Стоит отметить, что Эфи, будучи существом доверчивым и восприимчивым к чужим талантам, смог поверить в способность возвращаться к жизни после смерти. При должном усилии, обращении к логике и плодотворном использовании памяти он сполна осознал, откуда Дингс черпал информацию для книги об особенностях человеческих душ. Но вот всё же один факт внушал сомнения, о том ли источнике сейчас идёт речь.
— Какая большая киса, — с нескрываемым восхищением сказала Ли. — Вы, наверное, жуть какой пушистый, да?
Возможно, по этой причине Эфи шокировано замер, выискивая подвох в гостье перед ним. Однако извивающийся волнами хвост говорил о гнетущем волнении.
— Вы меня не понимаете? Мяу, мяу?
— Ясно, — еле выдавил потрясённый Эфи. Выражение его мордашки красноречиво демонстрировало, что не стоит быть настолько безжалостным с неподготовленным разумом в причудливых разъяснениях. — Оно мне угрожает, д-да?
Но Ли не собиралась менять свое поведение, точно предугадывая, что будь она хоть немного серьёзнее, то ещё сильнее ввела бы Эфи в панику своей опасной продуманностью. Девушка продолжала с улыбкой смотреть на кота, и Второй постепенно успокаивался, глядя на это чудо в платье.
Дингс и Скрипт с интересом наблюдали за происходящим, одинаково скрестив руки и делая вид беспристрастных критиков современного театрального искусства. Тактика мисс Решимость в этот раз оказалась проста: хоть она и выставляла себя не с самой умной стороны, но зато доказывала свою безобидность и тем самым уменьшала бдительность собеседника. Затем, по плану, схема усложнится цепочкой логических заключений в предстоящем диалоге. На последнее правда оставалось только надеется.
Взглянув на братьев, Эфи возмутился, случайно решив, будто за его спиной вздумали сплетничать и разбирать каждое неверное действие по обращению с человеком.
— Не стоит воспринимать её так, как мы привыкли думать о людях, — обратился ко Второму Дингс, заметив его легкую обиду. Как выяснилось, только один кот не подозревал, что уже долгое время в стенах замках обитало человеческое создание. — Познакомив вас, я меньше всего желал подвергнуть кого-либо опасности, и поверь здесь куда больше интеллекта, чем кажется. Мы часто играем в шахматы и другие шарады.
Дингс несколько раз провёл рукой по макушке девушки, где как раз находился источник её разумных действий. Приняв комплимент, на какой только способен доктор, она заулыбалась, хитро прищурив глазки. Повторив её эмоции, Гастер продолжил глядеть на девушку в ответ.
Настроенный обороняться, Эфи как-то не сразу понял, что девушка оказалась на две головы его ниже,а её миниатюрное телосложение даже показалось ему отчасти милым. Нет, не в том смысле, что он счёл её красивой или привлекательной. Скорее это было чувство, какое испытываешь к братьям нашим меньшим. Поэтому Второму без труда пересилил страх, чтобы повторить трюк своего друга и погладить человека по его гриве или… меху — что бы то ни было —на голове.
— У человека же есть имя верно? — Эфи замолк в растерянности, не представляя как вести разговор дальше. Это простая мысль заставила Дингса задуматься о том, что ему и без знания полного имени девушки вполне удалось написать аж целую книгу. Она даже не потребовала внести её как автора или удостоить упоминания в работе.
— Верно, — бодро отозвалась Решимость. — Прошу, вкратце зовите меня Ли.
Из угла комнаты шелохнулась тень, которая прежде казалась спящей и совсем незаинтересованной во встрече. И только одно упоминание об имени пробудило в Третьем последователе любопытство.
— Действительно вкратце, — вполне дружелюбной улыбкой отозвался Клавз, подходя ближе и разглядывая Ли с тем же пылким любопытством, с каким обычно смотрят на диковинного зверя. — Да, я больше не мог плести фантазии о загадочной женщине Вингдингса. Рад тебя увидеть, солнышко.
