Вафельная сказка

      Стайлзу кажется, что с каждым шагом глубже в лес его сердцебиение всё громче становится. Что комок, который он сглатывает через каждые пару минут, и есть это самое сердце, отчаянно пытающееся вырваться из грудины своего беспечного хозяина.       Наивно было полагать, что залитый солнечным светом лес будет менее страшным. Что за пением птиц он не будет шарахаться от каждого звука.       Сейчас вся эта миленькая зелёная листва, снующие меж ветками белки, отбивающие в парадном ритме по деревьям дятлы, краснеющие под травинками ягоды земляники кажутся Стайлзу ничем иным как приманкой. Прямо как в одной из сказок про брата и сестру, которые угодили прямо в лапы ведьмы, обманувшись видом пряничного домика, служившего на деле её логовом.       Или в его случае сказка про Красную шапочку была бы более подходящей?       Стайлз не знает. Он на все двести процентов поглощён тем, что слышал только что треск веток под ногами. У себя за спиной. Это, конечно, может быть и кролик и всё та же белка, обронившая случайно на землю шишку, но...       Вставшие дыбом на всём теле волосы и бьющий по нервам врубившийся на полную катушку инстинкт самосохранения говорит об обратном.       Первым порывом вполне естественно — убежать, но Стайлз, может, и не тянет на бравого воина, но он и не дурак. Понимает, что если сзади оборотень, то убежать от него попросту не получится. Лучше уж... Лицом к лицу. По крайней мере, болтать не будут в городе, что сын капитана, как последний трус, убегая от опасности, помер.       Решившись, зажмуривается так, что чёрные пятна перед глазами хоровод водить начинают, и медленно поворачивается. Очень медленно.       Ничего не происходит.       Стайлз опасливо открывает сначала один глаз и почти сразу, зацепившись носком за сук торчащей поперёк дороги ветки, валится на пятую точку, широко распахнув уже оба. От удивления и ужаса одновременно, потому что в шагах двадцати от него стоит не оборотень, а огромный иссиня-чёрный волк.       Стилински-младший совсем не уверен, что в природе вообще бывают такие большие волки. Да ещё и с красными глазами.       — Тихо-тихо, не ешь меня, большой серый... ой, то есть чёрный волк, прости, просто обычно волки серые, знаешь ли... — Стайлз выбрасывает вперёд пятерню и продолжает судорожно тараторить, удивляясь, как ещё не обделался от страха. — Я тут просто домой иду, честно, это твои владения? Я их сейчас же покину, ты только не беги за мной, не пытайся цепануть меня за мягкое место... Я совсем невкусный, — выдаёт на последних крупицах воздуха в лёгких и готов поклясться, что слышит, как волк насмешливо фыркает.       Стайлзу безумно хочется взять ноги в руки и сбежать, но он так и сидит на месте, позволяя хищнику оглядеть себя с головы до пят.       "У этого волчары слишком осознанный взгляд для обычного животного", — проносится в гудящем мозгу, но Стайлз отрицательно мотает головой.       Во всех книгах, что он читал, говорилось, что оборотни могут только наполовину превращаться в волков и уж никак не могут становиться ими в прямом смысле этого слова.       А волк тем временем, то ли удовлетворив любопытство и не учуяв в Стайлзе угрозы, то ли решив, что он не слишком подходит для обеда, также незаметно, как появился, исчезает из поля зрения.       Раз — и нет его.       Задница словно приросла к земле, и конечности раз в десять тяжелее вдруг стали, делая все попытки не то что убежать подальше от этого ужасного места, а просто встать, абсолютно бесполезными.       И Стайлз бы, наверное, с удовольствием повалялся на мягкой траве и отдышался, но помимо опасностей леса есть ещё и стражники кареты, которые всё же могут решить дождаться его, а ещё отец, который абсолютно точно, несмотря на службу, обязательно придёт встретить непутёвого сына.       