Вафельная сказка

      Стайлз честно пытается уснуть остаток ночи, и на пару часов ему даже удаётся провалиться в полное странных сновидений забытьё - меньше, чем сон, но на безрыбье и это вполне сойдёт за рыбёшку.       С первыми петухами встаёт и, не найдя отца в его комнате, чувствует облегчение напополам со стыдом. Да, хорошо, что не придётся объяснять ему ближайшие пару дней, почему он вдруг стал лучшим другом хмурого и нелюдимого Дерека Хейла, если бы только не причина, по которой эти самые два дня отец проведёт в больнице...       В это утро Стайлз решает умыться ледяной водой вместо подогретой, как делает обычно. Хочет он того или нет, но сегодня ему необходимо быть не в полузомбическом состоянии, а в самом что ни на есть бодром и полном сил!       Собрав несколько сэндвичей для отца и запихав один по частям в рот в качестве завтрака, забегает в больницу и передает угощение, не забыв сказать Дитону, что побеспокоился и о его завтраке тоже, выспрашивает всё о нынешнем состоянии отца и говорит, что совсем не против того, чтобы того подержали в больнице подольше.       Хотя прекрасно понимает, что капитан выйдет на службу, как только сможет ровно стоять без чьей либо помощи.       — Стайлз, — Дитон окликает его у самого выхода. — Будь осторожнее с тем, что... чем ты занимаешься, — подумав, поправляет сам себя.       А Стайлз решает, что раз уж у них своеобразная игра, то почему бы не сыграть ещё раунд?       — Дитон, скажите. А вот чисто теоретически вы не знаете, как изготовить зачарованную сталь? Может, в вашей библиотеке есть книги, или вы сами откуда-нибудь знаете рецепт... У вас ведь много скрытых талантов, как выяснилось.       Смотрит на его лицо и понимает, что лучше бы ему прикусить язык и не язвить, особенно когда просишь о помощи. С другой стороны, а разве он сказал что-то не то?       — Нет, Стайлз, я не знаю рецепта. Это очень редкая и сложная техника, — после паузы всё же произносит тот. — Можешь попробовать поспрашивать у кузнеца лорда, но будь готов, что он тебя с крыльца спустит.       — О, к этому как раз я привычный, — улыбается во все тридцать два и открывает тяжёлую дверь. Приходится навалиться всем весом, чтобы её сдвинуть. — Спасибо, что приглядываете за папой, — бросает напоследок, и уходит.       Судя по тому, что торговцы уже открыли свои лавки, разложили товар и вовсю перемывают друг другу и без того отполированные до блеска кости, уже вполне можно идти к Хейлу.       Лучше прийти чуть пораньше, чем опоздать.       Стайлз кивает сам себе, вдыхает в грудь побольше свежего, наполненного запахом ромашки и мелиссы воздуха, щурясь от яркого полуденного солнца, и спешит к особняку Хейлов.       Дерек уже ждёт его, раздувая мехи в кузнице. Кожаный фартук почти полностью скрывает фигуру спереди, и Стайлз в который раз задумывается, зачем он нужен такой длинный, если руки, которыми, по сути, Дерек и работает, обезопашены только широкими кожаными наручами. Видимо, рядом с пламенем слишком жарко, вот он и надевает безрукавку... Каждым движением запуская у Стайлза слюновыделительный процесс. Совершенно неприемлемый, учитывая саму ситуацию и её участников.       — А вот и я! — собирает, наконец, мысли в кучу и озвучивает свой приход Стайлз.       Дерек даже не оборачивается чтобы его поприветствовать.       — Ну что, ты принёс рецепт стали? И кстати, как капитан относится к тому... чем ты занимаешься? — после некоторой заминки спрашивает.       А Стайлз, воспользовавшись ситуацией, подходит ближе, рассматривает всевозможные, больше похожие на пыточные, приспособления, висящие на гвоздях на противоположной стене. Его так и распирает любопытство, что здесь и для чего, хотя и пугает одновременно.       