— Я не его женщина, — возразила Решимость, пронзив змееподобного монстра возмущённым взглядом. Она бы ответила мягкой насмешкой и продолжила улыбаться, но что-то пошло не так — Клавз понял, что не ошибся в выборе цепляющих слов. — И не зовите меня так.
Между ними повисла весьма озадачивающая пауза. Эфи растерянно озирался, гадая о причинах столь ясного недовольства, пока эти двое не собирались скрашивать знакомство отголосками привитых в детстве манер ловкого притворства. Её резкость была реакцией на затронутое обстоятельство, какое Клавз поймал в долгом поиске нужных слов, нужной минуты, что облегчила бы сердце и вытащила из горла нечто связное, вразумительное.
— Позвольте, наконец, узнать ваше имя? Думаю, мы заслужили такое скромное откровение. Ведь вы сейчас, несомненно, в ужасе обдумываете, какую бы безобидную версию запечатать в упаковку безупречного обмана, чтобы успокоить меня, погасить интерес, — после недолгого молчания сказал Третий. Любопытство вновь одержало победу, но внезапная обида человека оказалась сильнее, чем переход к ней на «вы». — Есть надежда на то, что вас действительно так зовут?
— А как вы считаете?
— Полагаю, нет. Вы произнесли это имя так, словно оно вам противно.
— Многим не по вкусу их имена, — в защиту бросила девушка.
— И поэтому они выдумывают себе новые, а привычка морщить нос — остаётся, но, если вам угодно, я стану обращаться к вам «мисс Ли».
— Буду признательна, — она неискренне улыбнулась и отвернулась от пронзительного взгляда Третьего. Дингс заметил, как она побледнела. Ли не желала, чтобы её заставляли выскребать из памяти всё без остатка, как под действием сыворотки правды.
— В чём дело? — с подозрением спросил Скрипт у брата, перейдя на шёпот. — Я думал, странные персоны на одной волне и должны поладить, нет?
Гастер лишь покачал головой и поспешил увести поток разговора прочь от выяснения верного ответа, лишив возможности торжествовать или сомневаться обе стороны спора.
Память вздыбилась тяжёлой волной, забилась комом в горле.
Дингс подошёл к Ли, оставаясь за спиной, не давая ей обернуться, превращаясь в подобие живого щита между прошлым и настоящим, пряча шрамы, метки топтавшейся жизни. Он положил обе ладони ей на плечи и заговорил над её ухом свои слова успокоения, и это начало работать. Черты её лица смягчились. Девушка небрежно растёрла лицо напряжёнными ладонями, бледная кожа слегка покраснела. Она умерла слишком давно, и теперь всякая попытка добраться до правды превращалась для неё, как для заблудшего путника, в поиск заветного пути, ведущего к спасению, к землям, где Ли бы заново обрела себя.
— Неужели тебе важно всё знать, Клавз? — Эфи, задумчиво поджав губы, немного помолчал и продолжил: — Я думаю, не стоило. Каждый имеет право на свои секреты.
— Тем более тот, кто сам полон загадок, не может требовать правды, — недовольным тоном пробормотал Скрипт, для которого затевать спор с человеком было на грани опасного. — Я до сих пор не могу предугадать её поведение, поэтому предлагаю сохранять атмосферу мира, чтобы не навлечь неприятности на всех нас.
Клавз печально вздохнул и снова лёг всей своей огромной драконьей тушкой на пол. Скрестив лапы, он положил голову на землю, не обращая внимания на взгляды недовольных коллег — он смотрел вперёд, где находился человек, и совесть его совершенно не мучила.
— Странно, что только девушку возмутили оба моих довода, а вам не понравилось лишь фраза про имя, — повторил Клавз тихо, монотонно, и двое последователей не сразу поняли, что за слова сорвались с его языка, в чём их смысл и был ли он вообще.
Эфи и Скрипт пожали плечами, пока Клавз закрыл глаза, вслушиваясь в повисшую тишину. Но сквозь шорох половиц змей услышал постепенно приближающиеся звуки. Он поднял голову и со всей серьёзностью сказал:
— У нас гости.
