Жить, помнить, любить...

***

      Приближался новый год. До веселого и прекрасного праздника оставалась всего неделя, которую Алина была обречена повести сначала за конспектами и холстами, а потом за нарезкой салатов и приготовлением различных блюд. Волновал только один вопрос — откуда взять деньги на продукты и сами продукты? Полки магазинов обилием и разнообразием не баловали, а в кошельке девушки сейчас было всего-то двадцать копеек.       Перелистнув листок в тетради Алина громко вздохнула и надкусила только что приготовленный бутерброд. Настроение было, мягко говоря, не очень и тому была причина. Весомая такая причина, которая постепенно превращалась в проблему и временами головную боль. Витя выносил мозг девушки по поводу празднования, предлагая провести его в их квартире с друзьями. Однако девушка за свои девятнадцать лет ни разу не праздновала новый год вне дома. Каждый год начинался с поставленных на стол бокалов, которые секундами ранее были наполнены шампанским у родителей и соком у девушки. Как праздновать новый год без мамы с папой?       Поверхностно пробегаясь по написанному, Алина думала только о празднике. Медленное изучение текста перешло в изучение собственного почерка. Округлые с завитушками и наклоном в левую сторону, за который одна недалекая учительница снижала ей оценку в школе на один балл. От изучения девушку оторвал звонок в дверь. Алина подпрыгнула на стуле от неожиданности и, больно ударившись коленом об столешницу, попыталась встать со стула. Выбираясь из-за стола, она уронила бутерброд и тот смачно шмякнулся на ковер колбасой вниз.       — Проклятье! — шикнула девушка и подняла бутерброд с пола. Звонок повторился и она нехотя двинулась открывать дверь. Шаркая ногами Алина дошла до прихожей и, включив свет, глянула в зеркало. Домашние тапочки, черные лосины, огромный серый Витин свитер и вдобавок бутерброд с налипшими на колбасу волосами. Положив несчастный кусок колбасы на комод, девушка отперла дверь и увидела на пороге Артура.       — Привет, — улыбнулся парень и вошел в квартиру, прикрывая за собой дверь.       — Привет,— удивленно произнесла Соколовская и откусила кусок своего несостоявшегося бутерброда,— проходи.       — Жена бандита давится черным хлебом? — усмехнулся Лапшин, снимая пальто и ботинки.       — А-ха-ха, — с сарказмом произнесла Алина, — во-первых, не жена, а девушка, во-вторых, не бандита, а мелкого хулигана и фарцовщика. А в-третьих, я давлюсь черным хлебом, как ты выразился, из-за тебя! У меня был полноценный бутерброд, пока из-за нежданного звонка в дверь он не навернулся на пол колбасой вниз.       — Хватит бубнить, я торт купил и печенье. Чаем угостишь?       — Торт какой? — прищурилась Алина.       — Как ты любишь,— самодовольно улыбнулся Артур, переминаясь с ноги на ногу.       — Шоколадный с шоколадным шоколадом в шоколаде?       — Именно. И овсяное печенье. Кухня где?       — Давай мне это всё и иди мой руки. Ванная тут, — Алина махнула рукой на одну из дверей и забрала у друга покупки. Девушка вошла на кухню, держа в одной руке торт, а в другой пакет с печеньем и положила всё на стол. Наконец освободив руки, Соколовская достала кусочек хлеба, который до этого находился во рту. Чиркнув спичкой, она зажгла конфорку и водрузила на плиту чайник, наполненный водой. Через минуту вошел Артур и плюхнулся на стул. Пиджака на нем уже не было, а рукава рубашки были закатаны по локоть. Алина села напротив и закинула ногу так, что колено оказалось выше стола. Эта дурацкая привычка присутствовала в поведении девушки вот уже пятнадцать лет. Все эти пятнадцать лет Артур знал её именно такой. Девочка с растрепанным хвостиком, в очках и простой одежде. Простая в общении, характере, поведении, во всём. Тем она и привлекала внимание противоположного пола. С ней было легко общаться, как с другом, но она никого не подпускала ближе, будто ждала чего-то или кого-то. И вот дождалась.       — Чем занималась, пока я не пришел?       — Читала конспект,— проговорила Алина несколько отрешенно, — пыталась читать.       — Что так? — подпирая руками голову, спросил друг.       — Да думаю вот как новый год справлять. Денег нет, продуктов нет, а самое главное я понятия не имею, где праздновать. Я словно между двумя пропастями. Или с родителями и Витя обидится, или с Витей и родители одни останутся. Черт!       — Я бы не заставил тебя выбирать, — проговорил Артур и отвернулся.       — Вот только не начинай этот разговор опять. Хватит. Мы друзья, дальше нельзя.       — Почему?       — Да потому что любовь приходит спонтанно, Артур. Мы не выбираем в кого влюбляться, по крайней мере, я не выбирала, просто общалась и влюбилась. Я не заставляла себя любить его, это произошло неожиданно. Как ты не поймешь?! — нервно протараторила Алина и встала со стула, чтобы выключить вскипевший чайник.       — Ладно, понял. Но знай, что я всегда тебя жду, — ответил на выпад Алины Артур и, получив от неё укоризненный взгляд, хрустнул костяшками пальцев, — я в том смысле, что ты всегда можешь на меня положиться.       — Вот если положиться, то я не против. Тебе кружку большую или маленькую? — спросила девушка, приоткрыв дверцу шкафчика с посудой.       — Большую давай.       