Глава 33
Сколько дней в неделю я провожу в медицинском крыле? Попробовать переселиться сюда или подумать головой? Самостоятельный подъем в пять утра не способствует бодрости состояния духа, и мысли приходят на ум соответствующие. Я не пессимист, никогда подобной хренью не заморачивался, и моё нерадужное восприятие реальности базируется на твердом убеждении. Почему я обязан всегда улыбаться? Девушка, которой помогал, оказалась непробиваемо преданной рыжему барану. Наши наработки на дуэль она быстренько забыла и захотела всем показать свою силу. Выступила, как Уизли, понадеялась уложить всех одной левой, а напарник и даром не нужен. Она хотя бы понимает, что левой оказалась сама? Куда там, обнять ржавого Ронпеда и выслушивать его дебильные разглагольствования — вот её уровень понимания. Какого хрена я прицепился к этому недоноску? Одним нежеланием видеть их вместе в отдалённом завтра уже трудно отмазаться. Неужели это ревность? Тогда почему я никак не реагирую на её отношения с Гарри? Союз Поттера и Грейнджер не вызывает такой жгучей ненависти, как с Уизелом, а тоска для меня нормальное состояние. Взять другого человека из моего мира и поместить сюда, на моё место, в эту самую школу долбанную. Появится девушка — Поттер попадет ей в руки, появится парень — Грейнджер достанется уже этому счастливчику. Введение постороннего лица в действующий сюжет всегда означает, что семейка Уизелов всё теряет. Если не захватывать себе Гарри или Гермиону, остается третий вариант: соединить их самих и выкинуть планы рыжих на помойку. Как разумно я размышляю! Самому понравилось, а толку от моих размышлений ноль целых и ноль десятых. Создается впечатление, что мир, созданный Ро, держит своих героев в рамках прописанного сюжета. Мои жалкие попытки не допущать, не позволять и т.д. ничего не меняют. Небольшой успех (надеюсь на это) с Гарри стократно перекрывается разрушением отношений с Гермионой. Девочка не просто не желает видеть настоящее лицо Ронпеда, но и всячески демонстрирует свое расположение к нему независимо от того, что он ей высказывает. Малейший намек от рыжего на мою подлость, и девочка обвиняет меня в предательстве. Сколько времени я вбивал в её голову мысли о том, что нужно думать своими мозгами? Достаточно много, и получил за это… трехдневную слепоту. Намечается нездоровая тенденция: чем больше усилий прикладываю, тем хуже мне становится. Чем дальше придётся заплатить за свое упорство? Глазами? Руками? Ногами? Жизнью? Моя травма обернется канонным финалом для всех, кроме Гринграсс. А что я могу сделать? Ничего из дурного книжного арсенала: способностей супер бойца мне и только мне никто не продал, не подарил, не научил за пару месяцев. Вездесущие таинственные силы пожадничали для меня тело высокое, стройное, дворянское, денег зажали. Ни хрена же нет! Сведения об их будущем помогли лишь Астории. Мои подсказки Гарри Поттеру могут оказаться плохой услугой, потому что Гермиона воспримет пацана как мою марионетку, по доброте душевной начнет ставить палки в колеса всем моим начинаниям. Куда ни посмотришь, всюду напрашивается окончательное решение рыжего вопроса. Иные расклады ломаются по не зависящим от меня причинам. Голова от такого невеселого размышления начала побаливать. Проснувшаяся мадам Помфри отметила моё состояние и выдала порцию успокаивающего зелья. Поблагодарив добрую женщину, я покинул практически родное медкрыло. Нормальные люди в это самое время сладко спят, а мне нужно тащиться на площадку перед замком, где ожидает карета до чертовой станции. Вчера после занятий МакГонагалл уболтала меня на сегодняшнюю пытку поездом. Сначала она прочла лекцию, слава Богу, короткую, на тему обращения с волшебной палочкой и моего поведения с напарницей. Ничего не понял, но