Дингс не растерялся. В стенах собственной лаборатории он ориентировался прекрасно. В большой комнате всегда найдётся шкаф, где хранятся халаты. Учёный поспешил спрятать человека там.
Дверь открылась без стука, и в лаборатории оказалась ундина. Её серьёзное лицо не давало ни намёка на попытку завести дружественный разговор. Она тоже была из совета учёных и отлично разбиралась в различных веществах, лекарствах, в том числе и ядах. В перепончатых пальцах рыбка крутила карандаш, кончиком грифеля ведя между строк блокнота в руке.
— Широ, чем можем помочь? — как обычно начал Скрипт, сохраняя роль дипломата в любое время.
— Я удивлена слышать такой вопрос, — невозмутимо ответила ундина, перестав вглядываться в написанный график и опустив руки. — Разве ваш отдел не в курсе, что теперь я являюсь вашим непосредственным руководителем?
Широ знала ответ, но она хотела нарочно упрекнуть, поддеть в душе Дингса отмершие механизмы эмоциональности, но тот думал лишь о девушке в шкафу. Ундина могла найти причины уважать доктора, но это затмевалось прошлыми заслугами и настоящими стремлениями карьериста. Гастер принёс неоценимый вклад в военное время. Однако сейчас люди уже не нападали на гору. Они лишь окружили ее, оставили монстров в ловушке замка. Требовались новые стратегии для победы, а учёный так и остался без плана на уничтожение людей.
Дингс никогда не гнался за повышением, но примириться с мыслью о новом начальнике оказалось труднее, чем предполагалось. Его цели по сей день разнились с целями короля. После встречи с человеком последователи оказались перед нелёгким выбором, осознав, с кем им предстоит бороться на самом деле.
— Вы можете не менять номер комнаты. Работу будем производить здесь, — продолжала Широ, стараясь не упустить ни одной детали. — Уважаемый король Азальхон ищет оружие против человеческого рода, и мой выбор пал на подготовку химической атаки. Выгодное расположение на горе позволит распылить ядовитый газ на близлежащую территорию.
— Но подождите, — не смог сдержать слов Скрипт. — Разве это не загрязнит воздух, почву, а главное — воду, которой мы тоже пользуемся?
— Я не закончила, — как можно мягче ответила Широ, и в этот момент в её эмоциях появились первые нотки волнения. — Я знаю, с какими веществами мы будем вести дело, поэтому создать механизмы для очистки будет несложно.
— И что это изменит? — добавил свою порцию вопросов Дингс. — Мы так и будем находиться в ловушке, но теперь окружённые ядовитым облаком и человеческими трупиками для декора нашей тюрьмы. Этот план просто ужасен.
— Этот план одобрил сам король Азальхон, а если вы не уважаете решение нашего короля, то я очень вам не завидую, мистер, — уверенность ундины начала трещать по швам, и поэтому она кинула козырь: — Умейте признавать собственные ошибки. Вы не смогли оправдать надежды на победу над врагом, так позвольте это сделать другим.
— Вы не с тем врагом настроены бороться. Рано или поздно яд рассеется. Придут новые люди, но они всё так же будут враждебны, потому что дело в другой аномалии, оказывающей негативное воздействие.
— Это лишь ваши догадки, не подкреплëнные доказательствами. Но я обязательно послушаю ваши теории во время рабочей смены. Увидимся завтра.
На этом слове Широ поспешила покинуть лабораторию, не готовая выслушивать или отвечать на возмущения новых подчиненных.
— Мне не нравится это задание, — сказал Эфи, сжав лапы в замочке. — Если людей можно погладить, то мы, думаю, неправильно ведём себя с ними.
Дингс повернулся к шкафу и потянул ручки дверок на себя.
— Ты почему мне не сказал, что тебя уволили из-за меня?! — возмутилась девушка, не стесняясь показывать свои эмоции. — Нельзя было всё так оставлять!
Дверки шкафа предусмотрительно закрылись снова, и девушка хлопнула ладонями по дереву.
— Мы же коллеги, почему ты мне не рассказал!