Он вообще-то по натуре пацифист, а тут всё выглядит более чем воинственно.       — Слушай, ты точно кузнец, а не палач-дознаватель? Все эти штуки больше похожи на... — тянется рукой к чему-то отдалённо напоминающему клещи, как его перехватывает сильная мускулистая рука.       "Очень горячая рука", — думает Стайлз, но решает, что это из-за непосредственной близости к огню.       Дерек недовольно на него смотрит, и Стайлз отпрыгивает от инструментов, подняв руки в примирительном жесте.       — Отец, ну он... Почти знает. И твой вопрос ведь предполагал, что ему моё занятие не нравится. Так вот, — использовав весь воздух в лёгких, набирает заново и продолжает тараторить, — ты очень догадливый. Так как даже намёки ему не понравились, я решил... не вдаваться в подробности, что уже, собственно, начал заниматься ритуалом. Так всем будет проще. Кстати, — указывает пальцем на высокую фигуру, — тебе бы тоже лучше молчать об этом. Хотя ты и так не особо общительный и даже мне помогать не хотел...       — Так что там со сталью? И с формой. Ты знаешь, как должен выглядеть кинжал? — перебивает Дерек, которому уже порядком поднадоел весь этот бесполезный трёп.       Стайлз отворачивается, делая вид, что рассматривает сваленные в дальнем углу шкуры и что интереснее этого занятия просто не придумаешь, а на самом деле до крови закусывает губу, лихорадочно соображая, какую бы выдать отмазку.       На самом деле он не знает ничего про зачарованную сталь, но говорить боится, вдруг Хейл тогда откажется ему помогать и выгонит? Надо придумать что-то и придумать срочно.       Только вот чутьё у Дерека оказывается не хуже, чем у волка, и он раскрывает Стайлза раньше, чем тот успевает сказать хоть слово. Недовольно поджав губы, упирается широкими ладонями ему в спину и начинает выталкивать из кузни.       — Постой-постой, подожди, — упирается Стайлз, — Да, я не знаю рецепта... Пока что. Но у меня есть два варианта! — немного жалеет, когда Дерек убирает руки и складывает их на груди, видимо, решив дать ему ещё один шанс.       Его прикосновения обжигали, словно он заклеймил Стайлза, но ему это необъяснимо понравилось, и теперь летний ветерок кажется ледяным, проходясь под широкой, подпоясанной кожаным ремешком, рубахой.       — Итак, первый вариант: найти рецепт в книге. Колдун очень подробно описывает ритуал и сам кинжал, и, возможно, у него там и про сталь что-нибудь есть.       — А второй? — спрашивает Дерек.       — А второй вот, — Стайлз шарит рукой в кармане штанов и достаёт кулон с гербом Арджентов, найденный тогда в доме у колдуна. Ему повезло, что додумался надеть те же штаны сегодня. — Я, конечно, не уверен, что он сделан из зачарованной стали, но вдруг? — ойкает и подскакивает ближе к сжавшему держащую в руке кулон руку Дереку.       — Откуда он у тебя? — скорее даже не говорит, а рычит Хейл.       Кидает на Стайлза угрожающий взгляд, и он готов поклясться, что зелёные глаза на миг отливают алым светом.       — Больно, Дерек, — пытается освободить руку, но тщетно. — Нашёл в доме у колдуна, там же, где и книгу! — замирает, вспоминая. — Ну, точнее, не там же. Книга была в тайнике под кроватью, а вот кулон я нашёл в куче золы в камине. Видимо, его хотели уничтожить, но не смогли. Я поэтому и решил, что он может быть зачарованным.       Дерек переводит взгляд с кулона на Стайлза и обратно, а затем отбрасывает его руку и выдыхает, прикрывая глаза.       — Кулон серебряный, просто жара камина недостаточно, чтобы расплавить металл. Тот колдун жил в соседнем городе? — оборачивается к Стайлзу, и он, всё ещё потирая ноющее запястье, кивает. — Ясно, — усмехается чему-то и снова становится пугающе серьёзным. — Лучше тебе спрятать этот кулон и не светить его ни перед кем. Особенно перед лордом и его людьми. Понял?       