* * *
Рон ненавидел среды. В середине недели всегда казалось, что до выходных целая вечность. Сдвоенная История Магии утром и сдвоенное зельеварение со слизеринцами после обеда — что может быть хуже? Гарри, шедший позади, кажется, был с ним солидарен, то и дело зевая, пока спускался по лестнице. — Поговорить надо, — буркнул он, потянувшись. А, нет. Хуже все-таки может быть. Настроение и так паршивое, а тут еще разговоры с утра пораньше. У Гарри сейчас было только три темы: «кто же Бэтмен?», «надо тренироваться, до матчей осталось всего ничего!» и «поговори с Гермионой». И Рон догадывался, какую тему друг хотел обсудить прямо сейчас. Вот ирония. Стоило подумать об этом и поднять голову — наткнулся на взгляд карих глаз. Взгляд мимо него. Взгляд на Гарри. Гарри же тер глаза, задрав очки повыше. Наверное, именно поэтому не заметил Гермиону, которая ждала его возле дивана в общей гостиной и нетерпеливо шагнула навстречу, сделав вид, что Рона вообще не существует. Будто он стал невидимым, блин! Столкнулась с Гарри у подножия лестницы, уперевшись лбом в его грудь. Гарри тут же вернул очки на место и рассыпался в извинениях, а Гермиона, продемонстрировав, что темные круги под глазами ей совершенно не мешают, рассмеялась, цепляясь за его локоть. Гордость снова была задета. Выразительно хмыкнув, Рон прошел мимо и услышал за спиной лишь ее тихую просьбу: — Гарри, одолжи мне Карту и мантию, пожалуйста. Рон даже не стал задумываться, зачем ей это, нарочито отвернувшись. И зачем он обратил внимание на зеленые диваны? Идиот. То-то Малфой позлорадствует, что они снова поссорились! Но… Малфой не смотрел на него, прожигая взглядом Гермиону. Не похоже, что он был в восторге от того, что видел. Рон обернулся. Она как раз поблагодарила Гарри и добродушно взлохматила ему волосы, вызвав улыбку. Привычная картина. Ничего нового. Но Рону это не нравилось. Ему хотелось, чтобы она вот так непринужденно прикасалась и к нему тоже. По-дружески, конечно. У него все-таки была девушка. А наcчет ее планов, включающих в себя мантию-невидимку… Гермиона всегда все делала сама, никого не посвящая в свои дела. Никогда ничего не говорила. Когда Гарри с Роном напрочь забыли про Клювокрыла, Гермиона, несмотря на невероятное количество уроков и ужасную усталость, находила время на помощь Хагриду. Гарри до сих пор стыдился этого. А Скитер? Гермиона сама вычислила ее, снова никому ничего не сказав. Лишь продемонстрировав результат — жука в банке. И так было постоянно. Зачарованные монеты наверняка равнялись куче тренировок и времени в библиотеке. Список членов Отряда Дамблдора — тоже. Сумка с вещами перед побегом, запасы Оборотного и бадьяна, палатка, посуда, деньги, одежда на любой мыслимый и немыслимый поворот событий для них троих... Черт, Гермиона была уникальна. Жаль, что Рон понял это не когда она целовала его в Тайной комнате. И не когда танцевала с Виктором Крамом. Глупо, но не тогда. Он понял это сейчас. Видя, как она отдалялась. Как по неизвестным ему причинам смотрела — смотрела, даже сама не замечая! — на Малфоя. На чертового Малфоя. Который обзывал ее грязнокровкой, Рона — нищим ничтожеством, а Гарри... да как только он его не называл! Разве это справедливо? Нет. Нет, это совершенно несправедливо, черт возьми. А Гермиона не из тех, для кого это слово пустой звук. Может, Малфой для нее — очередной проект? Как с эльфами? Рон представил, как она ходит по Хогвартсу и втюхивает ученикам значки Х.О.Р.Ё.К. «Хамоватым Отвратительным Распиздяям, Ёрникам — Кнаты!» И трясет баночкой для пожертвований перед носами младшекурсников. Плевать, что Рон не помнил, чтобы Гермиона хоть раз произнесла бранное слово. Именно такая расшифровка нравилась ему куда больше, поэтому он ничего не стал менять даже в воображении. И неважно, как она смотрит на Малфоя. Этому должно быть адекватное объяснение. Ну не могла она смотреть на него… поэтому! Не могла же?* * *
