Награда за вмешательство

Глава 29

Трудно общаться с Грейнджер в последнее время, иногда хочется встряхнуть крепко, чтобы она прекратила себя недооценивать. А нельзя, переходный возраст у них, гормональная перестройка, будь она неладна. Мало того что самого корежит, так ещё и ей требуется постоянное внушение. Милое дело с Гарри и с Невиллом: припугнул, пригрозил, наобещал, и пацаны землю роют. Как бороться с воображаемыми комплексами пятнадцатилетней девушки, ума не приложу. Новую тактику осваивали практически до ужина. Гермиона поначалу упиралась, а потом согласилась и внесла несколько дельных предложений по способу передвижения. Сюрприз для противников должен получиться знатный, если мы доработаем наши действия еще и завтра. Моё предложение девушка поддержала или утвердила, не понял, что она подразумевала, сказав: «Правильно, так и поступим». Тренируясь, подумал о том, что англичанка уже достаточно расслабилась, наступает время мести, но я совсем незлопамятный, ни капельки. Наша очередная победа принесла Гермионе новую порцию заслуженной славы в глазах красного факультета. Она фактически в одиночку уложила Терри Бута и Энтони Голдстейна, при этом моя задача заключалась в отвлечении Бута на несколько секунд, отводя от Голдстейна в сторону, подставляясь под заклинание и выбывая из схватки. Я предоставлял Грейнджер возможность устранить своего соперника и добить развернувшегося к ней боком Терри. Зрители увидели мои бестолковые метания по площадке, красоту комбинаций напарницы, сопротивление воронов и труднейшую победу Гермионы Грейнджер. А если учитывать, что перед нами дуэт Лонгботтом — Финниган проиграл Гринграсс — Забини и мы выходим в полуфинал против пары слизеринцев, получилось как нельзя лучше. «Уникальная и неповторимая, несравненная, изумительная надежда Гриффиндора, наша победительница и…» Как её дальше словесно облизывали, я не дослушал. У нас получилось одурачить всех, вот и хорошо, а славу девушка заслужила в этой стае, как никто другой. Затеряться в толпе и покинуть зал несложно, но без помощи МакГонагалл ничего бы не получилось. Замдиректора заметила мою жажду свалить подальше и вывела меня из помещения. И как она догадалась? Хорошо, что перед полуфиналом перерыв на несколько дней, иначе стройку мне вовремя не закончить, а время уже подпирает. Последние относительно теплые октябрьские дни необходимо использовать максимально эффективно для улучшения финансового состояния, разведки леса и достройки дома Хагрида. Чтобы успеть и в лес, и на стройку, вынужден сместить время учебы с Невиллом. Световой день недлинный, и шарахаться в темноте по лесу небезопасно, если для этого нет насущной потребности. Поскорее бы закончились эти дурацкие дуэли, прибыли гости заморские, и снег выпал — в лес уже не сунусь. Займусь учебой, промыванием мозгов Невилла и продолжу дальше пинать рыжего дебила. Мне нужно потерпеть недолго, а как только Поттера объявят участником турнира, его подруга бросится поддерживать парня, и Уизел «поможет», мы с Невиллом тут же нырнем в тень. Моральные терзания Гарри ослепят глаза и разум Грейнджер, предоставив мне таким образом время на перегруппировку, переоценку перспектив развития дальнейшего и подготовку пациентов, в смысле Гарри с Гермионой, для бала. Обработаю Поттера так, что пригласит он свою подругу дней суровых или на следующее же утро после объявления, или в тот же вечер. И увидит он нормальную красивую девушку без мешковатой мантии, в шикарном платье и с обалденной фигуркой. Позже вытрясу из него впечатления и постараюсь объяснить, что он также нравится девушке. Правильный посыл, вложенный в нужный момент, должен принести большую отдачу, чем методичное капание на мозги. С девушкой все выглядит намного сложнее, чем с пацаном, но её желание не навредить другу потребуется как-то перевести в романтическую плоскость. Как такое провернуть? Кроме смутных догадок нет стоящих идей, и нестоящих тоже. Слишком велика вероятность того, что Гермиона превратится для Гарри в смесь старшей сестры с матерью, и пацан попросту может взбунтоваться. Её попытки уберечь, защитить друга приведут к тому, что в глазах окружающих она всегда будет ассоциироваться с драконом на страже принца. В таком деле не обойтись без советов Дафны и её познаний в женской психологии. Плоды досрочной сдачи экзамена посыпались, само собой, на голову почему-то лишь через неделю после события. Последний урок у нас трансфигурация, следующей шла история магии, и кто-то мыслями гулял по лесу или в кровати валялся, смотря какая погода. Ученики, получив домашние задания, (все, кроме Гермионы: она отлично справилась с трансфигурацией на уроке) начали собирать свои вещи. Профессор МакГонагалл подошла к нашему столу. — Мисс Грейнджер, мистер Дискейн, вам необязательно покидать кабинет. — Мы же сдали историю и спокойно пропускаем урок, — попробовал я возразить, предчувствуя западню. — Я извещена о ваших успехах, мистер Дискейн, — профессор обратила свой строгий взгляд на моё жалостливое лицо, — также знаю, что вы хотели уделить больше времени моему предмету. — Кто? Я? Вы меня неправильно поняли, профессор! Это Гермиона хочет учиться, очень хочет, а меня всё устраивает. В мою голень врезался носок туфли соседки, хорошо, что народ не видел, и раздался её голосок. — Профессор, мы остаемся, не обращайте внимания на Джейка, он