Трудное время 9: Новый мир

Ещё с воздуха я заметил, что на площади возле дворца уже собралась толпа. Сердце в груди замерло, а затем вдруг забилось сильно-сильно: я только сейчас вспомнил, что мне придётся произносить перед этими людьми речь, а я её даже не подготовил. Пока мой корабль снижался, я лихорадочно пытался придумать хоть что-нибудь, но мысли в моей голове напоминали клубок спутанных ниток, и у меня никак не получалось связать из них что-то вразумительное. «Отлично! Замечательно! Мои поздравления, мистер Лафейсон!» — раздражённо-испуганно язвил внутренний голос. — «Опозоришься перед подданными ещё до самой коронации! Да, права была Лаувея: такого галактика прежде не знала! В том смысле, что ещё никто и никогда, вступая на трон, так не позорился. Ты будешь первым, Локи! Поздравляю!» Не успел я сойти по трапу, как меня сразу же окружили какие-то люди в дорогих деловых костюмах. Повезло ещё, что их было всего четверо. — Ну что, Локи, готов? — спросил один из них. — Готов, — машинально кивнул я, хоть это и было неправдой. Краем сознания я пытался сообразить, кто эти люди, и какую роль играют в этом трагикомичном спектакле. Их лица были мне смутно знакомы. Очень смутно… Создавалось впечатление, что я видел их мельком пару раз, но где видел, когда, и при каких обстоятельствах — на эти вопросы моя память смущённо молчала. — Отлично, — один из мужчин дежурно улыбнулся. Его улыбка так и сквозила наигранностью — в ней не было ни капли искренности и душевного тепла. Он просто отдавал дань правилам поведения дипломата, не более того. Но чего я ещё мог ждать от этого практически незнакомого человека, одетого в дорогой костюм? Сочувствия и поддержки? Наивно и глупо. В мире политики таких понятий просто не существует — это я за свои сто одиннадцать лет успел хорошо уяснить. На официальных встречах дипломаты улыбаются, пожимают друг другу руки и оказывают прочие знаки уважения, а после заседания строят планы, как бы свести в могилу неугодного конкурента. И этот глупый маскарад гордо именуется политической культурой. Не знаю, как остальные, а я не согласен с этим определением. На мой взгляд, в понятие «политическая культура» прежде всего должно входить глубокое, внутреннее уважение к оппоненту, а не изображение этого. Хочешь быть культурным, для начала научись понимать и уважать интересы другой стороны, а не только свои собственные. Научись идти на компромиссы и уступки, а свои фальшивые улыбки оставь для дешёвого балагана. Да, было бы действительно здорово, если бы политики это поняли. Но они, к сожалению, выбирают другой путь, и очень горько наблюдать за этим. Помню, как ещё очень и очень давно, когда моя мать только заняла свой пост, я сидел в её покоях и смотрел вместе с ней выступление одного политика. Он говорил о равенстве всех людей перед законом, вне зависимости от их материального и социального положения. Мне очень понравилась его речь, я до глубины души проникся этой идеей и, когда мужчина закончил выступать, даже хлопал вмести с теми, кто сидел в зале. Но, краем глаза увидев, что мама хмуро и скептично глядит на экран, прекратил аплодировать и удивленно спросил: «Тебе что, не понравилась речь?» Ответ матери был таков: «Речь мне понравилась. Мне не понравилось, что прозвучала она из уст нашего главного взяточника». Помню, после этих слов на душе стало как-то… мерзко. Я спросил у Фригги, почему этого негодяя до сих пор не уволили, и она ответила: «Да потому что за руку поймать не удается». Тогда я впервые в жизни засомневался — а хочу ли идти во власть. Теперь я точно уверен в том, что не хочу, но выхода у меня нет. Мне придётся заниматься политикой на галактическом уровне. И, хоть я и буду самым высокопоставленным человеком в галактике, у меня появится оппозиция, а также множество недовольных моими решениями. И как я буду себя вести? Конечно, мне