Трудное время 9: Новый мир

После того, как Майкл был доставлен на Цереру, жизнь на космической станции стала куда более размеренной и однообразной, чем прежде. Ничего глобального и удивительного не происходило, и новый день процентов на девяносто повторял предыдущий. Рэй почти не вылезал из своей лаборатории, Ингрид нянчилась с Джаредом, Ника изучала Майкла и всё никак не могла докопаться до истины. Ведьма была убеждена, что если умертвить объект изучения, дело пойдет быстрее, но я строго-настрого запретил ей это делать. Ведь, что бы я там ни говорил насчет того, что Майкл меня раздражает, все-таки он был мне другом. В конце концов, ему всего два года*, и потому его гиперактивность и надоедливость вполне объяснимы и даже простительны. Ника была недовольна моей позицией, находя её глупой и нерациональной, но была вынуждена с ней мириться: мы работали в одной команде и не могли допустить раскола. «Если мы будем враждовать ещё и между собой, шансы Компьютера на победу увеличатся вдвое, а они у него и так немаленькие!» — говорила Ника. Так что Майкл был жив-здоров, и когда ведьма занималась другими делами, он хаотично носился по станции, заглядывая куда только можно, и даже куда нельзя. Я, поразмыслив немного, отказался от идеи запереть Майкла в тесном отсеке — ребёнка было всё же жаль. Ричарда и Сьюзен я почти не видел: они явно не горели желанием вливаться в нашу компанию. Мы тоже не стали навязывать им свое общество: Церера большая, места всем хватит. Но если нелюдимость Ричарда я ещё понимал — парень ненавидел меня всеми фибрами души, то поведение Сьюзен несколько настораживало. У неё не было причин враждовать с кем-либо из нас, но она предпочитала держаться в отдалении. Что касается меня, то я не был занят чем-то конкретным, и потому бесцельно блуждал по станции, заглядывая то к Рэю, то к Ингрид с Джаредом, то к Нике с Майклом, то в медицинский отсек, к матери, которая большую часть времени проводила в бессознательном состоянии. Я подолгу сидел возле её кровати, держал в руках её холодную ладонь, на которой отчетливо проступали синие вены, и шептал слова утешения. — Всё будет хорошо, всё наладится, мы справимся… — Даже не знаю, кто нуждался в этих словах больше: Фригга или же я сам. Так прошло чуть больше недели. Однообразные и скучные дни к тому времени успели меня порядком утомить, и я с нетерпением ждал, когда же Рэй или Ника добьются в своих исследованиях каких-нибудь результатов. И вот однажды это случилось. День прошёл как обычно, а вот поздний вечер, и тем более ночь не обошлись без сюрпризов. Началось всё до ужаса банально, даже описывать неинтересно. Поболтав с Ингрид и Джаредом, я вернулся в жилую каюту, приготовился ко сну и взялся за портативный компьютер, чтобы почитать на ночь что-нибудь доброе и успокаивающее: боевиков, драм и ужасов мне и в повседневной жизни хватало. Но почитать мне не дали. Едва я только начал вникать в суть рассказа, входная дверь отворилась, и в помещение зашёл Рэй. Ну ладно бы просто зашёл, это бы меня даже не отвлекло: Учёный делил со мной жилую каюту, и за неделю я уже успел привыкнуть к его соседству. Но нет, Рэй завел со мной разговор: — У меня хорошие новости, Локи. Я приблизился к созданию препарата, который, подчеркну, возможно, нейтрализует действие психотропных веществ и избавит Фриггу от психического расстройства. Мне удалось установить приблизительную формулу лекарства, но она нуждается в доработке. Так или иначе, начало положено: мы на пути к победе. — Это же просто отлично! — услышав радостную весть, я и думать забыл о книге. Меня переполнял восторг от того, что мы, наконец, сдвинулись с мертвой точки, и совсем скоро моя мама будет с нами. Возвращение Фригги у меня почему-то стойко ассоциировалось с победой и разрешением всех проблем. Хотя проблемы, конечно, сами собой не решатся, просто ответственность перейдет к моей матери, но и это уже хорошо: Фригга справится не в пример лучше, чем я. Убаюканный этой мыслью, я и сам не заметил, как заснул, так и не выпустив из рук портативный компьютер.