забыл свои обещания, но вспомнит с моей помощью. — Отлично, мисс Грейнджер, следующий урок у вас двоих снова трансфигурация. Задания получите посложнее, но без начисления баллов: вы получите знания. — Мы согласны, — расписалась и за меня любительница сверхнормативной учёбы. — В таком случае эссе можно не писать, — какую-то поблажку для себя желательно вырвать. — Нет, мистер Дискейн, по итогам нового занятия ваше эссе рискует увеличиться, если не справитесь. Злорадные смешки или моё уязвлённое самолюбие подкинули глюк в мозг, и ответ декана прозвучал для меня похоронной мелодией. Придурок Уизел сладко уснет, а мне снова потеть с этими превращениями? Задумавшись над такой несправедливостью, я тоскливо провожал глазами счастливых людей. Гарри Поттер понимающе постучал меня по плечу и вышел последним из кабинета. Не уверен, показалось, наверное, но даже рыжий посмотрел без ненависти. Обидеться на Гермиону? На себя? Не выход: хотел учиться, вот и нечего из себя страдальца корчить, а то кому-то говорю одно, а сам думаю, как бы поменьше напрягаться. Холодная ладошка Гермионы легла на мои пальцы, стиснула их и замерла. — Не злись, Джейк, ты неплохо справляешься. У тебя обязательно все получится, а я постараюсь помочь, если эссе увеличится. Попробуй обидеться на такую искреннюю заботу, на такой добрый взгляд — нереально и трудновыполнимо для меня. В её глазах еще отсутствует опыт двуличия, очень присущий женскому полу. Накопленное раздражение куда-то исчезло, уступив место спокойствию в душе и глуповатой улыбочке на морде. Умеют девушки управлять нашим братом, ох, как умеют, и сопротивляться такому сложно. Дополнительный урок трансфигурации прошел спокойно благодаря тому, что занимались мы с хаффлпаффцами, настроенными ко мне с Гермионой вполне дружелюбно. Учиться с ними намного комфортнее, психологически удобней, и как следствие — эссе не выросло. Подействовала угроза МакГонагалл, или палочка Гермионы, которую я снова схватил по ошибке, лучше заточена на трансфигурацию, не уверен, но урок дался как-то легче, при этом задание было сложнее, чем на предыдущем уроке. Ничего не понимаю. На обед мы шли в обществе, что было намного воспитаннее, чем гриффиндорские храбрецы. В самом зале Грейнджер устроилась за столом красных, а я занял свое место с барсуками. С ними можно спокойно поесть, не опасаясь, что вспышки гриффиндорской «культурности» и оглушительно жрущего Уизела-шестого отобьют аппетит. Закончив прием пищи, я покинул Большой зал, школу и её окрестности: Запретный лес уже заждался. Полтора дня мой график исследования лесного массива не нарушался. За это время удалось охватить достаточную площадь неизвестных территорий, особенно вокруг интересных руин, скрытых кронами деревьев от обнаружения с воздуха. Английская погода всё испортила и загнала меня в школу воскресным днем после полудня. Мои порывы стереть белые пятна с карты Запретного леса погода отказалась принимать в расчёт. Поскольку нет возможности трудиться, пойду и завалюсь дрыхнуть до ужина, как-никак заслужил упорной работой маленький перерыв. В спальню войти помешал Гарри, вывалившийся оттуда и обеспокоенно выпаливший: — Где тебя черти носят? С Гермионой что-то творится, а тебя хрен найдешь. — Гарри, что за наезды! Ты её лучший друг — расспроси и устрани проблему. — Ничего не получается, она говорит «все нормально», но я же вижу, что ей плохо. — От меня что требуется? Разозлить, развеселить, узнать, пытать… — Джейк, пытать нельзя, а узнать желательно. — Я подразумевал «попытаться узнать». — Наплевать, что ты там подразумевал, лучше помоги выяснить, почему Гермионе больно. Поттер потащил меня за рукав, опасаясь, что я откажусь поработать психоаналитиком или молниеотводом. Девушка и впрямь выглядела подавленной, рассеянной, непохожей на привычную для всех Гермиону Грейнджер. Дежурная ссора с рыжим? Вряд ли, Гарри не втянул бы меня в их внутренние разногласия. Хорек по известной причине также отпадает. Остается… — Привет! Позволяешь портить себе настроение всякой дряни, — усевшись напротив девушки, я сразу перешел в наступление, — этого от тебя и дожидаются. — Никто ничего не портит, и вообще, всё нормально, — тихо ответила девушка, не отрывая глаз от книги. — Слышал, Гарри, никаких поводов для тревоги. У нашей умницы всего лишь обострение эгоизма. Она обязана знать твои неприятности, помогать их устранять, но ты для неё маленький несмышленый ребёнок и ничем взрослой тёте помочь не способен. Пошли отсюда, Гарри, ни хитростью, ни убеждениями мы от неё ничего не добьемся. Наша умница часто оказывается чрезмерно упрямой в своих заблуждениях, особенно когда необходимо впустить постороннего в личное пространство. Эффект от моих слов получился каким-то слабоватым: закрывшаяся книжка и сжимающиеся кулачки Гермионы. Оглядевшись вокруг, она посмотрела на друга, потом на меня и, наклонившись ближе к нам, прошептала: «Не здесь». Забросив книжки, пергаменты в сумку, она направилась в нашу берлогу. Мы молчаливо поплелись за девушкой, ожидая конкретного разговора без ненужных свидетелей. В спальне никого кроме нас троих не наблюдалось, и Гермиона присела на кровать Гарри, соответственно, мы напротив. — Вот из-за чего мне плохо, — девушка достала раскрытое письмо и протянула Поттеру, — читай в голос, Гарри, я вам доверяю. Культурный перевод письма Молли Уизли: «Девочка, не