Ничего не было

… — Красавец, правда? — Да. — Ты о ком? — скосила глаза на сидящего рядом парня Лизавета.       Поерзала, опасно раскачивая жердь, в надежде уронить Андрея с забора в грязь манежа, чтобы отомстить за все разом: за вчерашнее порно на кухне, за слетевшего с катушек отца, за вопль про поцелуй в губы на весь дом, а главное — за дикий восторг в глазах, которые он от Марка все утро не отводил. Ходил за ним, как щенок, под руку лез и разве что не повизгивал от счастья. Не мужик, а восьмиклассница после первого свидания. Смотреть противно! — А ты? — не отводя глаз от Марка, вот уже двадцать минут подряд прыгавшего на своем жутком монстроподобном коне через расставленные по всему манежу разнокалиберные препятствия.       Действо завораживало. Казалось, по грязи скачет не всадник на коне, а кентавр, потому что никаких видимых усилий Марк для управления жеребцом не предпринимал. Вообще! Вроде как Хан сам, что хочет, то и прыгает. Андрей именно так поначалу и думал, но Лизавета громкими ехидными комментариями эту иллюзию развеяла довольно быстро. — Очки розовые сними, идиот, — буркнула Лизавета. — Мой отец — ни в одном месте не красавец. — Ты просто не все его места видела, — рассеянно ответил Андрей, лаская глазами приподнятую над седлом в прыжке, обтянутую черными бриджами задницу Марка.       Губами до нее ночью он так и не добрался, впрочем, как и до многого другого — вырубился сразу после оргазма, умело организованного божественным членом Марка, его бесподобными губами и жадными руками. Собирался устроить секс-марафон, а в итоге позорно сдох на старте. — Дрю! Прекрати! — А? — Слюни, говорю, прекрати пускать! — возмущенно повторила Лизавета. — Противно смотреть! — Не смотри, — облизал губы Андрей. Вспомнил поцелуи…       Хрясь!       Жердь сыграла после неожиданного прыжка Лизаветы, Андрей не удержал равновесия и рухнул вниз — коленями и руками в мокрый песок, перемешанный с лошадиным дерьмом и черт знает чем еще. Чертыхнулся, поднимаясь на ноги, размазал грязь по джинсам и куртке в попытке отряхнуться и вздрогнул от тяжелого дыхания над ухом. — Фрррыхаха! — Хан, укусишь его — яйца отрежу, — заставил жеребца сделать пару шагов назад Марк. Оглядел Андрея с ног до головы и не смог сдержать смех. Таким несчастным, обиженным и мученическим его лицо не было даже в аэропорту. — Сам упал или Лизавета постаралась? — Сам, — не стал сдавать мелкую поганку Андрей. Разберется самостоятельно, не маленький.       Ворона насмешливо каркнула с ближайшего столба, мол, кто с кем разберется — большой вопрос, но ее угрозу Андрей стойко проигнорировал. — Сам — так сам, — не стал вдаваться в детали Марк. Облизал губы в раздумьях, но полагаться на яростно сверкающую глазами дочь не рискнул. Кто знает, что у нее на уме? Повернул коня к выходу из манежа. Придется тренировку свернуть. — Пойдем, надо тебя отстирать, пока насмерть все не прилипло. Ты же с собой запасную одежду не взял? — Не взял, — кивнул Андрей, пристраиваясь возле затянутой в чумовые черные сапоги ноги Марка. Как он в них ногу засунул, интересно? — Я собирался провести эти выходные голым в твоей постели. О какой одежде речь? — Действительно, — хмыкнул Марк, гася некстати вспыхнувший огонь в груди.       Утром он просто-напросто сбежал. Испугался нежности, которая затопила душу при виде притулившегося рядом обнаженного красавца, сопящего в подушку с таким счастливым видом, что страшное дело. А ведь он с ним даже вежлив не был! А если будет? А если Андрей не отступит? А если он не пустышка, и все всерьез? А если захочет быть рядом? Взаправду захочет! От этих мыслей Марк и сбежал. Куда? Конечно же, на конюшню. Плевать, что погода испортилась и мелкий дождь. Грунт в открытом манеже и не такое выдерживал, а Хану поучиться месить грязь не помешает. Спорт — спортом, а реальность — реальностью.       