не отворачиваясь от зеркала и щекой чувствуя на себе взгляд серых — или сейчас нет? — глаз. Нетерпеливо взглянув на часы, она побросала вещи в сумку за пару минут до конца урока. И когда прозвенел колокол, вылетела из класса самой первой. «Нужно немедленно умыться. Ледяной водой». Ага, можно подумать, вода сможет остудить пылающие щеки и смыть это… чувство, мешающее трезво мыслить. Еще неизвестно, как Малфой отнесся к ее выходке и… «Ох…» Зря она обернулась. Ой, зря. Нет, ну идти быстрым шагом само по себе было ребячеством, но начать бежать? Дыхание сбилось, но сдавленно выдохнула Гермиона вовсе не из-за этого. Когда со спины ее жестко обхватила за талию крепкая рука, она даже не успела ничего сделать, несмотря на то, что здравый смысл буквально вопил немедленно вырваться. «Это все из-за воспоминаний, чтоб их!» — тут же оправдала себя Гермиона. Каких-то пару мгновений — и стены крутанулись перед глазами так быстро, словно она трансгрессировала. Лопатки уперлись в каменную стену. В воздухе витал щекочущий нос запах чистящих средств и мокрых тряпок. Похоже, Малфой нагнал ее у каморки для швабр. Эту догадку подтверждал дискомфорт от впившейся в поясницу деревянной ручки половой щетки. И узкая полоска света из-за приоткрытой двери, падающая Малфою на левую половину лица так ярко, что без труда можно было разглядеть, как сильно сжата его челюсть. — И что это было? — так обманчиво-нежно произнес он, что у Гермионы даже рот приоткрылся, а крохотные волоски на шее встали дыбом. — О ч-чем это ты? — она была горда собой, ведь голос почти не дрогнул. Почти. «Хотела узнать, как он отреагирует? Наслаждайся, блин!» — издевательски прошипел внутренний голос. Хотя зрелище этого стоило. Наверное. «По крайней мере, Малфой должен усвоить, что нельзя вот так просто…» Гермиона нервно хихикнула, но не успела прикрыть рот ладонью. Малфой, шагнув вперед, живо перехватил ее запястье и вжал в стену. Он снова так близко, что… Черт, опять. Опять мозг начал отключаться, руки холодеть. Легким мучительно не хватало кислорода. — О чем я? — издевательски уточнил он. И слегка улыбнувшись — будто бы искренне, если б не стальной, напряженный голос, — мягко провел костяшками по ее щеке. Так осторожно, что даже не поверилось. Кончики пальцев скользнули по шее. Дотронулись до косы. — О чем? — мягко повторил он, приподнимая бровь. Гермиона завороженно наблюдала, как на ничего не выражающем лице растягивается усмешка. Не та усмешка, когда он чем-то действительно недоволен. И не та, когда Малфой чем-то забавляется. Совсем другая, заставляющая сердце бешено колотиться, разгоняя по венам кровь и… И его рука медленно — черт, так медленно — намотала косу на кулак, пока Гермиона неверяще смотрела куда-то на границу ворота его рубашки, словно боясь встретить взгляд. — Тебя это неплохо повеселило, правда? — Малфой слегка потянул за волосы, заставляя приподнять подбородок. Больно не было, было лишь… странно? Да, наверное. Другое слово вряд ли бы подошло в данной ситуации. Странно и… волнующе? «Вот влипла!» Судорожно втянув воздух, Гермиона подняла глаза и собрала по крупицам мысли, чтобы прошипеть что-нибудь едкое, язвительное. Возможно, что ему не следует больше пытаться вот так бесцеремонно проникать ей в голову. Или что он перешел все границы, затащив ее сюда. Или что его присутствие мешает ей нормально мыслить, черт возьми! Так и не решив, что именно из этого ему сказать, Гермиона решила выдать все и сразу. И уже даже приоткрыла рот, но… Малфой навис над ней, перебивая своим одеколоном запах пыли и затхлости помещения. Ей словно дали под дых. Гермиона шумно выдохнула ему в лицо. Сложно сказать, поменялось ли его выражение, ведь Малфой отошел от полоски света, но