***
На обратном пути Стайлз чуть не сталкивается с отцом и Пэрришем, но успевает вовремя свернуть в переулок, чуть не сбить с ног Дитона и, пробубнив невнятные извинения, скрыться и от него тоже. Наверное, его поведение выглядит весьма странно, но сейчас Стайлзу нет до этого совершенно никакого дела: он наконец вышел почти что на финишную прямую, и, плюс ко всему, ему даже не пришлось особо уговаривать Дерека. Который даже его похвалил. Может, у него и правда получится стать друидом. Стайлз вприпрыжку вбегает на задний двор и спешит в кузницу, где уже полностью одетый Дерек явно куда-то собирается. — Уже принёс? — не глядя на него, спрашивает и примеривается к двум киркам, стоящим в углу. Перекидывает их в руках и кладёт одну в большой наплечный мешок. — Ага, — Стайлз кладёт пыльцу на стол рядом с альбомом и, воспользовавшись тем, что Дерек отошёл в дом, пытается расслабить узел и посмотреть, что ещё внутри мешка помимо кирки. — Тебя не учили, что по чужим вещам лазить опасно для жизни? — Хейл забирает мешок у него из рук и снова отходит к стене с инструментами. — Погоди-погоди, то есть, когда ты говорил про пещеру, ты не имел в виду, что кто-то там добывает хрусталь, а сам решил за ним пойти? — осеняет Стайлза. — Твои дедуктивные способности просто на высоте, — ухмыляется Дерек и, положив внутрь ещё пару каких-то тряпок, начинает шнуровать высокие кожаные сапоги. — Я с тобой, — Стилински выпячивает грудь вперёд и для пущей верности ухватывается за лямку мешка, вызывающе глядя на Дерека и готовясь к новому противостоянию. Чувствует себя растерянным, когда тот просто кивает и говорит, что выходить нужно прямо сейчас, и едва-едва ловит кинутый ему свиток с картой. — И что, даже никаких: "оставайся дома", "прибью, если увижу, что идёшь за мной"? — Стайлз, как привязанный, кружит по кузнице за Дереком. — А что, это подействует? Лучше сэкономить время и согласиться сразу, чем вытаскивать тебя потом из какой-нибудь канавы, когда ты всё равно увяжешься за мной, — он несколько раз стучит по входной двери и сворачивает в сторону леса. Чем дальше они пробираются вглубь, тем подозрительнее и раздражённее становится Дерек, а Стайлз, даже в полной мере ощущая на себе испепеляющие взгляды, не может остановиться и перестать заваливать того вопросами. Обо всём подряд, просто чтобы отвлечься и не думать. За радостью от того, что его без проблем взяли с собой, Стайлз как-то забыл то, что идут-то они, собственно, в пещеру. Как выяснилось, очень тёмную, глубокую и сырую. Именно в таких и растёт змеевидный хрусталь — полумагические наросты на стенах зеленоватого цвета, по виду очень похожие на необработанный хрусталь и от него получившие своё название. Стайлз терпеть не может такие места и вообще боится темноты. А потому, чтобы не спалиться перед Дереком, который наверняка отправит его в город, если узнает, заваливает целой кучей нужных и не очень вопросов. Хотя если забыть о причине, то ему на самом деле интересны ответы. Они идут долго, пока не упираются в горный хребет, отделяющий владения Арджентов от соседнего края, и Стайлз удивлённо останавливается, когда Дерек, как ему кажется, проходит внутрь скалы. То есть, в прямом смысле. Вход в пещеру настолько незаметный и узкий, что, если не знать точно, где она находится — никогда не найдёшь. Внутри несмотря на погожий летний денёк темно, как в аду, безумно холодно и очень сыро. То там, то тут эхо разносит звуки падающих капель, и к тому времени, как они, наконец, выбираются из узкого прохода в саму пещеру, Стайлзу кажется, будто в ней идёт проливной дождь. А сырость, ледяной плёнкой оседающая на коже, только усиливает иллюзию. — Ай! — спотыкается обо что-то острое, и хорошо, что Дерек успевает схватить его прежде, чем произойдёт неизбежное столкновение с полом. Ни черта не видит, хотя глаза уже должны были хоть немного привыкнуть. И как у Дерека получается ориентироваться так, словно прямо над ним волшебная лампочка горит, а? Внезапно в него летит что-то большое, мягкое и очень тёплое. Стайлз сначала пугается, но, уловив запах Дерека, на удивление моментально успокаивается. — Оденься, не хочу потом тащить в город твой замёрзший труп, — Хейл говорит тихо, но акустика в несколько раз увеличивает громкость, и Стайлзу, послушно натягивающему тёмную шерстяную кофту, кажется, словно он весь окружён Дереком. Его голос сразу и везде из-за эха, плотнее кутаясь в кофту, он с удовольствием втягивает запах Дерека, наслаждается его теплом. — А ты? — Предлагаешь нам обоим в неё залезть? Стайлз хоть и не видит, но зуб готов дать, что Хейл, говоря это, изогнул брови в своей излюбленной манере. Дико раздражающей и почему-то настолько же привлекательной. И спорить сразу расхотелось, тем более, что ему и сказать нечего. Очень редкое явление, но случается. И даже так страх полностью не уходит. Стайлз инстиктивно хватается за край Дерекова рукава. Слишком жутко и темно вокруг, а так, сжимая в ладони плотную ткань, гораздо спокойнее. Только вот сам Дерек его мнения совсем не разделяет, недовольно цыкает и отцепляет его ледяные несмотря на тёплую кофту пальцы. — Я взял тебя с собой при условии, что ты не будешь путаться под ногами. — А я думал, потому что не хочешь доставать с болот мой труп, когда я всё равно увяжусь за тобой, — Стайлзу кажется, что глаза Дерека