— Драко, слушай, больше некому. — Я уже сказал. — Но я бы не просил, если б мог взять кого-то другого! Малфой устало потер переносицу. Монтегю, так бесцеремонно подсевший к нему на Истории Магии, никак не давал сосредоточиться. Ни на минуту. — Лучше тебя я никого не нашел, — настаивал однокурсник. — Блять, Грэхэм, — начал раздражаться Драко, — ты не видел меня в этом году. — Мне и не нужно. Я знаю, как ты летаешь. — Посмотри второгодок, — отмахнулся Драко. Он уже давно решил, что не будет в этом году пробоваться в команду. Даже учитывая, что Грэхэм готов был взять его без всяких отборочных. — Ты издеваешься? Они метлы толком держать не умеют, про снитч я вообще молчу! «Вот и молчал бы дальше», — мысленно огрызнулся Драко. Да, возможно Грэхэм был прав и на Слизерине на роль ловца никто лучше Малфоя не годился, но это вовсе не означало, что он достаточно хорош, чтобы выцепить Кубок. — Без тебя мы и Пуффендуй не нагнем. «Ага, предел мечтаний». — Мы все понимаем, почему ты не был в команде прошлые два года, но... — Грэхэм осекся. Неловко кашлянул и продолжил: — Если уж и проигрывать, то достойно. — Надеюсь, ты догадался не включать эту реплику во вдохновляющую речь для команды? — язвительно поинтересовался Драко и покрутил в пальцах перо. Монтегю пропустил колкость мимо ушей. Наверняка ему это стоило огромных усилий: этот тип совершенно не воспринимал юмор в свою сторону. И раз не взорвался — значит, действительно в отчаянии. — Если мы займем последнее место, Гриффиндор нас заклюет. «А если Поттер выхватит снитч у меня из-под носа? Об этом ты подумал, умник?» Вместо ответа Драко потер виски. А ведь день начинался весьма неплохо. Не считая слишком приятного сна, после которого в душе потребовалось провести чуть больше времени, чем было необходимо. Чтобы осознать, что собственная рука и губы Грейнджер — совсем разные вещи. Зато он сполна насладился пробуждением Нотта. У того хватило мозгов не орать на всю спальню. Из-за балдахина послышался лишь сдавленный вздох и тихое, протяжное: «Что-о-о это, блять, за херня-я-я?!» На завтраке Тео не появился, но на Историю Магии пришел как миленький. Правда, когда спустился в гостиную, чуть не споткнулся о рыжего кота, который угрожающе зашипел, стоило ему приблизиться. Драко готов был поклясться: затупи Тео на секунду-другую — и кот непременно вцепился бы ему в ногу. Настроение подпортил Поттер, облапав Грейнджер. Она же за пару минут до этого, упрямо пряча улыбку, выдавила: «Доброе утро, Малфой». Но как только спустились ее дружки, снова сделала вид, что ничего не происходит. Почему-то на этот раз подобное совершенно не разозлило. Только легкое раздражение царапнуло где-то под ребрами. А вот у Уизли от вида милующихся Грейнджер и Поттера разве что пар из ушей не пошел. Драко осторожно повернул голову. Сейчас она сидела с младшей Уизли и старательно записывала лекцию, хотя невооруженным глазом было видно, что тратила на это все силы. И выглядела настолько уставшей, что захотелось насильно влить в нее Усыпляющее зелье. Или вырубить Оглушающим. Нотт сидел в соседнем ряду за последней партой. Один. Бледный, словно провел сутки в Азкабане, — а Драко имел полное право на такое сравнение, — на лбу нервная испарина, пальцы выстукивают по парте рваный ритм. Только вот взгляд... взгляд Драко категорически не понравился. Тео смотрел на Грейнджер... с сомнением? Со злостью? Паркинсон же была раздосадована. Тео перед уроком сбивчиво отшил ее под настолько нелепым