Решимость под номером ноль

      — Хм, видимо, я должен перечислить всё, что нельзя делать в моём кабинете, — сдержанно отметил хозяин имущества, собираясь донести общие правила для будущего совместного пребывания в четырех стенах комнаты. — Нельзя использовать магию. Нельзя петь, рисовать, танцевать на столе. Нельзя есть бумагу, грызть мебель, облизывать стены. Но главное…              — Так, — попыталась запротестовать гостья. — Я этого не делала.              — Нельзя трогать мою кружку, — выговаривая каждое слово с особой чёткостью, Гастер остановился напротив человека. — Не сложно, правда?              Ли пристально посмотрела на Дингса. Её таинственная, слегка издевательская улыбка — отражение незаметной насмешки за тон и манеры, называемые часто невоспитанностью, — вмиг исчезла.              — Но я первая её нашла, — пояснила девушка, крепче сжав в ладошках предмет спора. — Я хочу пить. Я хочу, а значит буду.              Пытаясь определить свойства ощущений, неизменно вызываемых присутствием этой женщины, её молчанием и резкими словами, Дингс находил лишь суровые крайности. Суровые для решительной души, которая в данный момент боролась не за кружку, а за воду в ней. Она успела самостоятельно добыть её из графина, но ещё не успела выпить. Всё из-за неудобной привычки, когда последнее слово в споре остается за победителем. Проигрывать Ли точно не намерена.              Правила Гастера незначительно отличались от правил её мира. Только Гастер предлагал компромисс, а мир просто отбирал всё, что мог отобрать силой. На другую кружку девушка не соглашалась, потому что не желала остаться в итоге обманутой и с пустыми руками. А монстру было необходимо доверие человека при любом раскладе.              — Хорошо, — не сдавался Дингс. — Что ты хочешь?              — Тебя.              — Нет. Просто запомни, что я принадлежу только себе. Ладно?              — Не ладно.              Он уже отмел мысли, что источник безрассудства иссякнет или исчезнет, высохнет без должного внимания и заботы. Дингс осмотрелся вокруг, продумывая новый план. Взяв из шкафа, по его мнению, самую красивую чашку, он наполнил её водой, затем на соседней полке принялся искать что-нибудь съедобное.              Ли молча наблюдала за действиями монстра, ожидая, когда можно будет ответить новым словом в споре, но вместо этого он поставил перед ней новую, миску с печеньем и тарелку с булочкой.              — Обмен? — нарочито ласково улыбнулся он и всем своим видом показал образец терпеливого ожидания.              Пару раз взглянув сначала на кружку в руках, а затем на предложенные лакомства, девушка решилась на ответ в течении трёх секунд.              — Обмен.              — И на этом спасибо, — в знак наигранной благодарности ответил Гастер.              Наконец, получив награду за свою настойчивость, Дингс вылил воду из выигранной чашки и решил заварить туда кофе, пока человек занят булочкой с корицей. Предлагать сей напиток Дингс не стал, под угрозой разрушения четвёртой стены и без того неспокойной особой.              — Итак, начиная наш разговор, я хочу быть уверенным, что конфликт исчерпан. Понимаю, что эффективность работы тебя не волнует, ведь твоя решимость эффективна, только когда ты заинтересована лично.              — Делов-то, заинтересовать меня лично.              — И я о том же, — Дингс сел напротив. — Поэтому, если ты, допустим, планируешь начать со мной отношения, то возможно нам стоит рассказать друг о друге. Полагаю, с этого начинается знакомство?              — Ты прав…              Девушка отодвинула в сторону пустую тарелку и подняла взгляд. Дингс снова отметил её глаза цвета солнца.              — Когда справедливость и бессилие уступили место банальному желанию выжить, мои сны вытеснило страшное видение: оно показывало мою собственную смерть, не всегда в деталях и красках, но достаточно ясную, чтобы ввести в отчаяние.              