вспыхивают алым, но он списывает это на свою нервозность. Такого ведь не может быть. А глаза... Это, наверное, всё из-за волка. В последнее время они с Дереком стали константой спокойствия для него, вот и привиделось. Стайлз искренне надеется, что и странное шипение откуда-то справа ему тоже мерещится, и, чтобы унять начинающее отбивать бешеный ритм сердце, сосредотачивается на гулком звуке высоких сапог Дерека и его тёмном затылке, маячащем впереди. Но шипение прямо из правого уха в мозг змеёй просачивается, а коленки позорно дрожат. Капля ледяная и крупная, не меньше грецкого ореха, падает за шиворот и катится вниз по позвоночнику, а шлейфом за ней мурашки. Лишает последних крупиц самообладания. Стайлз резко разворачивается и, забыв об осторожности, всматривается в темноту, выставляет перед собой руки и хватает раскрытыми ладонями пространство. Не слышит. Ничего, даже собственного сбивчивого дыхания, не то что загадочного шипения. И это вопреки логике не успокаивает, а наоборот приводит в ещё больший ужас. Потому что он уверен, что нечто никуда не делось. А вот с ним явно что-то не так. Внезапная вспышка боли в щиколотке вырывает из груди хриплый вскрик, по крайней мере, так оно должно быть, и Стайлз, хватаясь за неровную, почему-то склизкую и ужасно противную поверхность стен пещеры, разворачивается обратно. — Дерек, у меня что-то с ногой... — щурится, но впереди никого нет. Вытягивает свободную руку перед собой, догадываясь уже, что вместе со слухом и зрение потерял, даже своих пальцев не видит, не то что кого-то рядом. Проходит на несколько шагов вперёд, надеясь, что хоть нащупать сможет, но ничего. Никого. — Дерек? Дерек?! —срывается на крик, уверен, хоть и не слышит ни черта. А Дерек так и не отвечает. Вообще никак не обнаруживает своего присутствия. Как будто и нет его вовсе. Не было никогда. Может, Стайлзу и правда почудилось? Может, затуманенный страхом мозг выдумал, что Дерек пошёл вместе с ним? Такими темпами он скоро и волчий вой слышать начнёт. Хотя на данный момент он будет рад услышать вообще что угодно. Стайлз чувствует, как весь покрывается холодным липким потом, как он пропитывает одежду, и та коркой застывает, сковывая движения. Удушает. Тошнота подкатывает, а перед глазами плывёт, как у упившегося в хлам пьянчуги. Только тем обычно хорошо, а ему сейчас так плохо, что умереть кажется вполне сносным вариантом. Паническая атака Стайлза может накрыть и в вечереющем лесу, а здесь, в кромешной тьме внутри чёрт знает насколько глубокой пещеры, это паника в кубе. Он вслепую нащупывает влажную стену и стекает по ней вниз, прижав колени к груди. По крайней мере, так не чувствует себя, как в аду. Закрывает уши руками и раскачивается взад-вперёд, представляя всё самое светлое, доброе и успокаивающее. Глубже кутается в кофту, вдыхает аромат Дерека, радуясь, что хоть нюх у него ещё на месте. И пускай всё это только обман. Даже если он просто стащил её из кузницы, пока Хейл не видел. Стайлзу всё равно. Стайлз хочет, чтобы зубы перестало дробить друг о друга. И если фантазии о Дереке помогут ему выбраться отсюда, то он совсем не против. И настолько утопает в собственных хаотичных мыслях, что горячие руки, отрывающие силой его от ушей, кажутся тоже всего лишь плодом ожившей фантазии, но вскоре сквозь вакуум Стайлз начинает слышать, как Дерек на него ругается. А проморгавшись, даже видит. — Я что, непонятно выражался, когда говорил тебе не отставать? Или что-то слишком сложное для твоего понимания было в словах: "Эти кристаллы поглощают все звуки и свет"? Ты специально тут расселся, чтобы меня побесить? Стайлзу плевать на то, что Дерек абсолютно точно зол, как сто чертей. Самое главное, что он здесь, рядом. По-настоящему. Тёплый и надёжный, как скала, еле рук хватает, чтобы обнять. А Стайлз всё равно жмётся, приговаривая что-то вроде: "Господи, чувак, как же я рад, что нашёл меня, как же я рад..." Он ждёт, что его оттолкнут, возможно, снова начнут отчитывать, но вместо этого чувствует, как Дерек гладит его по спине. Успокаивающе водит по волосам, так нежно и осторожно, словно Стайлз фарфоровый. Дыхание спирает, и ему едва удаётся не расплакаться от облегчения. Объятия Дерека — самое лучшее и надёжное место на земле... Коре повезло, ей не нужны панические атаки, чтобы он вот так её обнял. И даже если сейчас Стайлз позволяет себе обмануться и ещё теснее прижаться к мускулистому торсу, то в глубине души прекрасно понимает, что ревновать Дерека к Коре совсем не нормально. Не имеет он на это права. Первый раз в жизни жалеет, что не родился девчонкой. Нехотя Стайлз первым выбирается из кольца рук и, радуясь, что в такой темноте не видно его пылающего лица, просит совсем тихо разрешения держаться хотя бы за край рубашки, чтобы не потеряться снова. И, предсказывая слова Дерека, признаёт, что он идиот и просит за это прощения. —Ты не просто идиот, а идиот-самоучка, — Дерек вздыхает и к полнейшему шоку Стайлза берёт его за руку. — Сам виноват, что взял тебя с собой, не имея представления, какое влияние это оказывает на... таких как ты. Стайлз не находит слов, что весьма необычно, но сейчас всё его существо сосредоточено вокруг их переплетённых пальцев. Его словно магической вспышкой бьют, и каждый разряд разносит всё больше жара по телу, а заодно и мозги в кашу взбалтывает. Он совершенно