догадывалась, что ты такая легкомысленная особа и посмеешь обидеть нашего обожаемого Гарри Поттера. Как некрасиво и низко ты поступила, немедленно попроси прощения. Докажи всем, что это неправда, и я, может быть, прощу тебя, маленькую дурочку». — Письмо первое или?.. — уточнить кое-что необходимо для лучшего понимания происходящего. — Нет, это уже второе послание. Первое получила сразу же после грязных домыслов в статье Скиттер. Ответ Гермионы развеял туман над ситуацией для меня, но не для неё и не для Гарри. Вот с пацана и нужно начинать лечение навязанного комплекса «она друг и ничего большего», а лучше всего рискнуть и попробовать подтолкнуть их друг к другу. — Гермиона, Гарри, ваши личные отношения не должны волновать посторонних, запомните навсегда. Дружите вы, встречаетесь вы, любите ли вы друг друга — это исключительно ваше личное дело. Наглым образом указывать, что вы обязаны чувствовать, никто не имеет никакого права, даже из самых лучших побуждений. — Джейк, мы же только друзья, а не… — Гарри постеснялся произнести слова «встречаемся» и «любовь». — Повторяю для особо одарённого, Гарри Поттер. Вы никому не должны, не обязаны отчитываться про свои отношения, вы ничего не совершали предосудительного и не совершите такого, чего не делают другие люди. Для любых ваших отношений не требуется позволения, одобрения семейки Уизелов. Сам подумай, Гермиона не напоила Амортенцией тебя, Гарри, не пришла с требованием немедленной женитьбы или помолвки утром после вашей совместной пьянки, в момент, когда ты не способен ничего вспомнить. Всё её преступление — помощь настоящему, но ленивому другу в учебе. Что скажешь, Гарри? А ответить парню или нечего, или трудно выбрать подходящее случаю объяснение. Его подруга снова потянула всё на себя. — Гарри, ты ничего не обязан говорить, письмо прислано лично для меня. Вы так бы и остались в неведении, не надави на меня Дискейн. — Хорошо, — она вынуждает меня прибегнуть к помощи союзников, — в таком случае предлагаю отправить это де… послание человеку, который разбирается в традициях и правилах волшебного мира. Мы можем пропустить что-то важное по незнанию, а кое-кто объяснит нам скрытое. — Ты имеешь в виду… — Гермиона изобразила рукой ползущую змею, — сегодня не удастся. — Сказал слепой «увидим», Гарри, позови Добби, а Гермиона напишет записку сопроводительную. Эльф появился быстрее, чем девушка закончила сочинять, и мы дружно принялись инструктировать ушастого почтальона, как правильно вручать записку Дафне. В ожидании комментария «специалистки» каждый погрузился в собственные мысли. Не догадываюсь, о чем думают кандидаты на Гармонию, но меня немного покусывала совесть. Для их неискушенных сердец мои слова «не должны, не вмешиваться, не указывать, вам решать» слышатся как бескорыстная забота честного человека. А как они отреагируют, если узнают, что я ничем не отличаюсь от рыжей семейки? Я так же манипулирую их мнением, их симпатиями, планирую их жизнь и прикрываюсь убеждением, что поступаю правильно, для их же счастья. Подлость? Обман? Можно называть мои действия как угодно, но бороться против Уизлей только честными методами — заранее проигрышный вариант. Смотреть, как рыжие захапают и Гермиону, и Гарри, ограничиваясь лишь словами «Вы созданы друг для друга»? Меня выслушают раз надцать, а потом начнут воспринимать как одержимого. Нет, господа, ставки очень высоки, и действовать в белых перчатках я не намерен. На бросок комком грязи в их адрес я отвечу селевым потоком. Только бы Гермиона не спутала мои проекты, и все останутся в заслуженных плюсах. Ответ вернулся с поразительной скоростью, не прошло и десяти минут. Прочитав записку к письму, Гермиона закрыла лицо ладонями и откинулась на подушку. «Это послание, — писала Дафна, — фактическое оскорбление тебя как девушки и как волшебницы. За подобное обращение к девушке из чистокровной семьи следует немедленная жалоба в Визенгамот. Мужчине, написавшему такое, грозит вызов на дуэль до смерти, без каких-либо смягчающих обстоятельств от семьи пострадавшей. Женщину признают виновной в нанесении тяжких оскорблений семье пострадавшей и приговаривают к выплате штрафа. Стартовая сумма выплаты начинается от двадцати пяти тысяч, а если деньги отсутствуют — Азкабан, до тех пор, пока не внесут требуемую сумму. Такую семью как У. могут приговорить к продаже дома с землей для компенсационной выплаты. Старые семьи дорожат репутацией своей и собственных детей, поэтому на подобное обращение реагируют жестко и единогласно. В твоём случае ничего сделать нельзя: заявление твоих родителей не примут, или же оно осядет в министерстве с помощью знакомых А. У. Твой друг Г. П. имеет возможность для того, чтобы жалобу рассмотрел Визенгамот, но для этого тебе потребуется с ним обручиться. В таком варианте М. У. ожидает неминуемый позор, а её семейку разорение. Если не пропадет желание, поговорим об этом завтра». Подобного развития событий я не предполагал, отсутствовал похожий опыт. Теперь понятно, почему Гермиона не хочет смотреть на наши морды. Чувствовать себя униженной, оскорблённой, существом низшего сорта и не иметь возможности за себя постоять… Не верит же она, что Гарри предложит ей помолвку? А сам Гарри? Молчит и ждет непонятно чего. — Гермиона, я этого так не оставлю, не волнуйся, что-нибудь придумаю, — слова Поттера удивили и меня