* * *
Гермиона заподозрила неладное почти сразу, как трансгрессировала к замерзшему пруду. На первый взгляд все было спокойно: на улице, как и полагалось зимой, к пяти часам вечера заметно потемнело, потому в окнах чуть покосившегося, но явно старательно отремонтированного дома уже горел свет. Под хрустящей коркой льда не было и намека на маргаритки и пожухлую траву, что обычно придавали Норе своеобразный шарм, но все же дорожка была чисто выметена, а от теплого света из окон сугробы сияли точно груды драгоценных камней. Вот только что-то неуловимо напрягало. «Слишком тихо», — поняла Гермиона, пока шагала к скрипящей от легкого ветра табличке «Нора». Садовые гномы давно попрятались на зимнюю спячку, но это никак не могло оправдать такого безмолвия. В Норе всегда было шумно! Нащупав под шерстяным пальто палочку, Гермиона чуть сжала ее, ощутив тепло древка и, как ей показалось, даже легкую вибрацию. Мнимое спокойствие. Но, наперекор инстинктам, отпустила — еще не хватало, чтобы обитатели дома снова решили, что у нее разыгралась паранойя. Затаив дыхание, она собралась с мыслями и, мгновение поколебавшись, осторожно постучала в дверь. И в ту же секунду выдохнула с огромным облегчением, услышав громкие шаги и причитания миссис Уизли: — Куда вы смотрите?! Уму непостижимо! Дверь распахнулась, обдав Гермиону теплым воздухом с запахом запеченной индейки и клюквенного соуса. Миссис Уизли, не снимая мягких домашних тапочек, выскочила на улицу и порывисто обняла ее, предварительно расцеловав в обе щеки. — Извините, что так поздно, — выдавила Гермиона, поправляя съехавшую вязаную шапку, — родители все никак не хотели расставаться... — Ох, ну что ты! Я бы на их месте вообще тебя никуда не отпустила! — отмахнулась миссис Уизли, вглядываясь в темноту за ее спиной. — А где Гарри? — Гарри? — моргнула Гермиона. — А он разве не здесь? — Он уже минут двадцать как вышел тебя встречать. Куда он запропастился?.. — рассеянно пробормотала миссис Уизли. — Надеюсь, с ним ничего... — Я тут! — отозвался Гарри, нарисовавшийся буквально из ниоткуда. — Где ты был? — обернулась Гермиона. — Ждал тебя у дуба. Ты ведь туда должна была трансгрессировать. — Нет, к озеру. Гарри стушевался. — Нет, я точно помню: ты говорила — к дубу. — Мы же договорились еще по пути в Лондон! К озеру! — Да нет же! — Разве ты не слышал хлопок? — нахмурилась миссис Уизли. — Конечно слышал, — кивнул Гарри, запуская пальцы в волосы, — и сразу пошел за Гермионой. — Почему тогда не окликнул? — подозрительно сощурила глаза она. — Не хотел напугать, — нехотя буркнул он. Гермиона закусила губу. Повисла неловкая тишина. — Эй! Если вы решили нас заморозить, то у вас прекрасно получается! — послышался из гостиной недовольный голос Рона. — Что же это я... Заходите скорее, на улице такой холод! Дважды повторять не пришлось — щеки у Гермионы и правда замёрзли. Да и кончик носа тоже. — А ты, — ткнула миссис Уизли Гарри в грудь, стоило ему размотать шарф, — еще раз выйдешь на улицу без шапки — приклею ее тебе на голову заклинанием! У Гарри, как он ни старался, не хватило актерского мастерства, чтобы изобразить раскаяние. У миссис Уизли тоже не получилось долго хмуриться. — С ужином придется подождать, — виновато вздохнула она, повернувшись к Гермионе. — Этот домовик меня с ума сведет! Крутится под ногами, все норовит сделать сам. А он ведь не знает, по какому рецепту я готовлю пудинг! — У вас появился домовик? — удивилась Гермиона, вешая пальто на крючок. — Кикимер, — буркнул Гарри, — в первый день здесь я случайно сболтнул что-то вроде «вот бы здесь был Кикимер!», когда Рон попросил помочь ему разобраться в комнате, ну и... — он развел руками, — с тех пор он и не думает уходить. Точнее, не слышит, что он несколько… — Не смей прогонять его! — поспешно перебила Гермиона. — После того, как он остался один в том ужасном доме на Гриммо, мы не имеем никакого права… — Здравствуй, Гермиона! — махнул с дивана мистер Уизли и, одарив ее теплой улыбкой, уткнулся в журнал, который читал минутой ранее. — Здравствуйте, — улыбнулась в ответ она, хоть он уже и не видел. Миссис Уизли, кинув взгляд на своего мужа и сына, пробормотала что-то и поспешила на кухню, где вдруг подозрительно громко загремели кастрюли. Рон