Возьми меня в завтра с собой

      Безусловно, юноша не мог знать, правильный ли выбор сделал. Но в одном был уверен точно — выбраться из этого скверного карцера нужно. Честно говоря, Рафаэль не рассчитывал, что обретет свободу так скоро. И всего-то стоило расписаться на какой-то бумажке. Да, документы, конечно, несли важную информацию. Однако конкретно за эту подпись ручаться Флюри был не намерен.       Как только мальчишку вызволили, он, сухо хмыкнув, поднял голову повыше, завел руки за спину и размеренно зашагал вперед. — Да-да, я тоже безмерно рад вашему сарказму, господин Кенуэй, — тихо прошипев себе под нос на французском, юноша вдруг остановился перед капитаном, с прежним вызовом заглядывая тому в глаза. — Вы представите меня остальным с новой, кхм… Должностью? — спросив без особой охоты, продолжил парень на английском.       Боцман тем временем спокойно закрыл камеру и вышел из помещения. Кэп его и так от дела оторвал. Нечего задерживаться. — Не имеет смысла. Скоро все и так узнают. Пройдем лучше в кают-компанию, пока кок не закрыл ее, чтобы никто не смог свиснуть обед. Пока идем — введу тебя в курс дела. Наши порядки с вашими рознятся. Или у тебя есть какие-то важные вопросы?       Естественно, все новости по кораблю расходятся даже быстрее, чем ты подумаешь. Вечером, перед сном, известие о новом члене команды точно будет обсуждаться между матросами и затмит обсуждения о вчерашней победе или тухлой рыбе на завтрак. — Ах да, не советую говорить, во-первых, на каком-либо языке, кроме английского, во-вторых, себе под нос. Языками владеешь не только ты, а скрытая информация не уважается. Тебе ясно? —  приказным тоном предупредил Кенуэй, хмуро посмотрев на Рафаэля.       Ситуация немного смутила парня, но он не растерялся. — О-о! А оказывается, наш капитан владеет не только своим родным языком? — наигранно удивившись, с довольной улыбкой поинтересовался Рафаэль, ступая наравне с мужчиной. — Не могу обещать, что удержусь от такого искушения. А то уж больно сильно меня радует ваша реакция на мой тонкий юмор. И-и-и… Да, я был бы о-очень рад нормально позавтракать, а также выслушать увлекательнейшую историю об укладе пиратской жизни!       Юноша слишком широко улыбался. Но делал так, естественно, назло. Он прекрасно понимал, что таким поведением мог сильно вывести из себя кого угодно. Кому вообще понравится такое свинское обращение? Даже несмотря на все уступки Скотта, несмотря на свою удачу стать хоть чуточку вольным, парнишка не боялся острить. И не собирался прекращать.       Потихоньку хамство начинало раздражать и надоедать Скотту. Тем более, такое вычурное и наглое. Но он не подавал виду, оставаясь таким же спокойным и безэмоциональным. — Нет, тебе повезло. Я знаю только пару фраз на французском, — ответил Скотт, однако его ледяной тон ничего хорошего не предвещал. — Но, поверь, на моем корабле хватает и французов, и испанцев. Тебе же будет хуже, если начнешь говорить ненужное, — усмехнулся он. — И от этого «искушения», поверь… У меня ты отучишься, — скатившись с привычного хрипловатого баритона на низкий бас, предупредил Кенуэй.       Конфликтовать капитан не хотел, но парень словно сам напрашивался. Типичный испорченный сынуля. Образован, но, тем не менее, глуп. Он совершенно не представляет, что роет себе яму. Причем Скотт-то себя, может, и сдержит — не впервой встречает таких «особ». А вот что касается команды… Пиратов сдерживать очень трудно. Лишь одно ненужное слово — и ты труп. В частности, это одна из причин, почему Кенуэй сделал Рафаэля именно своим клерком. Ну, почти. Кстати об этом. — Что ж, поскольку ты впервые в таком положении, специально для тебя разъясню, — начал Скотт по пути к столовой. — Подчиняться будешь мне, Джеймсу, тому негру-квартирмейстеру, Барту — старпому, с которым ты уже знаком, и боцманам, одного, Герберта, ты тоже