и, по-моему, девушку. — Не нужно ничего, Гарри, — спокойно произнесла она и сложила руки на животе, — тебе нельзя ссориться с Уизли, они для тебя как семья. — А ты мой друг, и оскорблять тебя я никому не позволю, — продолжал показывать характер Гарри, посматривая на меня. Моя палочка легла в ладонь, и сонное заклинание поразило лежащую девушку: грязные приемы не для Золотого мальчика. Ожидавший чего-то схожего Гарри лишь обречённо сказал: — Она тебя прибьет первым, а меня вторым, потому что я не отменил чары, — оправдывал себя пацан, секунду назад подтолкнувший меня на «благородный поступок». — Не бойся, сейчас мы напишем ответ Молли, а там хоть трава не расти. И принялись мы сочинять наш ответ. Мои жесткие формулировки не устраивали мягкого Поттера, а его добродушно-сопливые не подходили для меня. В результате недлинных дебатов, десятка крепких слов в адрес Поттера и полсотни испорченных листов сошлись на том, что Молли Уизли совершила большую ошибку, вмешиваясь в личную жизнь беззаветно преданной подруги Гарри, его самого, и обязана принести свои извинения в письменном виде. В противном случае ноги мистера Поттера не будет в Норе-дыре. Пацан попробовал взбрыкнуть от «беззаветно преданной», но быстренько сдулся под вопросом «У тебя еще есть такие девушки-друзья?» Ему хватило, и Молли поймет, как относится парень к Гермионе. Гарри переписал начисто и рванул в совятню, а я занялся, нет, ничем похабным. Месть! Учебник Гермионы, её палочка и плоды моей вендетты не заставят себя долго ждать. Любимую кем-то книжку по трансфигурации постигла участь проводника грозного возмездия. Нужно только нанести трехслойные чары движения, затем приложить страницу к губам девушки, закрепить чары с помощью руны на корешке книги и активировать всё обеими палочками поочередно. По моим расчетам, завтра кто-то должен очень краснеть и пузыриться. Прибежав из совятни, Гарри застал меня мирно лежащим на кровати и спящую подругу на своей подушке. Чтобы девушка не наделала глупостей, мы разыграли двух придурков, не умеющих ничего написать без её чуткого руководства. Получилось нормально, только врать приходилось почему-то мне и выслушивать гневные вопли «Как ты посмел, ты же… да я… гад ты, Дискейн» тоже мне, а Гарри тихонько сидел, улыбаясь хитро, когда Гермиона на него не смотрела. Гроза-Грейнджер бушевала над моею головой несколько минут, но всё же доброе сердце взяло верх над жестоким разумом, и девушка, прочитав наши черновики, рассыпалась в благодарностях, правда, исключительно для Гарри. Наши «многочисленные труды» она забраковала, порвала на мелкие клочки, сунула себе в карман и отказалась участвовать в редактировании, взяв с нас слово ничего не предпринимать без её соизволения высочайшего. Мы согласились, и за несопротивление мои скромные заслуги оценили… амнистией за очередное сонное заклятие. Сам процесс их обнимашек и заверений в самой-самой что ни на есть дружбе — уже достойная награда для меня. Нужно не пропустить момент, когда Гермиона получит извинения Молли. Она поймет, что письмо Гарри все же отправил, и начнет ценить друга за преданность и самостоятельность. Нет, лучше расспрошу Поттера, потому что непредсказуемая девчонка сначала выльет свою злость на меня, и дружку снова достанется самое лучшее. Посчитав воспитательную миссию выполненной, Гермиона предложила всем вернуться в гостиную, чтобы не вызывать кривотолков. Никто не рискнул возразить, но я выходил из комнаты, насвистывая мотив французского гимна. На вопросительный взгляд Гарри блеснул знанием иностранного языка: «Вив ля рэволюсьон, вив ля либертэ, а бас лятирание», больше не знаю. Скрытый смысл достиг его сознания после английской фразы «Да здравствует революция, да здравствует свобода, долой тиранию». Последовав моему примеру, Гарри скрестил руки за спиной, и мы спускались по лестнице как двое заключенных под конвоем. Заняться нечем, вот и развлекаюсь, дразня серьезную девочку. Очень вовремя освободился стол, и мы вернулись на исходную позицию. Девушка уткнулась в книгу, слава Богу, не в учебник трансфигурации, Гарри занялся эссе, а кто-то заслуженно почивал на лаврах. Подельник и объект розыгрыша не трогали меня до ужина, но после него Гермиона пожелала обсудить уровень подготовки наших противников по полуфиналу, и моё мнение, что это обговаривается наедине, её совершенно не заинтересовало. Что она пытается показать таким образом? Свою власть надо мной? Несмешно и наивно. Игра на публику? Ближе к истине и похоже на женское понимание равноправия. Разговор начался с темы знания заклинаний и перешел на личности. — Ты можешь учиться лучше, Джейк, по Чарам у тебя всё отлично, — малолетняя воспитательница принялась учить меня жизни, — твои лучшие знания помогут нам победить. — Сейчас не требуется форсировать обучение, и мои знания несильно уступают твоим по многим предметам, — я отвечал, оглядываясь по сторонам. — Кто-то очень льстит себе, — пренебрежительно фыркнула Гермиона, — ты отстаешь от меня во всём, а про трансфигурацию и говорить нечего. Ах ты, мелочь английская! Меня, человека, продравшегося через сопротивление материалов, защитившего диплом на «Отлично», выучившего «Правила и нормы ядерной и радиационной безопасности», умеющего ставить «Windows» самостоятельно, какая-то тинэйджерка принимает за слабака? Всё, девочка, ты допрыгалась! — Мне кажется, Гермиона, что