С нажимом спрашивает, и Стайлз снова кивает.       — Раз понял, то иди и штудируй свою книгу, — Дерек снова отворачивается, раздувает жар в горне и берёт стоящий рядом видавший виды, весь в зазубринах, меч.       Стайлз ещё какое-то время наблюдает исподтишка за его работой и набирается наконец смелости спросить то, что не даёт ему покоя с самой ночи.       — Слушай, Дерек, а как ты оказался вчера ночью в лесу? Ну, то есть, когда я очнулся, ты меня тащил на себе, — подходит чуть ближе, словно к дикому зверю подбирается и, видя, что отвечать ему явно не собираются, высказывает своё предположение. Абсолютно невозможное, но всё же единственное, до которого он смог додуматься. — Ты что, специально пошёл в лес за мной? Чтобы найти и вернуть? Беспокоился?       С каждым словом подбираясь ближе и рассматривая всё мрачнеющую физиономию Дерека, понимает, что прав. Громко охает, не удержавшись, и Хейл наконец снисходит до того, чтобы уткнуть ему в солнечное сплетение рукоять ремонтируемого меча.       — Мы увидели из окна, как один малолетний олух вместо того, чтобы тихо вернуться домой, пошёл в лес, и Кора весь мозг мне проела тем, что если с тобой что-то случится, то это окажется на моей совести. Так что я просто выбрал меньшее из зол. А теперь проваливай, — Дерек несильно пихает всё шире и шире улыбающегося Стайлза, поставив точку в их разговоре.       И в этот раз Стилински-младший совсем не против оставить последнее слово за ним.       В чём заключается проблема, так это в том, что теперь необходимо искать новые пути для отхода в лес. Задний двор Хейлов был самым идеальным, самым безопасным вариантом, но, к превеликому сожалению Стайлза, вариантом он как раз больше и не является.       А сходить в лес ему нужно не просто один раз — забрать книгу, а каждый день появляться на священной опушке, чтобы проверить аспекты и вознести молитвы духам природы.       Последнее ему кажется в высшей степени идиотизмом, но он ведь не колдун и не знает всех этих магических примочек. А раз в книге, которую написал настоящий колдун, говорится, что он должен каждый день строить из себя духовного святошу, значит, так он и будет делать.       И если совсем уж по правде говорить, то Стайлзу до чёртиков нравится то, чем он занимается. Таким увлечённым он не был с тех самых пор, как миссис Маккол обратно сошлась со своим бывшим и забрала его лучшего друга Скотта в другой город.       Конечно, он делает это в первую очередь для того, чтобы защитить город от волков, но чем дальше, тем больше понимает, что всё это имеет куда более глубокие корни.       Пускай даже он сам до сих пор на каждом шагу сомневается и ошибается, но ведь королевство не сразу строилось, правда? Если всё выйдет, то, вполне возможно, Стайлз всерьёз задумается о том, чтобы связать свою жизнь с друидизмом.       Как всегда купив несколько яблок у маленькой Энни и кусок сыра у молочника, он решает, что самый безопасный путь — через главные ворота. Сделает вид, что идёт к маме, а по пути незаметно свернёт в лес. Никто ведь не запретит ему посетить её могилу?       Чем ближе Стайлз подходит к посту стражи, тем быстрее прокручивает в голове заранее заготовленную речь. И всё равно запинается несколько раз, пытаясь доказать стражнику, одетому в мягкую, добротно выделанную светло-коричневую кожаную униформу, куда и зачем он идёт.       То, что он Стайлз Стилински, сын капитана стражи, который вечно ищет неприятностей на пятую точку, они и так знают все. Поголовно. Ему даже иногда кажется, что вместе с присягой у них спрашивают и полное досье на него в придачу.       