хотелось бы поступать так, как велит сердце, и пойти по тому пути, который я предложил выше. И я бы обязательно пошёл по нему, если бы не одно «но» — глупо надеяться, что мои конкуренты пойдут по нему следом за мной. Увидев, что я иду им навстречу и принимаю их интересы, они не ответят мне тем же, а постараются нагреть руки на моей доброте. С меня сдерут всё, что можно содрать, вытрут об меня ноги, смешают с грязью, а моя честность и справедливость в их глазах будет глупостью и наивностью, а не стремлением к высоким ценностям. Потому что для большинства из них «высокие ценности» — это лишь слова, при помощи которых можно морочить людям головы. Сами они в них не верят. Они верят лишь в деньги и во власть. А я верю, несмотря на то, что события, происходящие в галактике, пытаются убедить меня в обратном. Эта вера дарит надежду, и утратив её, я полностью разочаровался бы в нашем обществе, подобно Дане, и перестал бы видеть смысл в собственной жизни. Высокие ценности есть, пока есть люди, которые в них верят и несут их в своем сердце. И значит, раз я искреннее верю в них, то они уже существуют. И опять я столкнулся с противоречием: я искренне верю в идеалы, но, вступив в должность правителя галактики, вынужден буду уподобиться другим политикам и действовать нагло и эгоистично по отношению к остальным, потому что иначе меня попросту растопчут, ведь проявление доброты в политике — это проявление слабости. Буду руководствоваться моралью — не удержу власть и, возможно, сделаю этим только хуже населению в целом. Парадокс. Как же быть? Каждый раз переступать через внутренние убеждения и делать то, что выгодно на данный момент тебе и твоему народу? А на то, что какая-то часть людей пострадает, закрывать глаза? Ведь всем не угодишь, это уже давно понятно. Я запутался в собственных рассуждениях. Вопросов накопилось много, а ответов не было. Интересно, а как отвечала на них Фригга, когда стояла у власти? Вот кто мог бы помочь мне разобраться в себе и понять, наконец, какой путь правильный. Но мать, к сожалению, была сейчас не в том состоянии, чтобы давать мудрые советы. Оставался только Джаред. Надо будет поговорить с ним об этом, когда всё несколько утрясётся… — Эй, Локи, не спи! — оторвал меня от раздумий один из дипломатов. Я огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что мы уже дошли до дворца. — Народ мы подготовили, — сообщил второй. — Осталось только твоё обращение. Не говори много, двухминутного выступления будет вполне достаточно. Если ты готовил длинную речь, рекомендую её ужать, оставив лишь основные тезисы. Я хотел сообщить, что про речь вспомнил только при посадке, а что касается тезисов, то у меня нет ни одного, и вообще я не знаю, что хочу сказать людям, но мне не дали этого сделать, вежливо, но в то же время решительно подтолкнув к сцене. Увидев меня, толпа напряжённо замерла, ожидая, что же я скажу. На меня пристально смотрели тысячи пар глаз, и это очень мешало сосредоточиться и сочинить хоть что-то. Но я твёрдо решил, что не позволю себе запороть всё ещё на первом этапе, и потому, откашлявшись, начал: — Прежде всего, мне хочется поприветствовать всех вас и поблагодарить за то, что вы собрались здесь в этот столь важный для нашей галактики день. — Я начал вспоминать вступительную речь своей матери и заимствовать из неё некоторые фразы. — Все мы очень разные и не всегда можем найти друг с другом общий язык, но, к счастью, есть вещи, которые нас объединяют и заставляют на время забыть о наших мелких распрях. К таким вещам в первую очередь относится осознание того, что все мы являемся гражданами единого галактического государства. Это — не просто печать в наших документах, это — безграничная и всеобъемлющая любовь к нашей огромной Родине, стремление в светлое будущее и желание сделать наш мир справедливей и лучше. Я сделал паузу, чтобы пронаблюдать