это ты льстишь себе и отказываешься признавать, что я ничем тебе не уступаю. В Чарах, Защите, Рунах ты слабее меня, а в твоей любимой трансфигурации я спокойно тебя превзойду. — Что ты говоришь? — скептическая улыбка Гермионы как-то настораживала, — и как докажешь свою болтовню? — Ближайшая контрольная у МакГонагалл, и профессор оценит, кто из нас лучше. Скептицизм на ее лице сменился торжеством, объясняя степень моей дурости. Так бездарно поддаться элементарной игре на самолюбие получается только у меня. Дальше последует вызов, от которого не откажешься, и выдвижение неприемлемого условия. Зачем ей это делать? Чего она добивается таким образом? — Джейк, ты готов заключить со мной пари? — подтвердила мои опасения интриганка. По закону подлости школьники уже собрались вокруг нас, и договориться без ущерба для себя не удастся. Не поймут моего отступления люди, подавай им развлечения любой ценой. Обречённо кивнув головой, я выдохнул: — Готов. — Классно! — сразу же начала вешать мне петлю на шею Гермиона, — мое условие: в день моей победы ты миришься с моим другом Рональдом Уизли, и больше никакой вражды между вами никто не увидит и не услышит. Ваши глупости уже всем надоели. Коварнейшая особа поднялась с кресла и протянула свою маленькую ладошку, ожидая, что я соглашусь с приговором. Народ довольно ухмылялся, наслаждаясь моим заранее проигрышным положением. Ни для кого в школе не являлось тайной, что Уизел мой заклятый враг и боевые действия между нами ведутся постоянно в различных формах. Загнав меня в ловушку, девушка помогала рыжему ничтожеству и одновременно показывала свое превосходство, при этом выглядела в глазах толпы миротворцем, усмирившим кровожадного Дискейна. Что-то сомневаюсь я в своем выигрыше, по правде, никак не выиграю. Поэтому остается только сыграть по предложенному сценарию и надолго стереть эту довольную усмешку с её личика. Не получается победить? Херня! Отравлю ей вкус победы своим условием, таким же неприемлемым. — Передумать не хочешь? — я начал давить уже своей хитрой рожей на психику девушки. — Нет, не дождешься! Слушаю твое условие, — Гермиона нетерпеливо размахивала протянутой рукой. — Условие очень непростое, — моя ладонь сжала её пальцы, — после моей победы ты, Гермиона Грейнджер, в Большом зале перед присутствующими там учениками и преподавателями… меня… поцелуешь по-взрослому в течение двух минут. Глазки у девушки превратились в два огромных озера непонимания, смешанного с недоверием и страхом. Предупреждал же тебя, так нет, захотела поиграть во взрослую. Играй на здоровье, теперь каждый день тебе напомнят о споре, и тогда посмотрим, как ты будешь готовиться к занятиям под непрекращающимся градом вопросов. Раздавшиеся голоса «Целоваться с Грейнджер… дурак… нашел с кем… держите меня, сейчас лопну» накладывались на смешки школьников, вызывая на лице Гермионы плохо сдерживаемое выражение отчаяния. Раздражение на интриганку исчезло под давлением совести и хрен знает, чего вообще. Втянул девушку в некрасивую историю, вот и вытаскивай теперь. — Гермиона, пойдем отсюда, — потянул я девушку за так и не отпущенные пальцы. Не поднимая глаз, она спокойно пошла рядом со мной к выходу. Портрет Толстой дамы отсек звуки идиотского смеха гриффиндорцев, и учащённое дыхание Гермионы свидетельствовало: девушка готова развести сырость. — Не вздумай расплакаться здесь и сейчас, кто-то из «доброжелателей» обязательно выйдет. Продержись немножко, и мы выйдем из школы, а там никто ничего не услышит. Вывести девушку из школы нетрудно, а как вывести из психологической ямы? Мой платок, вложенный в руку девушки, раз за разом поднимался к её глазам, но она держалась. Не задумываясь, я привел девушку на берег озера. — Наверное, ты не хочешь, чтобы кто-то видел твою слабость, ничего страшного: все люди через такое проходят. Постой здесь, слей лишнюю влагу, а я отойду и никогда не вспомню, что здесь происходило. Пальчики девушки выскользнули из моей ладони, подсказывая, что кому-то следует отвалить. Никто не видел Гермиону плачущей, и мне этого видеть необязательно, поэтому отхожу шагов на двадцать в сторону, оставляя девушку одну. Бросать камешки в воду и ждать — это довольно скучное занятие, но оставлять её в полном одиночестве не хочется, и самому подумать можно спокойно. В моём понимании, утешать девушку, прижимая к своей груди, гладить по волосам и повторять «Не плачь, все будет хорошо» кажется совсем не тем, чего ей самой требуется. Такие люди как Гермиона не показывают свои слезы, не нуждаются в свидетелях собственной слабости, они предпочитают прятаться в дальний угол и только там отпускать эмоции наружу или же молча страдать. А может, я ошибаюсь, поступая с девушкой, как действую сам в аналогичных случаях? Лишний всплеск от брошенного камня, звук шагов на песке указывали, что Гермиона выплакала обиду и снова взяла себя в руки. — Раскаяния не дождешься с моей стороны, и тебе не нужно извиняться, что сказали, то сказали, — произнес я, не глядя в её сторону, — такой сюжет нам не подходит, слишком примитивно. — Возможно, — девушка остановилась рядом и вздохнула. — Гермиона, ты можешь обойтись без этих непонятных женских вздохов и задать вопрос? — Так неинтересно, природа у нас такая, больше располагающая к эмоциям. — Понятно, предпочитаешь, чтобы я ответил на незаданные вопросы самостоятельно? — Нет, такое