предлогом, что даже стало смешно. А она ведь уже почти села рядом. Панси ненавидела, когда ее осаждали при всех. Драко вдруг подумал, а не решил ли Нотт, что с ним это сделала Грейнджер? — Неужели тебе плевать? — продолжал распинаться Грэхэм. — Нет, — как-то само слетело с языка. — Значит, ты согласен? «О, Мерлин...» Он ведь о квиддиче? Конечно, о квиддиче. Будто у Драко не было других забот. — Ладно. — Ладно? — Ладно. Как только на лице Монтегю расцвела улыбка а-ля «я знал, что ты не откажешь», тут же захотелось взять свои слова назад. С другой стороны... ай, черт с ним. Будь что будет. — Кто сейчас у Когтеврана ловец? — уточнил Драко. — Тот патлатый. Бывший подружки Поттера. «Серьезно? Да из Корнера ловец, как...» Значит, второе место Слизерину обеспечено. Широкая ладонь похлопала Драко по спине. Он обернулся и наткнулся на ехидную улыбку. Блейз. «Ну разумеется…» Конечно, он слышал каждое слово. И похоже, был рад, что Драко согласился. Пообещав самому себе начать тренироваться уже сегодня, Малфой лениво уперся подбородком в книгу и прикрыл глаза.* * *
— Спасибо, Гарри! — окрыленная, Гермиона подбежала к нему после урока и, убедившись, что никто не смотрит, вернула Карту Мародеров. — Получилось? — тихо осведомился он. — Увидим через какое-то время, — заговорщически улыбнулась она. Когда Гермиона так улыбалась, Рону всегда казалось, что ничего не изменилось. Но, даже не взглянув на него, она упорхнула на обед, широко улыбнувшись по дороге еще и Невиллу. — О чем это она? — спросил Рон, мысленно молясь, чтобы в голосе не звучала слишком уж явная заинтересованность. — Пошли, поговорим, — позвал Гарри. Рон едва не застонал. На Истории Магии этого сделать так и не удалось, потому что Гермиона сидела сзади и наверняка бы все услышала. Теперь точно не осталось никаких сомнений, что Гарри хотел поговорить именно о ней. Обед пришлось пропустить, и это совершенно не поспособствовало улучшению настроения. Впрочем, Рон забыл о еде чуть ли не сразу, как Гарри открыл рот. — Она и правда общается с Малфоем, но прежде чем орать, выслушай почему. У Рона чуть глаза из орбит не вылезли. Гермиона. Общается. С Малфоем. Нет, не так. Гермиона! Общается! С Малфоем! — И давно? — уточнил Рон спокойно, хотя голос предательски зазвенел от напряжения. — Не очень, — вздохнул Гарри. — Я тоже против. Но ты заметил, что ей стало лучше? — Лучше? — С ее состоянием. Рон задумался. Стало ли ей лучше? Если и да, то не сильно. Конечно, на это нужно много времени, но... он не пытался сопоставить это с Малфоем. — И с каких пор Малфой записался в целители? — Ее приступы участились в его присутствии, и Гермиона решила... проводить с ним больше времени. Чтобы ее как бы… отпустило. Понимаешь? Рон обернулся на стайку пробежавших третьекурсниц и сделал глубокий вдох. Несправедливость обожгла горло. — Почему она не попросила помощи у нас? Вопрос был риторическим, но Гарри все равно ответил: — Потому что боялась реакции, — пожал плечами, словно это само собой разумеющийся факт. Конечно, в его словах была доля правды, но... — Но мы же друзья! — Вот именно. Поэтому должны доверять ее решениям. Лично я доверяю, пусть и не согласен с ними. Секундная вспышка злости застлала глаза. — А то, что она лежала на земле, когда Малфой целился ей в лицо, — тоже часть лечения? — выплюнул Рон. Гарри неохотно отвел глаза. Он недоговаривал. Черт! Почему он недоговаривал?! — Если ты помиришься с Гермионой и спокойно... — Гарри подчеркнул последнее слово и повторил: — спокойно спросишь, я уверен, она тебе расскажет. — Ты уже, конечно, знаешь? — Да. Такой короткий ответ. И такой болезненный. — Прекрасно! Злость все-таки взяла свое. Раздраженно сжав ремень сумки, Рон прикрыл