уже видел — он выпускал тебя из карцера. Остальные — матросы, врач, кок и другие — должны будут обратиться сначала за разрешением непосредственно и только ко мне. Уяснил? — Стоп-стоп, минуточку! — возмущенно воскликнул Флюри, поднимая брови. — С какой радости я должен подчиняться другим? Вы заключали со мной, м… Соглашение. И другие лица не были в нем упомянуты. Так что я не согласен. И буду слушаться только ваших приказов… Может быть. Но не более того, господин Кенуэй! — Правда, только моих? Да ты мне льстишь, хо-хо-хо, — нашел над чем поиздеваться и Скотт, игриво пошевелив бровями.       Флюри напрягся, в голову невольно полезли омерзительные мысли. Радовало только, что капитан не стал акцентировать внимание на дурной пошлости.       Шутки шутками, но Кенуэй понимал, что объяснить свое заключение стоило.  — Причина в том, что клерк может понадобиться всем. Мне дозволено приказать тебе, например, что-либо написать ровно так же, как и кому-то другому. Я не имею права ставить ограничения в использовании твоих навыков. Хотя… — Скотт задумался, решая, уступить парню или нет.       От этого типа стоило ожидать подвоха. Ну вот, Рафаэль и дождался. Заключив соглашение только с капитаном, он автоматически стал послушной собачкой для всех, кхм… главных. И даже не ясно, кого корить: свою невнимательность или же хитрость кэпа. Однако юноше не стоило делать поспешных выводов. — Хорошо. Максимум — будешь подчиняться мне и квартирмейстеру. Ему я не способен отказать, — все-таки Кенуэй выбрал первый вариант. — Это тебя устроит? — фыркнул он.       Не хотелось конфликтовать с командой. Но, благо, матросам вообще редко что-то бывает нужно от образованных людей. А на случай — в команде есть парочка человек, умеющих кое-как писать, — этого, в принципе, достаточно.       Уступки Кенуэй, конечно, не любил, но что поделать. Он старался успокоить себя тем, что это продлится месяц. Один чертов месяц! Тридцать дней для пирата, по сути, ничто. Они столько лет орудуют в море. Многое проходило, и это пройдет. В конце концов, старания будут очень и очень хорошо оплачены. Ради золотишка можно и потерпеть. — Да, устроит. Так гораздо лучше, — и вновь на губах мальчишки проскользнула до ужаса довольная улыбка.       Рафаэль поражался, как только удалось этой тряпке заслужить такое высокое положение на корабле, еще и на пиратском! Парня забавляло, с какой легкостью Скотт уступал ему. Неужто капитаном можно было крутить, как только вздумается, и ничегошеньки за это не будет?       Рано радовался.       Кенуэй хотел было еще немного просветить парня в системе управления на пиратском корабле, да вот только наглая улыбка этого засранца заставила кэпа поменять планы. — Знаешь, я тут подумал. Ха-хах, — подозрительно-издевательски засмеялся Скотт. — Клерком особо не наработаешься — бумажек у нас не так уж много. А держать тебя в форме следует, — капитан хитро сощурился. — Потому будешь еще и… Юнгой*. А что, почему бы и да? — Юнгой?! — парень рот открыл от удивления.       Рафаэль прекрасно знал об обязанностях, которые выполнял юнга. И не хотел прогибаться на такой неблагодарной и грязной, по его мнению, работенке. Хотя, скорее, не обязанности это были вовсе, а приказы. И приказы иногда, мягко говоря, непристойного характера. — Черта с два! Я соглашался только на клерка, господин Кенуэй! Ни о каком юнге и речи идти не может!       Юноша остановился, переводя негодующий взгляд на Скотта. И чем дольше он смотрел в эти потешающиеся над ним глаза, на гнусную улыбку, тем больше убеждался в своей страстной ненависти. — Я вам не мальчик на побегушках, — зашипел Флюри. — А уж тем более не…! Не…! — у парня даже дыхание перехватило от ярости.       