Решимость под номером ноль

      Каждый раз пролистывая свою память, Дингс думал — когда же? Когда всё это началось? Неужели возможно так быстро изменить своё мнение, или же его вселенная давно разрушалась под гнетом неизвестной силы с момента их первой встречи, а он просто не замечал изменений в себе?              Он запомнил её именно такой: смесь неописуемого ума с удивительным безрассудством, покорность и пылкая отвага, страсть и молчание. Такой… незабываемой, невозможной, кромсающей его существование на осколки до, после и без. Такой нужной, черт возьми.              Под водой магия не работала, и, возможно, по этому факту Гастер определил, где сейчас находился. Он понял, что тонет. Он знал, что не умеет плавать, а солнечные лучи всё дальше отдалялись от него, оставаясь там — на поверхности.              Лишь на большой глубине и в шаге от роли утопленника Дингс понял, что не хочет остаться, раствориться в этой одинокой пустоте, где тебя никто не услышит и не найдёт. Он внезапно осознал одну абсурдную вещь. Невольно признался себе, что Ли стала до безумия необходима. Как раньше, так и сейчас. Но он не собирался в порыве безысходности и восхищения сравнивать необходимость в ней с постоянной потребностью в кислороде. Хоть Дингс и пытался, ему совершенно не с чем было сравнить эту женщину без имени, чтобы не ошибиться, попасть в точку, ясно и точно выразить, насколько остро может не хватать даже того, что вызывает раздражение и рвёт нервы.              Сквозь тёмную пелену воды кто-то резко схватил его за руку и отчаянно потянул наверх.              Бесконечное движение тяжёлых волн, движение навстречу, движение прочь — в разные стороны.              Дингс пришёл к выводу, что Ли нужна ему. Он внезапно слишком просто смирился с такой унизительной неизбежностью. Ему показалось, что именно это осознание облегчило душу и помогло скорее оказаться на берегу.              — Дингс? Ты меня слышишь? Дингс?! — её вздрагивающий голос оборвался, и она прижалась к его груди, не обронив ни звука. Девушка отчётливо услышала звуки ударов, которые от незнания анатомии монстров приняла за работу сердца, но на свой ужас она поняла, что он не дышит. — О море, только не это… пожалуйста, не умирай.              Ли нажала ему на грудь, попыталась сделать непрямой массаж сердца. Она вспоминала любые кусочки знаний из множества ее оборвавшихся жизней в надежде, что они помогут его спасти. Утонувший в собственных мыслях и оставшийся на дне бунтующего разума, Дингс не слышал и не реагировал.              Ему показалось, что он умер, когда девушка прижалась своими губами к его рту. Это действие было таким странным, таким новым. Её пальцы очертили линию бровей, коснулись его виска. Вкус оказался горьким и соленым. Вкус решительной магии словно ласкал пепел воспоминаний — останки загубленной жизни. Вкус липкой ненависти: выдуманной, скомканной, но зато такой отрезвляющей — заставил очнуться.              Гастер, раздираемый недоумением, что прожигало внутри его души зияющие дыры, резко открыл глаза. Человек находился слишком близко. Дингс замер в нерешительности, не понимая, что творится с его магией, отчего энергия так дрожит и пульсирует по всему телу. И опасное балансирование на грани помешательства и ясности ума его и влекло, и отталкивало.              Всего на несколько ускользающих минут заискрилась её нежная, счастливая улыбка, а на губах застыли несказанные слова, чью ядовитую сладость он ощутил на самом кончике языка.              — Ты жив, — с облегчением прошептала она, склонившись над ним и закрыв собой небо.— Я так испугалась, что вода заберёт тебя …              Ли тряслась от холода, но продолжала улыбаться сквозь слёзы. Она провела ладонью по его щеке и вновь зажмурилась, коснувшись лбом его лба. Дингс вдруг понял, что ощущает тепло её энергии, отчётливо слышит дразнящий трепет решительной души и не может не смотреть в её сияющие солнечные глаза. Притупленные чувства обострились, пугая его своим существованием. Вскоре дымка чуждого, пугающего блаженства уступила место спасительному дуновению очнувшегося разума.              — Что ты делаешь? — спросил Гастер, грубо схватив девушку за плечи, отдаляя от себя и сохраняя право на личное пространство. — Я же просил тебя не лезть ко мне!              — Ты не дышал, — Ли перестала улыбаться. — Я подумала…              — Ты и "подумала"?! — поддерживая свои слова хаотичными жестами, монстр поднялся на ноги. Он не мог совладать с бушующими эмоциями и его бунтующими стандартами, которые в данный момент трещали по швам. — Не смеши меня!              — Ты мог утонуть, чёрт возьми! — возмутилась Ли, но всё же отползла от него на добрые два шага. — Для неумеющего плавать ты с завидным рвением бросаешься на меня! Это был не поцелуй, я лишь пыталась помочь тебе!              — У монстров нет лёгких. Да, мы нуждаемся в кислороде, но используем его для поддержания магического баланса. Меньше бы читала свои глупые сказки, то знала бы. В книгах я тебя не ограничивал, в отличие от простых правил о соблюдении расстояния между нами, но ты и с этим не справилась, — Гастер сам не сразу осознал, что за странная, немыслимая сила схватила его за язык и заставила бросать столь ядовитые реплики. — Если бы не твои фокусы с магией у водопада, нас бы вообще здесь не было.              — Я не хотела…              — Вечно от тебя одни проблемы.              Она вдруг закрыла глаза и резко затихла. Охваченная дрожью, она стала кашлять и выплёвывать воду. Её грудь тяжело вздымалась, и каждый выдох избавлял тело от крупиц испытываемого кошмара. Чуть успокоившись, с помощью магии она убрала воду с промокших волос и принялась медленно смывать колючий песок с рукавов тёмного пальто.              Дингс спрятал лицо за шарфом и капюшоном плаща. Благо, эти вещи он успел взять у человека до внезапного телепорта в море. Ткань неприятно липла к щекам, но одновременно с этим остужала пыл и прятала нахлынувшую магию, схожую с румянцем у людей. Он выбрался из удушающего плена эмоций, не чувствуя ничего, кроме саднящей боли в душе.              — Теперь мы квиты, — решительно сказала девушка, смело посмотрев в его глаза. — Ты спас меня, я спасла тебя. Ничего большего между нами, верно?              Он промолчал, не способный бросить вызов в ответ.              Хотелось быстрее покинуть это проклятое место, вернуться обратно в уже родные стены башни и дальше проводить своё бессмысленное существование рядом с человеком, заниматься исследованиями и иногда выполнять её глупые просьбы взамен. Он был готов променять свою свободу в обмен на её безопасность. Но хотелось забыть, избавиться от воспоминания, которое заставило взглянуть на девушку как-то иначе.              Гастер осторожно подошёл к Ли. Его искривлённое мелкими волнами отражение возникло рядом с её искажёнными очертаниями, размытыми движением воды. Она отрывисто вдыхала воздух, сжимала кулаки в воде.              Дингс только сейчас заметил, что у Ли осталось мало единиц здоровья. Видимо, столкновение с гладью воды было не из приятных. Мокрая одежда вызывала ужасный дискомфорт, а ветер с моря сильно кусал человека, вызывая дрожь и продолжая кромсать её здоровье холодом. Но она не двигалась с места, забвенно всматриваясь в отражение.              — Нам нужно идти, — сказал Дингс, стремясь вернуться в обычный ритм их повседневных разговоров.— Ещё чуть-чуть и ты совсем замерзнешь, что пагубно отразиться на твоём состоянии в дальнейшем.              — Почему тебя это волнует? — с каким-то особым недоверием спросила Ли и встала на ноги. — Ладно, пойдём. При сохранении моё здоровье восстанавливается. Это так к слову… если тебе важно.              Снова искать «Точку Сохранения», и снова лишь надежды, что после случившегося парящие звёздочки вернутся. Ли уверенно двинулась вперёд по пляжу, минуя коряги и перевёрнутые лодки. Отлив подставил под холодные лучи солнца меловые камни, завитки водорослей и ракушки с ещё теплящейся жизнью за сомкнутыми створками.              Внезапно сквозь шум волн, Дингс различил странный, но ужасно знакомый грохот. Он обернулся и заметил, как вдоль берега скачут две лошади. Если судить по обмундированию, то всадники из числа военных. Плохая новость. Видимо недавняя неприятность вызвала немало шума, оттого нарушителей спокойствия быстро засекли и послали кого-то на разведку.              — Нашла, — заставив Гастера обратить на себя внимание, вдруг произнесла Ли и с нотками нескрываемой иронии продолжила: — Знакомьтесь. Дингс, это Звёздочка Сохранения. Звёздочка, это Дингс. Наконец-то, вы встретились…              Решимость потянулась к золотистым лучам аномалии, которая вспыхнула ещё ярче от прикосновения. Время зафиксировано. Ее здоровье восстановлено.              — Ты в курсе, что нас засекли, — мотнул монстр в сторону приближающихся силуэтов, и Ли кивнула в ответ. — Предпочитаешь просто стоять на месте?              — Конечно! Я же обожаю приносить тебе проблемы, только этим и живу. Забыл?              — Перестань. Сейчас не время для шуток. Ты привыкла пользоваться моим терпением, но оно не вечно.              — Можешь закрыть глаза, если неприятно смотреть на меня, — прищуриваясь вдаль, беззаботно ответила Ли и облокотилась о край разбитого судна, не предпринимая попытки бегства. — Одного из них я, кажется, знаю. Он убил меня однажды. Хочешь, расскажу как, или предпочтешь увидеть сам?              Гастер проигнорировал издевательскую улыбку в свою сторону. Если девушка желает влипнуть в неприятности, не стоит ей отказывать. Но Дингс почувствовал, как чудовищное напряжение по капле отнимает силы, а груз ошибки за начатый им неоправданный конфликт давит всё сильнее.              Ли оказалась права. Неизбежные нарушения порядка привели к формированию нового, неизведанного, едва ли управляемого. Его Вселенная рухнула. Но признать проигрыш было не по силам. Он уже не понимал, где прав, а где виноват.              Гастер смотрел на парящую звёздочку желтого цвета, пытаясь понять и угадать природу её решительной хозяйки, которая сейчас несла за собой патологическую обиду. Жаль, что эти события не получится «сбросить». Она всё равно будет помнить, а он тем более не сможет забыть.              Пытаясь отвлечься, Дингс решил дотронуться до аномалии так же, как это сделала Ли мгновение назад. Он почувствовал тепло, которое резко превратилось в жар. Казалось, протяни он ладонь ещё ближе, то она расплавится как воск от палящих лучей солнца. Не желая калечить руки, Гастер оставил эту затею.              Рядом послышалось ржание лошади. Двое военных остановились напротив девушки, которая лишь скрестила руки. Дингс не понимал, чего она так решительно хочет, зачем столь безрассудно и рискованно желает тратить на них время.              — Идите своей дорогой, — с нескрываемой агрессией крикнула Ли. — Вас никто не звал!              — Смотри, какая мелкая, а сколько шума, — обладатель Храброй души повернулся к своему товарищу. — Что будем делать с ними, Лён?              Упомянутый человек посмотрел на источник звука и по иронии узнал девушку. Тогда в баре он не смог рассмотреть её лицо под плащом, но ему определённо запомнилась её горькая злая улыбка. Несмотря на недружелюбную обстановку их первой встречи, Лён проявил снисходительность и остановил своего напарника жестом, а затем спрыгнул с лошади и сам зашагал на встречу к девушке.              — Лодочница? — спросил он, подходя ближе. — Я давно искал тебя.              Ли сжала кулаки, всем своим видом показывая, что готова к нападению. Снова приблизившись к пику нервного напряжения, она потеряла нить здравого смысла, вонзая ногти в кожу и унимая жалящий гнев. Дингс знал, что её боевые навыки на нуле и шансы на победу стремятся туда же. Но тогда чего она хочет добиться?              Вспомнив её последний вопрос, Гастер понял, что она вовсе не шутила, когда предлагала продемонстрировать свою историю наглядно. Его душа вопреки усилиям воли вырвалась из крепкой власти разума и упрямства и горько сжалась. Она решила совершить глупость, и он всеми силами способствовал этому.              Дингс уже приготовился избавиться от военных, позабыв свою неприязнь к разрушениям чьих-то судеб и про важность нераскрытия своей личности. Увидев монстра, люди могут подумать, что это знак наступления, что чудовища с горы снова разбушевались, и пора уже окончательно добить последних зверушек, прятавшихся в замке на вершине Эботт. Это было бы очень рискованно с его стороны так подставлять свой народ, но он не смог придумать плана лучше. Быстро рассчитав точку захвата души противника, он мог откинуть его с магией куда-нибудь подальше в море, а затем разобраться со вторым. Но на свою удачу Лён разрушил его планы, мирно заговорив с девушкой:              — Я так рад тебя видеть, — с дружелюбной улыбкой произнёс человек с душой Честности и остановился рядом. — Думал, уже никогда найду. Все мне твердили, что пропала, погибла, но я верил, что такую девушку как ты просто так не сломить, верно?              