Кто ты? Я крейвер...

      Крейверша сидела в своём отсеке, полностью закрывшись ото всех. Она специально выбрала самое дальнее помещение, чтобы никто её не трогал, не отвлекал от работы и… Не мешал её маленьким «социо-пати». Самая главная перемена в ней — это внезапная любовь к одиночеству. Даже она сама не могла определить по какой именно причине вдруг закрылась. Чтобы не сближаться с членами команды и не подвергать их опасности? Отдохнуть от постоянного шума, погрузиться в мысли, слушая биение искры и тихий шум вентиляции? Или… Вся та «экстравертность» всегда была иллюзией? Компенсацией такого нужного внимания, которого она не получала? Притворное желание быть в центре внимания, которое она получала любой ценой, пусть и даже самыми безбашенными поступками тоже всего лишь маска? Так какая же она на самом деле? Как прекратить это постоянное шоу, где она постоянно меняет роли? Кто она вообще?..       Командующая схватилась за шлем и тихо взвыла. Постоянная маскировка настоящих эмоций не идёт ей на пользу, в какой-то момент процессор просто не выдерживает такого и ему нужна небольшая разрядка. Иногда нужно просто дать себе волю, чтоб не сойти с процессора… Ещё больше… Поэтому её отсек так далеко. Чтобы никто случайно не услышал, не смог понять, что творится на искре у их командующей. Перед ней на полу лежал старый, потрёпанный дадпад со всеми воспоминаниями, которые она не тревожила долгие ворны… Но сейчас что-то буквально заставило её это сделать.       По отсеку мелькали голограммы, показывая отрывки из очень важных моментов её спаркства. Встреча с Орионом, которая снилась ей на корабле перед побегом, их совместная прогулка, её недовольство от того, что ей испортили вечер, смущение Пакса от её пошлых шуток, их первый разговор наедине, обещание меха больше даже не подходить к ней… Потом их совместные уроки, на которых настояли «альфы», разочарованный взгляд Ориона, когда она сбежала с очередного урока. Много. Очень много сверхзаряжки и арамы*. Позеленевшая от передоза оптика, больница, перерезанные магистрали, снова больница. Истерики, плачь, лёжа на коленных шарнирах Ориона. «Я помогу тебе, но ты сама должна этого захотеть»       По фейсплейту фемки катился омыватель, когда она смотрела на то, как нарушает данное архивисту обещание — напивается до беспамятства, а потом кричит ему что-то очень обидное. И от того, что она даже не помнит, что именно, становится ещё больнее… Но даже это его не оттолкнуло…       Она выключила, не досмотрев до его дня активации, не захотела вспоминать свой подарок — поцелуй, который тогда не казался чем-то особенным и был только из-за того, что «это же прикольно», а сейчас даже воспоминания причиняют боль… Она совсем не хотела вспоминать, как затащила его в тёмную комнату, которую освещал лишь свет от ночника, насильно усадила на платформу, села ему на коленные шарниры, максимально прижимаясь своей грудной пластиной к его и, пока он не опомнился, впилась в губы. Но процессор её не слушал и продолжал вываливать на неё ранящие воспоминания про робкие движения губами Ориона в ответ, про его «поголубевший» до предела фейсплейт и растерянный взгляд, когда она просто встала и вышла их отсека, кинув на прощание только: «С днём активации, Орион»        Искру разрывало на части от осознания того, как ужасно она с ним поступила. Орион протянул ей манипулятор и не отпускал, не сдавался до тех пор, пока не добился результата. Вытерпел все её капризы, самые сумасшедшие выходки, а она… Пользовалась им и даже сейчас не может отплатить за своё спасение, просто от страха, что это «проклятье» подействует и на него, как и на Клиффджампера… Праймус…       Но, как всегда, погрустить ей спокойно не дали, шум, исходящий из колонок Мико настолько резко вырвал фемку из воспоминаний, что та аж дёрнулась, больно стукнувшись шлемом об что-то твёрдое. Нет, это уже ни в какие рамки не лезет, у них тут что, концертный зал?! Проклиная мерзких детей, это кривое подобие музыки и даже Оптимуса, который приказал их сюда притащить, крейверша пошла в главный зал с чётким намерением разнести тут всех и вся, но мерзкий писк, который не спутаешь ни с чем другим дал ей понять, что музыка — не самое худшее, что могло бы быть. Командующая очень пожалела о том, что уже не может развернуться и просто уйти обратно. И кто её дёрнул так быстро идти?.. — О, Праймус