хватка на запястье определенно стала сильнее. Вряд ли останутся синяки, и даже если бы остались, она не пожалела, потому что в следующую секунду он прижал ее к стене всем телом и хрипло выдохнул: — Повеселило? Наверное, ему тоже стало тяжело соображать, и от шальной мысли, что она способна вызывать такие эмоции, Гермиона откопала в груди крупицу смелости. — Ты повторяешься, заметил? — Так и будем разговаривать вопросами? — А тебя это бесит? Будь она проклята, если он не улыбнулся. Только что. Пусть на секунду, но все-таки. Приподнял подбородок, чуть отстраняясь. Наверняка понимая, что она облизнула губы не просто так. «Вот же!..» Наклонил голову набок, изучая ее лицо. — Мне больно, вообще-то, — добавила Гермиона. — Врешь, — прошептал Малфой. — Вру, — согласилась она. Наверное, это стало для него последней каплей, ведь не успела Гермиона моргнуть, как его губы с силой впечатались в ее. Настойчиво, жадно. Так, словно он думал об этом с тех самых пор, как… «Сама же подсунула ему эти воспоминания…» Тело будто прошиб электрический ток. Она и сама думала об этом. Не раз. Бывало, даже перед сном. Представляла его руки. Пальцы. Как они оглаживают ее кожу. Как обхватывают лицо. Как… сейчас. Гермиона не сразу поняла, что волосы больше не оттянуты назад, что запястье свободно. Что ничего больше не сковывает движения. Что она может обнять его где-то в районе ребер — в темноте было сложно понять, — на ощупь сжать пальцами его мантию, позволяя углубить поцелуй. Хотя вряд ли Малфою требовалось ее разрешение, и осознание этого вытянуло из Гермионы тихий, вполне однозначный стон. Камень впитывал тепло прижатой к нему спины. А тело, вжимающее Гермиону в стену, казалось таким горячим, будто у Малфоя была лихорадка. Это ощущалось даже через одежду. Как и член, вдавливающийся ей в живот чуть ниже пупка. Этот контраст убивал даже намек на реальность происходящего. На землю их вернули голоса. Громкие, веселые. Довольные, что урок наконец-то закончен. Малфой прервал поцелуй и сжал руки на плечах. — Надо… — Гермиона глубоко вдохнула, — надо… идти. Скоро урок. Заклинания, и… «Боже, отдышись сначала!» — Ты никуда не пойдешь. — Что? — распахнула глаза она. Эта его фраза отрезвила не хуже ведра холодной воды, несмотря на то, что губы все еще пульсировали от поцелуя, а между ног было ощутимо влажно. — Попроси меня. — Чего?! — возмутилась Гермиона еще пуще, толкнув его в грудь. Правда, толку от этого было мало. Глаза уже привыкли к темноте, и она отчетливо увидела, как он улыбнулся. — Черт, Малфой, я!.. — Нет, Грейнджер. По имени. Горло сжалось. «По… имени?» Она вообще называла его так в лицо? Вроде бы, да. Но она же тогда… — Не раньше, чем ты назовешь по имени меня. — Грейнджер, — предостерегающе произнес он. Голоса за дверью все громче. Громче. А Малфой, проследив за взглядом Гермионы, дотронулся носком ботинка до двери, слегка ее приоткрывая. «Черт! Все же могут подумать, что я с ним тут…» — Пожалуйста, отпусти… Драко, — выдавила так жалобно, как только смогла. Хватка на плечах ослабла. В серых глазах мелькнуло что-то, напоминающее удовлетворение. Он снова наклонился и — снова обманчиво-мягко — прошептал: — Еще раз устроишь подобное — и я церемониться не стану. «Можно подумать, сейчас излучал бездну такта!» Он отпустил ее плечи, делая шаг назад. Гермиона, воспользовавшись моментом, юрко выскользнула из тесной каморки и чуть ли не лоб в лоб столкнулась с Джинни. — Ты чего там делала? — удивилась она, ошарашенно смотря на растрепанную подругу. — Искала Живоглота, — тут же отозвалась Гермиона, подхватывая подругу под локоть и уводя подальше. Но, оглянувшись через плечо и заметив высокую фигуру в темноте покинутого помещения, добавила: — Он иногда совершенно несносен. Загоняет сюда мышей. Мимолетный взгляд в серые глаза — и она отвернулась, шагая вместе с Джинни по коридору в сторону лестниц.* * *