теряется во времени и замечает, что они дошли до самой глубокой части пещеры, только когда Дерек, высвободившись, отходит от него. Нечестно. — А говорил, она огромная... — Что? — Дерек делает ещё шаг и оборачивается к нему. — Ничего. В один миг тёмное помещение превращается в мешок с самоцветами — змеевидный хрусталь вспыхивает зеленоватым огнём буквально повсюду: на стенах, на потолке и даже на полу. У Стайлза от восхищения дыхание перехватывает, а Дерек напротив, словно это совершенно обыденное явление, достаёт из рюкзака кирку, кидает её залюбовавшемуся Стайлзу и принимается за работу. Откалывает пять больших кусков, особенно ярких, и, не оборачиваясь, велит Стилински подать ему клещи. — Только ничего тут не трогай. Особенно руками! — Дерек останавливает его буквально в дюйме от крупной конусовидной вершинки торчащего прямо у него перед ногами из пола кристалла. — Этот хрусталь не терпит прикосновения человеческой кожи. Сразу рассыпается обычной пылью. Стайлз тут же отпрыгивает ко входу и, всё ещё во все глаза рассматривая сияющие кристаллы, убирает руки глубже в карманы кофты. Следит за тем, как Дерек аккуратно клещами перекладывает отколотый хрусталь в специально заготовленный мешок, двигаясь, как настоящий танцор. Будь он на его месте, точно давно бы уже превратил тут всё в кучу бесполезной пыли. А благодаря Дереку они уже спустя пятнадцать минут оказываются на поверхности под ослепляющим после пещерной тьмы солнцем.***
Попрощавшись с Дереком у городских ворот и условившись встретиться завтра, Стайлз с тоской смотрит на лесную чащу. Ему совсем не хочется никуда идти, приключений на сегодня и так хватило, но, во-первых, аспект земли уже должен был прорасти, а во-вторых, вряд ли духи отнесутся с пониманием к его лени. Стайлз только на полпути к древу понимает, что так жарко ему из-за кофты Дерека, до сих пор висящей на плечах. Казалось бы, всего лишь вещь, а ощущение, словно рядом он сам. Вопреки логике Стайлз так и не снимает кофту несмотря на то, что обливается потом. Ему так... уютнее. На месте, где всего пару дней назад был только голубоватый мох, вырос маленький, но крепкий росточек, уже распустивший мягкие резные листочки. Еле-еле помещается в прозрачную склянку и так по-настоящему волшебно в ней смотрится, что Стайлз берёт с себя слово потом вырастить такой же, но только уже не для ритуала, а для себя. Когда, совершенно обессиленный, он замечает чёрного волка на своём обычно месте, то с усмешкой отмечает, что тот, оказывается, тоже устаёт. По крайней мере, выглядит он не менее вымотанным, чем сам Стайлз. — Что, дружище, не досыпаешь? Да мы похожи даже больше, чем я думал! Вместо ответа волк подходит и нетерпеливо тянет Стайлза зубами за рукав. — Знаешь, ты мне сейчас очень напоминаешь меня же днём, — впервые со стороны видит, как он выглядел в глазах Дерека. Вымученно стонет и, остановившись, просит волка его выслушать. Если сейчас просто уйдёт домой, то точно не сможет уснуть и где-нибудь к утру не выдержит, вызвонит Скотта в волшебный шар, и... Да, его лучший друг узнает, что он пускает слюни на мужчину и ведёт себя, как девица. И тогда на одного лучшего друга у него станет меньше. Единственного. А волк, видимо, и правда слишком устал, либо Стайлз выглядит так жалко, что тот отходит к ближайшему дереву и, усевшись, выжидающе смотрит на него. — Так вот, волчара, я, похоже, и правда схожу с ума. Ну, или одна из трав, которые сохнут у меня в кухне, приворотная. Точно! — треплет волосы, превращая их в настоящее воронье гнездо. — Надо держать отца подальше от Дерека, он ведь тоже надышался! А то мало ли... Хотя, а как я тогда пойму, что дело в траве? Разве что заманить к себе Пэрриша. Его жалко не будет уж точно. Ты только представь, а, хмуроволк, как бы Пэрриш стал очаровывать Дерека. Ай! — Стайлз потирает укушенную руку и осуждающе смотрит на волка. Мог бы и подыграть его попытке перевести всё в шутку, между прочим! Отворачивается и приваливается головой к сильному мягкому плечу. Смотрит сквозь полупрозрачные под закатным солнцем листочки, и ему кажется, что он снова окружён загадочными кристаллами из пещеры. Размеренное дыхание волка над ухом умиротворяет, и Стайлз почти проваливается в сладкую дрёму, но, учуяв что-то, зверь скидывает его с себя и, пригнув уши, предупреждающе рычит глядя вглубь чащи. — Что? Кто там? — смотрит в том же направлении, но не видит ничего, кроме отбрасывающих жуткие тени елей и зарослей ежевики. — Не пугай меня так! Я за сегодня уже на год вперёд натерпелся. Мало того, что полез в самую глубокую и тёмную пещеру во всей округе, так ещё и потеряться там умудрился! Если бы не Дерек... Хотя знаешь, — призадумывается Стайлз, — может, лучше бы он меня и не находил. Не знаю, что со мной творится. Почему мне так приятно находиться рядом с ним? Он меня обнял, а я в прямом смысле чуть лужей не растёкся. Не то чтобы я когда-то трогал других мужчин, Дэни только пару раз в шутку приставал, но, черти меня раздерите, в отличие от тех раз это было офигенно. Мне, по идее, должны нравиться мягкие девичьи тела, но эти его рельефные руки... Волчара, да у него даже на спине мышцы при работе чуть рубаху не рвут, это разве честно? — Стайлз со вздохом смотрит на собственное тщедушное тельце. Определённо надо было идти в кузнецы. Обнимал бы он тогда себе сейчас