Весеннее волшебство

      И вот она — девушка, сказавшая мне заветные слова. Мы уже второй час сидим в кафе, и — невероятно, но факт! — за это время я не нашел ни одной общей темы, хоть и изо всех сил старался. Ей нравятся цветы, мне — машины. Она любит сладкое, а я — острое. Она учится на дизайнера и без конца переклеивает в своей комнате обои, а я — консерватор до мозга костей и уже забыл, когда делал дома ремонт. Она ничего не понимает в музыке, а у меня едва получается сдерживать зевоту от её вдохновлённых рассказов о модных туфлях. Как такое может быть?       Это похоже на мазохизм, но я внимательно слушаю, улыбаюсь и в конце даже приглашаю её на очередное свидание. Наверняка, одной короткой встречи — мало. Наверняка, я что-то не разглядел. Не понял. Она же моя пара, в конце концов! Моя распрекрасная половинка! Мы априори должны ладить!       — Конечно! — соглашается с энтузиазмом. — Я даже знаю, куда мы можем пойти! Завтра же праздник!       — Ну да, точно.       Неужели мне всё-таки придётся туда тащиться? Похоже, отвертеться не получится. Она очень рада предстоящей «культурной программе»: огромные, по-детски чистые голубые глаза так и сияют, а на губах — предвкушающая улыбка.       — До обеда я буду занята, — произносит деловито, словно не замечая моего унылого выражения лица. — Встретимся около трёх?       — Хорошо.       — Спасибо за мороженное, Даррен! — шутливо касается щеки прохладными от десерта губами и чуть ли не вприпрыжку убегает, прихватив подаренный мной по случаю первого свидания букет лилий. — Увидимся!       — Угу, — бормочу, рассеяно помешивая остывший кофе.       Происходящее не укладывается в голове. Такого просто не может быть! Не должно быть: всё слишком неправильно!       Неужели же именно Клэр — та самая, которую я столько времени искал? Она ничего не сказала по поводу нашей судьбоносной встречи, так что я снова во всём сомневаюсь: мы совсем разные. Её запястье надёжно спрятано, а спрашивать, что там, — дурной тон, но, честно говоря, мне сейчас нет дела до традиций: очень хочется взглянуть и убедиться. Как бы это устроить?       Назначенное время приходит скоро. Скорее, чем хотелось бы.       Увидев её, спешащей мне навстречу, снова удивляюсь тому, какая Клэр красивая. Кудрявые светлые волосы рассыпались по обнажённым плечам, а платье и туфли на каблуке только подчёркивают изящную, женственную фигуру. Непрестанно щебеча, она довольно порхает от одного прилавка к другому и явно в полном восторге: светится так, что некоторые прохожие заражаются её улыбкой. А вот у меня, похоже, иммунитет. Я устаю от всего буквально через пять минут и уже не вслушиваюсь в восхищённые похвалы очередной сладости, не пытаюсь отказываться, когда она скармливает мне половину своей порции: бесполезно.       Праздник медленно, но неотвратимо превращается в пытку.       К запаху раскалённого солнцем асфальта примешиваются ароматы готовящейся еды и резкие ноты чьих-то духов.       Стараясь не потерять её из виду, ни на что больше не обращаю внимания: без привычных наушников среди гомонящей толпы довольно неуютно. Интересно, как скоро ей надоест, и можно ли будет пойти в ближайшее тихое кафе?       После экскурсии по всем окрестным лавочкам, Клэр устремляется к сцене, где выступает какая-то местная группа.       — Смотри, смотри! — она чуть не подпрыгивает. — Какой хорошенький!       Обшарив толпу взглядом, замечаю лихо отплясывающего у ступенек забавного белого медведя в голубой футболке. Не настоящего, конечно. Просто качественный костюм.       Это вот в такое предлагал мне нарядиться Линн? Да ни за что на свете!       Хм, может ли быть, что это он и есть?       Зрители чуть расходятся в стороны, давая актёру пространство, а он и рад стараться — вертится, прыгает, дурачится. На подобное даже без костюма далеко не каждому хватит сил, а уж в такой-то «шубе» — и подавно. Бедняга. Жарко же.       К медведю присоединяется бело-рыжий кот и даже белка из всем известного мультфильма. К вящей радости собравшихся, они одного за другим выводят к себе детей, а следом вовлекают в дикий танец и парочку взрослых.       Никогда не понимал, что люди находят в подобном развлечении. Выглядит донельзя нелепо.       Клэр со смехом тащит меня в эту толпу.       — Идём же, Даррен! Давай потанцуем!       — Не хочу! — стараюсь откреститься, но она, конечно, не слушает. — По-моему, это глупо!       — Ничего не глупо!       Полярный медвежонок, пританцовывая, приближается к нам и, галантно склонившись в полупоклоне, предлагает ей лапу. Забыв обо мне, Клэрри тут же выбегает с ним на середину импровизированной площадки, и, похоже, от души веселится.       Спасён! Слава богу! Я, кажется, умер бы от стыда, если б мне тоже пришлось туда идти!       Вскоре, получив назад свою спутницу, спешу увести её подальше от всего этого праздничного безобразия. Хорошо, что она уже порядком устала и не сопротивляется, только крутит головой во все стороны и беспрестанно дёргает за рукав. Прежде чем пойти и, наконец, спокойно выпить кофе, приходится отстоять длинную очередь за попкорном, сладкой ватой и мороженным. Потом ей на глаза попадается вывеска тира. С третьей попытки, я всё же попадаю в мишени, и девушка, обхватив плюшевую взятку, соглашается, что кофе — хорошая идея.       