же, игнорируя ее возмущения о том, что они «дети малые, совсем помешались на своих игрушках!», подошел к Гермионе и слабо улыбнулся. — Привет. — Привет. Ей показалось. Ведь эта неловкость… ей неоткуда взяться, верно? Определенно показалось. Гарри, убедившись, что вокруг нет никого лишнего, подал голос: — Ты посмотрела заклинание? Гермиона скептически улыбнулась, даже не осознавая, что эту самую улыбку позаимствовала у Малфоя: — О, да. Все отлично. Родители в порядке, хорошо провела с ними время. Правда, папа распсиховался, когда я сказала, что уже подала документы в Салемский Институт Ведьм, ведь если меня примут, тогда мы еще целых пять лет будем встречаться… — Пять лет?! — ошарашенно воскликнул Рон. — …лишь по праздникам. Мама разревелась. Отец поинтересовался, не идет ли еще какая-нибудь война там, куда я собралась поступать, ведь снова терять память никому из них не хочется. В итоге я чувствую себя ужасно виноватой, но отказаться от высшего образования не могу, так как без него у меня не будет нормального будущего, если только я не начну бахвалиться своими военными «заслугами». Но ты же мой друг! — с нажимом произнесла Гермиона и постаралась еще шире растянуть улыбку. — И прекрасно знаешь, что я ни за что не стану строить карьеру лишь опираясь на свое имя. Как-то так прошли эти несколько дней. А у тебя как дела? Гарри виновато сжал губы. — Извини, — выдавил он. Гермиона слегка смягчилась. — Так встречают друзей, да? — теперь улыбка была вполне искренней, ведь этот контраст между его стараниями перед миссис Уизли и перед ней действительно забавлял. Гарри сорвался с места и импульсивно обнял ее. Крепко, не стесняясь. Чуть приподняв над полом. — Так лучше? — осведомился он. — Определенно. Объятие Рона оказалось не менее крепким. Слегка скомканным, как всегда. Но родным, пусть и совсем коротким. Словно он не хотел показывать, о чем думал, увидев ее на пороге. Встретив все еще вопросительный взгляд зеленых глаз, Гермиона едва не застонала. — Неужели тебе действительно необходимо это знать прямо сейчас? — на самом деле ей просто не хотелось его разочаровывать. — Могу я хотя бы поужинать? — Я ничего не сказал. Просто удивлен, что ты сама не бросилась это обсуждать, учитывая последние новости. — Новости? — Только не говори, что перестала выписывать Пророк! — поразился Рон. Гермиона с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. — Я его не получаю чуть ли не с тех пор, как закончились судебные заседания. «С тех пор, как оправдали Малфоя, — поправила она себя. — И дело вовсе не в нем, а в том, что после этого в Пророке начали печатать лишь сплетни!» — М-м-м… — протянул Гарри, всеми силами скрывая нетерпение. — Думаю, это вполне может подождать до конца ужина. Несмотря на то, что ребятам неплохо удалось ее заинтриговать, Гермиона кивнула — думать о человеке в черном сейчас категорически не хотелось. Как и не хотелось сознаваться в том, что она даже приблизительно не смогла догадаться, из каких слов состоит это чертово заклинание, которое он пустил в небо у всех на виду. Расположившись в потертом оранжевом кресле и приложив все усилия, чтобы не замечать азарт, с которым Гарри и Рон набросились на газеты и журналы на кофейном столике перед мистером Уизли, Гермиона поинтересовалась: — А где Джинни? — Помогает Джорджу делать наброски. — Наброски? — Угу, — кивнул Рон, будто это что-то поясняло. — Нет! Не понимаю я этого! — будто сдаваясь, поднял руки он. — Спасать людей? Понятно. Наказывать врагов? Тоже. Но, черт! Зачем ему трико?! Швырнув на столик блестящий журнал с ядовито-желтым названием «Бэтмен: Приключения в Готэме», он закрыл глаза руками и слегка надавил на веки, будто спасаясь от яркого света. Гермиона и съязвила бы, если б не мистер Уизли, восхищенно выпаливший: — Надо же! Уметь летать без магии и са-мо-пле-тов! Маглы такие изобретательные!* * *