Скотт откровенно рассмеялся. Его жутко веселил возмущающийся аристократ. На самом деле, Кенуэй давненько подумывал нанять юнгу. А тут как раз выдался такой замечательный шанс! — Ты же сам называешь меня «господином»! Ох, признаться, я даже вспомнил молодость, когда еще не был пиратом! Тебе пойдет юнга. Не, правда. Я серье-е-езно! — противореча своим словам, Скотт снова заржал. — А подпись мне твоя нужна, скорее, для памяти… Не каждый день берешь в плен аристократа! — развел рукам Кенуэй. — И, знаешь… Что-то не хочется мне юнгой делиться. Ведь ты та-а-ак хотел исполнять только МОИ приказы. Пожалуй, сделаю-ка я тебя своим личным юнгой. Да, так тебе даже лучше будет, — решил все за Рафаэля Скотт. — В конце концов… — улыбка мгновенно исчезла с лица, и мужчина резко перешел на низкий, грубый тон. — Ты мой пленник. И мне решать, кем ты будешь, а кем нет.       Рафаэль вспыхнул от негодования и злости, лишившись всякого терпения. Он сделал шаг вперед, вплотную приблизившись к капитану, и грубо схватил его за ворот, с нескрываемым презрением заглядывая в глаза. — Посмеяться надо мной вздумал? Хочешь унизить? — юноша запросто скатился с уважительного «вы» на простое «ты». — Что ж, посмотрим, кто выйдет победителем в этой игре… Если и дальше станешь глумиться, то в одно прекрасное утро можешь не проснуться. Не думал об этом..? Я на многое пойду. И плевать на последствия. Главное — насладиться видом твоего дохлого тела, — прошипев, парень наконец-то отпустил капитана, отпихнув от себя, а затем пошел дальше. Флюри никому бы не позволил лишить себя собственного достоинства.       А что Скотт? А Скотт сохранял все такую же довольную и подлую улыбку, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть от очередного приступа смеха. «Угрозы» парня лишь пуще тешили его. Какая наивная самоуверенность… — Боюсь-боюсь-боюсь! — театрально испугался Кенуэй, поднимая руки. На деле же продолжал хохотать себе под нос. Кажется, уже и слезы потекли. Разозлить пирата не смогло даже неуважительное хватание за ворот. — Глупый-глупый юнга… — тихо добавил Скотт, когда Рафаэль уже ушел.       Ох, не понимает парень, во что вляпался. Лучше бы согласился, а теперь придется заставлять. Ну да ничего, заставим. — Направо, дурья твоя башка! — заметив, что аристократ пошел не в ту сторону, окликнул его Скотт, помчавшись за ним. Коридор, располагавшийся направо, и вел в кают-компанию.       Смех капитана был оправдан. Юноша выглядел необученным и хилым, имел горячий темперамент, который, порой, ослеплял его рассудок. И, движимый эмоциями, Рафаэль мог поступать весьма опрометчиво, а потому и потешно. Но не стоило его недооценивать. За свои силы и интеллект мальчишка ручался. И сколько бы не злорадствовал Скотт, парень знал, что способен в любой момент лишить его улыбки. Но толку от этого сейчас не было никакого, поэтому дискуссия окончилась. Флюри взял себя в руки, пообещав себе, что в будущем обязательно за все отыграется. А пока парнишка спешно приближался к камбузу, правда, умудрился завернуть не туда. Но, недовольно пробурчав себе что-то под нос, развернулся и пошел в нужную сторону.       Громыхнув дверью, Кенуэй вошел в кают-компанию, довольно улыбаясь. Кок только-только убрался здесь после завтрака. — Ох, кэп… Не врывайтесь так, сколько раз я уже просил? Зачем пожаловали? Завтрак-то уже закончился, — увидев капитана, удивился повар. — Пью, у тебя еще осталось что-нибудь пожевать? Только не мне, а моему новому юнге. Он только-только из карцера вышел, — Скотт без охоты тыкнул назад большим пальцем, указывая на подошедшего парня.  — Оу, так это наш пленный? Хорошо, сейчас что-нибудь, может, и принесу, — согласившись, Пью ушел. А Кенуэй присел за первый попавшийся стол.       Рафаэль даже приветствовать повара не стал. А с какой стати? Просто прошел дальше сидящего мужчины (юноша не пылал желанием составлять ему компанию) и со вздохом опустился на скамью.       