Весеннее волшебство

      На следующий день он снова на моём пороге. И на следующий. И потом. К этому времени я, конечно, уже поправляюсь, но никто из нас ничего не говорит. Мы смотрим фильмы, играем в его настольные игры и даже пару раз — в шахматы, шашки и нарды, найденные мной на верхней полке шкафа, обсуждаем новости, кино и книги. Он как обычно готовит, в перерывах успевая ворчать о том, что слишком строгая обстановка моего жилища нагоняет на него тоску. Я привычно пропускаю половину слов мимо ушей, но не могу не заметить, что на кухне прочно обосновались памятный голубой фартук и парочка пёстрых, пузатых чашек; в комнате, вытеснив старые журналы, поселился жизнеутверждающе-оранжевый цветок в блестящем ярко-зелёном горшке, а на столе появилась стеклянная пирамидка, превращающая обычный солнечный свет в радугу на стенах.       Спорить бессмысленно. Во-первых, Линн не послушает, даже не услышит, а во-вторых, эти перемены мне отчего-то нравятся. С новыми вещами квартира стала гораздо уютнее и, кажется, теплее.       Раньше я и не думал, что проводить с кем-то вечера — настолько весело. Поначалу появление бесцеремонного гостя раздражало, но с первых же дней стало ясно, что тишина, в которую в его отсутствие погружается всё вокруг, — гораздо хуже возможного шума и беспорядка. Теперь уже трудно вспомнить, когда из «назойливого нахала» Линн стал настоящим другом, прихода которого, поглядывая на часы, ждёшь с самого утра, но я очень рад, что не поленился тогда вернуть ему телефон. Даже представить не могу, что бы делал, если б по-прежнему оставался один.       Клэрри уже пару дней чем-то очень занята. Мы несколько раз говорили (не больше пяти минут), а когда вчера я предложил встретиться, она отказалась. Мне нужно её увидеть! Срочно! Хотя бы ненадолго. Увидеть — и выкинуть, наконец, из головы дурацкие мысли о том, что скрывается у Линна под браслетом. Знаю, что он просто не может быть тем самым, но цвет и пугающе совпавшее слово, разъедают меня, словно кислота, и чем дальше — тем невыносимей. Терпеть уже почти нет сил, но задавать вопросы не хватает смелости: вдруг, он, как обычно, не захочет отвечать, и всё изменится? Или ещё хуже — окажется, что там именно те слова? Мне нужна наша дружба! Нужны нелепые, нелогичные разговоры и его сумасбродные выходки.       Клэр выбегает в домашнем розовом сарафане, а её волосы собраны в небрежный пучок, заколотый обыкновенной ручкой. Это настолько уютно, что я начинаю улыбаться, прежде чем она успевает поздороваться.       — Даррен! — восклицает радостно и жмурится на солнце, будто давно не покидала комнату. — Привет!       — Привет, — улыбаюсь, разглядывая её уставшее лицо с едва различимым следом чернил на щеке. — Экзамены? Я тебя отвлекаю?       — Откуда ты… — изумлённо начинает она и тут же мило краснеет, усиленно трёт кляксу и, наконец, вздыхает. — Да, экзамены. Вообще-то, они через неделю, но мне очень нужно сдать всё сейчас.       — Что-то случилось?       — Мама едет отдыхать, и если я успею закрыть сессию досрочно, смогу полететь с ней! В Италию, представляешь! В Рим! Мне так давно хотелось там побывать! Я с самого детства об этом мечтала!       Она вся сияет от радости, и только поэтому я нахожу в себе силы тоже улыбнуться, хотя кажется, что всё вокруг рушится.       — Не сомневаюсь, что у тебя получится. Надолго?       — Две недели! Я уже сдала два экзамена и зачёт, остался ещё один.       — Когда вылетаешь?       — Завтра вечером. Наверное. Зачёт очень сложный, но…       — Почему ты ничего мне не сказала, Клэр? — перебиваю расстроено.       Почувствовав упрёк, она виновато опускает глаза, прикусывает губы.       — Я думала сказать тебе, когда буду знать наверняка. Ты же знаешь, как трудно вызубрить столько всего сразу! У меня сейчас ни на что не хватает времени, Даррен!       — Ясно, — вздыхаю, душа в груди знакомое предчувствие потери. — Мне, наверное, пора, Клэрри. Удачи на зачёте.       Зря я приехал.       Она ловит меня за руку.       — Постой! Ну не сердись. Пожалуйста, — просительно улыбается и несмело обнимает за пояс. — Извини, ладно?       И я сдаюсь. Просто не могу на неё обижаться. В конце концов, только благодаря существованию Клэр дикое течение моих мыслей ещё как-то удерживается в рамках здравого смысла.       Обнимаю в ответ.       — Ты же будешь присылать фотографии?       — Конечно!       Она впервые так близко и пахнет столь сладко, что мне хочется продлить этот миг как можно дольше. Хочется, чтобы мы всегда были вместе и никакие преграды не смогли бы нас разлучить. Разве я о многом прошу?       Бережно глажу Клэр по спине, пытаясь отвести взгляд от её нежных, приоткрытых губ, но она это замечает — и понимающе улыбается.       Чего я так разволновался?       Не торопясь, растягивая момент, наклоняюсь и целую её. Ласково касаюсь шеи подушечками пальцев, всеми силами стараясь навсегда запомнить эти ощущения — на губах вкус кофе и шоколада, а в голове — неясные, но полные счастья образы будущего. Наш особенный, первый поцелуй, который даже спустя много лет останется одним из самых драгоценных воспоминаний.       — Ты чудесный, — шепчет Клэрри, не торопясь отстраняться. — Я буду скучать.       — Да, — признаюсь шепотом. — Я тоже. Можно проводить тебя в аэропорт?       — Не стоит. Я еду не одна, а мама… Понимаешь…       — Ладно. Познакомишь нас в другой раз.       Клэр ещё на миг касается моих губ своими и с неохотой отстраняется.       — Мне пора.       — Напиши, когда сдашь, хорошо?       — Обязательно! В конце концов, это всего на пару дней. Не так уж и долго.       Ну да. «Всего пара дней». Да это же целая вечность!       Испорченное настроение не спасает ни кофе, ни просмотр любимого фильма. Что за день сегодня такой? У всех нашлись какие-то более важные дела. Даже Линна — и того нет, иначе бы он уже давно заболтал мои проблемы до смерти!       Впрочем, вечером всё же раздаётся знакомый отрывистый стук в дверь, и я открываю, не глядя.       — Привет.       — Ты был в магазине, Даррен? — с порога спрашивает он, и я только теперь вспоминаю, что, услышав новости от Клэр, напрочь обо всём забыл.       — Из головы совсем вылетело. Да не страшно. Завтра куплю.       — Ясно. Давай сейчас тогда. Знаю я твоё «завтра» — опять будешь всякой гадостью перебиваться! Идём, идём! Погода сегодня хорошая!       Пока гуляем между стеллажами, Линн нагружает тележку разной полезной, по его мнению, ерундой, платить за которую приходится мне, и рассказывает о том, как полдня провёл в библиотеке, собирая материал для доклада на учёбу, и библиотекарь угостила его конфетой; о том, какого милого щенка видел на остановке, и какой отличный нашёл фильм для сегодняшнего вечера.       — Постой, — негромко зовёт он, когда я уже развернулся в сторону дома. — Можешь сходить со мной кое-куда?       — Конечно.       Мы сворачиваем к безлюдному парку, входим в его густой сумрак, почти не разбавленный фонарями. Не задерживаясь на центральной дорожке, Линн выбирает более тонкую тропинку, петляющую между кустарником и внезапно заканчивающуюся на скрытой от глаз полянке.       — Только не думай, что я псих, ладно? — бормочет он, усаживаясь на скамейку и снимая кроссовки и носки, чтобы с наслаждением опустить босые ступни в траву и запрокинуть голову вверх. — Блаженство после долгого дня. Попробуй.       С некоторым сомнением сажусь к нему, разуваюсь и тоже ставлю ноги в траву. Приятно и прохладно. Поддавшись минутному порыву прикрываю глаза и шевелю пальцами ног, ощущая отдельные травинки.       Как хорошо.       — Спасибо.       Он только кивает, продолжая с улыбкой смотреть на небо.       Я тоже перевожу взгляд на эту успокаивающую темноту.       Может, всё не так и плохо? Всего пару недель назад у меня и надписи-то не было, а теперь я нашёл Клэр. Обидно, конечно, что она даже не предупредила, не захотела поделиться, но мы же только недавно встретились. Впереди куча времени.       — Для тебя она всерьёз? — тихо спрашивает Линн, первым нарушив долгую паузу. — Ты её любишь, да? Ту девушку с праздника.       Он никогда прежде не заговаривал о таком, но, похоже, не одного меня сегодня волнуют сердечные проблемы.       — Конечно! — отзываюсь уверенно. — Я её люблю.       Если раньше я сомневался, подходим ли мы друг другу, то после нашего поцелуя эти угнетающие мысли остались позади. Разве может быть иначе? Когда Клэрри вернётся, мы поговорим, обсудим наши дальнейшие отношения и у меня, наконец-то, появится своя семья!       — Ясно, — будто тоже что-то для себя решив, Линн на миг сжимает спрятанный под манжетой браслет и принимается одеваться. — Рад, что у тебя всё хорошо, приятель.