сложно для каждого человека. Но за твою догадливость я, так уж и быть, озвучу свои мысли. Не получив шпильки за подначку, девушка продолжила: — Меня несильно задел смех, меня несильно беспокоит твоя ненависть к Рональду и не волнуют слухи про… нас. Очень раздражает только один вопрос: «Чем я заслужила такое отношение людей?» Я же никому не отказываю в помощи с учебой, никому не грублю, не распространяю сплетни, не занимаюсь своей внешностью больше требуемого минимума, не делаю ничего такого, что может вызвать в людях гнев, ненависть, зависть, презрение и не понимаю ничего. Стараюсь учиться — заучка, зубрила, люблю читать — книжный червь, уважаю преподавателей — подпевала. Почему-то все мои поступки, действия искажаются и превращаются в очередное клеймо, получаемое от людей, которые сами просят у меня помощи, тут же забывая, как они меня называют и в то же время ожидают решения их проблем. Всё что я знаю, они так же могут выучить, но не хотят, потому что проще получить готовый ответ от Грейнджер, чем рыться в книгах, а в виде признательности сказать: «Ты настоящая ходячая библиотека». Девушка замолчала, запрокинув голову и пристально всматриваясь в звездное небо. Оттуда ответа не придет, сколько бы ни смотрел человек, и рано еще ей искать там спокойствия для сердца. — Тебе сильно завидуют, Гермиона, из-за этого и стараются вывалять в грязи. — Чему завидовать, Джейк, кроме ума у меня больше нет ничего, а тот же ум каждый способен развивать, если не лениться. — Много чему, мисс Скромность, и в первую очередь — твоя дружба с Гарри Поттером, который для тебя простой пацан, а для них… сама догадываешься. Люди завидуют твоему уму, знаниям, доброте, открытости, бескорыстию, всему тому, чего не хватает самим завистникам. Проще всего заклеймить кого-то, чем бороться с собственной ленью, и дешевле по времени выходит, и собственные недостатки прикрываются. Что бы ты себе ни придумывала, а факт зависти установлен. Еще и я усложнил тебе жизнь, не подумав за последствия в полной мере. — Давай прекратим наговаривать на себя, — Гермиона толкнула меня в плечо, — победить ты не сможешь, расплачиваться мне не придется, и твоё нелепое условие забудется. — Какая самоуверенность, — теперь уже мой голос сочился от ехидства, — профессор МакГонагалл установит победителя, и тебе придется выполнить свою часть пари. — Повторяю, Джейк, ты не победишь и никакого поцелуя не получишь. Сам должен понимать: твое условие это полнейшая глупость. — Послушать тебя, и получается, что и поцелуй с тобой — глупость? — Нет… да, не знаю, не уверена… не для меня эти… — Я понял, в чём беда: у тебя не просто заниженная самооценка, Гермиона, у тебя она вообще отсутствует. Вот сколько раз мне повторять, что ты красивая девушка и проблем с парнями у тебя не возникнет? Один раз в день? Сто? Выбрось из головы свой подростковый комплекс «Я некрасивая и никому не нужна, никто не пригласит меня на свидание, никто меня не поцелует, никто не полюбит, не возьмет замуж». Это выглядит сложным, но для такой умницы как ты нет ничего невозможного. Для твоего человека, предназначенного судьбой исключительно для тебя, ты всегда самая-самая лучшая, и свидания с поцелуями, не говоря уже про свадьбу, станут уже для него самой высшей наградой в жизни. В личном плане у тебя не предвидится осложнений, даже не надейся остаться без мужского внимания, ничего у тебя не получится. Восходящую звезду Гермиону Грейнджер увидят очень скоро, а многие парни просто не поверят своим глазам и начнут спрашивать: «Кто эта красавица?» От тебя требуется только не ошибиться в выборе, который может превратить жизнь или в счастливую сказку, или в затяжную пытку «Круциатусом». Кому ты отдашь свое сердце, я не знаю, сейчас еще не знаю и не могу утверждать, что мы с тобой сможем так же спокойно общаться через год или два, три. В жизни происходит часто не так, как нам этого хочется. Понравишься ты парню, и начнет он тебе оказывать знаки внимания, а тебя он ничем не привлечет. Начнут капать на мозг друзья, знакомые: «Классный парень, чего тебе еще нужно, он твое будущее в магическом мире», и парень начнет самодовольно, демонстративно целоваться с другой, не замечая тебя, для того, чтобы показать, как он тебя «любит» и как ты ему «дорога́». Поддашься на уговоры, внушишь себе чувство к человеку, который обязательно продолжит доказывать, что он способен «осчастливить» многих, и твои надежды-планы превратятся в петлю долга перед детьми, внуками. И получишь ты вместо счастливой семьи постоянные упреки, скандалы, измены, обвинения во фригидности, а также полный комплект того, что привнесет в жизнь человек, тебе не подходящий, для тебя не предназначенный. Твоя ошибка приведет к тому, что именно твой человек, от которого ты отказалась по непонятной для себя самой причине, будет рассматривать звезды в полнейшем одиночестве, а обрывок песни «Подолгу смотришь в небо, и тебя никто не ждет» продолжит изматывать его душу отчаянием и желанием побыстрее сдохнуть. Не расценивай мои слова как запугивание или попытку манипуляции твоими симпатиями. Воспринимай сказанное как задачу с подсказкой и спокойно обдумывай свои последующие действия. Устраивает тебя, что парень показывает свои чувства, трахаясь, извини, но по-другому я такой процесс отказываюсь называть, с другой — твой выбор. Не волнует, что первой