До города он добирается, совсем немного отстав от экипажа, благо через лес, в отличие от дороги, можно пройти прямиком, не делая огромную петлю.       — Стайлз, где тебя черти носили! — капитан, едва завидев сына, отходит от тех самых стражников. — Почему ты не вернулся вместе со всеми?       — И тебе привет, пап. Прости, слегка замечтался, места у нас такие живописные! — кивает с самой беззаботной улыбкой, словно и правда ничего не случилось. — Так я и ехал, в карете просто укачало немного, — разводит руками и подбегает к стражникам, протягивая выданный ранее нож и словно не замечая тяжёлых недовольных взглядов в спину, подходит обратно к отцу.       — Ты хоть понимаешь, как это может быть опасно? Ты же даже защитить себя не сможешь в случае... — тут капитан запинается, и Стайлз продолжает за него.       — В случае чего, пап? Мы с детства по этому лесу гуляем, и всегда всё было нормально. У нас даже среди охотников и следопытов смертность нулевая за последние двадцать лет.       Стилински-старший закатывает глаза и тащит Стайлза с конюшен, по дороге кивая стражникам. Как бы даёт понять, что на этот раз им халатность с рук сошла, но вот в следующий...       — Просто постарайся ближайшее время не уходить особенно далеко. Нам пришли донесения, что в лесах возросла активность хищников.       — Оу, — Стайлз подцепляет яблоко из корзины маленькой девчушки, пробегающей мимо и, подмигнув, протягивает ей пару медных монет взамен. С аппетитным хрустом вгрызается в спелую сочную мякоть и, набив полный рот, отвечает. — Хорошо, я постараюсь.       Протягивает целую половину отцу, но тот только отмахивается и, с улыбкой потрепав его по голове, уходит в сторону замка.       А с него в миг сползает напускная весёлость. Потому что на самом деле до сих пор страшно. Потому что заметил тёмные круги, залёгшие под глазами отца, и осунувшееся лицо. Косится на корешок книги, выпирающий из походного мешка, и решает всё же сначала разобрать вещи и подкрепиться чем-нибудь посерьёзнее яблока. А ещё переодеться, потому что его страхом, кажется, пропитались даже подштанники.       Разобравшись с одеждой, Стайлз усаживается на заправленную клетчатым покрывалом кровать и вынимает фолиант из мешка. С благоговением проводит кончиками пальцев по выбитым на кожаной обложке рунам, уже собирается развязать наспех завязанный им же самим ремешок, как во входную дверь гулко стучат. Так, что Стайлз аж подпрыгивает и еле-еле успевает затолкать книгу под покрывало.       Нет, стражники часто приходят к ним, если у них возникают вопросы к отцу, но обычно они ждут, пока он или Стайлз впустят их, а не вламываются сами после двух ударов.       Человек в форме Арджентов, высокий, светловолосый, с рассечённой бровью, которого Стайлз совершенно точно никогда раньше не видел в городе, осматривается и, не найдя капитана, отчитывается ему о том, что сегодня в ночное дежурство вместе со стражей отца заступят десять специально обученных людей лорда, и уходит, так и не представившись даже.       А Стайлз, со вздохом достав книгу из под покрывала, думает о том, что, во-первых, дома её и держать-то небезопасно, а во-вторых, что ему просто необходимо место, где он смог бы без лишних глаз и, самое главное, в полной тишине изучить каждую буковку внутри.       Перебирая в голове варианты, он остановился на заброшенном особняке на самом краю городка, в который они со Скоттом детьми любили забираться поиграть. Люди старались обходить его стороной, почти как в соседнем городке дом колдуна, хотя вроде как раньше там жили самые обычные люди, просто... Стайлз не знает точно, что случилось с прежними хозяевами, да и не хочет особенно. Самое главное, что теперь у него будет собственное убежище.       Он чувствует себя тайным королевским шпионом, пробираясь меж пышно цветущих палисадников, разбитых на задних дворах в жилой части города, как можно бесшумнее ступая по каменным плиткам, стараясь остаться незамеченным для прохожих и, вполне довольный собой, доходит до места.       