Внутри сознания что-то противно дёрнулось, как при остром чувстве опасности.              — Мои родители остались в море, в тот момент как моё сердце обрело цвет крови, потеряв оттенок солнца. Я была уверена, что смогу спасти их. Моя душа хотела изменить судьбу, поэтому я перестала быть Справедливостью. Я не помню, как оказалась на берегу во время шторма, но тогда моя рука впервые коснулась маленькой звёздочки… Сохранив свою жизнь и навсегда зафиксировав способность оставаться во времени, я запечатлела их смерть в кораблекрушении.              Решимость неожиданно замолчала. Рассказ, вероятно, растревожил её нервы, вытащил из глубин нечто мерзкое, что заставляло хмурить брови и сжимать губы. Облаченная в слова история — путь к становлению настоящего времени — начинала прояснять многие моменты, связанные напрямую с алой душой. Складывалось впечатление, что Ли собирала собственный корабль из мыслей, чтобы пустить его по течению бурной реки воспоминаний, со дна которого зловеще тянулись острые камни, бившие и раздиравшие хлипкое судно. Но, тем не менее, Дингс хотел знать, куда ведёт чудное течение к становлению бессмертной.              — Кто-то ещё знает об этом?              — Нет. Никто не поверил в мою историю. Впоследствии мне пришлось отказаться от той личности, которой считали уже мёртвой. Это правда. Я стала совершенно другим человеком. Человеком, который никак не может поставить точку в своей истории. Былой цвет волос выцвел. Душа стала красной. И мысли.... каждый раз возвращаясь с этим безумием, я зову себя из прошлого, чтобы сказать: мы снова ошиблись. А ещё есть недалёкое прошлое, от которого у меня дикая головная боль.              — Поясни.              — Из-за этого появилась Серая аномалия, если быть точнее в этом самом прошлом, — её голос зазвучал глухо, будто что-то мешало ей говорить. — Именно ты принял решающее участие в спасении моего тела от незавидной участи быть подчинённой воле чудовища, незримого для напыщенных слепцов.              — Аномалий я видел немало в нашем мире. Магическая атмосфера экологии не секрет, что ужасна. Что представляет собой «Серая»?              Девушка незадачливо отвела взгляд в сторону.              — Скажем так, я знаю, что кто-то когда-то впервые начал геноцид среди людей, и это решение привело к очень плохому исходу. Я полагала, что последующий сброс оставит эту незавершённую цель в искалеченном войной времени. Сейчас у меня уже не хватает сил, чтобы исправить возникшую временную ошибку. И как тогда этот кто-то желал, чтобы всем, кто его окружал, было так же плохо, как и ему, так это сейчас и движет серой аномалией. Серая стремится оставить в сердцах людей боль, как тогда хотел её хозяин.              Дингс оставил откровения Ли нетронутыми. Но тот факт, что проблем становилось больше, не мог радовать его сознание. Но учёный привык решать проблемы, а не критиковать их наличие. А еще он понял, что этот кто-то в рассказе девушки — была сама она.              — Что заставило сделать тебя сброс? — спросил он, глядя прямо в её глаза.              — Кому-то… ладно мне, — не смогла больше лукавить Лодочница. — Мне не стало лучше. Никто не стал лучше. Ничего не изменилось после того, как я избавилась от половины деревни. Я хотела восстановить Справедливость и показать своим обидчикам, какого это — чувствовать боль и смерть... но я не являлась больше жёлтой душой, чтобы по-настоящему грамотно наказывать. В итоге: я оказалась единственным злодеем в моём идеальном «справедливом» мире.              Девушка опустила голову. Через отражении воды в кружке Ли смогла увидеть себя.              — И только море. Я поняла, что очень сильно люблю море. Это осознание привело меня в чувство. Родителям бы не понравилось. Такая дочь точно не была бы им нужна. Поэтому я сбросила, увидев своё отражение в море. Тогда мой LV равнялся 15…              Сомнения, а Дингс сделал вывод, что подлинным свидетельством участия разума в её поведении были именно сомнения, лишь несколько секунд сумели удерживать врожденную тягу к безумству и необдуманным поступкам.              — Значит, ты умеешь только сохраняться и возвращаться после смерти, делая таким образом откаты во времени? — решил подвести итог Гастер. — Это максимум твоих способностей?              — Да. Если я не потеряю решительность и не сдамся, то смогу вернуться. Если потеряю, то после смерти моё место займёт Серая, которая является моей неудачной версией сохранения. Серая продолжит восстанавливать Справедливость тёмными путями, а я сохранять Решимость дальше, но моя цель общего плана, что слабее личной мотивации. Однако на данный момент мне удалось сохранить только душу Желтого цвета от влияния незримой угрозы. Справедливость в душе Лабурнума не погаснет. Он хозяин бара в городе. Я помогла ему однажды, дав понять, что он верно использует силу своей души.              — Ты знаешь, в чем заключаются особенности других по цвету душ?              — Конечно, — перехватив его ладони на столе, сказала она с хитрой улыбкой, рассеявшей хмурость и печаль в выражении её лица. — Но я за обмен информацией. Настала твоя очередь давать мне ответы.              — Что ты хочешь знать? То, что моя душа всегда была белого цвета? То, что я учёный? Мне нравится заниматься наукой. Мне хочется вносить вклад в сей мир. У меня есть брат… и одна очень невменяемая особа.              — Так, я тебе понравилась?              — В некоторой степени… — ответил Гастер, испытывая болезненные уколы неудобства от подобного вопроса, что редко делало его заложником собственных эмоций со стихшим голосом и комом в горле. И на этот раз ощущение не одержало сокрушительной победы: Гастер совладал с собой.              — А что угнетает тебя, Дингс? —спросила Ли с загадочной, издевательской ухмылкой, чьей нежной язвительности хотелось подчиняться с ответной добродушной хитростью. — Дингс, верно? Я запомнила. Ещё у водопада твой друг помог мне угадать, сказав ответ.              Гастер сделал паузу, поняв, что запоминать информацию этот человек способен.              — Да, верно, но это тебе не поможет. Да и разве я похож на угнетенного? Или ты говоришь про себя?              — Ты похож на кого-то, кого с давних пор что-то неустанно гнетёт, — Ли задумчиво подпёрла подбородок рукой, поставив локти на стол, явно довольная тем, что сейчас настал её черёд обсуждения граней его личности. — Ты спасаешь незнакомую девушку, показываешь беспечное доверие и, вместе с тем, равнодушие. Исцеляешь душу, по сути, врагу в войне. А потом, как ни в чем не бывало, с той же поразительной лёгкостью мы завтракаем у тебя на кухне, после того, как провели ночь вместе. И даже имя незнакомки тебя нисколько не интересует. Звучит немного двусмысленно, не находишь? — девушка подозрительно сощурилась, не переставая улыбаться. — Однако это ни в коем разе не характеризует тебя как идиота.              — Безусловно, есть вещи, такие как эмоции и чувства с их преувеличенной значимостью, что я решительно перечеркиваю, превознося разум в качестве единственно верного средства гармоничного существования. Ты подтверждаешь мою теорию. Эмоции и чувства тебе очень мешают думать.              — Значит, моя победа будет представлять еще большую ценность? У тебя на лице лежит отпечаток интеллекта. А это очень заводит.              Гастер скрестил руки на груди, откинулся на спинку сиденья и ухмыльнулся, покачав головой из стороны в стороны.              — Откуда у тебя этот шрам на лице? —поинтересовалась Ли, проведя ладонью по правой стороне своего лица.              — Последствие преувеличения значимости чувств. Один человек не счёл моё милосердие уместным, но теперь он ничего никогда не сочтёт в этом времени, если тебе интересно. Ты исключение из этого списка, но это не делает тебя особенной в том смысле, которого ты ожидаешь.              — Хм, я всё равно верю: в то, что у меня есть шанс. Можно провести занимательную аналогию с процессами на стадии молодой Вселенной, состоящей из равномерно распределённого разреженного газа, — заговорила Ли, глядя на Дингса с неким нетерпением и жадностью, увлечённая темой беседы. — Допустим, все твои чувства расположены в изначально нерушимом строгом порядке на равных расстояниях друг от друга, а вместо гравитации на них воздействует твоя упрямая воля. Сила уравновешена, чувства абсолютно неподвижны, и ничего в таких условиях, к твоему невыразимому счастью, не может произойти: царит удивительное, даже мертвенное спокойствие, поддерживается порядок, и ты необычайно этим доволен. Ты находишь данное состояние совершенным, однако не разочаруешься, если я скажу давно доказанную истину: совершенства не существует. И поэтому молодая Вселенная стала претерпевать ничтожные, но нарушения прежней гармонии, и её равномерная материя под действием гравитации перестала быть образцом призрачного совершенства, она уплотнялась, стягивалась, подготавливая плодородный материал для роста звёзд и галактик. Так Вселенная приступила к постепенному строительству всего, что мы видим теперь, всему, что мы есть. Но… Возвращаясь к теме твоих чувств, нетрудно заметить, что неизбежные нарушения порядка приведут к формированию чего-либо нового, неизведанного, едва ли управляемого.              — Хочешь приравнять меня к безжизненному облаку газа? — приподняв изумлённо брови, вопросил Гастер, на самую незначительную долю заворожённый рассказом о звёздах.              — Нет, твоя природа слишком таинственна, чтобы я называла тебя чем-то мне прекрасно известным от отца.              В тот момент Дингс понял, насколько поворот разговора переменил её подавленное настроение, преобразил омрачённые скорбью и тоской черты, словно ничто не грызло ей сердце несколько минут назад. Оставалось догадываться, видел ли он настоящую спасительную перемену или плод умелого притворства, обмана. Нет, её искренность неоспорима. Правдивая ложь — слишком сложный для неё приём.              — Я лишь образно намекаю, что узда, в какой ты уверенно держишь эмоции, однажды порвётся под влиянием силы, ранее всецело подвластной тебе, — Лодочница любила играть словами. — Подобно гравитации, вскипевшей в пылу изменений, сила воли получит простор для действий, станет придавать значение отдельным чувствам, будет уплотнять их для расцвета более сложного, устойчивого чувства. Ты, сам того не ведая, направишь её по новому руслу. Изменятся обстоятельства — и сила, защищавшая тебя, превратится в оружие иного характера и направления.              — А я думал, что складывать слова в длинные предложения вообще не твоё.              — Неужели? Неужели моя сильная независимая и ироничная натура была расценена, как..? — девушка замялась, подбирая самое приемлемое для себя сравнение. — «Придурковатость»?              Ли с успехом изобразила непонимание, прищурившись и слегка нахмурившись, но потом снова её лицо украсила хитрая улыбка.              — А я думаю, что тебе самому не нравится тот образ, в котором ты скован. Ты когда-нибудь влюблялся?              — Попытайся самостоятельно найти ответ. У тебя есть все подсказки, а вот времени не так много…              Но Ли, улыбнувшись с неким непонятным сожалением, вновь замолчала. Покачав стаканом в воздухе, она не проронила больше ни слова, наблюдая как солнечные лучики сверкают в стекле посуды.              Внезапно раздался стук в дверь, и двое собеседников заметно напряглись.              — Кто это?              — Я думаю, это Скрипт, — ответил Дингс, вставая со стула. — Сиди тихо. Я разберусь.              — А у него есть ключ?              Но доктор Гастер вышел из кухни, плотно закрыв дверь.              Своим визитом Скрипт поставил Дингса перед выбором: выложить правду о женщине, осквернившей королевство монстров своим присутствием, или начать лгать в надежде, что мисс Решимость охотно поддержит тишину в закрытой комнате. Делаем ставки на второе. Ведь там есть печеньки, которые могли на время занять человека.              