Поначалу все шло очень даже неплохо, а потом пришел Андрей, взобрался следом за Лизаветой на ограждение манежа и принялся выводить из себя откровенными взглядами, игнорировать которые было крайне сложно. Хорошо хоть Хан волнение хозяина отследил и распереживался, чем заставил сконцентрировать все внимание на себе. Почти все внимание. И это «почти все» жутко Марку не нравилось — разговаривать равнодушно с теми, кто так или иначе зацепил его, он не мог по определению. — Куда мы идем? — спросил Андрей, поднимая голову, чтобы увидеть лицо Марка.       «Мыться», — хотел сказать Марк, но язык его подвел, выдав сокровенное: — Трахаться. То есть мыться. То есть стирать. То есть… — Расслабься, водила, я понял, — рассмеялся Андрей и ущипнул Марка за задницу.       Лизавета проводила парочку взглядом и, нехорошо прищурившись, отправилась в дом, а ворона сделала круг над опустевшим манежем и полетела на деревенскую свалку. Страсти страстями, а обед по расписанию. …       В дом они не пошли. Марк хотел, но… не успел: Андрей нашел душ и стиралку в подсобных помещениях конюшни раньше, чем он расседлал коня, и вышел его встречать в чем мать родила, откровенно лаская полувставший член рукой. Заулыбался довольно отвисшей поначалу челюсти Марка и качнул головой на забитый сеном крайний в ряду денник: — Люблю заниматься сексом в неожиданных местах. — Да ты экстремал, — усмехнулся Марк, подходя к деннику. Открыл дверь, склонился в насмешливом поклоне, зная, что будет дальше, с вероятностью в сто процентов. Секс на сухом, колющемся и лезущем в самое интимное сене — пиздец какое удовольствие: — Проходи, располагайся.       Андрей решительно шагнул в денник, развернулся спиной к горе сена, развел руки в стороны и рухнул на него спиной. — Аааай!!!       К тому, что в нежную кожу спины и задницы вопьются тысячи злобных иголок и один большой дрын, Андрей готов не был, а потому вопль получился на редкость громким и жалостливым, а прыжок на ноги — быстрым и далеким. Он вылетел из денника пулей и остановился только возле раздевалки. Оглянулся на сложившегося пополам от смеха Марка и снова потерял над собой контроль: налетел на него ураганом, завалил в сено и схватил за горло: — Смешно тебе, да? Говнюк! Предупредить не мог? Поиздеваться хотел? Я к тебе со всей душой, а ты… Омг… Мммых…       Злость и обида растворились в глубоком поцелуе, страсть отключила мозги, сено, накрытое белой рубашкой Марка, оказалось мягчайшей периной, а сам он нежнейшим в мире любовником. Андрей смотрел на него, ловил кайф от колючих губ и шершавых пальцев на своем теле, ласкал его член рукой и наслаждался моментом от всей души. Подчинялся, прогибался и, в конце концов, сел на крепкие бедра Марка верхом. Кончил ему на грудь, навсегда запечатлел в памяти выгнувшегося в экстазе, запрокинувшего голову назад, зажмурившего глаза мужчины под собой: — Oh my God, Andrew…       И поспешил воспользоваться ситуацией, чтобы узнать о скрытном водиле больше. Что-то с ним явно было не так. Английские словечки проскакивали в разговорах отца с дочерью слишком часто для провинциального укротителя лошадей и газелевладельца. — У тебя странный акцент, — сказал Андрей, лаская грудь Марка руками: коснуться пальцами коричневых сосков, доползти ладонями до