«Какая же она…» На язык просились лишь ругательства, пусть и не едкие. В глазах Грейнджер не было страха, и это почему-то злило, несмотря на то, что от одних только воспоминаний кровь покидала голову, направляясь ниже. Драко раздраженно дернул ногой одеяло, чтобы оно не прикасалось к члену. «…несносен. Загоняет сюда мышей». «И это она-то мышь?» — коротко усмехнулся он, прикрывая глаза. Спать сейчас было нельзя, да и не получилось бы, ведь стоило смежить веки — и в темноте снова появлялась Грейнджер. Ее покрасневшие щеки, распахнутые глаза, чуть вздернутый нос, приподнятый подбородок. И коса. Как же он, блять, ненавидел ее косу. И как же давно хотел отрезать ее к чертовой матери. Особенно в тот момент. «…отпусти… Драко», — будто бы вынужденно. Но ее «пожалуйста» снова подействовало на него не хуже Империуса. Черт. «Хватит!» — быстро приказал он себе и прислушался. Храпа на соседней кровати пока не было слышно, поэтому Драко открыл глаза и вперил их вверх в надежде на то, что образ Грейнджер пропадет. Не пропал. Ну, не полностью. Темный камень потолка напоминал стену кладовки. Напоминал о запахе чистящего средства и духов Грейнджер. О хрупком запястье и приоткрытых губах. О теплом дыхании, обдавшем лицо, и о тихом, едва слышном стоне, вибрацией раздавшемся на языке, едва не вышибив ему мозги. «Нахер! Не сейчас!» Похоже, Нотту не спалось. Обычно он храпел похлеще Гойла. Неужели совесть не дает уснуть? «Ага, как же. Небось передергивает от воспоминаний, как Паркинсон ему отсасывала. Или представляет на ее месте Браун?» Когда Драко наткнулся на это его воспоминание, то почти сразу решил, что нужно сделать. «До конца года тебе только и останется, что вспоминать». Послышалась какая-то возня. Шорох. И тихий шепот: «Экскуро!» У Нотта всегда паршиво получались невербальные. «Серьезно? Он реально дрочил прямо в спальне? — почувствовав приступ тошноты, скривился Драко. — Блять, нормальные люди ходят для этого в душ. Это же совсем недалеко, хули тут сложного?» Драко сегодня не один час размышлял, что именно сделать. В голове имелась парочка забавных заклинаний ниже пояса, но остановился он все-таки на том, что первым пришло в голову. На Неотменяемом. И усмехнулся, представив, что было бы, назови он его на уроке, когда спрашивал Крам. Наверняка он знал о нем. Но это не для занятий. «Года с тебя хватит», — решил Драко. Это не исправляется зельем. С этим не обратишься к Помфри. А даже если Нотт перешагнет через унижение и стыд, то наверняка она подумает, что все так и было, что всю эту историю он придумал чтобы исправить свое… кхм, положение. Драко усмехнулся, предвкушая лицо Тео завтра. Когда обнаружит… изменения. С соседней кровати послышалось тихое сопение. Заснул. Лучше сделать все сразу, пока эти звуки не переросли в оглушающий храп, так похожий на шум старых громких магловских машин, которые Драко видел перед вокзалом Кингс-Кросс. Он отодвинул полог и взял палочку с прикроватной тумбы. Сжал. Похоже, Олливандер был прав, когда говорил, что палочки отлично слушают выбравших волшебников, ведь Драко почти сразу ощутил тепло древка. Будто палочка с ним солидарна. Сел на кровати, оглядывая спальню. Было тихо, если не считать нарастающего храпа Нотта. Все балдахины закрыты. Отлично. Не вставая, дотянулся ногой до тяжелой зеленой ткани соседней кровати и слегка отодвинул. Тео спал на спине. Какая удача. «Пары дюймов ему будет достаточно, полагаю. То-то Панси расстроится. Если он, конечно, рискнет к ней теперь сунуться». — Брэви Ме́нтула, — прошептал он, направляя палочку Нотту между ног.