глаза. Он не имел права злиться, но это чувство душило его, стоило Гермионе в очередной раз взглянуть... «Нет. Успокойся. Гарри прав». «Черта с два! Гермиона и мой друг!» — Слушай... — начал Гарри. — И ты не сказал мне. В голосе прозвучало куда больше обиды, чем было нужно. — Я ей обещал. «Обещал. Конечно, блин, обещал! Кто бы сомневался!» Наверное, было бы совсем нелепо давить на то, что мужская дружба стоит на шаг выше. Услышь сейчас мысли Рона, Гермиона непременно взбесилась бы. Она всегда бесилась, когда ее выделяли по половому признаку. Ладно. Если брать в целом, то в словах Гарри был смысл. — Извинись за свои слова, — осторожно посоветовал он, — Гермиона бы не стала с ним... общаться, если б ее не вынудили обстоятельства. «Обстоятельства. Вынудили. Вынудили обстоятельства, — повторил про себя Рон. — Ей вовсе этого не хотелось. Ей пришлось». Убедить себя в этом оказалось куда проще, чем представить, что Гермиона хотела этого общения. Вот дурак! Как же глупо было думать, что она получает удовольствие от общества этого заносчивого, бледного... — Договорились? ...мерзкого злыдня! Рон задумчиво пожевал губу. Поправил ворот рубашки, вспомнив, как иногда за него это делала Гермиона, приговаривая, что стоит смотреть в зеркало, перед тем как выходить из спальни. И ее прикосновения. Мягкие, осторожные. Отдающие неловкостью, но зато такие... родные. И плевать, что всего лишь дружеские. Ему этого не хватало. — С чего ты взял, что Малфой ее не обидит? — Ты правда думаешь, — тут же отозвался Гарри, — что Гермиона не сможет за себя постоять? На это Рону было нечего ответить. Палочкой она владела лучше их двоих вместе взятых. — А почему Малфой с ней общается? Ты не задумывался, какая ему от этого выгода? — озвучил Рон свои мысли. — Я не поверю, что ему просто приятно ее общество, учитывая, как он относится к маглорожденным. Гарри как-то странно кашлянул. Потупил глаза, но почти сразу поднял, встретив напряженный, выжидающий взгляд. — Я не знаю. Возможно, он все-таки... слушай, он помог Гермионе. И не раз. — Если ты веришь его россказням на суде, что ему жаль... — Я сам видел. Рон моргнул. — Чего? — Когда Гермионе стало плохо, он дал ей Усыпляющее зелье. — Чего?! — возмущенно повторил Рон. — И ты это видел?! — Да, — спокойно ответил Гарри. — И позволил ей выпить?! — А ты думаешь, Малфой стал бы ее травить при свидетелях? Не будь идиотом! — Зачем Гермионе нужна была Карта? — вдруг резко вспомнил Рон. — Его найти, да? — Нет. Паркинсон. Рон растерялся. Правда растерялся. — Паркинсон? — сбавил обороты он. — Но зачем? Гарри огляделся по сторонам. Убедившись, что никого рядом нет, понизил голос до шепота: — Недавно... Рон слушал его рассказ и не верил ни единому слову. Ясное дело, Гарри не стал бы сочинять подобные небылицы, но... «Да какого черта, в самом деле!» — Зачем ему это? — снова повторил Рон. — Я не верю, что Малфой бы... — запнулся. — Если только… Ошеломляющая догадка шарахнула по голове не хуже Оглушающего. — Да он на нее запал! — Я бы не назвал это... «ЧТО?!» — Ты не отрицаешь! — Я... я не знаю. Я правда не знаю! — Гарри поднял руки в примирительном жесте. — Но уверен в одном: Гермиона не дурочка и прекрасно понимает, что делает. Если ей легче — а я вижу, что это так, — меня не волнуют мотивы Малфоя. Да. Гермиона не дурочка. Но это было единственное, с чем Рон согласился. — Я говорил вам, что ему что-то от нее нужно, — покачал головой он, — говорил. А вы мне не поверили. Гарри взъерошил волосы. Наверное, он подозревал, что переубедить друга будет непросто. — Я разговаривал по этому поводу с Малфоем, — ровно произнес он. — И предупредил, что если он ее обидит... Он замолчал, сжав кулак. Так, словно Рон