Ли не ответила. Её агрессия сменилась на сомнение. Она уже согласилась с голосом в голове, что это лишь простое липовое издевательство над её доверчивостью, и сценарий менять никто не собирается.              — Ты помнишь меня? — спросил Лён, заметив тень замешательства у своей собеседницы. — Я сидел в баре, выяснял у бармена, где мне найти проводника, и вдруг появляешься ты. Ты ещё сказала, что я убил тебя. Не знаю, может я тебя чем-то обидел. Мне рассказывали, что ты умеешь путать словом, но не страшно. Однако ты как-то узнала, что мне нужны были деньги, и отдала мне свой мешок с монетами. Помнишь?              Лодочница кивнула, черты её лица смягчились, и она с интересом слушала дальше.              — Когда у меня появились деньги, мои дела пошли в гору. Я смог отдать долг, найти постоянную работу и кров. Придя на базу военных, чтобы вернуть нужную сумму, я встретил одного старика, — Синяя душа рассказывал свою историю с явным энтузиазмом. — Забавно получилось, скажу сразу. Я протянул руку с деньгами, как тот, взглянув на мои ладони, поинтересовался, нет ли у меня какого таланта. Я ответил честно, что раньше работал кузнецом, пока мастерская не сгорела. И представляешь, этот старик взял меня к себе в помощники. Так, я стал одним из военных, отвечающим за снаряжение отряда. Правда иногда приходится принимать вахту в лагере или как сейчас нести дежурство по охране территории…, но мы неплохо справляемся, монстров не видать, можешь не бояться.              Дингс усмехнулся. Он успокоился, когда её душа вернулась к равновесию, и удивился, когда она улыбнулась в ответ. Быть может, это подобие смеха над бессмысленной историей. Самая странная и бесполезная улыбка. Иначе, зачем улыбаться этому человеку.              — Впервые кому-то не испортила жизнь, — смущенный, робкий голос. — Могу открывать список хороших дел. Мне нравится такое начало.              — Я к чему клоню… я ведь могу вернуть долг.              — Мне не нужны деньги. Того, что мне не хватает, не продаётся. Выживать я и так научилась.              — Тогда, как я могу тебя отблагодарить? — с печалью в голосе спросил Лён и взглянул на девушку. Если другие люди смогли бы закрыть глаза на её внешний вид, то его честная душа не могла не признать, что ей нужна помощь. Его порядочность не позволяла бросить своего спасителя, который находился в не менее бедственном положением, чем он когда-то. — Ты сейчас занята? Тебе и твоему попутчику ещё долго предстоит идти к пункту назначения?              — Это не мой попутчик. — сказала Ли, строго посмотрев на Дингса. — Моя работа закончена, здесь наши пути расходятся.              — Тогда я могу предложить отдать долг не деньгами, а едой. Твоя одежда промокала, а в лагере сможешь найти новую. И ужин кажется неплохой идеей. Что думаешь?              — Да, я не против.              Какого чёрта она говорит? Что за нелепость? Она блефует?              Теперь, когда опора Дингса дала трещину, он не хотел допустить неконтролируемое размножение вредных чувств, потому пытался сохранить привычную холодность.              Ли зашагала от него, как только Лён пошёл к своему коню. Гастер все равно задумался о том, как безвозвратно утекало время, а он отпускал минуты, терял, тратил на полнейшую чушь, чтобы заверить себя в том, что промелькнувшее чувство было всего лишь ошибкой, и что девушка обманывает его. Всё это служило неплохим поводом для мести за его слова.              Гастеру вдруг стало интересно, насколько хватит её решимости, чтобы поддерживать весь этот цирк. Как скоро она сдаться и ей надоест улыбаться?              Необъяснимая тяга к действию так прорывалась сквозь спокойствие Ли, словно она хотела что-то начать или с чем-то скорее покончить.              Дингс привык спасать чужие жизни и вряд ли когда-либо предполагал, что, его собственное спасение могло иметь столь неожиданные и необычные последствия. Он терялся в тех непроходимых дебрях, какими поросла его твёрдая и холодная душа, заражённая здравостью чистого рассудка и настойчивостью его стандартов по отношению к чувствам. Он терялся, силясь нащупать то живое биение, которое называли душой.              