— Мне бы твою решимость в действиях, — про себя отметил учёный, и продолжил вести переговоры через стенку: — Во-первых, меня не уволили, во-вторых мне всё равно не удалось бы удержать должность, в-третьих без тебя у меня не было бы столько информации на руках.
— Я могла бы сбросить и помочь тебе найти более удачный исход!
— Этого я и боялся, — ответил доктор, прислонившись к поверхности шкафа спиной. — Ты не смогла в прошлый раз сохраниться, а методы сброса «по старинке» не столь надёжны… вдруг ты не вернёшься.
Ответа Гастер не получил, и под любопытные взгляды последователей открыл дверцы шкафа. Ли смотрела на него с искренним недоумением, тронутая последней фразой учёного. Приятно, когда ждут с того света.
— Я могу сохраниться, — нахмурив брови, вдруг произнесла она с некой отвагой, отчётливо звучащей в её голосе. Полная свежих сил и противоречий Ли ощущала решимость, не сдерживая радостной улыбки. Гастер смотрел сквозь видимое и осязаемое, различал притягательное движение мысли, её порядок, гармонию, какую девушка нарушала собственным голосом. — Пойдём?
— Уверена?
— Да!
— А голоса?
— Я сейчас сильнее Серой.
Девушка спрыгнула с полки шкафа, и Дингс взял её за руку и скорей повёл к выходу.
— Тогда быстрее. Твой ход мыслей настолько скоротечен, что нельзя упускать возможности увидеть действие «Точки сохранения», которую ты мне обещаешь показать уже месяц, — быстро проговорил учёный, исчезая со своей спутницей в дверном проходе. — И да, мне нужен твой плащ и шарф.
— Я так вообще без одежды останусь!
— Можешь прикрыться своей скромностью, и проблем не будет.
— У меня её нет!
Под затихающие звуки быстрых шагов и эха слов, исчезающего за щелчком закрытой двери, казалось, что лаборатория, тонущая в голосах, вмиг превратилась в тухлую давящую воду ледяного пруда.
— Ладно, — невозмутимо отозвался Скрипт в повисшей тишине. — Я говорил, что странные персоны на одной воле. Нечему удивляться.
— Опять остаётся лишь плести фантазии, — с наигранными нотками грусти отозвался Клавз сквозь дремоту. — А я ведь обещал себе сегодня этого не делать…
Эфи и Скрипт лишь пожали плечами и разошлись по своим делам.
***
Завершив дорожку препятствий из ступенек и мимо проходящих стражников, они вышли за пределы королевства, и Дингс отпустил её руку.
Ли глубоко вдохнула отрезвляющую свежесть после дождя, будто пытаясь вытравить из себя затхлый запах лабораторной стерильности. Волосы скользили по её бледному лицу, которое совсем ничего не выражало: ни тоски, ни заглотившей её задумчивости, ни торжества. Она смотрела, не отрываясь, на смятую прошлогоднюю траву, сквозь копны которой проглядывали хрупкие бледные ростки, вытянутые наружу щипцами неприветливой холодной погоды.
Это промозглое утро, испещренное отголосками разбуженной жизни, не предвещало беды, а наоборот — всеми хмурыми оттенками рассеянного света оно навевало странную мысль о том, что время застыло, зацепилось за одну из башен замка, напоролось на сухие ветки и не двигалось с места. Застряло здесь в сыром неказистом месте, где серую пыль прибило дождём, а грязь устремило вниз по одинаковым мутным ручьям. Казалось, время раскачивалось и продолжало свой неуловимый сумасшедший бег, только когда Решимость была рядом и могла сохранять пространство, растасканное на части настоящим.
Дингс застыл, прижимая правую руку к груди, словно смыкая края глубокой раны— он так давно не был за стеной, что уже забыл это чувство манящей свободы. Он поправил синий плащ на своих плечах и повязал вокруг шеи красный шарф, высоко задрав края ткани до линии глаз. Затем надел капюшон, окончательно пряча лицо за падающей тенью от накидки.
— Мне холодно, — вдруг сказала девушка. — И я имею право ограбить тебя в ответ.