Даже не раздеваясь, Драко упал поперек кровати и устало прикрыл глаза. Шелковые простыни под пальцами, прохладный свежий воздух — чушь. Они не принесли спокойствия, как, впрочем, и в последние два года. Глупо было на это рассчитывать. «Ты волен сам решать», — все еще звенели в голове слова матери. Волен. Сам. С каких это пор? Да и что это за выбор? Драко еще раз мысленно произнес фамилию, словно пытаясь распробовать. Он слышал ее тысячи раз, но никогда не думал... Нет. Не станет он этого делать. Не должен! Хотя некий соблазн, несомненно, был. Вот только какой смысл?.. Он нехотя разлепил глаза и пустым взглядом заскользил по выбеленному потолку. Нарцисса хотя бы старалась вдохнуть жизнь в это место. Разве она виновата, что у нее не вышло? Вчера вечером поместье встретило их гнетущим скрипом вековых деревьев и карканьем воронов, кружащих над башней западного крыла. В лучших традициях детских страшилок, которыми старшекурсники пугали малолеток на Хэллоуин. Лишь переступив порог, Драко вдруг с какой-то отчаянной обидой почувствовал себя наивным идиотом. Хогвартс лишь слегка притупил воспоминания, связанные с этим местом, но стоило шагнуть в комнату — и к горлу подступил ком. Несмотря на то, что в главном зале не оказалось ни длинного стола, где раньше сидели Пожиратели, ни восстановленной огромной хрустальной люстры, ни изящной мебели из красного дерева, Драко невольно вздрогнул. Будто светло-бежевые стены смеялись над ним, напоминая, что никакая волшебная краска не способна перечеркнуть то, что творилось в этом доме. «Мама старалась», — повторил про себя Драко, оглядывая зал. Свежие цветы на небольшом овальном столе с белоснежной скатертью, нежно-голубые шторы и даже светлый паркет взамен древнего серого мрамора ни на грамм не подавляли чувство подступающей тошноты, стоило задержать взгляд на лепнине над камином — она осталась той же. Именно эти узоры рассматривал когда-то Драко, всеми силами уверяя себя, что оглох. Что не слышит звуков хруста костей в желудке огромной змеи и редких смешков Пожирателей. — Довольно... мило, — выдавил он из себя, краем глаза замечая, как поникли плечи Нарциссы. И едва сдерживаясь, чтобы не начать уверять ее в искренности своих слов. И кому он врет? Матери? Даже смешно. — Я в душ, — буркнул он, чтобы хоть как-то сгладить нависшую неловкость. Душ, разумеется, не помог. Хотя, спустившись к ужину, Драко чувствовал себя гораздо свежее. Он не осмелился спросить, сама ли Нарцисса готовила, — лишь отметил, что баранина изумительна. Она и правда была изумительна, вот только слишком уж напоминала ресторанную. Не считая этого, остаток вечера они с Нарциссой провели в непринужденных разговорах о новых учителях, сложности проходимого материала и подготовке к ЖАБА. Мать и словом не обмолвилась о том, как жила эти полгода. Правда, это никак не помогло Драко избежать очередного ночного кошмара. Снова с присутствием Грейнджер, распластанной на полу и смотрящей пустыми глазами куда-то сквозь потолок. Вот только на этот раз именно он стоял над ней с палочкой в руке. Несмотря на сон, поднялся Малфой лишь в одиннадцатом часу. Странно, конечно, что мать его не разбудила, но учитывая, как за ужином у него слипались глаза и как он отрубился, стоило только голове прикоснуться к подушке, — можно было предположить, что в вине, которое он пил, было легкое снотворное. Наверное, следовало бы разозлиться, но злости не было. В конце концов, это лишь проявление заботы. На завтрак Драко спустился в отвратительном расположении духа, еще не зная, о чем пойдет речь. И, сев за стол, почти физически ощутил напряженность, когда Нарцисса начала говорить о всякой чуши вместо того, чтобы начать разговор, который, судя по виду, хотела завести еще вчера. Словно оттягивая неприятный момент. — Завтра миссис Гойл хотела зайти, — мать коснулась ручки заварочного чайника. — Ты ведь не против? Драко вздохнул, не переставая помешивать сахар, хотя тот давно растворился. Чем дольше тянулась эта непонятная прелюдия — тем больше он нервничал. — Нет, мам. Не против, — терпеливо ответил он, — и нет, — накрыл свою чашку ладонью, — я не хочу больше чая. Нарцисса, убрав руку, слабо улыбнулась. — Грегори хотел прибыть вместе с ней, так что, надеюсь, тебе не будет скучно. Миссис Нотт тоже собиралась зайти, но у нее получится только к Рождеству. Она написала, что Теодору нездоровится, и... — Мам. — …наверное, еще надо купить ель. Я видела, их продавали в... — Мама, — Драко потянулся через стол и настойчиво накрыл ладонь Нарциссы своей. Ее кожа оказалась ожидаемо прохладной, пальцы подрагивали. — В чем дело? Она на мгновение сжала его ладонь, словно