Скотт не переставал то и дело усмехаться над парнем. Какой же он гордый, прямо истинный аристократ. Хотя нет, как ребенок - малое и капризное дитя! До капитана только сейчас дошло, что он старше Рафаэля в два раза. Ну да, впрочем, пиратами или обычными моряками порой становятся совсем малявки. Кстати, об этом.       Завтрак принес далеко не кок. А двое пацанят, на вид так лет одиннадцати и четырнадцати. Вот уж кто, действительно, дети. — Приятного аппетита, ваше высочество… Фифочка! — хохотнув, поклонился один, а другой, засмеявшись, поставил перед аристократом завтрак. Завтрак, к слову, выглядел не лучше объедков, а прозвище, данное старпомом, уже разлетелось по всему кораблю. — Извините, что не можем предоставить чего лучше. Мы не королевские повара! Но, если что, с удовольствием съедим это за Вас, — продолжая издеваться, широко улыбался старший.       Сначала Флюри даже удивился — что эти двое забыли на корабле пиратов, и ужаснулся — мол, мало ли, бедных принуждали специально. Однако хитренькие и нагленькие ухмылочки на их лицах заставили прежние мысли исчезнуть прочь. Мальчишки оказались такими же гнильными, как и весь состав корабля.       Стоило Рафаэлю заслышать отвратительное и уже, к сожалению, знакомое ему прозвище, как он незамедлительно поднялся и крепко схватил за шкирку обоих пареньков, хорошенько встряхнув их несколько раз. — Только заикнитесь по поводу этой вашей «фифочки» снова, и я вам лично отрежу языки, чтоб не повторяли эту мерзость! Пшли вон! — с силой толкнув мальчишек вперед, да так, что они чуть не упали, Флюри наконец-то сел обратно. Кстати говоря, те довольно быстро убрались, как им и было сказано, правда, уже без смеха.       Скотт никак не отреагировал на такое отношение к детям. Они нередко получали за свои шалости и уже давно привыкли, как и команда к этим шалостям. Дети есть дети. Вот только обычно они запоминают тех, кто дал им подзатыльники. Кенуэй усмехнулся, представляя, какую месть эти двое уже наверняка готовят. — Привыкай. Если Барт разбазарил это прозвище, оно от тебя еще долго не отстанет, — прокомментировал Скотт, явно довольный произошедшим. — Отстанет, если я настою на этом. Хватит думать, что я какой-то беспомощный тюфяк. Ты глубоко ошибаешься в моих способностях, — сухо прокомментировав, Рафаэль наконец обратил свое внимание на поставленную перед ним тарелку. Но увиденное не то что не обрадовало, а вызвало очередной приток гнева. Парень с омерзением двинул тарелку от себя, да так, что та чуть не грохнулась на пол. — Да вы, видимо, издеваетесь! Похватали с нашего корабля больше половины съестных припасов, а не можете приготовить нормальной еды?!       Поведение парня по поводу завтрака капитану не понравилось. Очень не понравилось… — Либо жри, что дают, либо ходи до обеда голодным. Другого здесь не увидишь. Это стандартный завтрак, — нахмурил брови Скотт, непроизвольно сжав кулак. — И у вас было не так-то много припасов. И часть из них осталась там же. Так что не жалуйся. — Что касается еды — лучше я сдохну, чем буду есть эти помои. Наняли повара, понимаешь! С таким же успехом могли присвоить эту должность любому не наученному ничему человеку. Повар, хах! — парень лишь покачал головой, усмехнувшись, а затем поднялся. — О, неужели вы все благополучно, пардон, сожрали в вечер вашего пиршества? Здорово, молодцы, — демонстрируя свое недовольство, Рафаэль громко похлопал в ладоши, после чего пошел из камбуза прочь.       «Все-таки и вправду фифочка», — тяжко вздохнул Скотт, закатывая глаза. Еще несколько минут назад, в карцере, он надеялся, что с парнишкой не будет так тяжко. Но сейчас точно убедился в обратном. — Ну и куда ты поплелся? — пропустив все вышесказанное, строго спросил Кенуэй. Вечно этого парня куда-то несет. Только как бы не занесло куда не надо.       Капитан нехотя поднялся с места и поторопился нагнать Рафаэля. — Прежде всего, собираюсь выйти от сюда. К тому же было очевидно, что Вы встанете и пойдете за мной, — снова, хоть и совершенно не желая этого, перешел на уважительное «вы» юноша.       