девушкой для него станет любая доступная, а не ты — твой выбор. По душе парень, так сильно любящий тебя, так стремящийся быть только с тобой, что в любое удобное время устраивается между ног девки, совсем нелюбимой — ты безнадежна. Поверишь в себя, переборешь страх перед одиночеством, не обратишь и сотой доли внимания на дебила, и кошмарная участь тебя минует. Твое искажённое, абсолютно ничем не подтвержденное безголовое отношение к собственной внешности и характеру сейчас — приговор для тебя завтра. Понимаю, что одних слов маловато и ты жаждешь уже сейчас, а лучше вчера, превратиться в красавицу, у ног которой начнут валяться парни. Не сомневайся: это произойдет, если прекратишь считать себя серой мышкой-замухрышкой и спокойно позволишь природе закончить подгонку твоего физического тела к твоему уму, слишком взрослому для девушки-подростка. Пересохшее горло потребовало воды. Я достал фляжку из внутреннего кармана куртки. Подождав, пока я напьюсь, Гермиона спросила: — Кто ты, Джейк Дискейн? Чего? Как это? Я что, снова сотрясал воздух впустую и никакого прогресса не добился? Нет, так дальше нельзя жить, пойду, сдамся в Мунго добровольно и с песней «Кажется, я сошел с ума, кажется, я сошел с ума, какая досада». — Не злись, — английская разрушительница мозга принялась меня тормошить, — не думай, что твои слова пролетели мимо сознания бестолковой девочки. Мой вопрос уже давно напрашивался, и твоя последняя мрачноватая речь подстегнула меня в этом направлении. Как бы тебе проще разложить? Попробую вот так: ты не похож на английского школьника, ты ведешь себя с людьми не как школьник, ты разговариваешь, особенно со мной, строишь фразы не как четырнадцатилетний мальчишка. Ты спокойно рассуждаешь на темы половых отношений, а наши сверстники не свяжут и нескольких слов, не сгорая от стыда. Согласен? Ты платишь в пабе за всех, а так англичане не поступают: каждый платит сам за себя. Не знал? В твоем произношении появляется акцент в случае сильного волнения. Проблема с языком? Мой полет с Гарри, его победы над Темным лордом и василиском… Джейк Дискейн этого не должен знать. Мальчик, которого все знают как Джейка Дискейна, боялся слизеринцев, но сейчас мы наблюдаем чуть ли не дружбу со змеями. Первые два года мальчик Джейк выглядел тихим, незаметным учеником, мягко говоря, сильно отстающим по всем предметам, а сегодня он бросил мне вызов. Как объяснить, что на втором курсе Дискейн назвал меня заучкой и всегда смотрел в мою сторону с презрением? Новый Джейк относится ко мне очень хорошо, иногда потакает капризам, помогает, учит, ведет себя как совершенно другой человек. Не только я, но и некоторые девочки подметили, как ты настолько отличаешься от себя прежнего, что напрашивается нереальное объяснение: Джейка Дискейна подменили, или в него вселился другой человек. Поэтому повторяю вопрос: кто ты? Дай попить и отвечай. Приплыли, в смысле утонули мои проекты незаметного внедрения. Складно все разложила, зараза мелкая, как знал, как чувствовал, что держаться от Грейнджер нужно подальше. И чего теперь отвечать? Рассказать про аварию, травму головы? Все вопросы не закрою. Врать, изгаляться в словоблудии? Не поможет, заноза всё продумала неплохо, до мелочей, и подобный ход, если не разрушит наши нормальные отношения, то доверие точно убьет. Ложь не выход, но и правду выдавать нельзя, поэтому остается только тянуть время. — Поговорим об этом, когда ты научишься Окклюменции и сможешь выработать в своем организме минимальный иммунитет к Веритасеруму. Сам не хочу умножать печали и тебе не позволю брать на себя непосильный груз ответственности. Не бойся, я человек, который всей душой искренне желает тебе и Гарри только самого лучшего в вашей жизни. — Как у тебя получается выкручиваться из моих рук? — Гермиона от досады топнула ногой, — я продумала всё, и никакого выхода для тебя не существовало, кроме откровенного вранья, которое я бы почувствовала, а получилось, что все осталось по-старому и мне еще требуется искать учителя Окклюменции. Гарри Поттера вообще лучше не вспоминать. Не нужно лепить из меня доверчивую дурочку, Джейк, не дразни меня, скажи честно: «Я тебе не доверяю». — Тебе я доверяю больше, чем себе, но подумай вот над чем: в школе самое малое два сильных легилимента, которые считывают мысли школьников, как ты читаешь «Историю Хогвартса», и ещё в наличии пожиратели Смерти, в лапы которых кто-то рискует угодить, спасая задницы друзей. Вопрос: ты готова поставить под удар жизнь человека? Девушка на минуту задумалась и огорченно ответила: — Нет, не готова, а ты… ты невыносимый, вредный, бессердечный и совсем не добрый мальчишка. Я так надеялась прояснить всё, но ты снова меня как-то провел, не понимаю, как, но провел, и мне же ещё и нельзя, не разрешается даже думать на эту тему. Подожди, Джейк, я выучу чёртову окклюменцию, тогда ты за все ответишь, вот увидишь. Ты отвертелся в последний раз, обещаю тебе. — Верю, Гермиона, верю, и в качестве жеста доброй воли скажу, что в отличие от директора, которого заботит всеобщее благо, меня заботит благо твоё и Гарри Поттера. — Как ты не понимаешь, Джейк, благо для всех и для нас хорошо, — девушка поддержала смену предмета разговора. — И почему ты так думаешь? — Потому что «для всех» включает в себя и меня, и Гарри, и тебя. Это же элементарная истина. — Такую истину навязывает