Лидию Мартин и не сходил с ума, разговаривая с волком посреди леса о сексуальности другого мужика. — Да он даже разговаривать не умеет! Либо рычит, как ты, либо слова лишнего из него не вытянешь. Неудивительно, что в городе его сторонятся. И Коре повезло. Ревновать не к кому. К такому ведь не то что подкатить, просто подойти и то страшно. Волк удивлённо поворачивает к нему морду. Если волки вообще умеют удивляться. И выглядит это так умилительно, что Стайлз решается запустить пальцы в густую чёрную шерсть. — А я разве не говорил? У него девушка есть, красивая. Так что всё ещё хуже, чем ты думал, хмуроволк. Уж не знаю, зачем он её прячет, но живут они вместе, вот так вот. И даже если я перестану барахтаться и признаю, что меня совершенно необъяснимо влечёт к Дереку Хейлу, то мне всё равно ничего не обломится. С другой стороны... Смирился же я с тем, что Лидия никогда моей не будет, а тут и подавно смирюсь. Стайлз ухмыляется, когда волк недовольно сбрасывает с себя его руки, но улыбка быстро искажается, превращаясь в гримасу. Вместо облегчения, на которое он рассчитывал, внутри опустошённость. В этот раз он тоже закончит, даже не начав?***
Заснуть у Стайлза так и не выходит. Зато, буравя целую ночь взглядом потолок, он окончательно убеждает себя в том, что лучший выход — просто смириться. И с тем, что Дерек ему нравится несмотря на то, что он огромный, заросший щетиной мужик, и с тем, что он для него также недостижим, как луна для волка. Только выть и остаётся, глядя издали. А после бессонной ночи ещё и очень хочется. Каждая косточка в теле ноет, как у столетнего старикана, а голова и вовсе пустой жбан. Люд только начинает потихоньку оживать, сонно выползая на улочки не по-летнему пасмурного города, а у Хейлов уже вовсю кипит работа. Из кузницы валит адский жар, и чертовски сексуальный мокрый от пота Дерек подмешивает к углям в горне пепел лавы. На столе сбоку лежат собранные вчера кристаллы и цветы, принесённые Стайлзом. Проходя мимо порога, он чуть не врезается во впервые на его памяти вышедшую на улицу Кору. — Тебе понадобится, — она всучивает ему в руки тяжёлую аптечку, да так резко, что он чуть не заваливается вместе с ней назад, и с недовольным видом уходит обратно в дом. — Что это с ней? — Стайлз ставит аптечку на свободный островок пространства на столе. — С Корой? — Дерек оборачивается к нему. — Ей не слишком нравится вся эта затея, — он обводит перепачканными сажей руками кузницу. — А что, это заставит тебя отказаться от всего? Стайлз, слишком уж засмотревшись на облепивший мокрой рубахой подтянутый пресс Дерека, утвердительно кивает головой, а когда через поток непотребных мыслей в голове до него таки доходит смысл слов, ещё быстрее начинает мотать отрицательно, подключив и руки тоже. А Дерек, кстати, ухмыльнувшись в своей излюбленной, совершенно издевательской манере, больше ничего не говорит, и Стайлз, осторожно подобравшись вплотную, высовывает нос из-за его плеча и наблюдает за тем, как Дерек, разворотив раскалённые добела угли, высыпает ещё горсть потухшей лавы. Она шипит, словно бекон на сковороде, и въедается в угли, оставляя после себя едва заметные борозды. Дождавшись, когда вся рабочая поверхность горна покроется узором, он берёт с наковальни массивную, чернильно-чёрную форму, и с помощью клещей закапывает её внутрь углей. Стайлз несильно разбирается в кузнечном ремесле, но уверен, что в такой температуре расплавиться должен даже алмаз, не то что металлическая форма. Если уж у него на расстоянии нескольких шагов глазные яблоки в собственном соку увариваются, то что говорить про сами угли! Дерек в это время как ни в чём не бывало переходит к плавильне. Поднимает с пола заранее заготовленные слитки и по одному помещает их в отверстие большого пузатого сооружения. На середине этого процесса у Стайлза заканчивается запас природной усидчивости, и он начинает волчком крутиться по кузнице вокруг Дерека, попутно обрушивая на него целый шквал вопросов. "А зачем столько слитков для небольшого кинжала?" "Ты уверен, что форма там, внутри, не расплавится, пока ты тут возишься?" "Она особенная, да? А ты сам её сделал, или это из ваших стратегических кузнечных запасов?" В конце концов, Дерек не выдерживает и, с угрожающим видом держа в руке клещи, начинает наступать. Абсолютно молча, но у Стайлза от одного его взгляда язык прирастает к нёбу. Он бессознательно пятится, пока не упирается бёдрами в грубую столешницу. Чтобы не упасть, хватается за неё руками, и последнее разделяющее их пространство Дерек преодолевает в один шаг. Перехватывает его запястья, вжимая своим телом в деревянную поверхность. — Я же сказал тебе быть осторожным? — рычит в Стайлзово ухо и притискивает ещё теснее. А Стилински чувствует себя той самой формой. Жар чужого тела через кожу впитывается, делая его податливым, как свечное масло. И хочется ещё больше. Так, чтобы расплавиться, но почувствовать Дерека кожей к коже не только на руках. Самому касаться тоже. Интересно, как бы он отреагировал? — Если не хочешь, чтобы я обеспечил тебе кляп в рот, то лучше заткнись, — Дерек продолжает говорить ему полушёпотом, охренительно сексуально, едва не касаясь губами покрасневшей мочки. — Н-но я же молчу... — выходит больше похоже на писк, но Стайлз в принципе удивлён, как в такой ситуации не потерял дар речи. — Сейчас