не мог понять слов и ему приходилось все объяснять жестами, чтобы лучше доходило. «О, чудесно! Оба моих друга общаются с... этим! А я и понятия не имею!» — И когда ты c ним говорил? — Где-то с месяц назад. И знаешь, мне не показалось, что Малфой... вряд ли он настолько хороший актер, чтобы так искусно врать. — Да врать — это у них семейное! Гарри вздохнул. Конечно, против этого у него не было аргументов. — В любом случае Малфой не рискнет ее обидеть. В этом я уверен. «Да, он тот еще трус, — хмыкнул Рон. — А Гермионе никогда не понравится трус». — Так что? Мы договорились? — спросил Гарри так, словно боялся, что Рон снова начнет задавать вопросы, на которые он не сможет ответить. — Договорились, — нехотя буркнул Рон, признавая поражение, — я извинюсь. Гарри облегченно перевел дыхание. — Если поспешим, то еще успеем на обед, — попытка разрядить обстановку с треском провалилась. — Я не голоден, — отрезал Рон. Гарри честно старался не показывать удивления, но получилось у него плохо. Вздохнув, он похлопал Рона по плечу и шагнул в сторону кабинета. А Рон… Рону надо было подумать.* * *
Вечер полностью перечеркнул весь негатив, накопленный за день. Кажется, никого не удивило, когда Драко пришел на поле. Команда встретила его поразительно радушно, будто и не отсутствовал он целых два года. А вот тренировка показалась жестче, чем ему помнилось. Промелькнула мысль, что он просто отвык, но взглянув на Грега, чуть ли не свесившего язык набок, понял, что ему вовсе не показалось. Ожидания, что будет худшим, тоже не оправдались: сегодня аутсайдером был... — Нотт, твою мать! — проревел Грэхэм. — Соберись! Пропустишь еще один квоффл, и я от твоего хозяйства живого места не оставлю! Драко едва не поперхнулся, с высоты своего полета взглянув на Тео. Он и не подозревал, что возможно бледнеть настолько быстро. Вымотанный до ноющей боли в мышцах, Драко, вспотевший, но дико довольный, с метлой на плече шел вместе с командой в сторону раздевалок. И думал. Думал-думал-думал. «Ничего не меняется». Впервые эта мысль не царапнула. Впервые, слушая о похождениях Блейза, изредко прерываемых гоготом Монтегю, Драко почувствовал себя почти счастливым. Ничего не меняется. И это не всегда плохо. Закрепил отличное настроение Тео, старательно пытающийся раздеться одним из последних. К счастью для него, никто не обратил на это внимания, лишь Блейз обронил какую-то голубоватую шутку по поводу того, почему это Нотт так навязчиво светит перед командой своей задницей. «О, если бы вы знали», — скривился Драко. Горячая вода принесла лишь временное облегчение. Мышцы ужасно болели, и даже страшно было думать о том, что с ними будет завтра утром. Стоя под тугими струями, он как никогда мечтал о массаже. В идеале — небольшими, прохладными ладонями. Мягко скользящими по плечам, спине. «Так, это уже не похоже на массаж», — усмехнулся внутренний голос. Конечно, не похоже. В воображении Грейнджер уже стояла перед ним на коленях и впивалась ногтями в поясницу. Зажмурившись, Драко резко включил ледяную воду. Не сразу, но все-таки напряжение в паху отпустило. Намотав на бедра белоснежное полотенце, он встал перед зеркалом, почти удовлетворенно разглядывая отражение. Давненько Драко не видел себя в полный рост, но впервые за последние два года остался доволен: ребра уже выделялись куда меньше, руки приобрели привычный рельеф. Проведя ладонью по плоскому животу, мышцы которого теперь ныли не хуже плеч, мысленно отметил, над чем еще стоит поработать. Похоже, он недооценивал питание в Хогвартсе. Даже пропуская некоторые трапезы, Драко почти вернулся к привычному весу. Оставалось только надеяться, что тренировки принесут результат и он не сильно опозорится, выйдя