Как-то раз Стайлз даже пошутил об этом за ужином, но капитан с задумчивым видом сказал, что это будет, пожалуй, "самая крайняя мера". Но то, что вообще всерьёз стал задумываться о таком, привело Стайлза в недоумение. Да, он, конечно, не подарок, но и не такой уж оторва, чтобы контролировать каждый его шаг.       Стражник осмотрел его недоверчивым взглядом, но, так как веских поводов для отказа не было, пропустил через большие деревянные ворота, сделанные ещё при основании города, и предостерёг, чтобы он был осторожен.       Это стража теперь повторяет каждому, кто покидает город. Правды они, конечно, не говорят, ссылаются на участившиеся случаи грабежей на дорогах и обещают в скором времени зачистить лес от "поганых бандитов".       — Бандитов, как же, — фыркает Стайлз и тут же, воровато оглянувшись, ускоряет шаг.       Нахождение тайника занимает некоторое время, всё-таки он привык к определённому маршруту. Зато зайдя с другой стороны, понял, что местность слишком открытая, и насыпь из камней, служащая прибежищем для книги и других магических вещей, слишком уж выделяется на фоне редких папоротников. А выросшие и налившиеся спелыми ягодками кустики земляники вполне могут соблазнить кого-нибудь на более подробный обыск поляны, и вот тогда не заметить тайник действительно будет трудно.       С тяжёлым вздохом — видимо, Дерек его заразил, — достаёт свои пожитки и всерьёз раздумывает над тем, чтобы попросить его подержать пока всё это добро у себя.       Представляет, какую недовольную гримасу в ответ на очередную его просьбу скорчит Хейл, и почему-то это вызывает неконтролируемый прилив веселья.       Вообще инстинкт самосохранения у Стайлза всегда работал неплохо.       Дерек Хейл, похоже, редкое исключение из правил.       Добравшись, наконец, до поляны, он первым делом проверяет аспекты, и, оставшись вполне довольным — аспект воды надёжно укрыт в пещерке, а на том месте, где зарыто семечко, мох стал постепенно высыхать, и, кажется, уже проклёвывается кончик будущего ростка, — Стайлз усаживается перед древом на колени, осматривает поистине огромного лесного исполина и думает о том, что же ему такого надо говорить.       В книге колдуна чёрным по белому написано: "возносить молитвы лесным духам", но вот из чего эти самые молитвы должны состоять, написано не было. Даже примерных намёток.       Стайлз вздыхает и почёсывает затылок. Летнее солнце пробивается сквозь густую листву древа тонкими столбиками света и почти не греет. От этого ещё более странным кажется то, что земля, пускай и покрытая мягкой сочной травой, на которой он сидит, — тёплая. Словно оно изнутри идёт.       Изнутри...       Стайлз набирает в грудь побольше насыщенного лесными ароматами воздуха и медленно закрывает глаза. Концентрируется на том, что внутри него самого, пока линии жизненной силы не становятся видимыми и осязаемыми.       Он постепенно увеличивает радиус обзора и начинает понимать, что тепло исходит от разветвившихся, широких корней древа. Если его сила сияет мягким белым цветом, то линии древа насыщенного золотого, поначалу даже слишком яркого для неокрепшего внутреннего зрения Стайлза.       Он совсем чуть-чуть выдыхает и начинает шептать что-то одними губами. Не знает что и даже под пытками не смог бы повторить, но только линии постепенно сливаются. На мгновение ему становится очень страшно, это что-то большое, что-то сильное, и Стайлз совсем не уверен, что справится. Он даже хочет разорвать едва установившийся контакт и убежать, как слышит позади себя протяжный вой.       Его волка.       Совершенно непонятным образом успокаивается. Подаётся чуть назад и ощущает жёсткую, но такую приятную шерсть под голой кожей шеи, хотя и знает, что волк не может пересечь черту.       И всё равно чувствует.       Стайлза опутывает алыми, как глаза волка, линиями, которые щитом защищают его от внешних воздействий и придают... уверенность.       