да. Продолжай в том же духе, — белозубо улыбается Хейл, и что-то очень двусмысленное слышится Стайлзу в его словах. Провоцирующее. — А пока я тут заканчиваю, растолки цветы, которые вчера принёс. И не трогай хрусталь. Даже не дыши на него! После этого очень соблазнительным кажется облапать один из кристаллов, чтобы снова облапали его, но перспектива опять оказаться в пещере, да ещё и с кляпом во рту, его останавливает. Зыркнув карими глазищами на Дерека, берёт с полки тяжеленные ступку с пестиком, кидает в чашу несколько цветков и начинает старательно толочь. И вдруг кое-что понимает. — А ты ведь трогал его руками, я видел! — Потому что я не заразный паразит в отличие от некоторых, — Дерек беззлобно передразнивает его манеру говорить. И не обидно совсем. Уютно. Работать вместе пасмурным днём в жаркой, защищённой от начавшегося ливня кузнице. Дерек показывает ему, как и куда поместить измельчённые в порошок цветы, позволяет даже самому вбросить внутрь плавильни один из кристаллов, и спустя где-то полчаса они переходят к самой неприятной части. — Будет достаточно нескольких капель, — Дерек вкладывает острый охотничий нож в руку Стайлзу и направляет её на его запястье. — То есть, я сам должен? — у Стайлза при одной только мысли руки начинают мелко трястись. — Нет, давай лучше ты. Я с острыми предметами не очень дружу. — Стайлз, я ведь предупреждал. Это тебе нужно сделать самому. Дерек говорит серьёзно, и ему ничего не остаётся, кроме как, крепко зажмурив глаза, резануть лезвием по оголённому запястью. Требуется вся его выдержка, чтобы не свернуться калачиком и продолжать стоять ровно. Руку словно пламенем обжигает, но противнее всего даже не сухая боль, а пульсация, чувство, как с каждым ударом сердца утекает ещё капля. — Стайлз, Стайлз, хватит! — Дерек дёргает его за предплечье и выхватывает из побелевшей ладони окровавленный нож. — Я же сказал: "Несколько капель", а не "ведро"! Стайлз от неожиданности распахивает глаза и бледнеет, глядя, как кровь течёт вниз от запястья к пальцам, заляпывает мыски кожаных сапог. Со страдальческим выражением поджав губы, берёт у Дерека чашу и выливает кровь в отверстие плавильни. За это время Дерек успевает взять со стола аптечку и пропитать бинт заживляющей мазью. — Иди сюда, — командует, усевшись на угол столешницы. — Дыши глубже и не вздумай даже свалиться в обморок. От такой кровопотери не вырубаются. — Понимаешь, — скрипит пересохшими связками Стайлз. — Тут дело даже не в количестве, сколько в самом факте её наличия у меня перед глазами. — Друид, который боится вида крови? — Дерек издевательски ухмыляется, заканчивая завязывать премилый бантик на тыльной стороне его руки. — Ну знаешь, я как-то не предвидел, что займусь чем-то подобным, — обиженно бурчит, но послушно позволяет Дереку ещё раз осмотреть перевязку. Молча признаться себе, что разочарование подтачивает изнутри. Он, конечно, понимает что в прошлый раз поступок Дерека был... Случайным? Спонтанным? А может, он и вовсе спутал Стайлза с Корой? Даже если и так, он бы очень хотел, чтобы Дерек ошибся так снова. — Сталь будет готова через пару часов, — Дерек ставит аптечку обратно на стол. — Это был намёк, Стайлз. Или ты весь день собираешься тут торчать? — Можем сходить перекусить куда-нибудь. У Дерека от его предложения даже лицо вытягивается. Да Стайлзу и самому хочется провалиться сквозь землю. Желательно поглубже. Ну брякнул, не подумал. На то он и Стайлз. — Ладно, понял я, понял, — поднимает руки в капитулирующем жесте, — ухожу.***
Первые пару часов слоняется по городу, изнывая от безделья, подумывает даже заглянуть к Дэни, как замечает Дитона, чуть не падающего под тяжестью сложенных высокими башенками у входа в библиотеку книг. Успевает подбежать как раз к моменту, когда несколько верхних начинают опасно крениться, подхватывает и здоровается. — Отлично, Стайлз, как раз поможешь мне, — Дитон толкает ногой входную дверь и пропускает его вперёд. Внутри, в прохладном полумраке библиотеки, книг оказывается ещё больше, чем снаружи. — Ничего себе! — у Стайлза глаза разбегаются от всего этого великолепия. — Это у нас столица так расщедрилась? Тут на вторую библиотеку хватит. — Это... — Дитон осторожно подбирает слова. — Для личного пользования. — Что, всё?! — Стайлз изумлённо поворачивается к библиотекарю. — Я люблю читать. Кстати, — Дитон хитро улыбается. — У меня тут и для тебя пара книг найдётся, — закрывает за ними дверь на замок, как только последняя стопка перекочёвывает с улицы внутрь, и уверенно идёт к самой дальней. "Основы мастерства травника", "Ритуалы", "Священные руны. Трактат". Стайлз внимательно осматривает один фолиант за другим. Все, безусловно, очень старые, огромные, с красивыми переплётами и уголками, сделанными из засушенных трав, костей с вырезанными рунами и металла. Руки так и чешутся узнать, что же у них внутри, только вот... — А откуда вы узнали?.. — чуть не пробалтывается, но по выражению лица Дитона понимает, что тот уже и так всё понял. — Только не говорите отцу, пожалуйста. Не хочу его беспокоить. — Не расскажу, но при одном условии. Тебя есть кому защитить? — Стайлз кивает, и Дитон продолжает. — А потом что планируешь делать? Это не та наука, которую легко и правильно изучать одному. — Потом? Вы имеете в виду, если попытки выжить увенчаются успехом? Так далеко я ещё не думал. Мне бы с этим-то справиться, — Стайлз подаётся к Дитону через стол. — А что, вы можете научить? — Боюсь, я в этом деле, как и ты, любитель. Но если вдруг решишь заняться друидизмом всерьёз, я знаю того, кто сможет тебе помочь. Больше Дитон ничего не говорит о своём загадочном знакомом несмотря на все намёки и уловки Стайлза. В конце концов, он сдаётся и погружается в чтение трактата по рунам. Настолько, что отрывается от старых, но на удивление белоснежных страниц, только когда на улице звучит горн к смене вечернего караула. — Вот дьявол, Дерек меня прибьёт! — вскрикивает Стайлз и, наспех сложив книги на стол Дитона, выбегает на вечереющую аллею.***