Переступив порог, Клэр с живейшим любопытством оглядывается и недовольно заключает, что обстановка — тёмные деревянные столики, покрытые блестящим лаком, высокие, строгие стулья с тонкими спинками и картины в скромных узких рамках — слишком старомодная. Совершенно не согласен с таким вердиктом, но не спорю и почти не слушаю, впервые в жизни ощущая себя по-настоящему взрослым на фоне её юношеской легкомысленности.       Минут через пятнадцать нашего заслуженного отдыха звонит телефон. По мере того, как невидимый собеседник что-то говорит, лицо Клэрри становится всё тусклее и недовольнее.       Что-то случилось?       — Нужно вернуться домой, — вздыхает грустно. — Жаль, конечно: мы ещё столько всего не посмотрели, не попробовали, да и на фейерверк я не успею, но мама ненавидит ждать. Придётся поспешить.       — Я отвезу тебя.       — Спасибо, Даррен! Ты правда замечательный. Как всё-таки хорошо, что мы познакомились, да?       Эта фраза порядком меня озадачивает: не слишком-то похоже на то, что говорят друг другу те, чьи надписи совпадают. Или она просто стесняется?       Неопределённо улыбнувшись, спешу расплатиться.       Наконец-то домой!       — Может, — нарушает уютную тишину, — в следующий раз сходим в кино?       — Хорошо, — киваю охотно.       Наверняка, наши вкусы и здесь не совпадают, но даже бестолковые романтические комедии, все до одной отчётливо напоминающие сказку о Золушке, гораздо лучше сегодняшнего «праздничного» свидания.       — Если честно, — признаётся несколько смущённо, — мне нравятся исторические фильмы. Ты, наверное, такое не любишь, да?       Это так внезапно, что я не могу удержаться от недоверчивого взгляда и с искренним энтузиазмом заверяю:       — Люблю! Честное слово! Они гораздо интереснее всего остального! Вот уж не ожидал, что ты тоже таким увлекаешься.       Надо же! Учитывая сумбурность наших нескладных отношений, эта маленькая деталь изрядно меня воодушевляет. Может, всё ещё получится?       Короткий остаток пути проходит за увлекательным обменом впечатлениями от последнего просмотренного фильма и обсуждением актёров.       — Я позвоню тебе, ладно?       — Конечно, — улыбаюсь, отмечая про себя, что на этот раз действительно хочу отправиться с ней на свидание. — Буду очень ждать.       Девушка исчезает за тяжёлой металлической дверью, а я, беспокойно нахмурившись от ощущения бунтующего желудка, спешу домой.       Только бы успеть выпить таблетки.       На очередном перекрёстке со стороны пассажирского кресла раздаётся предсмертный писк телефона.       Мой в кармане. Клэрри забыла свой?       С трудом выловив провалившийся на пол мобильник, озадаченно его оглядываю. Это явно не её. Телефон, по которому Клэр говорила в кафе, был очень приметным: белый, с кучей наклеек и огромной связкой брелков, а этот просто серебристый. Такой точно показался бы ей скучным. Старомодным.       На попытки включить хоть на минуту, он не реагирует — дал о себе знать и благополучно скончался, оставив меня терзаться сомнениями, ведь, кроме Клэр, из посторонних в машине бывал только тот парень.       Что мне теперь делать с чужим телефоном?       Здравый смысл требует забыть обо всём и спешить домой, но совесть упрямо твердит, что это безответственно и что Линн, окажись он на моём месте, точно поступил бы правильно. Колеблюсь недолго: исход этой битвы заранее предопределён. В конце концов, мне ещё ни разу не удалось пересилить привычку думать о других, пусть и в ущерб себе.       Совершив набег на аптеку, в робкой надежде закончить всё поскорее наведываюсь в давешнюю больницу. Безрезультатно. Никакого Линна там нет и даже никогда не было. На некоторое время это выбивает меня из колеи, но, растеряно помявшись возле поста мед. сестры, решаю не отступать от задуманного и вернуться, чтобы попытаться отыскать своего забывчивого знакомого.       Но всё оказывается не так-то просто. Бродя по площади, наудачу вглядываюсь в лица прохожих. Признаться, я порядком озадачен. И без того непростая ситуация внезапно осложнилась: никто из работников знать не знает ни о каком парне по имени Линн. Не помогает даже описание внешности. Что за ерунда? Не мог же я перепутать!       Вдруг на спину с силой опускается чья-то огромная лапа. От неожиданности по инерции делаю пару шагов вперёд, чуть не падаю и только потом оборачиваюсь, собираясь высказать неуклюжему идиоту всё, что думаю, но не успеваю и рта раскрыть.       — Даррен! — радостно восклицает полярный медвежонок, заключая меня в пушистые и излишне крепкие объятия. — Ты всё-таки пришёл! Молодец! Тебе понравилось наше представление? И где твоя девушка? Она же твоя девушка, да? Очень красивая! Только не говори, что вы потерялись! А ты чего такой бледный? У тебя что-то болит?       От удара живот скрутило так, что мне резко стало не до выяснения отношений.       — Я, кажется, отравился. Где тут у вас уборная, Линн?