вам директор, но забывает уточнить, что благо всех не гарантирует лично твое счастье, и его при необходимости можно принести в жертву. На данном жизненном этапе он испытывает острую потребность в Поттере, а также и в тебе, как Гриффиндор нуждается в твоем уме и славе Гарри. Ты уже не единожды наблюдала и ощутила на себе, как все относятся к вам после победы. Представь отношения людей после завершения вашей миссии для общего блага. — Ты подводишь к мысли, что меня ждут еще большие разочарования в людях? — Гермиона потянула меня за рукав, разворачивая к себе лицом, — что бы я ни сделала, отношение не изменится? — Да, не изменится. Зависть только увеличится, и твои школьные заслуги никого не будут интересовать. Ты помогла всем? Умничка, хорошая девочка, вот тебе орденок, работа непыльная, а дальше не мешай хозяевам жизни строить их мир. Волшебным миром правят чистокровные семьи, и ты для них как нищая эмигрантка из дикой, варварской страны. Какие бы подвиги ты ни совершала, всё равно не войдешь в их круг, потому что там для тебя места нет и в помине. Возможно, твоих внуков признают более-менее равными чистокровным, но при условии, что ты выйдешь замуж за парня из волшебной семьи или полукровку. И здесь все упирается в твой правильный выбор, о котором я тебе столько говорю. — Как же ты достал меня этим выбором, Джейк, ты себе не представляешь. У меня складывается впечатление, что ты уже сейчас точно знаешь, кого я выберу, и всячески отговариваешь меня от такого шага. А ты задумывался над тем, что ты можешь ошибаться? — Я очень хочу ошибиться, но пока что всё катится в преисподнюю. Ты уверенно направляешься в сторону, куда я тебя пропускать не намерен. — И куда же я иду? Не расскажешь? Так уверен в собственной правоте и непогрешимости? — девушка схватила отвороты моей куртки и притянула к себе, — ты ничего не сможешь сделать мне плохого, и ты это обещал. Гермиона отпустила куртку и отвернулась к озеру, дожидаясь ответа с подтверждениями или же просто разозлившись. — Нам нужно возвращаться, — я взял её за руку и мягко потянул в сторону замка, — уже поздно и прохладно, ты можешь заболеть. Она не выдернула ладошку и, молчаливо кивнув, пошла рядом. — Не хочешь услышать мои первоначальные планы в отношении тебя, Гарри, Хогвартса? — непонятный прилив словоблудия накрыл мой разум, вызывая потребность объясниться с этой умной девочкой. Не останавливаясь, она возразила: — Тебе необязательно всё раскрывать, ты не расскажешь полную правду. — Как хочешь, мое дело предложить, твое — отказаться. Задело меня такое открытое недоверие сильно, а оставлять подобное отношение без последствий не рекомендуется. Дернув девушку за руку, я остановил её, повернул к себе и опустился на колено. — Гермиона Джейн Грейнджер, я прошу прощения за нанесенные тебе обиды глупым ребенком Джейком Дискейном. Понимаю, что осадок на твоей душе остался, но постараюсь сделать всё, чтобы исправить причиненный вред. Девушка начала нервничать и крутить головой, озираясь вокруг. — Немедленно встань, Джейк, ты совсем не обязан извиняться и… и… не дай Бог, нас кто-то сейчас увидит — самый нелепый слух нам гарантирован. — Какой к чертям слух! Ты меня не простила, — не поднимаясь, я продолжаю давить на совесть девушки. — Давно простила и забыла, сейчас же вставай, немедленно, пожалуйста, что ты вытворяешь? — Ваша воля, леди Гермиона, закон, во всяком случае, сегодня, — спокойно поднимаюсь, не забывая отряхнуть песок со штанины. — Ты невыносим, Джейк, — улыбаясь непонятно чему, уже Гермиона повела меня за руку, — вытворяешь такое, чего не сделает ни один парень в школе. Неужели тебе наплевать, что подумают про тебя окружающие? — Сто тысяч баллов Гермионе Грейнджер за блестящий вывод. — А моё мнение для тебя что-то значит? — Твоё мнение достаточно весомое, но не настолько сильно, чтобы позволить тебе командовать всем, чем нужно и не нужно. — Отлично, я учту твои слова, наверное, может быть. А теперь можешь посвящать меня в свои «черные» замыслы, и это не команда, а маленькое пожелание девушки. — Господи! Помоги мне с этой хитрющей англичанкой, — прошептав, я обратил свои глаза к небу, — без твоей помощи мне ничего не светит, а в одиночку я ничего не добьюсь. Изложенная мною версия событий разительно отличалась от реальности, и Гермиона время от времени смеялась над вымышленными приключениями незадачливого мальчика. Истории с кошмарными древесными ежами довели девушку до звонкого хохота на грани истерики. Но больше всего ей понравилось моё признание собственной малоумности во время нашей встречи первого сентября. Она очень удивилась тому, что ловушки предназначались хорьку с командой или любому другому школьнику, но никак не ей самой. Под влиянием настроения мы принесли друг другу извинения за неподобающее умным людям поведение. Причину, из-за чего мы сцепились, дружно опустили и не пытались упоминать такую скользкую тему. Смеясь и забавно подшучивая, мы подошли к замку. Посмотрев на часы, Гермиона испугалась вероятности попасться на глаза Филчу или миссис Норрис. Нас настолько поглотили сами собой возникающие темы для разговора, что наступление времени отбоя никто не заметил, но это не означало, что завхоз не выйдет на патрулирование коридоров. Засветить перед девушкой нормальные отношения с Филчем? Не время, да и не хочется просто дойти до башни без приключений.