***

Однако же мой сон продлился недолго: что-то заставило меня пробудиться среди ночи. Повинуясь странному, неведомому чувству, я сел в кровати и попытался сообразить, что случилось. Что-то было не так. Что-то тревожило. Что-то… пугало. Тьма стояла непроглядная — такая бывает только на космических кораблях и станциях. В космосе ведь нет источников света, не считая далеких звёзд. Но под тонким одеялом, где-то в районе моей груди, мерцало что-то зеленоватое. Нечаянно включился портативный компьютер? Нет, его экран не так светится… Около тридцати секунд мне понадобилось, чтобы понять, что сверкает артефакт-пересмешник. Наверное, он и заставил меня проснуться, подав моему сознанию энергетический импульс. Это было сигналом тревоги. Пересмешник хотел меня о чём-то предупредить. Но какая опасность могла угрожать мне здесь, на станции? Я включил компьютер и посветил монитором в сторону противоположной стены — туда, где стояла кровать Рэя. Учёный мирно спал и явно не представлял собой непосредственной угрозы. Но что же это тогда? Горький жизненный опыт говорил мне, что Пересмешник никогда не бьёт тревогу впустую. Даже тогда, когда я буквально с ума сходил в Долине Жизни, тревога артефакта была вполне себе обоснованной. Фригга оказалась права — Пересмешник предупреждал о нависшей над нами угрозе. Вот только помогло это слабо, ведь мы бы ни за что на свете не додумались, что угроза идет со стороны умного и вежливого Джареда. А Компьютер ещё и обещал свою помощь… Ну и хитрец! Пока я размышлял, Пересмешник нагрелся и запульсировал, а я, соответственно, начал паниковать — мы с артефактом как сообщающиеся сосуды, и эмоции одного из нас непременно передаются другому. «Ну что на этот раз?» — мысленно спрашивал я себя и не мог найти ответа. Здравый смысл подсказывал мне, что наиболее оптимальным решением в этой ситуации будет разбудить Рэя и посоветоваться с ним, но отважиться на такой рискованный шаг было крайне трудно. А вдруг он решит, что все это мои подростковые капризы? С него станется… В итоге я опять окажусь глупым ребёнком, который паникует на пустом месте. Может, стоит подождать, и Пересмешник сам успокоится? Но, с другой стороны, проворонить неведомую угрозу не хотелось тоже. Как же поступить? «Жду десять минут», — сказал себе я, немного поразмыслив. — «Если за это время артефакт не перестанет мерцать, бужу Рэя». Эти десять минут тащились, подобно старой черепахе. Очень хотелось надеяться, что тревога случайна и обращаться к Учёному за помощью мне не придётся. Но когда отведенное мною время истекло, Пересмешник сверкал чуть ли не вдвое ярче прежнего. Нужно было решаться. — Рэй! — чуть дрожащим от волнения и страха голосом позвал я, глядя в темноту. — Рэй! — В чём дело? — голос Учёного прозвучал на удивление ясно и отчётливо, как будто он и вовсе не спал. — Я не знаю. У меня с артефактом что-то не то. Обычно, когда он так сверкает, это значит, что грядёт какая-то беда. — Как давно это началось? — щёлкнул выключатель, и в следующую секунду мне пришлось зажмуриться от непривычно яркого света — Рэй включил лампы. — Минут пятнадцать назад, — неуверенно пробормотал я, пытаясь привыкнуть к освещению. — А разбудил меня только сейчас? — мужчина смотрел на меня так, будто я совершил невероятно глупый поступок. — Я боялся… — Хватит болтать. Лучше сосредоточься. — На чём? — что ни говори, а среди ночи трудно соображать, особенно в такой критической обстановке. Рэй закатил глаза, но всё