Чтобы не вызывать подозрения, Гастер открыл брату дверь, не дожидаясь, когда последний воспользуется ключом. Скрипт застыл и даже не сразу заметил очевидных изменений.Он в это время пытался отряхнуть свой белый халат от неизвестно откуда взявшихся пятен грязи.              — Что случилось?              — А? — откликнулся Первый, подняв голову на звук. — А, да ничего страшного. Просто не разошлись с Клавзом на тесной лестнице. Не понимаю, что он там вообще забыл, но я споткнулся об его хвост. Надеюсь, он всё-таки спокойно спустился, учитывая его комплекцию. Не скрою, иногда меня пугает его поведение…              Наконец, Скрипт зашёл в помещение, не подозревая ничего неладного, а Дингс снова мельком глянул на дверь, ведущую на кухню.              — Я зашёл на секунду. Мне нужна твоя подпись в одном документе и та таблица с новыми данными за дневной период, когда мы пересчитали более эффективное использование ресурсов, — растерянно говорит Скрипт. — Ты же закончил её?              Гастер коротко кивнул и направился к шкафу с книгами, желая всё же оттянуть встречу и скорее решить поставленные задачи. Дингс говорил, что достаточно властвовал над чувствами, чтобы исключить убытки от их воздействия, но эта женщина будто отметала прочь эту власть и принуждала ощущать весь тот ущерб, какой беспощадно наносили копившееся неудобство и раздражение, но на кухне было тихо, несмотря на то, что их с братом разговор наверняка был слышен.              — Кстати, на какой стадии твоё открытие? Ты обещал поведать мне.              — Пока что… ещё не всё готово, но дело сдвинулось с мёртвой точки.              Пока Дингс искал необходимое, Скрипт всё ещё пытался механически избавиться от пятен, но, видимо, просто отряхнуть ткань оказалось недостаточно. Вздохнув, он решил воспользоваться водой, потому как не желал возвращаться обратно в лабораторию с подобным внешним видом.              — Подожди, Скрипт, туда нель…              И одна маленькая неловкость Клавза, запускает новый сюжет, ведущий на кухню. Была ли это случайность? Определённо нет.              «Места заняты. Свет приглушен. Действо завертелось»              — Пардон? — спросил женский голос, перед тем как дверь резко захлопнулась, а Первый судорожно подпер ее собственной спиной.              — Дингс, у нас проблемы!              Своим изумленным молчанием Скрипт выражал общую тревогу и панику от увиденного на кухне.              — Успокойся. Это часть моего эксперимента, про который я говорил.              — Человек?! Ты шутишь? Ты привёл человека!              — Да.              — Зачем ты это сделал? Ты понимаешь, какую беду на нас навлёк? Кто-то ещё знает? А если король узнает? О, горе…              Терзаемый мукой от паники и страха, Первый был способен только спрашивать, и с каждым вопросом в нем росло негодование.              — Просто позволь мне доказать, что ты преувеличиваешь масштабы проблемы, — убеждал брата Гастер и коснулся ручки двери. — Она совершенно безобидна.              — Она?              Дингс вернулся на кухню. Скрипт с опаской выглянул из дверного проёма, борясь с чувством прийти на помощь и собственным самосохранением. Первый давно не видел так близко человека.              Виновница смятения никак не выдавала желания внести хаос в чужие мысли. Ли спряталась под стол, облокотившись об стенку. Гастеру пришлось сесть на корточки, чтобы увидеть ее, трусливо поджавшую колени.              — Он меня убьёт? — прошептала она, и Дингс высмотрел безобидную ярость в её глазах, отчаянную решимость, навеянную воспоминаниями, когда ей действительно приходилось прятаться под стол от угрозы. — Я не сохранилась. Я не хочу возвращаться в тот кусочек времени…              Дингс удивлённо взглянул на неё. Мышцы её лица окаменели от попытки сохранить спокойствие и непроницательность, однако ощутимое недовольство и не тихая паника Скрипта ввели Решимость в сомнение. Гастеру требовалось срочно вернуть ход событий в спокойное русло.              — Скрипт, познакомься, — начал Дингс как можно дружелюбнее, чтобы не пугать двух своих гостей. —Девушка, которая способна возвращаться после смерти и которая может нам помочь выбраться отсюда.              Дингс протянул руку Ли и помог ей выбраться из-под стола.              — А это мой брат Скрипт.              — А он не заберёт мою душу? — шепотом спросила она, и Дингс не переставал удивляться тому, как по-разному ведет себя человек с ним и с другим монстром при первой встрече. — Я не хочу…              — Простите? — столь озадаченного Первого Гастеру давно не приходилось видеть. В его глазах он рассмотрел искорки интереса, разожжённого презрением, сквозившим из-за идущей войны между двумя народами. — Возвращаться после смерти?              — Дингс вовсе не шутит, — доверчиво относясь к данной ситуации, Ли повернулась к Скрипту, что с недоумением изучал её и мысленно перебирал любые невероятные причины внезапного появления в кабинете Гастера. — Однако я предпочитаю объединять весь спектр своих способностей в одно простое и ёмкое слово — дар.              — Рад знакомству… мисс?              — Ли. Зовите меня так, прошу.              — Хорошо, мисс Ли, — скорее из вежливости произнёс Скрипт, ведь не было оснований для истинной радости: он по-прежнему желал объяснений. — Но, боюсь, вы меня только запутали… Хотите сказать, вы действительно обладаете подобным… Могуществом?              — О, что вы, никакое это не могущество, а небольшое отклонение от обыденного представления о человеческих возможностях, чьи границы весьма размыты.              Ли улыбнулась. Дингс неожиданно понял насколько её поведение сейчас… нормально? Ему даже не приходилось вмешиваться в разговор. Человек показывал себя с наилучшей стороны.              — Либо вы оба надо мной смеётесь, либо… — начал Скрипт, и Дингс заметил, что он, обуреваемый сомнениями, невольно поддавался дружелюбному влиянию гостьи и готов был поверить, хоть и вера эта ему не приходилась по сердцу. — Но разве такое возможно? Немыслимо.              — Решайте сами. Я здесь поселилась не для того, чтобы расходовать силы на борьбу со скептиками. Я думала, если бы вы, как и Дингс поверили мне и оценили мои возможности дара, то так стало бы легче работать и проще уживаться. Я не желаю вам зла, хотя вполне могла его ненароком навлечь, но давайте просто пожмём друг другу руки в знак нашего сотрудничества. Так принято в моём обществе.              Человек сам протянул руку монстру. Дингс пока не понимал, что за игру вдруг начала Решимость, но не видел опасности в простом рукопожатии. Скрипт с неуверенностью ответил.              — Ох, я вернусь в постель, если не возражаете, — Ли нахмурилась и потёрла виски. — Головная боль, чуть усмирённая чаем, меня ужасно мучает. Вы наверняка пришли поговорить с братом, а мне сейчас бесполезно здесь находиться.              Любопытство не взяло верх над тревогой, поэтому Скрипт остался на кухне с Дингсом наедине.              — Ты меня никогда не перестанешь удивлять, Дингс, — озадачено схватившись за лоб, проронил Первый. — Ты действительно не видишь никакой опасности в сотрудничестве с человеком?              — Нет. Она мне уже доказала своими способами, что не намерена лишать меня жизни. А опасность другого характера я всегда смогу предотвратить. Её смерть делает небольшие откаты во времени, которые помогут мне, случись что неладное.               — Мне стоит больше об этом узнать?.., но я не могу остаться. Меня ждут. И не хочется, чтобы при поисках меня, обнаружили здесь человека. Святые звёзды, что творится… неужели мне придётся тебя оставить здесь наедине с человеком?              — Обещаю, я всё поясню немного позднее, и всё будет со мной в порядке, как и прежде. Я просто буду изучать её способности.              — Умеешь успокоить, однако… просто помни, что осталось не так много время для твоего исследования.              