Он заканчивает молитву и вприпрыжку бежит к ожидающему его на границе опушки зверю.       — Привет, волчара! — на эмоциях забывается и треплет волка ладонью по голове, аккурат между навострённых ушей.       И застывает. Вернее, они оба застывают. Стайлз внезапно осознаёт, что сделал, и судорожно пытается сообразить, как сделать так, чтобы не остаться без руки, а волк... Остаётся только надеяться, что он не думает о том, как бы эту самую руку поудачнее отгрызть.       — Извини, забылся, — очень тихо произносит Стайлз и осторожно, хотя и с долей сожаления, убирает ладонь. — Кстати, а куда ты делся в прошлый раз? Последнее, что помню, это как кричал на тебя, а потом, когда очнулся, меня уже нёс на себе Дерек... Ты же его не напугал? — он покосился на волка и сам прыснул от глупости предположения. — Такого испугаешь, как же.       Они вместе идут до поворота к заднему двору Хейлов, но вместо того, чтобы пойти дальше, Стайлз стелет накидку и усаживается на неё, попутно отвечая на вопросительный взгляд волка.       — В городе эту книгу читать слишком опасно, дома — папа, так что лес единственное место, где я могу спокойно поискать рецепт стали, нужной Дереку, — он косится в сторону города. — Знаешь, вообще-то я пообещал ему не ходить в лес в одиночку, но... — Стайлз поворачивается обратно к волку. — Ты ведь со мной, так что, можно сказать, я даже не нарушаю слово! Или ты снова исчезнешь?       Волк одаривает Стайлза тяжёлым взглядом и укладывается рядом, положив голову на скрещенные лапы.       — А знаешь, вы очень похожи, — тихо смеётся Стилински-младший, глядя на зверя, — Оба кажетесь такими хмурыми и опасными, а на самом деле добрые. И не надо зыркать на меня своими фонарями, — передразнивает недовольно глядящего на него алыми глазами волка. — Я ведь даже не знаю, почему ты мне помогаешь и охраняешь. Любой другой твой сородич давно бы уже или ужин из меня сделал, или просто когтеточку. Или волкам она не нужна? — ждёт, словно ему и правда могут ответить, и продолжает. — Вот и Дерек тоже. Любой другой давно бы сдал меня отцу или страже за то, что я каждый день шляюсь по его заднему двору, а он не стал. И вчера я ведь видел глаза этой Коры. Она не могла заметить, куда я пошёл, а даже если и в самом деле она отправила его за мной, то он всё равно менее добрым от этого не становится. Пошёл один ночью в лес, чтобы найти меня, без спросу забравшегося в его дом и требующего помочь. Кстати, — Стайлз указывает пальцем на волка, — а ведь потом он ещё и согласился всё-таки выковать для меня кинжал! Я знал, что он умеет!       Ему вдруг приходит в голову мысль о том, что есть и ещё кое-что общее между ними: Дерек, как и волк, абсолютно не удивился, когда услышал про ритуал и зачарованную сталь. А Стайлз абсолютно уверен, что если бы Хейл встретил оборотня в лесу, то тоже не испугался бы.       Он знает.       От внезапной догадки Стайлз подскакивает, книга, лежащая на коленях валится на землю, а волк даже ухом не ведёт.       — Ох, меня, кажется, что-то за ногу тяпнуло, — зачем-то оправдывается и снова усаживается, раскрывая книгу на самом начале. — В ней должно быть что-то про сталь, я уверен!       Он читает до самых сумерек, когда даже с факелом различить буквы становится почти невозможно. Хотя и так уже знает почти всё написанное вдоль и поперёк. Рецепта там нет. Ничего даже отдалённо похожего.       — Похоже, мне снова предстоит его уговаривать, — обессилено уронив голову на руки, протягивает Стайлз.       И тут же вспоминает, что теперь знает кое-что очень интересное о Дереке и даже не сомневается в том, что в конечном итоге эта хмурая крепость сдастся на милость завоевателя в его лице.