Все-таки воспитание Рафаэля не позволило ему надолго лишаться манер. «Не дай Бог стать таким же бескультурным», — подумалось Флюри. — Но главная причина моего ухода — хотелось бы нормально выспаться. Предоставьте мне удобную кровать.       Слишком умный. Слишком заносчивый. Слишком требовательный. Слишком.       Этот парень уже слишком достал Кенуэя. — Дай-ка я тебе сначала вразумлю парочку… вещей, — совершенно спокойно предупредил Скотт. Подозрительно спокойно. А параллельно со словами он разминал костяшки пальцев. — Слушай сюда, маленькая истеричка! — капитан неожиданно резко схватил Рафаэля за шею, со всей силы прижав к стене. — Ты здесь никто, и звать тебя никак. Не смей строить из себя невесть что. Твоим капризам потакать никто не станет. Будешь делать только то, что Я скажу, а не что ты придумаешь сам себе. Тебе это ясно?! — Скотт надавил посильнее, норовя если не задушить парня, то свернуть ему шею. Кенуэй верно выходил из-под собственного контроля. И, кажется, даже умудрился приподнять аристократа над полом.       Рафаэль не исключал такого исхода событий, но не испугался и более того — был к нему готов. Скотт бы не убил, потому что в противном случае — лишился бы всей выгоды. Он должен был терпеть Флюри целый месяц, чтобы получить обещанное, и сохранить его целым и невредимым. Юноша понимал это. Понимал, а потому нагло ухмылялся капитану, несмотря на свое крайне трудное положение. — Ты думаешь… меня… запугать… этой м-мелочью? — прохрипел мальчишка, жадно хватая воздух губами при малейшей возможности. — Наивный, мелкий, глупый мальчишка!       Еще одно предупреждение. Да, капитан не мог испортить «товар», но если он сам вынуждает это сделать — выбора просто не остается! Надо хорошенько проучить разочек этого сорванца. Чтобы на всю жизнь запомнил. И даже не думал возникать. В конце концов… за месяц синяки и ссадины пропадут. — Я не собираюсь потакать тебе и… и изменять своим принципам! — Рафаэль не унимался и затыкаться, похоже, не собирался. — Никто меня не переучит. Я… я живу так… как хочу. Это моя жизнь. Ты ее и так испортил, — хищно оскалившись, каким-то чудом Флюри врезал коленкой меж ног мужчины и, уловив момент, наконец-то выбрался из захвата, скорее пытаясь набрать в легкие желаемого воздуха.       Сделать второе предупреждение Скотт не успел. Неожиданный удар по неожиданному месту. Невольно Кенуэй отпустил парня и покосился чуть назад, хватаясь за пах. Но надолго его это не остановило (спасибо опыту с девками из борделей). Следующая атака была со стороны капитана — кулаком правой руки по челюсти. Да, это уже посерьезнее жалких попыток — лишь-бы-припугнуть — удушья. — Хочешь получить еще..? Не думай, что твой статус меня как-то остановит. Для меня он ничего не значит, — выплюнул Скотт.       Никогда прежде юноша не попадал в подобные переделки. Все конфликты разрешались словесно и, как правило, мирно, потому что он пребывал в светской среде, а с уличным отребьем, естественно, предпочитал не связываться. Потому случившееся сейчас для Флюри было впервые.       Парень с трудом подавил крик от острой боли, лишь промычав с надрывом сквозь поджатые губы. И, на удивление, удержался на ногах, опёршись о ближайшую стенку одной рукой, другой же схватился за место удара. Секундный страх, а затем вспыхнувшая вновь ненависть. Жгучая ненависть. Шкала терпения подошла к максимальной отметке. Рафаэль вытащил припрятанный в одежде ножик и безжалостно нанес удар, пришедшийся на правую ладонь мужчины. Нож быстро выскользнул из мягких тканей, и мальчишка спешно отбежал на несколько шагов назад, сильнее сжимая ножик. Взгляд, пропитанный буйством, был направлен на Скотта. Нет уж — рукоприкладство этого гребанного пирата будет возмещено в полной мере!