же снизошел до того, чтобы ответить: — На Пересмешнике! Тебя мать разве не учила? Ты должен узнать об этой угрозе максимум информации! Используй твою с артефактом связь. — Да, конечно! — я сам поразился тому, что не додумался до этого сам. Нужный образ пришёл в голову на удивление быстро. Только я сомкнул веки и нащупал невербальную нить, как ответ уже был готов. — Лаборатория! — выпалил я, вскакивая с кровати. — Твоя лаборатория, Рэй! Там должно произойти что-то ужасное! Бежим скорее! Я бросился к выходу, но Ученый ловко поймал меня за руку. — Эй, притормози. До лаборатории двадцать минут ходу, зачем нам терять время? — Вот и я о том же! — причина задержки до сих пор оставалась мне не ясна. — Нужно отправляться прямо сейчас. — Пешком? — мужчина удивлённо изогнул бровь. Это уже не шло ни в какие ворота. — Пешком, ясное дело. А есть другой способ добраться до лаборатории? — Сказал владелец магического артефакта, прошедший пятилетнюю суперподготовку, — саркастично протянул Рэй, скрестив руки. До меня, наконец, дошло, чего хочет от меня Учёный, и это, признаться, совсем не обрадовало. — Ты намекаешь на мгновенное перемещение? — боязливо покосившись на Рэя, уточнил я. — Ты, конечно, извини, но я не думаю, что… — Нет времени думать! Забрось нас в лабораторию. Немедленно! — Но… — от неожиданности я несколько растерялся. — Фригга учила тебя этому! Учить-то учила, но применять навык на занятии и в жизни — это совсем не одно и то же. Мне впервые предстояло осуществить мгновенное перемещение без стороннего контроля матери. — Ладно, ладно, хорошо! — пасовать перед насмешливо-надменным Рэем мне совсем не хотелось, и потому пришлось рискнуть. Учёный крепко взял меня за рукав, а я закрыл глаза, пытаясь спешно вспомнить методику мгновенного перемещения, сконцентрировался на конечной цели и… понял, что уже стою у порога лаборатории. — Получилось! — радостно возвестил я, ещё не успев поглядеть на Рэя. — У кого получилось, а кому и руку оторвало. — Голос Учёного звучал так привычно и так спокойно, что в первую секунду я подумал, что это какая-то дурацкая шутка, и лишь бросив на мужчину быстрый взгляд, я осознал, что он говорил абсолютно серьезно. Левая рука Рэя (Учёный держался за меня правой) была оторвана вместе с рукавом пиджака чуть выше локтя. Ужасное, омерзительное зрелище: кусок человеческого мяса, залитый кровью. Но больше всего меня изумило даже не это (к кровавым ранам я уже успел привыкнуть), а то, что мужчина… смеялся. — Доверился трикстеру-дилетанту, — сквозь смех произнёс Рэй, прижимая рану здоровой рукой. — Как же всё запущенно… Действительно, уж лучше бы пешком пошли. Ты что, ни разу не телепортировался с пассажиром? — Я и сам-то телепортироваться еле как научился, — смущённо признался я, глядя вертикально вниз. — Оно и видно. А если бы ты меня совсем угробил? — Простите. — Это всё, что я мог сказать. От волнения я вновь начал обращаться к Рэю на «вы». — «Простите!» — не прекращая смеяться, фыркнул Ученый. — Ладно, на дураков, как говорится, не обижаются, а на дураков с артефактами тем более. Проехали. Ты доставил нас на место, и это главное. — И что теперь будем делать? — я до сих пор не мог оправиться от шока, и мне было сложно заставить себя смотреть на Рэя, который по моей милости остался без руки. — Ждать неведомой катастрофы? — А чего её ждать? — вот тут голос Учёного стал тихим и донельзя серьёзным. — Уже дождались. Поздравляю вас, коллега, мы опоздали. — Даже