Два небольших аккуратных слитка зеленеют скошенными боками на столе, а Дерек затачивает заготовку алебарды на точильном камне. — Прости, чувак, я немного потерялся во времени, — хоть Дерек ничего и не отвечает, Стайлз жопой чувствует исходящее от него недовольство. — Это что, всё, что получилось? Ты же одного только железа туда слитков пять засунул! Хейл встаёт, перекидывает добротную массивную алебарду в другую руку и выглядит точь-в-точь как те воины из книги Дитона про руны. — То, что это необычный сплав, ты тоже забыл? Стайлз делает вид, будто не слышал подколки в свой адрес. — Что теперь? Ещё нужна моя помощь? Дерек закатывает глаза, берёт со стола кружку с водой и жадно пьёт. А Стайлз так же жадно следит за каплей, стекающей по подбородку, вниз по шее, и теряется в складках льняной рубахи на груди. Даже сглатывает слишком уж громко, не удерживается. Заметив, Дерек протягивает ему кружку, но на самом деле пить Стайлз не хочет. Он очень хочет повторить путь этой капли языком. И хорошо бы не один раз. У него от одной фантазии слюноотделение начинает работать, как у бешенного пса, и еле-еле получается удержаться на безопасном расстоянии. Сколько бы не удовлетворял себя сам, Дерека от этого меньше хотеть не получается. — Тебе осталось только выбрать, — Хейл подзывает Стайлза к себе и клещами раскрывает раскалённую в углях форму. — Какой из трёх? Одна ёмкость внутри формы напоминает собой застывшую молнию, другая изогнута в виде полумесяца, а третья обычная, больше похожая на клык или коготь. Но на каждой рунные отметины, еле видные, чтобы рассмотреть, приходиться наклоняться к самому жару. Если кинжал и правда станет его продолжением, то к выбору стоит подойти с умом. Проблема в том, что видеть-то он их видит, но, что они значат, не имеет ни малейшего понятия. — А ты случайно не знаешь что значат все эти руны? — "Змея", - Дерек показывает на первую форму, — "Лис", — на форму-полумесяц, — "Волк", — переводит палец на самую последнюю. — Серьёзно, какой из тебя друид, если ты даже элементарных рун не знаешь? — А откуда ты у нас такой всезнающий кузнец взялся, а? — огрызается Стайлз и вглядывается в очертания кинжалов. Змею он отметает сразу. Его очень привлекает лисья форма, но в то же время она словно... Словно в прямом смысле как по лезвию ходить. Стайлз представляет готовый кинжал за поясом и чувствует страх, что вместо врага тот поразит его. Волк же на первый взгляд выглядит простовато, обычное ровное лезвие с начертанными посередине рунами, но одновременно именно это внушает спокойствие и уверенность. Если представить, то... Он будет очень похож на Стайлза. В нём тоже с виду нет ничего особенного, но внутри — по крайней мере, он на это надеется — сокрыта сила. — Волк, — уверенно произносит Стайлз и поворачивается к Дереку. —Уверен? — Хейл выглядит удивлённым и заинтересованным одновременно, а когда Стайлз утвердительно кивает, улыбается. — Хорошо. Видимо, наступающее полнолуние действует на людей не меньше, чем на волков, потому что Дерек не только не выгоняет его, но и показывает, как, что и зачем он делает. Стайлз наблюдает, как расплавленная сталь исчезает в отверстии формы и, засмотревшись, чуть не сжигает себе все брови вместе с ресницами - такой в горне жар. Он сам уже давно взмок как мышь, хотя специально дома надел самую лёгкую рубашку и бриджи и просто не представляет, как Дерек ещё не расплавился подобно своим слиткам в кожаном фартуке и высоких сапогах. Наверное, он и правда потомок могучих древних титанов, что создали их мир. Просто он сам этого не знает. Ну или же знает, но скрывает ото всех и от Стайлза в том числе. К тому времени, как Дерек достаёт форму, на улице сгущаются сумерки. Стайлз всё чаще поглядывает в сторону леса, но не решается сказать, что ему нужно уйти. — Так, а теперь отойди подальше, — Дерек осторожно раскрывает форму и достаёт раскалённый добела кинжал. — Можешь пока полистать книгу. Ещё раз тоскливо взглянув на могучие деревья вдалеке, он послушно забирается на столешницу, уже до мелочей продумав, как будет подсматривать за Дереком, орудующим молотом из-за страниц кузнечного фолианта. Сосредоточиться на том, что там написано, всё равно просто нереально, когда рядом с тобой такое зрелище. Клещами Дерек держит кинжал, а молотом на большой наковальне бьет по заготовке с таким сильным звоном, что Стайлз всерьёз опасается за её сохранность. — Слушай, у тебя тут написано, что чем светлее искры у зачарованных изделий, тем сталь, из которой они изготовлены, сильнее, а значит, и волшебных сил в ней больше, — всматривается в то место, где стоит Дерек. — Но я что-то вообще ничего не вижу. У нас не получилось? — Не получилось бы, если бы ты увидел, — Хейл пожимает плечами. — Переверни страницу. "...