этим простым жестом хотела приободрить. Малфой же отчего-то почувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Его мать… никогда не вела себя при нем так нервно. Разве что при Люциусе, и то только тогда, когда оживала его Метка. Быстро освободившись, мать на секунду прикрыла глаза и, словно боясь передумать, выпалила: — Я хочу переехать. Драко моргнул. «И?» Это что, все? Из-за этого она так переживала? Из-за этого тянула? Из-за этого устроила целое представление с чаем и бессмысленным разговором про Нотта и Гойла? Да Драко бы на ее месте давно съехал и сообщил обо всем уже постфактум. Но… — Отец не одобрит, — вырвалось само по себе. Скорее по привычке. Нарцисса чуть улыбнулась и взглянула на Драко так, словно хотела сообщить, что все эти годы сама клала подарки ему под елку. Но все же заметно расслабилась. Можно подумать, Драко мог ее осуждать. Можно подумать, он сам не хотел сбежать из этого прогнившего места. Да никакие детские воспоминания уже не способны перечеркнуть тихий шипящий голос, словно застывший в стенах. А отец... — Я знаю, — буркнул Драко и отхлебнул чай, хотя тот, если честно, уже совсем не лез. Мать все поняла. Никто не произносил этого вслух, но как только Люциусу огласили приговор, было очевидно — это слишком большой срок. Почти для любого. Они оба помнили, что было с отцом всего после года заточения, а тут целых двадцать лет... — Я виделась с ним, — тихо произнесла Нарцисса. Драко вскинул голову. — Когда? Не самый важный вопрос, на самом деле. Куда уместнее было бы «как?» и «зачем?». — Пару месяцев назад, — тихо ответила она и тут же добавила, словно оправдываясь: — тебя бы не пустили. Я узнавала. Из-за... — она кивнула на его левую руку, сжимающую ложку. Надо же. Он и не заметил, что серебро уже довольно больно впилось в кожу. Метка, словно назло, зачесалась. В общем-то Драко было почти все равно. Да и видеть Люциуса... если он выглядел так ужасно уже на суде, то сейчас наверняка вообще мало походил на человека. Малфою не хотелось помнить отца ТАКИМ, но с губ все равно сорвалось: — Как он? Нарцисса довольно красноречиво поджала губы. «А ты надеялся услышать, что он выглядит огурчиком?» — Ты сказала ему? Мать кивнула. — И? — Он… понимает. — А поместье? Нарцисса сплела пальцы. — Сказал, что тебе решать, что с ним делать. Можешь даже продать, если захочешь. Драко озадаченно моргнул. Если бы он мог описать свое состояние сейчас, то назвал бы его охуением. Иначе не получалось. Люциус серьезно? Не против, чтобы он продал фамильный дом? Дом, столетиями принадлежащий целым поколениям Малфоев? Даже в самых смелых фантазиях Драко не мог представить от отца такого широкого жеста. Нарцисса застыла, словно силясь услышать, как шустро в голове сына крутятся мысли. Взглянув еще раз на камин, Драко едва не подскочил, чтобы тут же трансгрессировать к Гринготтсу и выставить поместье на торги. К счастью, у него еще осталась крупица благоразумия. — А мы можем себе позволить купить два дома, не продавая поместье? — поинтересовался он наконец. Нарцисса облегченно выдохнула: — Конечно. Но сам понимаешь, не таких больших, как этот. Драко снова погрузился в размышления. Он не знал, сколько думал, но чай успел остыть. Решение было очевидным. Даже слишком очевидным. — Я здесь жить не хочу, но... — говорить о подобном было очень, очень странно, — пусть этот дом останется тем... кто не видел всего, что тут происходило. Ну вот. Он это сказал. Надеясь, что Нарцисса поняла и ему не придется объяснять, Драко поднял глаза. И увидел то, чего никак не ожидал. Так мать смотрела только на Люциуса. Не с гордостью. Не умиленно. С уважением. — Ты так вырос, — мягко улыбнулась она. Это даже немного смутило, потому Драко лишь неловко пожал плечами. Когда она так смотрела, он совсем не чувствовал себя взрослым. Скорее наоборот. И ведь он ничего особенного не сказал. В конце концов, рано или поздно — кто знает? — на свет появятся мелкие светловолосые спиногрызы, которым будет невдомек, что зал, по которому они будут бегать наперегонки, когда-то был залит жирным слоем запекшейся крови. — Это еще не все, — осторожно произнесла Нарцисса. Драко слегка нахмурился, но она промолчала. Лишь протянула ему пергамент с тяжелой бордовой печатью и затаила дыхание.