Трудное время 9: Новый мир

Вечером этого же дня в одном из залов состоялся торжественный банкет в честь победы. Странное было мероприятие, ничего не скажешь. За последние месяцы я, конечно, привык, что Рэй и Ника нам больше не враги, но видеть их за одним праздничным столом с Фриггой, Джаредом, Ричардом и Сьюзен — это уже перебор. Ника к еде не притрагивалась — она не нуждалась в пище, но тем не менее сидела вместе со всеми. Рэй и Фригга играли в шахматы. Некоторое время я следил за партией, но мне быстро наскучило — лидеры слишком долго думали, прежде чем сделать очередной ход. Мама играла белыми фигурами и уже успела потерять коня, Рэй — чёрными, и его потери составляли три пешки. Фригга играла молча, сосредоточенно и вдумчиво, будто вела самую настоящую войну, а вот Рэй относился к шахматам именно как к игре, и потому болтал почти без умолку: — А помнишь, как тебя наша математичка за что-то отчитывала и собиралась вести к декану, а я прибежал и сообщил, что её ждет ректор на первом этаже? Она потом полдня по институту носилась и искала этого ректора, который на самом деле был на конференции на другой планете… С тех далеких времен ничего, в сущности, и не изменилось. Раньше я спасал тебя от гнева преподов, которые, будем смотреть правде в глаза, никогда тебя не любили, теперь от вещей несколько более страшных… Но суть ведь от этого не меняется, правда? Но мама, казалось, вовсе не слушала Рэя — все её мысли были увлечены игрой. Хотя, вполне возможно, так действительно только казалось. — И давно вы ведете партию? — поинтересовался я, присаживаясь рядом. — Уже не одно столетие, — туманно ответила мама, на секунду отвлекшись от доски. — Красивая метафора, — одобрил Учёный. — Очень точная. — Рэй, ходи уже, — попросила мужчину мама. Тот выполнил просьбу. Фригга подняла на Рэя удивлённый и непонимающий взгляд: — Ты что делаешь? Этот ход заведомо ведет к твоему поражению. Ты начал играть абсолютно нормально, но это что? — Мое сознательное решение. — Где-то подвох? — мама пристально разглядывала доску, пытаясь понять скрытый замысел. — Любишь ты всё усложнять и искать потайное дно там, где его нет, — улыбнулся Рэй. — Никакого подвоха. Ходи смелее, ставь шах. Мама, поразмыслив немного, повиновалась. — И мат, — заключил Учёный, спешно сделав случайный ход. — Но зачем? — никак не могла понять Фригга, убирая с доски фигуры. — У тебя же были хорошие шансы на победу. — Ну и что? — Рэй улыбался печально-насмешливо. — Просто в один прекрасный момент я понял, что… вовсе не хочу побеждать. Возможно, всё дело было в игре света, но мне показалось, что мама на какой-то краткий миг смутилась. — Локи, сходи и позови Тора, — попросила она меня секунду спустя. — А то он чинит поврежденные корабли и даже не знает, что мы тут собрались. Это нехорошо. — Согласен, — кивнул я и отправился искать брата. Искать долго не пришлось. Сказав о космических кораблях, мама дала мне ясно понять, что брат находится в посадочном зале. Тор действительно был там и увлеченно возился с одним из самых больших кораблей. — О, Локи, ты? — риторически спросил он, увидев меня. Мне почему-то захотелось пошутить. — Нет, не Локи. — Я даже изменил свой голос, сделав его нарочито ровным и бесчувственным. — Уже нет. С тобой говорит Единый Галактический Компьютер. Или вы в самом деле думали, что победить меня будет так просто? Сказать, что Тор ужаснулся, значит не сказать ничего. Первые несколько секунд громовержец пребывал в растерянности, раздумывая, как ему поступить, а затем закричал, что есть мочи: — Мне нужна помощь! С братом беда, в него Искусственный Интеллект вселился! У него теперь электронный чип вместо мозгов! — Нет, Тор, это у тебя вакуум вместо мозгов, — расхохотался я, опасаясь, что сейчас действительно кто-нибудь прибежит, и мне сильно достанется. — Ну как ты мог на такое попасться?! — Так ты… ты просто шутил? — разгневался громовержец. — Шутил, ясное дело, — подтвердил я, не переставая смеяться. — Грохнули мы Комп, не волнуйся. — Ты неисправим, брат, — заявил Тор, глубоко вздохнув. — Есть вещи, с которыми не шутят. И Искусственный Интеллект — одна из них. Ведь он причинил нам столько боли! — Но ведь это уже позади и больше никогда не повторится. Идем к нам, там праздник! Через несколько минут мы были в том зале, где проходил банкет. Ника всё также безучастно сидела на стуле и, наверное, пыталась решить в голове какую-то сложную задачу, а быть может, и копалась в чужих мозгах. Ричард и Сьюзен болтали о чём-то веселом, и я поймал себя на мысли, что, едва вижу светлую улыбку мальчика, начинаю