Искры зачарованных изделий может различить только по-настоящему талантливый и опытный кузнец..." — И похожи они на паутину, подёрнутую лёгкой вуалью росы, — Стайлз присвистывает. — Да у вас в роду настоящие поэты водились! О, и рисунок даже есть! Ещё и художники! Он смотрит на помрачневшего Дерека и понимает, что сболтнул что-то не то. — Эту заметку писала моя мама, — коротко бросает тот и начинает долбить молотом громче прежнего. — Оу... Идиот, Стайлз, вот не мог ты промолчать! — ругает сам себя и с опаской поглядывает в сторону Хейла. Спрыгивает со стола, подкрадывается к Дереку сзади, пытаясь углядеть хоть очертания искр. Он, конечно, не кузнец, но хоть что-то же должен увидеть! Собирается выглянуть из-за Дерекова локтя и чуть не получает по носу, еле успев отпрыгнуть. Видеть искры он так и не видит, но отлично чувствует, когда одна из них обжигает щёку. С истошным воплем держась за больное место, прыгает по всей кузнице, пока не угождает ногой в ведро с водой. Спотыкается, утягивая его следом и переворачивая на себя. А Дерек вопреки собственной привычке даже бровью не ведёт, глядя на всё происходящее. Только предупреждающе вытягивает перед собой левую руку, чтобы грязный мокрый Стайлз ненароком не налетел на него. — Мазь в аптечке, штаны иди переодевать домой. И не забудь заново набрать ведро в колодце. Стайлз не уверен, но, кажется, Дерек улыбается, говоря это, а значит, он добился свой цели. Пускай и с большими потерями, чем ожидал. К тому времени, как он снова приходит в кузницу, Дерек уже начинает обрабатывать кинжал на точильном камне. — Что-то ты быстро. На этот раз сиди на месте и читай книгу, иначе выгоню окончательно, — не глядя бурчит Дерек, словно по одному только звуку шагов или запаху его узнал. Стайлз чувствует себя до глубины души оскорблённым таким отношением к своей персоне, но ловит предупреждающий взгляд зелёных глаз и отползает к столу, снова взявшись за фолиант. — Как хорошо, что ты не оборотень! Тут написано, что при измерении твёрдости металла на точильном круге у обортней-кузнецов есть преимущество: они не только видят искры, но и слышат сталь. — Стайлз водит пальцем по странице. — У сильного сплава звук тонкий и очень противный. Ого! Он даже может парализовать оборотня, представляешь, Дерек! Может, нам наделать ещё такой стали и послезавтра ночью погромче её точить? — отрывается от фолианта и замечает, как Хейл напрягся, почти поднеся кинжал к камню. — Что? Да это же шутка была. Я всё понимаю, её слишком сложно сделать, и я и так по уши тебе должен. — Вот именно, Стайлз. Так что заткнись и не мешай, — Дерек громко выдыхает и опускает лезвие, зажав ногой педаль точильного механизма. Стайлз даже пододвигается поближе к краю и вытягивается, чуть не сваливаясь со стола, пытаясь услышать хоть слабенький писк, но ничего необычного не слышит. Звук как звук. Зато с такого близкого расстояния замечает, как у Дерека на шее от напряжения вздулись вены и начали подрагивать руки. Он слабо верит в то, что такой кузнец как Дерек может волноваться или бояться в работе, но и шальную мысль о том, что предупреждение в книге написано не зря, тоже гонит куда подальше. Не может Дерек Хейл быть оборотнем. Не в городе Арджентов уж точно. Хотя, если подумать, из всех, кого Стайлз знает, именно он больше всех и похож на оборотня. Сильный, хмурый волк-одиночка. "Ну, почти одиночка", - поправляет себя Стайлз, оглянувшись на задёрнутые окна особняка. Со стороны леса дует прохладный ветерок, и если он уже не прочь бы накинуть на себя что-нибудь тёплое поверх рубахи, то Дерек напротив покрывается испариной, и, кажется, даже бледнеет. — Всё, готово, — тяжёлым взглядом пригвождает вскочившего Стайлза к месту и продолжает, разминая спину. — Приходи за кинжалом завтра. — Почему не сейчас? Разве он не должен ко мне привыкнуть? Ну или я к нему? Под подушку там положить или душ принять вместе, — Стайлз с каждым словом на шажочек ближе. — Какой же он красивый! — восхищённо глядя на светящийся рунами кинжал, подносит к нему руки, но не успевает дотянуться, Дерек поднимает его выше. — Он уже и так, как видишь, тебя принял. Пока не сделаю для него ножны, ты его не получишь. Ещё не хватало, чтобы все пальцы себе оттяпал раньше времени, — поднимает руку с кинжалом ещё чуть выше каждый раз, как Стайлз пытается, обиженно сипя, до него допрыгнуть, и, кажется, вполне забавляется происходящим. — Ничего, потерпишь ночку. Стайлзу страсть как хочется унести кинжал с собой и рассматривать всю ночь, держать в руках, но понимает, что физически не сможет отобрать его у Дерека, как бы ни пытался. И да, он вполне способен к утру оказаться без какой-нибудь очень важной конечности, ибо с холодным оружием, да и вообще с оружием никогда не дружил. — Вот выучусь на друида и прокляну тебя! — не может сдаться просто так и не оставить за собой последнее слово. А Дерек только, прищурившись, очень серьёзно на него смотрит, даже лицо к его приближает и спустя несколько, кажется, бесконечных секунд кивком головы посылает его на все четыре стороны.***