насмешка в этой его фразе прозвучала как-то фальшиво. — В каком смысле? — я бросил на спутника непонимающий взгляд. — Все мои записи и расчёты исчезли. — Рэй жестом указал мне на опустошённый рабочий стол. — Неделя напряженной работы была потрачена впустую. Формула слишком длинная и сложная для того, чтобы удержать её в голове, так что… начинать придется практически с нуля. — Но что всё это может значить? — произошедшее просто не укладывалось у меня в голове. Чтобы записи пропали прямо со станции — это было за гранью моих ожиданий. — Только одно. Кто-то из присутствующих здесь очень не хочет, чтобы Фригга вернулась в строй. — То есть… Один из нас — предатель? — в такое действительно было сложно поверить. — Очевидно, — подёрнул плечами Рэй. — Но ведь это же… дикость! — внутри у меня всё кипело, и чувства рвались наружу. — Когда галактике угрожает Искусственный Интеллект, тут уже не до частных интересов! Сам факт предательства в такой напряженной обстановке невероятен. — А по мне, так ничего удивительного. — Рэй подавил обреченный вздох. — Ты мало прожил в этом мире и страдаешь нехваткой жизненного опыта. Предатели всегда были, есть и будут, вне зависимости от внешних условий. Невероятно другое — каким образом этот предатель сюда проник? По окончании работы я всегда закрываю лабораторию на ключ и вдобавок ставлю сигнализирующую систему. Если бы кто-то пробрался сюда без моего ведома, пусть это была бы даже сама Ника, сработала бы сирена. Но приборы молчат. — Приборы… — Одно только это слово натолкнуло меня на мысль. Очень страшную мысль. — Ричард! Но зачем ему… — А если он уже марионетка Компьютера? — выдвинул предположение заметно взволновавшийся Рэй. — В таком случае его следующий шаг… — Фригга! — выдохнули мы в один голос и кинулись к двери. Медицинский отсек был расположен недалеко от лаборатории, и потому в этот раз мы решили не экспериментировать с мгновенным перемещением, а целиком и полностью положиться на свои ноги: так, конечно, медленнее, но зато надежней и безопасней. — Локи, про артефакт не забудь! — напомнил мне Рэй, когда мы уже подбежали к медицинскому отсеку. — Возможно, придется сражаться. Я хмуро кивнул, но про себя подумал, что не смогу всерьёз поднять руку на своего приёмного сына. Наш расчет оказался верным. Ричард действительно был в медицинском отсеке и в данный момент занимался тем, что при помощи шприца вводил в вену моей матери какую-то жидкость. — А ну стой, мразь! — эта реплика Учёного шокировала меня больше, чем все события сегодняшней ночи вместе взятые. Это был первый раз на моей памяти, когда Рэй, сам Рэй потерял самообладание и вышел из себя. — Я тоже очень рад вас видеть, — даже не произнёс, а, скорее, выплюнул Рич, роняя шприц на пол и давя его ногой. — С кем мы говорим? Бьюсь об заклад, что с безмозглой железкой, которая уже и сюда проникла! — я и в самом деле ни капли не сомневался в том, что угадал. Но, как оказалось, я ошибался: — О нет, папочка, — прошипел парень, медленно обходя кровать моей матери, чтобы оказаться подальше от нас. — Ты говоришь лично со мной! Я — Ричард! Яблочно-зелёные глаза ребенка смотрели на меня с такой неподдельной ненавистью, что сомневаться в подлинности его слов не приходилось. Мое сердце пропустило удар, и на какую-то долю секунды я вообще позабыл, что должен дышать. Да, это было трудно понять, и тем более принять. В этот раз моей матери угрожал не Компьютер, а самый обычный человек. Мой приёмный ребёнок.