***

             Закрыв дверь за Скриптом, доктор Гастер заметил неимоверное облегчение на душе. Наконец он мог вернуться к своему прерванному расследованию. Как и сказала Ли, она решила прилечь на кушетку. Внезапная усталость девушки вызвала бы подозрение и неожиданно лёгкое волнение за её здоровье, если бы Гастер не догадывался о причине такого поведения.              Решимость неподвижно лежала поверх смятого одеяла, а Дингс сел на самый край постели, упершись ногами в пол и, чуть сгорбившись, отвернулся к приоткрытому окну, разглядывая мутные разводы солнечных лучей.              Слова Скрипта ввели толику сомнений в мысли. Такие большие ставки ради призрачной надежды, что у него получиться разгадать природу решимости, чтобы затем преподнести королю ценное знание. Ведь он мог просто забрать её душу, оставив бессмысленную сущность характера за пределами границ контейнера, где долгое время может существовать человеческая душа. Почему Дингс не воспротивился, почему не отверг шальной каприз, смертельную инъекцию безумства?              — Есть мнение, что через секунду после возникновения Вселенной её температура понизилась, став приблизительно в тысячу раз больше жара в центре Солнца… — тихо заговорила Ли. — Уже через сто секунд температура упала до сотен миллионов градусов, — шёпот приближался, нарастал совсем рядом, бил по воображению и покою, рисуя пляску зарождавшихся атомов, вращение дискообразных галактик. — Так Вселенная, расширяясь и охлаждаясь, ткала бесконечное полотно мира, сплетала нас из ничего… Этот миг — наша первая встреча — был создан миллиарды лет назад…              Девушка положила голову на плечо монстра, вызвав подозрительный взгляд на свою персону. Она поступила очень хитро, притворившись, что ей нехорошо, показывая Скрипту слабую сторону своей физической силы. Теперь Гастер не мог её недооценивать, но этот факт лишь доказал, что не всё так просто с данным человеком.              Ли осторожно провела ладонью по локтю монстра, затем перешла к запястью, погладив костяшки пальцев. Но Гастер совершенно не реагировал на знаки внимания, пребывая в замкнутом круге собственных размышлений. Ли не теряла надежды.              — Рукопожатие отлично акцентирует внимание на одной руке, в то время как оппонент может подойти достаточно близко и забрать всё, что неровно лежит, второй рукой, — рассуждающим тоном констатировал Дингс.              — Мой мир всё же преподал мне некоторые уроки выживания. Я всегда смогу найти выход. Я же обещала помочь тебе выбраться отсюда.              Ослабив узел широкого красного шарфа на талии, она вытянула оттуда спрятанный предмет. В её руках оказался ключ.              — Хочешь солнце вместо лампы? — Доктор Гастер не переставал подозрительно смотреть на предмет в её ладони. Ещё одно доказательство, что её пребывание в его жизни вносило неоспоримый хаос. У человека был ключ всё это время. Дингс знал об этом, но сможет ли он в следующий раз заметить её выходку?              — Остановись здесь, замри, растущая Вселенная, на тонкой грани между временами, не бросай меня сейчас… хочешь взглянуть на точку сохранения вместе со мной?              Тогда Дингс понял, что начал проигрывать данной особе, но всегда же можно начать сначала… с такой-то силой.              — Чудно. Тебя ждёт триста тридцать три ступеньки при спуске.