непроизвольно улыбаться в ответ. И вообще, моё сердце было крайне восприимчиво к чувствам Ричарда: когда ребенок страдал, я страдал вместе с ним, а его счастье доставляло мне искреннюю радость. Рэй где-то раздобыл что-то наподобие магнитофона и включил музыку. Мама задумчиво глядела в пустоту. Я налил себе бокал шампанского. Вкус у напитка был кисло-сладким, приятным. Я налил ещё. По телу распространилось тепло, даже жарко немного стало. Алкоголь быстро ударил в голову, растворив все недавние тревоги и заботы, и оставив лишь легкую праздничную эйфорию. После третьего бокала мне уже не казалось странным, что мы празднуем вместе с Рэем и Никой, да и вообще местом для проведения банкета выбрали боевую космическую станцию. Бывшие лидеры «Чёрного Квадрата» стали мне чуть ли не лучшими друзьями: Рэй — безобидным шутником наподобие Майкла, а Ника — несчастной меланхоличной девушкой, вроде Сьюзен. Так странно… Я действительно ощущал себя счастливым в их компании. Возможно, во всём виноват алкоголь, а может быть, люди, прошедшие такое бок о бок, просто поневоле становятся близкими… — Эй, Ричард, не смей, — остановил я подростка, рука которого уже потянулась к бутылке. — Тебе нельзя, ты ребёнок еще. Давай я тебе лучше сока налью или газировки. — Пап, на столе нет ни того ни другого. Шампанское — это самое безобидное из всего, что я обнаружил. — Ясно. Как всегда, никто не позаботился, — вздохнул я, налив подростку четверть бокала, и только минуты три спустя осознал, что было в словах Ричарда что-то… особенное. — Держи. И больше чтоб ни капли. А если жажда замучает, возьми простой воды. — Не хочешь, чтобы я пошёл по твоему пути и напился в доску? — глаза Ричарда смеялись. — Ты не видел, как в доску напиваются. — Мне показалось забавным, что малыш посчитал меня сильно пьяным. — И хорошо, что не видел. — О, знакомая песня! — воскликнул вдруг Рэй, прислушавшись к музыке. — Где-то я её уже слышал… — Прошу тебя, оставь эти трюки, — немедленно отозвалась Фригга. — Неужели ты и в самом деле хоть на миг допустил мысль о том, что я поведусь? Ты же сам составлял плейлист и специально добавил эту песню. — И что с того? — мужчина, поняв, что его раскрыли, ничуть не смутился. — Разве от этого воспоминания станут менее яркими? — А что за песня-то? — поинтересовался я, чувствуя, что не улавливаю суть происходящего. — Очень старая, — ответила мама. — Была популярна во времена наш… моей молодости. Я пела её на одном из студенческих концертов. — Мы пели, — педантично поправил Рэй. — Вдвоём. И я до сих пор помню слова. «Первый полёт»… Прекрасная песня. И ты прекрасно пела, а я дико фальшивил. Чему-чему, а исполнять песни меня не учили. Может, повторишь на бис? — Спустя тысячу лет? Ты смеёшься? Мы давно уже не студенты, Рэй, и ты при всем желании ничего не сможешь с этим поделать. Наше прошлое кануло в Лету… его уже не вернуть! — Ну вот, уже прогресс. — Учёный удовлетворенно потер ладони. — Теперь уже, по крайней мере, «мы». А раньше ты была куда более раскованной и свободной, чем теперь. Раньше ты не стала бы говорить, что прошлое вернуть нельзя. В твоём сердце жила непоколебимая вера, что для нас с тобой нет и никогда не будет ничего невозможного. — Конечно, ведь тогда я была наивным и восторженным ребенком. Теперь я, разумеется, другая — меня сковывают обязательства перед людьми. Это ты можешь время от времени позволять себе ребячество — ломать-то ведь, не строить. — Да брось, кого ты стесняешься? Эту мелюзгу или Нику, которой вообще по барабану? Ты же красиво поёшь. — Я уже давно не пела и, скорее всего, разучилась, — заметила мама, сдаваясь. Несмотря на свое заявление, пела Фригга красиво. Очень тихо, спокойно, но зато попадая во все ноты. В любое другое время такое поведение матери показалось бы мне весьма странным, но сейчас же у нас был праздник. Остаток вечера я запомнил обрывками. Запомнил, что Тор предлагал соревноваться, кто больше выпьет, а я отказался под предлогом того, что в зале присутствует мой ребенок и нельзя подавать ему плохой пример. Тогда Тор начал соревноваться сам с собой с твердым намерением побить все рекорды… Запомнил, что мы со Сьюзен танцевали под медленный вальс, и я, как ни странно, ни разу не сбился. Запомнил, как потом мы вдвоём учили танцевать Джареда. Запомнил, что, когда уже перевалило за полночь, и все устали, я лежал на диване, опустив голову на колени матери, а Ричард подошёл и сочувственным тоном спросил: «Что, совсем в доску, да?» Я, под оглушительный хохот Рэя, отправил его смотреть на Тора, посоветовав поискать под столом.