на поле. Как ни прискорбно это признавать, но Поттер действительно был сильным противником. С огромным удовольствием разделавшись с ужином — на который почему-то не явились ни Грейнджер, ни Уизли, — Драко почти сразу вернулся в гостиную. Спать пока не хотелось, но сил хватило лишь на то, чтобы развалиться на диване, широко расставив ноги, и, откинувшись на спинку, наблюдать за происходящим. И снова ничего интересного. Малолетки скрипели перьями над домашним заданием, ученики постарше обменивались новостями прошедшего дня, а в камине привычно трещали поленья. Драко правда старался этого не замечать, но Грейнджер опять не было. Но не было и желания думать о том, куда она пропала, — слишком устал. Блейз заметно поумерил свой пыл и теперь вяло рассказывал о летних каникулах в Испании. Гойл сонно слушал, то и дело роняя голову на грудь, но уходить не торопился. С тех пор как они с Драко помирились, он почти постоянно был рядом. И это почти не раздражало. Нотт, вернувшись в гостиную последним, тут же направился спать, поймав неодобрительный взгляд Панси, к которой… «Что?» Драко даже не сразу поверил своим глазам. К Паркинсон, держа на руках оглушительно урчащего рыжего кота, подошла Грейнджер. Видимо, она была все это время в спальне. Драко не стал задумываться над тем, почему в этот раз совершенно не переживал, куда она делась. — Паркинсон, — чуть ли не пропела она, — нам нужно поговорить. Панси резко обернулась, прервав разговор с обомлевшей Дафной, и скептически изогнула брови. Окинула Грейнджер взглядом, словно оценивая. И почти не выдала волнения, посмотрев на кота. «Молодец. Видимо, заранее знала, что с ним все в порядке», — отметил Драко. Либо Паркинсон думала, что его не удалось усыпить, либо пришла к выводу, что Грейнджер каким-то чудом заметила, что он просто спал. В любом случае Панси держалась достойно. И это против воли вызывало уважение. Хотя, наверное, тут сыграло роль воспитание. «Выходить из себя — это слабость, Драко», — вспомнились слова отца. Мысленно послав его на хер, Драко с интересом посмотрел на Панси, ожидая, что же она ответит. — Мне кажется, Даф? — она слишком уж наигранно поморщилась. — Кажется, грязнокровкой запахло. Дафна почему-то юмора не оценила. Может, не рисковала высказываться в адрес героев войны, а может, просто не хотела влезать в назревающую перебранку. — Что ж, — кивнула Грейнджер, будто ничего другого и не ожидала. — Ты должна извиниться. В гостиной стало поразительно тихо. «Серьезно, Грейнджер? Ты рассчитывала на извинения?» Драко даже кольнуло разочарование. Он почему-то надеялся к вечеру увидеть Панси как минимум лысой. Та расхохоталась. Ох, нет. Она совершенно не умела играть. Прозвучало фальшиво до одури, несмотря на то, что их разговор теперь слушали все. Даже Гойл проснулся, пораженно переглядываясь с Лонгботтомом, сидящим по ту сторону комнаты. — Извиниться? Перед тобой? — фыркнула Паркинсон. — Именно, — Грейнджер растянула губы в улыбке, от которой почему-то стало не по себе. — И поверь, я узнаю, если это будет неискренне. Почесав кота за ухом, Грейнджер, кинув на Драко мимолетный взгляд, резко развернулась и шагнула в сторону красных диванов, не дав Панси возможности ответить. Она же, дабы не терять статус, надменно хмыкнула и произнесла что-то вроде: «И куда катится этот мир?» Драко не расслышал толком. Ему и не нужно было слышать. Глядя, как беззаботно Грейнджер плюхается на кресло и принимает протянутый Поттером пакет с шоколадными лягушками, его губы сами по себе растянулись в улыбке, которую, к счастью, никто не заметил. «Умница», — довольно подумал Драко, пытаясь представить, что крылось за ее простым «я узнаю, если это будет неискренне».