кивал в нужных местах утвердительно и активно. А дальше меня прижали к стенке: походы в Запретный лес отменяются, занятия с пацанами прекращаются, рукоприкладство ведет прямиком к отчислению, выход за территорию школы на общих основаниях, режим один для всех, сон только в факультетской спальне и много чего «хорошего». Как можно не поддаться таким мягким уговорам? Я не только позволил себя уговорить, нет, я пошел дальше и пообещал вернуться вместе с сопровождающим меня человеком, которого увижу утром перед выездом. Под действием такого заряда бодрости, полученного от декана, я свалил в лес сразу после проигрыша Грейнджер. Пустой разговор с Дафной подходит под определение «сразу». «Доброта» бурлила во мне очень долго: пока не увидел ухмыляющуюся рожу Уизела-шесть. Его харя бесит всегда, но после вчерашнего ужина что-то меня занесло. Набить ему морду — дело святое и необходимое, но врезать просто так, от злости, уже напоминает манию. Еще и Грейнджер принесла нелегкая в неподходящий момент. Кто меня дергал за язык? Промолчи, дурак, уйди куда хотел, так нет, нужно вякнуть: «Ясно, добрая сердцем принцесса спасает дерьмодруга из когтей монстра. Смотреть противно, пойду блевану». Снова лажанулся я по-крупному, и теперь девочка вообразит себе, что полоскать желудок я захотел от самого её присутствия. Доигрался кое-кто до ручки, а какие планы, какие разговоры… Муданец я, настоящий мудак и засранец в одном, похлеще рыжего недоноска! Хагрид приветливо помахал рукой-ручищей и открыл дверцу кареты. Я не заметил, как прошагал от медкрыла до площадки. Заглянув внутрь средства передвижения, никого не увидел. Обещанный конвой, вероятнее всего, получает последние инструкции. Ждать под дождиком? Нет, в карете хотя бы на голову не капает. За тонкой стенкой послышались чьи-то голоса, и спустя несколько секунд в открывшуюся дверь заглянула МакГонагалл. — Мистер Дискейн, надеюсь на ваше благоразумие, доброе утро. — Утро не бывает добрым, профессор, потому что оно утро, и да, всё будет нормально. Ответив по-утреннему, я закрыл глаза и забился в свой угол. Кто меня будет конвоировать? Неважно, не волнует совершенно. Почему-то совесть разбушевалась, и необходимо как-то с ней договориться, а на охранника не обращать внимания. Потому, как просела карета, я понял, что Хагрид едет до станции с нами вместе. Знакомый аромат указывал на кого-то из преподавательниц. Открывать глаза и рассмотреть, кого приставили ко мне, не захотелось, и необходимости в идентификации надзирательницы не ощущалось. Фестралы довезли нас до станции достаточно быстро, как для лошадей, пусть и волшебных. Моя конвоирша сразу покинула карету, а следом Хагрид и меня выпроводил наружу. Задремавшие глазки рассмотрели долбаный Хогвартс-экспресс, маленькую фигурку возле третьего с головы вагона и несколько групп потенциальных пассажиров. — Тебе в третий вагон, — пробасил вместо напутствия лесничий. Куда приказали, туда я и поплелся. Искать профессоршу или не искать? Убегать я не собираюсь, поэтому сама найдет, если боится меня потерять. Ближайшая дверь в купе оказалась открыта, значит, там никого нет и можно первым застолбить место для невыспавшегося тела. В купе уже сидела… Гермиона Грейнджер собственной персоной, а может, я не до конца проснулся и вижу того, кого очень хочется видеть. — А где профессор? — ляпнул первое пришедшее на ум. — Я тебя сопровождаю, — ответила девушка. — Класс! Гермиона, ты со своим воображением… — Это ты про себя вообразил Мерлин знает что, Джейк, — резко оборвала мои извинения теперь уже точно Гермиона. — Мисс Грейнджер, я попытался… — Не старайся упражняться в словоблудии, зайди в купе и молча посиди. Понятно, девочка четко следует инструкции и явно демонстрирует свое «Фэ». Отлично! Чудесно! Я