Мы с тобой одной крови...

Клаус вернулся домой через два дня, младший брат нашел его в маленьком баре среди алкоголя и очередной горы трупов. Он был в глубоком отчаянии, настолько, что пытался отключить эмоции, но гибрид понимал, что он нужен своей семье, а больше всего своей дочери. Клаус не видел малютку уже два дня и очень скучал. После того, как он впервые взял ее на руки, мужчина просто не мог поверить словам наглой ведьмы, которая, он надеялся, была уже мертва. Никлаус проснулся не в своем особняке, это был дом, находящийся в Мистик-Фолс, который они купили совсем недавно. Судя по всему, Элайджа устроил этот переезд, что бы быть ближе к своей племяннице. Он вышел из спальни, и направился к источнику шума, который как раз разбудил его. Пройдя прямо по длинному коридору, Клаус увидел светлое помещение в пастельных тонах. Там находились все члены его семьи и спорили, в какое место лучше поставить кроватку, Ребекка утверждала, что удобнее всего будет у окна, а Кол уверял, что в середине комнаты она будет смотреться намного лучше. Ник редко видел их вот такими: заинтересованными и счастливыми. — Она и вправду чудо-ребенок, -сказал мужчина, думая, как его дочь, которую не видел никто из его семьи, смогла собрать под одной крышей таких разных людей, которые за тысячу лет, сильно наскучили друг другу. — Ник, — обратилась к нему блондинка, — ты наконец-то очнулся, судя по всему ты очень много выпил, и говорил какой-то бред, что-то про ведьм, Беннет и какую-то чудовищную книгу… — Не утруждай себя, дорогуша, — беспомощно сказал ей Клаус. На самом деле, он и сам не понимал, что случилось в тот день, но было очевидно, что Мару была не так проста, как ему казалось… — Сегодня я собираюсь наведаться к Хоуп, вы со мной? —воодушевленно спросил гибрид. Он скрывал свои эмоции, а больше всего дрожь в голосе. В конечном итоге, Клаус решил оставить малышку, разумеется на время, пока он не осознает, все произошедшее с ним за последний год, а главное не поймет, как защитить свою дочь, в том числе от самого себя… Майклсоны находились на центральной улице рядом с большим белым домом. Как только на втором этаже погас свет, три вампира двинулись в путь, Клаус уже дожидался их внутри, и приказал мужчине лет тридцати пригласить нежданных гостей. Они прошли в уютную детскую, на потолке которой красовались неоновые звезды, а в колыбельки лежал маленький сверток. — Ну надо же, какая красавица, -улыбаясь сказала Ребекка, беря на руки свою такую родную и любимую племянницу. Братья просто наблюдали, но в их лицах легко читались умиление и нежность, эмоции, которые они не проявляли ни к одному живому существу. Первым двинулся Кол, подбегая к малышке, он пытался забрать ее у сестры, но вампирша была непреклонна. Следом направился Элайджа, но тот прекрасно понимал, что ребенка Бекс не отдаст даже ценной своей жизни. — Хоуп хорошее имя, — мягко сказал он, оборачиваясь к Клаусу, который стоял в углу, внимательно всматриваясь в мрак ночи. — Неужели мы еще кого-то ждем, — удивилась сестра, на что гибрид издал нервный, не понятный ни кому, смешок: — Да, наши гости скоро будут здесь, и раз уж на то пошло, думаю вы должны знать правду, я решил оставить малышку здесь с этими людьми, и это не обсуждается, -голос Никлауса был жесткий, он старательно отводил глаза от того места, где стояли все его родственники, включая ту, к которой он испытывал множество чувств, начиная от отеческой любви и заканчивая душераздирающей виной. На его лице читалась беспомощность, но он продолжал:  — Вэтом доме ей будет безопасно, она вырастет вдали от всего ужаса окружающего нас, и когда-нибудь мы обязательно встретимся и наша семья воссоединится… — Ты не посмеешь, — сказала Ребекка, крепче сжимая малютку, — ты лишаешь ее не только родных, но и ее самой, ее сущности, ты сам знаешь какого это, не знать кто ты, кто твоя семья, и мучиться от неуемной пустоты в душе, неужели ты хочешь ей той же судьбы? — Не смей, — рявкнул Клаус, -она моя дочь, и я сам решу, как ей будет лучше, я защищаю ее от самого себя, от нашего детства, вечные страдания и страх до сих пор сопровождают нас, и ты это прекрасно знаешь, какими бы сильными мы не были, от прошлого не скрыться… — Они сплотили нас и сделали сильнее, ты помнишь Никлауc: «Вместе и навсегда», -почти плача ответила сестра. В этот момент в комнату вошли четыре ведьмы, в их руках были амулеты, книги и свечи, много черных свеч. — Положи Хоуп в кроватку, — почти рыча потребовал гибрид, но блондинка лишь сделала шаг назад, а перед ней возник Кол, давая понять, что не даст в обиду ни свою сестру, ни племянницу. Клаус был готов к такому, но в разговор включился, молчавший до этого Элайджа: — Ребекка, отдай Хоуп и отойди, Клаус прав, пока ребенку будет лучше здесь, а когда мы разберемся со всеми, кто ей угрожает, мы обязательно вернемся… Обескуражены были все, в том числе и Клаус, который никак не ожидал, что Эл встанет на его сторону, но абсолютный авторитет старшего брата дал о себе знать, и Бекка уложила малышку обратно в колыбельку и отошла в сторону, ее примеру последовал и Кол. Ведьмы расставили свечи и встали вокруг кроватки, но не успели они произнести и слова, как Клаус, одним резким движениям схватил главную за горло, и сказал: — Если что-то пойдет не так, или ты посмеешь причинить ей боль, я убью всех кто тебе дорог, и не просто убью, они будут страдать у тебя на глазах, уж поверь мне, — эти слова были сказаны почти шепотом, от чего кровь стыла в жилах, в оглушающей тишине раздался лишь писк вырвавшийся у самой молодой из ведьм, гибрид принял этот звук, как утверждения, что они все прекрасно поняли… Ворожеи начали читать заклинание, и зажглись семнадцать свечей, одна свеча на год жизни, в комнате стало еще мрачнее, а маленький сверток так и лежал, ничего не замечая. Когда одна из тех, кто колдовал, упала замертво, Никлаус улыбнулся, понимая, что обряд вступил в силу. После нескольких часов все ведьмы были мертвы, а аура ребенка, которая раньше напоминала золотое с черным покрывало, превратилась в светло-голубую.