реакцию аудитории, а также сообразить, что говорить дальше. В толпе раздались аплодисменты, но были они какими-то… вялыми, неуверенными. Я вспомнил, что моей матери люди рукоплескали от души, и стало немного обидно. Я чувствовал, что люди мне не верят и очень подозрительно относятся к моему приходу к власти. Ещё бы… Фриггу они выбрали сами, и она, прежде чем занять этот ответственный пост, успела зарекомендовать себя, как мудрый и ответственный лидер, которому небезразлична судьба галактики. А что можно сказать обо мне? Я тоже успел прославиться, но прославиться в основном как великий смутьян и нарушитель спокойствия. Мой «послужной список» явно оставлял желать лучшего. Да что там говорить… На их месте я бы тоже отнёсся к такому новоявленному правителю с подозрением. Народ можно понять. Так или иначе, продолжать речь надо было в любом случае, и потому я приступил ко второму, по выражению одного из дипломатов, тезису: — Наверное, всем вам уже известно, что в данный момент наша галактика переживает ужасную трагедию. Моя мать, занимавшая должность галактического лидера на протяжении шести лет и, подчеркну, великолепно справлявшаяся со своими обязанностями, на данный момент отказалась полностью недееспособной из-за воздействия внешних факторов, которым она не сумела противостоять. Не стану скрывать, что это непременно скажется на нашей жизни, и скажется явно не в лучшую сторону, но, тем не менее, мы не должны отчаиваться и сдаваться заранее! Да, будет сложно противостоять врагу без её участия, но это не значит, что мы не справимся. Трудности нас закаляют и заставляют объединяться. В этом, как бы парадоксально это ни звучало, состоит их позитивное влияние. Сплотившись, мы выстоим, какие бы несчастья нам не уготовила судьба! Снова пауза, и снова жидкие аплодисменты. Я понимал, что дело не в моей корявой речи-импровизации, а в том, что люди заранее относятся ко мне предвзято. Если бы то же самое они услышали из уст Фригги, оваций было бы в разы больше. Как жаль, что я не мог взять и стереть этим людям память, заставив их забыть моё неприглядное прошлое. А речь надо было заканчивать, и я, сделав глубокий вдох, перешел к финальному тезису: — Торжественно клянусь вам, что сделаю всё возможное для того, чтобы сделать наш общий дом лучше! Объединившись, мы станем великой силой, для которой не существует преград! Я искренне надеюсь на то, что вы мне поможете, и вместе мы сделаем шаг в светлое будущее. Спасибо за внимание. На этот раз аплодисменты были чуть громче. Может, народ хоть немного проникся? Или это просто принято так — в финале аплодировать больше? В этот момент микрофон у меня принял один из дипломатов и хорошо поставленным голосом произнес: — А сейчас торжественный момент: коронация нашего нового правителя! Всё было точь-в-точь так, как шесть лет назад, когда в должность галактического лидера вступала моя мать. Я вспомнил, как тогда какой-то частичкой души завидовал ей и лелеял мечту, что однажды всё-таки окажусь на её месте. «Правду говорят, что мечтать опасно — мечты имеют привычку сбываться», — хмуро подумал я, удивляясь тому, каким же дураком был раньше. Зазвучал галактический гимн, который мне всегда нравился, но теперь даже он показался мне каким-то… гипертрофированно торжественным. Создавалось впечатление, что надо мной насмехаются. Не прошло и тридцати секунд, как я ощутил прикосновение к голове холодного металла — на меня надели корону. А я даже не посмотрел, как она выглядит — сейчас мне было не до того. Снова вялые аплодисменты. Уж лучше бы их вообще не было! Я, несмотря на своё внутреннее состояние, попытался улыбнуться, зная, что в этот момент на меня нацелены сотни телекамер, а появиться в СМИ с кислой миной мне совсем не хотелось. Пусть народ думает, что я действительно в себя верю. Может, тогда и он мне поверит и согласится идти за мной?