ключиц, к шее, и вниз, к ребрам, бокам и снова к соскам. — Американский? — Английский, — ответил Марк, жамкая руками нереально нежные попные половинки парня, не спешащего выпускать из своей чумовой задницы его уставший, но довольный жизнью член. — Лондон? — Йоркшир. — Долго ты там прожил? Чем занимался? — спросил Андрей, ожидая в ответ что-то вроде «Пару месяцев. Сопровождал спортсменов на соревнования». — Восемь лет. Лошадей разводил. — Ни хера себе! — прифигел Андрей и немедленно о своем неосторожном высказывании пожалел, потому что Марк перестал блаженно щуриться, очнулся и посуровел. — Ты зачем мне вопросы задаешь? — Чтобы знать о тебе больше, — пожал плечами Андрей. — Ни к чему это все, — закопошился под ним Марк.       Скинул его в сено, встал, отряхнул бриджи, застегнул ширинку. Посмотрел на Андрея… и едва не растерял мозги снова: невыносимо эротичный полуголый красавчик, лежащий на сене в белой рубашке, покусывал соломинку, поглаживал пальцами едва заметный синяк на бедре и явно напрашивался на неприятности. Или приятности… Марк закрыл глаза, собирая разбежавшиеся мысли в кучу… и пропустил тот момент, когда Андрей встал. Попался в плен его рук и губ, затрепыхался, но был прижат к стене и сдался: обнял, облапал всего, спрятал его лицо на своем плече, чтобы не видеть глаз. Не дай бог в них утонуть. Не дай бог! — Давай не будем усложнять, Андрей. Ты богат, я беден. Ты живешь в Москве, я в жопе мира. Тебя интересуют дорогие тачки, секс и мужики, меня лошади и дочь. Между нами нет ничего общего. — Есть, — прихватил его за яйца Андрей. — Разве что это, — поморщился Марк. — Для многих этого вполне достаточно для того, чтобы жить вместе долго и счастливо. — Мне недостаточно. — А что… — начал говорить Андрей, но был вынужден замолчать, отвечая на поцелуй. — Давай договоримся так: хочешь меня? Звонишь заранее, прилетаешь, мы трахаемся, и ты улетаешь, — оторвался от Андрея Марк. — Никаких вопросов, претензий, обещаний и прочей ерунды. — А если трахаться захочешь ты? — прищурился Андрей, глотая едкий ком обиды в горле. Слышать то, что он обычно говорил своим любовникам, было откровенно неприятно. — Я тебе звонить не буду, — отрезал Марк, не веря сам себе.       Андрей ему тоже не поверил, но загонять в угол не стал. Время расставит все по своим местам. Кроме того, план максимум для первого раза был выполнен. Сексом занимались? Занимались. Правила игры обговорили? Обговорили. Андрей собрал волю в кулак и мужественно решил сделать ноги. Эффектно уходить, как и приходить, он умел в совершенстве, а потому заставил Марка поделиться одеждой, за которой ему пришлось идти в дом, вызвал такси и свалил в Киров, даже не попрощавшись с Лизаветой, которая узнала о его отъезде только тогда, когда он сел в машину. Выбежала на крыльцо… — Мне кажется, тебе все-таки стоит геев возненавидеть, — сказал Марк, подпирая столб на веранде плечом. — Как и мне. — Почему Дрю уехал? — повернулась к нему лицом Лизавета. — Сегодня же еще суббота! Вы поссорились? — Мы и не мирились, — ответил Марк и пошел на конюшню.       Достал вещи Андрея из стиралки и отнес сушиться в свою спальню. Кто знает, что у Лизаветы в голове? Она ж подросток! Спиздит трусы столичного красавчика и будет над ними чахнуть. Кому это надо? Марк покрутил пидорскую тряпку в руках, упал на постель спиной в неясной тоске и вдруг понял, почему Андрей уехал. — Ну уж нет, манипулятор хренов, не буду я по тебе скучать! И недотраха у меня нет и не будет!       Оделся потеплее и свалил на Хане в поля. К черту это все. К черту! 24.11.2017