Гастер ничего не сказал, а лишь отдал девушке своё тёмное пальто. Оно явно было длинновато, но не хотелось тратить время на это.
Молча наблюдая за идущей впереди Ли, Дингс пытался понять, о чём она думала в эти минуты, что звучало в её дурной голове, что стремительно раскраивало сердце. Но она разрушила его догадки, сама озвучив свои мысли:
— Я знаю, от некоторых воспоминаний хочется поскорее избавиться. Забыть как страшный сон. У каждого есть такие раны, которые долго кровоточат, будят по ночам, но тут не стоит паниковать и искать обезболивающие.
Низкое небо с истлевающими серыми облаками обретало бледно-голубой оттенок ближе к горизонту.
— Время подберет лекарство. Для каждого оно разное. Для кого-то — новая любовь, для кого-то — богатство, а для кого-то… хотя бы море. Моим лекарством стало море, которое по иронии судьбы забрало у меня родителей вместе с кораблём в шторм.
Ли посмотрела вдаль, где можно было увидеть гладь воды, о которой она говорила.
— Но я люблю море, и, возможно, всё равно олицетворяю со своей семьёй глубокое синее пространство. Во всех смыслах не представляю свою жизнь без воды. Но ее нужно видеть там, где она нежно касается ног.
Дингс неохотно вспомнил, как сам в первый раз «познакомился» с морем. В глубоком детстве осторожно и чуть испуганно он шёл вдоль берега, около которого с глухим шорохом билась вода. Она скользила к его босым ногам по сырому песку, взбивало пену и разливалось по вмятинам свежих следов, неустанно шевелилось, не умолкая. Уже потом Дингс узнал о воздействии воздушных масс, изменении давления в атмосфере, колебаниях земной поверхности, что раскачивали море, пытались выплеснуть его через край. Но тот день он лишь терзался вопросами, что роились в голове и норовили хлынуть наружу так же, как непрерывно накатывающиеся волны. Дингс спрашивал у отца, почему вода без остановки наползает на берег, тут же отступает и никуда больше не перемещается, словно не решаясь на последний шаг, почему целиком не поднимется из этой громадной чаши и не исторгнется на землю.
Дингс запомнил море, как огромное существо, которое протягивало свои конечности навстречу, и к которому нельзя подходить слишком близко, иначе это оно проглотит тебя. Или же ты просто утонешь без возможности использовать магию под водой. Дингс и по сей день не умел плавать, и, может, поэтому мысли о море не навевали душевную теплоту как девушке.
— Как тебе моя магия? — вдруг спросила Решимость, выведя Гастера из потока нахлынувших воспоминаний.
Они проходили мимо водопада, который являлся лишь частью того, что так обожала Ли. Девушка подхватила с помощью алой энергии пару струек воды, весело улыбаясь своей игре. Вокруг нее образовалось несколько пузырьков, зависших в воздухе.
— Не самая сильная магия, которую я встречал, — скептически ответил Гастер, наблюдая за тем, как человек пытался воздействовать на поток водопада. — Прости, но без способности возвращаться, ты бы не протянула на войне и дня.
— Это просто весело, — с детской наивностью отозвалась Ли, издав смешок. — Попробуй, повтори лучше.
Закатив глаза на всплески её безрассудства, Дингс не смог противостоять вызову и не стал сдерживать улыбки под шарфом. Он создал большие магические сферы из чистой и белой энергии, удивив этим человека. Ли шагнула вперёд к бесцветным облачкам, что переливались в бледных лучах солнца.
— Как красиво, — забвенно произнесла она. — Так выглядит магия у монстров?
Ещё один шаг навстречу, и подол длинного пальто попадает ей под ноги. Потеряв нить равновесия, девушка полетела вперёд, но Дингс успел подхватить неловкую особу на руки. И в этот момент две магии соприкоснулись. Белые облачка растворились в алой энергии воды.
Раздался щелчок, и последовала вспышка.
Тропинка, по которой спускались двое путешественников, оказалась пуста.
***
Всплеск. Звон. Гладь воды сомкнулась.
Глубокое синее море.