умею играть в такую забаву очень хорошо благодаря учительницам, которых вспоминать на ночь глядя не рекомендуется. Не хочешь даже выслушать? Тогда познакомься с тварью, которую ты так хочешь видеть. — Я перейду в следующее купе и хочу остаться там один, потому что общество окончательно обуизлившегося ребенка меня сильно раздражает. Можете ждать перед барьером на вокзале, а можете не ждать, мне всё равно. Аккуратно прикрыв за собой дверь, я оставил девушку в одиночестве или благородно избавил от созерцания ненавистной ей рожи. Пустующее соседнее купе идеально подошло для принятия горизонтального положения. Не понимаем мы друг друга? И хрен с ним! Муж её пусть ищет понимания, а мне достаточно протянуть до мая девяносто восьмого. Легко шляпе давить на совесть: парочка слов, парочка намеков, и кто-то спекся. Подсказала бы лучше, как достучаться до этой Немезиды, чтобы ей икалось чаще. Поворочавшись энное количество оборотов, я вырубился, но точно не заснул. Мерный перестук колес разбудил, или же это щелкнула входная дверь. Какой бы звук меня ни потревожил, теперь уже неважно: спать перехотелось. Валяться, уткнувшись лбом в стенку купе, познавательно и жутко полезно для расшатанной психики, поэтому нужно подниматься или хотя бы лечь на спину, не забыв открыть глаза. Шелест переворачиваемой страницы прозвучал словно громкий треск ломающегося дерева. Рука дернулась в поисках несуществующей палочки и замерла на полпути. Сам сломал, забыл о содеянном, а теперь рыпаюсь. Усевшись, я пристально рассматривал проносящиеся за окном унылые шотландские пейзажи. Гермиона сидела напротив, читала какую-то книгу, и молчание устраивало обоих, поговорили мы уже достаточно. Нарваться на новую порцию обвинений? Так и произойдет: стоит мне начать извиняться, и девочка снова покажет зубки. Уйти в другое купе? Очень взрослый поступок! И не убегу я никуда, не хватит вагонов на планете, чтобы спрятаться от себя. Предательски буркнул желудок, требуя какой-нибудь пищи и осуждая хозяина за игнорирование его законных потребностей. Продавщица сладостей не наблюдалась, школьники поедут только на Рождество. Похлопав по карманам куртки, я нашёл забытую плитку шоколада и довольно ухмыльнулся: шоколад — эндорфин — хорошо. Девочка тоже ничего не ела и как бы ни злилась, но от половины сладкого продукта не должна отказаться. Плитку ломаем пополам и протягиваем увлеченной читательнице. Она не взяла, ничего не сказала, только выразительно и как-то странно посмотрела на меня. Вот значит как, гордые мы, кушаете только из рук дорогого Рона! А я съем свою половину. Черт, черт, черт! Обижаться на подростка! С моим-то опытом это то же, что обижаться на несмышленого ребёнка. — Гермиона, зачем тебя отправила со мной МакГонагалл? — переступив через собственную гордыню, я рискнул поговорить. — Сопровождать, — однозначно ответила девушка, не отрываясь от книги. — И всё? — Да. — Все же ты ребенок, если не поняла очевидного, — книгу она закрыла, отложила в сторону и сердито сказала: — Попробуй еще раз назвать меня ребенком, и тебе не поздоровится. — Ха! Напугала! Я не боюсь даже древесных извергов, а ре… ладно, девчонки и подавно не испугаюсь. Память у Гермионы отличная, и улыбка, появившаяся на лице, подсказывала, что наши с Гарри раны героические никогда не забудутся. — Ты знаешь, что ты гад… — начала говорить Гермиона. — Негодяй, сволочь, придурок, идиот, — продолжил за неё свою характеристику. — Что? Я не так хотела выразиться. — На правду не обижаются. — Подожди ты со своей правдой, — Гермиона немного привстала, — я хотела сказать, что ты гадкий, вредный мальчишка… и… и ты имеешь полное право называть меня ребенком. Мои слова, сказанные тебе тогда в классе на тренировке, мой поступок с проклятой