Сегодня Стайлзу как никогда раньше страшно идти в лес. И с каждым шагом, удаляющим его от города, он понимает, что в ночь ритуала будет ещё страшнее. Полнолуние уже послезавтра, и оборотни наверняка снуют вокруг города, готовятся к нападению. Какой из себя этот Девкалион? И правда настолько сильный, как о нём говорят? Он действительно настолько ненавидит Арджентов, что собрал не одну стаю ради того, чтобы погубить их? Да, а заодно и всех, кто попадётся им под руку. В голове у Стайлза проносятся образы стоящего за прилавком Дэни, улыбающихся Пэрриша и Лидии, сидящего на кухне с утренним вестником отца, девочку-соседку, у которой покупает яблоки, и старушку-цветочницу, к которой они всегда заходят перед тем, как навестить маму... С каждым решимости внутри него прибавляется, и даже идти становится легче. Всё так же страшно, и сердце стучит сразу везде, но цель оправдывает средства. В первый раз молитва выходит такой оформленной и чёткой. Такой уверенной. У него получится. Стайлз встаёт с колен и отряхивает штанины от налипшей травы и земли, а затем, кинув последний взгляд на древо, идёт в сторону дома. Несколько раз оглядывается на краю опушки, решается даже позвать волка, но никого нет. Порыв холодного ночного ветра задувает в распахнутый ворот рубашки, и Стайлз ёжится, жалея, что не прихватил с собой ничего тёплого. Обхватывает себя руками и ещё пару раз окликает волка, вглядываясь в ночную тьму. Ничего. Кроме шелеста листьев и скрипа вековых, давно высохших деревьев. Стайлз вздыхает и устало бредёт домой один, глотая горьковатый привкус обиды. Глупо вообще-то, волк ничего ему не должен, но он... Привык. И правда решил, что это его зверодух-хранитель или что-то вроде того. Возвращаться домой вместе с ним совсем не страшно даже ночью, а ещё такого прекрасного слушателя у Стайлза ещё никогда не было. В конце концов, даже Скотту он никогда не открывался так, как волку. И несмотря на то, что тот никогда не отвечал, по крайней мере, не так, как обычно отвечают люди, Стайлз всегда чувствовал странное умиротворение и... Словно бы волк понимал его. Поддерживал. И осуждал тоже временами, но без этого было бы совсем уж идеально. И словно рассеивая все его страхи, волк появляется в поле зрения на границе владения Хейлов. — Волчара, а я уж думал, ты больше не придёшь! — Стайл улыбается во все тридцать два и чуть не срывается на бег, но вовремя себя одёргивает, осторожно всматриваясь в тёмные окна. — И не боишься ты так близко к людскому дому подходить. Я тебе не советую попадаться на глаза местному хозяину. Чего доброго, на шкурку пустит. С каждым шагом, не отрывая взгляда от алых горящих глаз, внутри него чётче формируется решение. Он наконец понимает, почему обязательно хотел увидеть волка и что именно хотел сказать. Что он должен ему сказать. — Завтра последний день подготовки. Ближе к сумеркам я проведу ритуал, и времени как раз должно хватить, чтобы успеть рассеять пепел до нападения, — Стайлз подходит к волку и останавливается, касаясь штаниной тёмной шерсти. — Я понимаю, что это не остановит их от попыток уничтожить Арджентов, но, по крайней мере, горожане будут в безопасности. Если всё получится... — почему-то сказать это вслух оказывается сложнее, чем он думал. — Если я смогу провести ритуал, то когда всё закончится, уйду дальше изучать магию. Дитон сказал, что знает, кто сможет меня выучить. Волк, навострив уши, поднимает к нему морду и сверлит своими окулярами. — Я не убегаю, мне правда интересно. Впервые в жизни я чувствую, что делаю то, что должен. Не хочу потерять это. А-а-а-а, — Стайлз отворачивается от особняка и сползает по витому забору вниз. — Ладно, может и убегаю тоже. От тебя-то нет смысла скрывать, всё равно ведь всё знаешь, да? — не может скрыть усмешки, больше смахивающей на гримасу боли. — Он хороший, я хочу защитить и его тоже. Видимо, я действительно идиот, раз влюбился в эту ходячую каменную глыбу. Даже сильнее, чем в Лидию, — Стайлз смотрит на перевязанную руку и глухо стонет, вспоминая всё, что сегодня произошло. — Я становлюсь жадным. Мне мало того, что есть, я хочу больше касаться его. Хочу разговаривать, узнать всё о Дереке. Что на самом деле случилось с его семьёй, как он жил все эти годы, почему решил вернуться. Что он любит, а что терпеть не может. Какие книги читает. Хочу, чтобы он тоже хотел меня, но... У него уже есть возлюбленная. И даже будь я более уверенным в себе, настойчивым и наглым, я просто не могу. Даже попытаться забрать его у Коры не могу, понимаешь? Закрывает глаза, стараясь унять подступающие слёзы. Боится, что волк заметит. Боится увидеть в его взгляде осуждение или разочарование. Только выговорившись, понимает, насколько серьёзно на самом деле вляпался. Вдох — выдох. Столько раз, чтобы получилось снова изобразить весёлого и беззаботного Стайлза Стилински. — Вот так-то, Хмуроволк. Совмещу полезное с полезным. И чувства в порядок приведу, и призвание обрету. Повой там своим волчьим богам об удаче и... Не приходи завтра, ладно? Ты уже достаточно мне помог. Всё таки опускает ладонь на свой страх и риск, осторожно проводит меж прохладных ушей, зарывается пальцами в чёрную шерсть. — Надеюсь, мы с тобой ещё встретимся, но на всякий случай спасибо тебе за всё, — улыбается и, сгребя волка в медвежьи объятия, быстро отскакивает за калитку, пока тому не вздумалось оттяпать ему зад за наглость. Когда он оборачивается в последний раз, глаза волка становятся обычными и почему-то очень знакомыми.