Стайлз готов биться об заклад, что раньше трава за особняком была выше и непроходимее, но списывает это на то, что уже очень давно здесь не был. Детям всё всегда кажется больше, чем оно есть на самом деле. Пускай даже и репей.       Совсем близко слышится звук, похожий на раздуваемые мехи, но это, скорее всего, ребята, свободные от службы, решили попрактиковаться, благо, площадка не так далеко.       Стайлз в три прыжка преодолевает каменное крыльцо, которое похоже на парадное даже больше, чем то, которое им называется, и с удивлением тянет за медную ручку.       С удивлением, потому что дверь не поддаётся ни с первого, ни даже с пятого раза. Он недовольно осматривает замочную скважину, раздумывая, получится ли у него взломать старый замок, как вдруг слышит больше похожий на рык голос за спиной:       — Что тебе нужно в моём доме?       Стайлз по инерции подаётся вперёд и больно, чуть ли не до крови расшибает о деревянную свежепокрашенную поверхность нос, но так и не оборачивается.       Чувство, слишком похожее на то, что он испытал недавно в лесу, буквально пригвождает к месту, парализуя конечности.       — Мне спросить ещё раз? — уже более спокойно, но почему-то не менее угрожающе. Может, потому что Стайлз спиной чувствует чужое дыхание.       — У вас что-то случилось, мистер Хейл? — голос Пэрриша звучит всё ближе, и Стайлз удивлённо оборачивается, всё ещё держась за ушибленный нос.       Как он сказал? "Мистер Хейл"? Серьёзно?       — Да вот, интересуюсь, что понадобилось юному мистеру взломщику в моём доме.       От угрозы и следа не остаётся, но холодная насмешка больно бьёт по самолюбию, а вкупе с тем, что свидетелем стал никто иной как Пэрриш, только усугубляет эффект. Если тот расскажет отцу, то придётся весь вечер объяснять, что он делал у заброшенного особняка.       Ах да, поправочка, уже совсем не заброшенного.       — Ничего я не пытался взломать, просто решил отдохнуть от... людей. Не знал, что здесь кто-то поселился.       Стайлз впервые смотрит на "мистера Хейла", который оказывается рослым, сложенным, как герой из сказок, заросшим щетиной мужчиной лет тридцати. Руки сложены в замок, а подозрительный взгляд серо-зелёных глаз прожигает насквозь, буквально пригвождая к деревянной поверхности за спиной. А прикид-то какой странный: белая свободная рубаха с закатанными рукавами и длиннющий кожаный фартук, из-за которого виднеются высокие, добротно выделанные сапоги.       — Вы кузнец? — выдаёт на автомате Стайлз, на что его смеривают ещё одним "ты это серьёзно?" взглядом, а в разговор тем временем снова вступает Пэрриш.       — Не думаю, что Стилински хотел что-то украсть у вас. Он только сегодня приехал в город и, скорее всего, не знал о вашем возвращении.       — Стилински? — переспрашивает Хейл, всё ещё разглядывая стоящего перед ним Стайлза.       Пэрриш кивает, и улыбка на лице новоявленного домовладельца становится ещё более едкой.       — Не слишком подходящее поведение для сына капитана стражи, — отходит на несколько шагов назад, давая Стайлзу свинтить поскорее и желательно подальше, и кивает, возвращаясь обратно к работе.       — Спасибо за понимание! — кричит ему в след Пэрриш и в два шага догоняет застывшего Стайлза.       Да и как тут не застыть, когда облачённая в лёгкое, с каждым дуновением ветерка облегающее соблазнительные формы белое платье, Лидия стоит на пешеходной части мостовой и высматривает своего ненаглядного Пэрриша, не обращая на него, Стайлза, никакого внимания. С цветочным венком в распущенных волосах, обрамляющих аккуратное личико мягкими локонами, до которых так и тянет дотронуться руками.       Лидия, которая никогда не станет его, спаси он даже целое королевство.       — Джордан, что там? — встречается с Пэрришем взглядами и, словно только заметив Стайлза, недовольно продолжает. — Ну, конечно же, Стайлз случился. Скажи, почему тебя всегда тянет вляпаться в дерьмо даже там, где его по определению быть не может? — в запале чуть наклоняется к нему, сложив руки на груди, как совсем недавно Хейл.       А Стайлз абсолютно дезориентирован. Внезапно ударившим в нос девичьим запахом, близостью, а ещё тем, что Лидия, оказывается, даже знает, как его зовут. Ведь они — всего-то! — десять лет в одном классе учатся.       — Никуда я не вляпывался. И вообще, я думал, что Хейлы давно оставили город.       — Хейлы? Значит, это всё-таки они? — Лидия моментально забывает и о Стайлзе, и даже о Пэррише, и пытается высмотреть что-то поверх их голов.       — Тише вы, отойдём, — Джордан ухватывает их с Лидией за предплечья и уводит подальше, в маленький скверик посвящённый основанию города. — Не Хейлы, а Хейл. Дерек Хейл.       — Почему он вернулся один? — Лидия всё ещё смотрит в сторону особняка, а Пэрриш вздыхает, понимая, что если его, Стайлза, ещё можно просто отшить, то на вопросы любимой и самой любопытной девушки в городе ответить придётся, хочешь не хочешь.       — Потому что он единственный выжил. Серьёзно, у нас с вами не такая уж большая разница в возрасте, разве вы не помните тот огромный пожар, в котором заживо сгорела вся его семья? — Стайлз и Лидия синхронно качают головами, и Пэрриш, усевшись на лавку, продолжает. — Никто не знает, что стало причиной пожара, но когда Дерек вернулся со школы, ни дома, ни семьи уже не было. Говорят, его к себе после того происшествия забрал дядя, хотя я точно не знаю.       — Но особняк не выглядит сгоревшим, и внутри всё цело... — Стайлз запинается под серьёзным взглядом Пэрриша и в оправдание мямлит, — Мы с другом в детстве иногда играли там.       — Ардженты отреставрировали дом. Может, не хотели, чтобы он своим видом пугал горожан, а может, чувствовали вину за то, что не смогли ничего сделать. Там ведь были и взрослые, и дети. Самой младшей девочке, вроде как, от силы три года было.       — Если всё было так, как ты говоришь, то я даже не представляю, как можно вернуться сюда жить... после всего, — Лидия снова обращает взгляд на Джордана, но как будто не на него смотрит, а... сквозь него. Будто и не видит.       Стайлзу кажется просто необходимым взять её за руку, чтобы она не исчезла, но Пэрриш его опережает. К лучшему, ведь Лидия вряд ли оценила бы даже дружеское пожатие от такого как Стайлз.       — Нам тоже это кажется странным, тем более сейчас... — быстро бросает взгляд на бледное задумчивое лицо Лидии и старательно избегающего его взгляда Стайлза. — Но и запретить вернуться мы ему не могли, это ведь его дом. Но вы двое лучше не тритесь тут особо, поняли? — мгновенно превращается из обычного парня в помощника капитана стражи.       Лидия фыркает и уходит, вырывая руку со словами: "Я не ребёнок". Пэрришу теперь наверняка полвечера придётся вымаливать у гордячки мисс Мартин прощения, а Стайлзу... Стайлзу остаётся только смотреть им вслед и размышлять о том, что слишком много всего произошло за последние несколько дней. Столько, сколько за всю его жизнь не происходило, и он переполнен, через край выплёскивается.       Хорошо бы, если в книге колдуна помимо того, что ему нужно, оказалось бы ещё и заклинание, останавливающее время. Чтобы можно было просто спокойно подумать и выспаться.       Стайлз уходит домой, всё ещё крепко прижимая сумку с фолиантом к бедру. Не замечает, полностью поглощённый своими мыслями, тяжёлого взгляда алых глаз, внимательно наблюдающих за его удаляющейся спиной.       Он не знает, что после того происшествия Ардженты уничтожили все книги в библиотеке, в которых хотя бы мельком упоминалось о том, что охотники и волки в исключительных случаях могли составлять мощные союзы.       О том, что один из таких сгорел в пожаре десять лет назад.