Алина достала две кружки и вопросительно посмотрела на друга.       — Лапшин, ты опупел? У меня не сто рук. Я не могу наливать чай и открывать торт в одно мгновени,— девушка ещё пару секунд смотрела на удивленного друга и вскоре рассмеялась. Налив в кружки кипяток и, бросив по пакетику чая, она принялась разбавлять чай холодной водой.       — Нож дай, — попросил Артур, открыв торт.       — Встань и возьми там,— Алина махнула рукой и разлила холодную воду.       — Сука, — прошипела она сквозь зубы, по примеру Пчёлкина, который уж очень любил это слово вставлять в разных ситуациях. Лапшин удивленно глянул на девушку, от которой ничего серьезнее упоминания черта не слышал, — это я от Вити.       — Не удивительно, Пчёлкин воспитанием не блещет.       Когда Витя вошел в квартиру, то увидел на вешалке мужское пальто. У него такого не было. Поток мыслей и подозрений хлынул в голову. Подозревал он свою девушку в том, на что она была не способна. В том, в чём сам был виноват. Из другого конца квартиры послышался её детский беззаботный смех и мужской голос. Артур. Сняв верхнюю одежду и обувь, Пчёла направился на кухню и встал в дверях, облокотившись о дверной косяк. Увидев его, Алина мигом умолкла и достала изо рта чайную ложку. Артур развернулся и, увидев хозяина квартиры, встал из-за стола.       — Вкусный чай, Артура? — задал вопрос блондин, проходя в комнату. Парень промямлил в ответ нечто неведомое и отошел в сторону.       — А что тут такого? Просто сидим и пьем чай с тортом,— спросила равнодушно Алина, отломив ложкой еще кусочек торта.       — А я разве что-то сказал? — Пчёлкин изо всех сил старался быть спокойным, но Соколовская уже слышала легкую дрожь в его голосе, которую никто не замечал кроме неё.       — По выражению твоего лица всё ясно,— так же равнодушно ответила она, отправив кусочек торта в рот.       — Так раз ясно тебе, то какого хрена ты так делаешь?! — крикнул Пчёла и развернул девушку лицом к себе вместе со стулом.       — Не ори на неё, Витя,— вмешался вдруг Лапшин.       — Ты вообще не лезь вот сейчас, а то прилетит, — не глядя на гостя, ответил Витя.       — Я пойду. Спасибо за чай,— пытаясь разрядить обстановку, проговорил Артур. Алина открыла рот, чтобы что-то ответить ему, но смотрела в глаза Вити. По её лицу было видно, что она собиралась позлить парня. Однако Пчёлкин не дал ей ничего сказать.       — Пожалуйста. Дверь захлопни за собой.       Блондин продолжал испепелять взглядом девушку, сидящую напротив. Она насмешливо улыбалась, глядя в его холодные голубые глаза. Как только дверь захлопнулась и они остались одни в квартире, Витя сел на соседний стул и потер рукой глаза.       — Соколовская, ты нахрена это творишь?       — Хватит меня ревновать и подозревать в том, в чём сам виноват. Я ничего тебе не говорю, хоть ты и гуляешь за моей спиной с другими. Я никогда так не поступлю с тобой, потому что люблю тебя больше, чем себя и знаю, как тебе будет больно от этого. Прекрати.       — Прости, — блондин зажмурился и, опираясь руками о стол выдохнул, — просто я очень боюсь, что он своего добьется, и ты уйдёшь от меня.       — Просто поверь мне.       Витя с улыбкой взглянул на Алину и только сейчас заметил, что девушка нацепила на себя его любимый серый свитер, который висел на ней как мешок из-под картошки. Этот свитер ему связала его мама ещё года три назад и с тех пор Пчёлкин каждую зиму таскает его на себе.       — Опять напялила?       — Ну, да. От него тобой пахнет и он теплый. Тортик хочешь?       — Не хочу. Тебя хочу.       — Ну-у, — протянула девушка,— никакой романтики, балбес.       — Черт бы тебя побрал, Соколовская! — воскликнул Пчёла. — то тебя бесит эта романтика, то тебе её подавай.       — Вить, брось ты это,— обеспокоенно начала девушка разговор, который никогда не заканчивался чем-то хорошим и даже сейчас не увенчался бы успехом.       — Что? — Пчёлкин сделал вид, будто не понял, о чем она говорит.       — Делишки эти ваши с Космосом. Саша из-за этого пострадал, Фила втянули. Ну, пойди ты лучше в институт учиться.       — Ты до сих пор думаешь что всё так просто? Нет, дорогая моя. Не будет золотых рельс, по которым примчится алмазный поезд и увезет тебя в прекрасную страну, где всё весело светло и богато. Не будет, — вдруг нервно ответил Витя и, встав со стула, отошел к окну.       — Ты себя слышишь?! — воскликнула девушка, — у тебя уже совсем крыша съехала? Мало того, что вы с Космосом два повернутых, так вы ещё и Сашу с Валерой в это втянули. Конечно, ничего такого не будет, но ты понимаешь, что ты по краю ходишь?       — Соколовская, ты совсем умом тронулась?! Мы на эти деньги живем. Ты на эти деньги себе вещи покупаешь, продукты, украшения и тебе это не нравится? У тебя есть другой способ заработать столько?       — Бесполезно с тобой говорить, Витя. Доиграетесь ещё и поймете, только поздно будет,— девушка поднялась и бесшумно ушла в спальню, к раскрытым конспектам. Виктор ещё минут десять изучал заснеженную улицу, а оглянувшись, увидел, что Алина ушла, оставив на столе больше половины торта и две кружки. Одна была пустая, а в другой ещё остался чай. Тяжело вздохнув, он присел туда, где раньше сидела она и покрутил одной рукой её полупустую кружку.