всемогущий, дай мне сил не прибить тут всех к шарку… — шепнула фем и уселась на ящики, закинув серво на серво. Вид у неё был ещё хуже, чем обычно, чего стоило только её выражение фейсплейта, чётко показывающее то, что она готова убивать, ведь глупые белковые не придумали ничего лучше, чем спрятаться за сервоприводом Балкхэта, натянув провод гитары, которую девчёнка, зачем-то, взяла с собой. Она серьёзно думает, что этого вообще незаметно?.. К несчастью, перепрятать их времени уже не осталось, Фоулер вышел из лифта такой же недовольный, как и она сама. — Прайм! — Агент Фоулер, а… Его тут нет. Никого нет. Кроме нас, конечно, — от актёрской игры разрушителя хотелось убиться об стену, ведь кто угодно догадается, что тут что-то не так. Кроме Фоулера. — Куда он отправился? Нет, я угадаю. В кафе за оладушками? — сказал мужчина, спускаясь по лестнице, из-за чего меху пришлось отставить серво ещё дальше, чем только усугубил положение, ведь провод натянулся ещё больше. — Я, в который раз, требую проявить хоть чуть-чуть уважения, агент, — прошипела фем, пытаясь хоть как-то отвлечь его на себя но перекричать отчётливый звук электрогитары получалось паршиво. — Я не знаю, на каком языке говорят на вашей планете, но Прайм пообещал контролировать десептиконов, а кратер от взрыва посреди Небраски — это не то, что называется контролем! — под конец, Билл сорвался на крик, чем разозлил крейвершу ещё сильнее. — Во время этой битвы, нас всех чуть не превратили в груду расплавленного металла, — она встала на серво и шагнула чуть ближе, став прямо рядом с разрушителем в попытке прикрыть детей ещё и своим сервоприводом, но так быстро сдаваться Мико не собиралась и держала гитару до последнего. — Ещё пару кликов, или какие у вас тут единицы измерения времени? Секунды? Так вот, ещё пару секунд и вы бы остались наедине с десептиконами, которым без нас захватить вашу планету будет легче, чем выпить энергона за упокой наших искр. А если вы этого не цените, то я напомню вам, что раздавить вас мне будет так же просто. Поэтому не испытывайте моё терпение и, в следующий раз, извольте хотя-бы поздороваться, как у вас тут принято.       Агент уже было открыл рот, чтобы что-то ответить, но игнорировать звуки стало невозможно и он посмотрел вниз на дёргающуюся колонку и натянутый провод, идущий от неё прямо до сервопривода автобота. — И давно вы увлеклись роком? — спросил мужчина, пристально глядя на автоботов с немым вопросом «Серьёзно?»       Командующая молча поджала губы и развернулась к детям, которые уже и сами поняли, что прятаться больше нет смысла и сами предстали перед агентом с жизнерадостным «Привет! Как дела?» — Контакты с гражданским населением?! — взорвался Билл. — На этот раз, команда Прайма перешла все границы! Как ты это объяснишь? — обратился он к крейверше, серьёзно жалея о том, что его назначили нянькой для инопланетных роботов, которые ведут себя похуже, чем дети. — Это приказ Оптимуса. Поверь, я тоже не в восторге от этого, от них столько шума. Это мешает работать и просто думать, но наш командир посчитал это лучшим решением и никто не имеет права это оспаривать. Даже ты и твой любимый дядя Сэм, — фем-ботка не выдержала и тоже начала обращаться к агенту на «ты», показывая тем самым ответное неуважение. — Ясно… — вздохнул агент, спускаясь по лестнице. — Поехали со мной. Теперь вы в программе по защите свидетелей, — мужчина хотел приблизиться к ним, но сервопривод Балкхеда, который с грохотом опустился между мужчиной и детьми помешал его планам. — Их защищаем мы, — почему-то синхронно сказали оба автобота.       Помня угрозы Тиферет о том, что раздавить человека им проще простого, а здоровяку — тем более, он решил не рисковать и пошёл к телефону со словами: — Да неужели? Может вы сообщите об этом моим начальникам в пентагоне? — но как только он взял трубку в руки, рэкер подсуетился и тут же нажал своим огромным пальцем на телефонную будку, сломав её к шарковой дани. — Положите трубку, он… Не работает. — Этот разговор, Балкхэт, ещё не закончен! — мужчина яростно швырнул трубку на пол и молча пошёл к лифту.       Как только Фоулер зашёл в кабину и поехал наверх, фемка развернулась к коннектопроцессорной троице, скрестив манипуляторы на грудной пластине, зло сверкая жёлтой оптикой с вкраплениями янтарного оттенка. — Ну, вы довольны? Я жду объяснений.