Ли обернулась на полпути, но Дингс не двинулся с места. В какой-то момент в её груди заскребло досадное, болезненное ощущение того, что она была лишней, неуместной, заброшенной в тёмный угол искорёженным обломком использованного инструмента. Она почувствовала себя ненужной. В её глазах читалась грусть, которой она стыдилась. Мисс Ли, к несчастью, сама не подозревала, какой запустила механизм сомнения, замешательства, борьбы; который препятствовал её отчаянным попыткам найти в Дингсе хоть каплю того, что она ему нужна даже после написания книги.              Парализующая верность своим идеалам сменилась банальным осознанием, что Дингс не должен никому ничего доказывать. Он будто открыл глаза, когда рука девушки провела по гриве белой лошади, и монстр внезапно почувствовал, как незнакомая энергия будто отпустила его душу, выпустив из плена. Гастера убеждали сохранить его настойчивость, а он так глупо поддался влиянию хищника. Он сам выбрал название этому явлению, несмотря на то, что ранее Ли называла данную аномалию Серой…              Серая аномалия — частичка решительного естества, что насыщается и покидает, бродит в пространстве, как неприкаянная, а появляется в удобный момент и начинает охоту, находя слабые стороны заблудившейся жизни. Хищник или срастается с поражённой душой, или пожирает её. Превращает живых существ в чудовищ, уничтожает свет и вытаскивает наружу всё самое омерзительное, что таит в себе душа жертвы. Главная цель аномалии — вернуться в материальный мир, но существовать она может только в решительном сердце…              А Дингс своим бездействием позволил хищнику впиться в душу и плоть Ли, просочиться в вены и искромсать сознание, чтобы пересечь границы мира, созданным единственным за все временные линии осознанным «Сбросом». Хищник застрял в измененном прошлом, и никак нельзя допустить того же геноцида, какой и породил Серую.              — Стой.              Одно это слово разрушило мучительное напряжение.              Дингс удивлённо посмотрел на Ли.              — Я никуда не поеду, — продолжила она. — Я не вижу в этом смысла…              Человек с Храброй душой с недовольством посмотрел на своего товарища, намекая, что они и так потратили слишком много времени. Лён не смог противостоять взгляду и взял в руки поводья.              — Тогда ты знаешь, где меня найти. Обращайся, — сказал он напоследок, и его лошадь рванула с места, оставляя за собой брызги песка.              Хищник не сомневался, что Дингс, уязвлённый правдой, вдруг сорвётся с места. Сорвётся, чтобы хоть немного усмирить бурю нахлынувших страхов, когда оцепенение исчезло, и парализованный эмоциональной встряской разум столкнулся с поразительным фактом, который никак не соответствовал действительности.              — Нет-нет! — пытался вразумить её Дингс, но голос прозвучал, как расколотое далёкое эхо. — Это неправда. Я оказался не прав. Я ошибся, слышишь?              Ли вдруг задрожала сильнее и приблизилась вплотную, медленно, по капле лишаясь сил, опустилась на песок. Дингс подхватил её и обнял за плечи так крепко, словно пытался доказать ей, что в этом холодном мире, окутанным пылью, сыростью и смертью, был тот, кто готов освободить её. У этого объятия точно был звук разбитого стекла, перемешанный с всплеском волн. С таким звуком ломались их вселенные …              — Я не вижу смысла, — Ли уткнулась лбом в грудь монстра, стиснула ткань синего плаща и заплакала. — Я не вижу смысла…              — Такого больше не повторится. Только не уходи, не слушай её. Ты нужна мне…              Беззвучное рыдание трясло её хрупкое тело, выцарапывало наружу холодные слёзы, такие же солёные как море, и вынуждало молчать.              Гастер пытался найти нужное слово и изменить ситуацию, но путался в мыслях, лишь крепче прижимая к себе Ли. Он провёл ладонью по спутанным серым волосам девушки, что судорожно дышала, издавала глухие стоны. Дингс посмотрел в сторону разрушенных лодок и потерял дар речи, находя слова совершенно лишними. Здесь правило нечто неописуемое. Он не мог поверить.              «Точка Сохранения» сверкала серыми лучами, и Гастер не смог вспомнить, какого цвета была эта полезная аномалия раньше, но он смог понять, что…              Её вселенная рухнула.