конфетой, идиотское поведение на дуэли подходят ребенку, но никак не подходят умной девушке, какой я себя мнила. Я не ошибусь, если скажу, что у девушки муки совести. Ребёнок желает выговориться? Полезное дело и для моей души, правда, я уже сам плохо соображаю в происходящем с нами. Откровенность Гермионы требует аналогичной откровенности от меня, но честно рассказать про себя я не смогу, боюсь за последствия для этого самого ребенка. Сказать прямо, что она… Тогда наступит абсолютный хаос, и я уже сам боюсь того, что может случиться. — Мир? — мой вопрос и протянутая рука повисли в воздухе. — Мир, но я же всего не договорила, — девушка настороженно ответила рукопожатием. — Прости, что перебиваю, знаю-знаю: невежливо, некультурно, но тебе не в чем себя винить. Ты поступила, как поступила бы каждая нормальная девушка в подобной ситуации. — Я не каждая, поэтому прошу прощения за всё, что я натворила и наговорила. — И ты меня прости за несдержанность. Давай прекратим эти сериальные страсти с извинениями и спокойно поговорим. — Я только «за», — Гермиона подтвердила свое согласие поднятой рукой а-ля прилежная школьница. — В таком случае я, как бы выразиться точно, должен признаться, предупредить тебя о следующем: все твои неприятности целиком и полностью на моей совести, и нет никакой гарантии того, что подобного не повторится. Моя неистребимая привычка тянуть всё самому часто причиняет боль окружающим людям. Я понимаю, что можно довериться тебе, Гарри, Невиллу, и не могу этого сделать. В меня вбито намертво: никому верить нельзя. Не знаю, поймешь ли ты такой подход, но для меня доверие это полная честность перед человеком. Ничего не стоит сказать, что я доверяю тебе свою жизнь, и всё же это не будет полным доверием. Если один человек доверяет другому, это слепая вера, а если доверие взаимно, это уже высшая форма отношений между людьми. На взаимном доверии строятся отношения дружбы, и как апофеоз всего — отношения, идущие вслед за дружбой. У меня когда-то были друзья, которым я доверял больше, чем себе, но при ближайшем рассмотрении получилось: кто-то подбирался к знакомой девушке с моей помощью, кто-то использовал мой ум для собственной выгоды. Вот так и рухнуло понимание дружбы и прочей дребедени. — А как же Невилл и Гарри? — Я пытаюсь относиться к парням по-дружески, а время расставит точки или запятые. — Дафна и Астория не относятся к категории парней, но с ними ты дружишь. — Сомневаюсь, что это можно назвать дружбой, ближе всего так: девочки хорошие люди, с ними интересно проводить время. — Интересно? — непонятная злость на мой ответ проскочила в глазах девушки. — Да, но с тобой намного интересней, до определенных границ. — А вот здесь ты врешь, Джейк, сам себе и мне в придачу. — Ничего подобного, — смысл обвинения от меня ускользал со скоростью света. — Ох, Джейк, прекрати выкручиваться. Почему ты боишься признаться, что Дафна нравится тебе как девушка? У вас столько совместных секретов, столько общего в поведении, что только незрячий, глухой, маразматик не заметит твоего увлечения слизеринкой. Господи! Это когда-нибудь закончится? Какое увлечение? Что, черт возьми, творится в голове этой особы? Она же сама неровно дышит в сторону рыжего дебила. — Теперь до тебя дошло? — Гермиона победоносно скрестила руки на груди и откинулась на стенку купе. — Ещё как дошло! Приедем в Лондон, и я сразу отправляюсь в Мунго! Поговорив с тобой, я понял, что сошел с ума, рехнулся, слетел с катушек, поехал крышей, — ни слова неправды я не произнёс. — Ах так! По-твоему, я глупый ребёнок? — теперь закричала уже она, — мои слова — это лепет младенца? Конечно, куда мне тягаться с чистокровной волшебницей, красавицей и умницей! Тебе интересно с ней? Да? А поговорив со мной, ты сошел с ума? Ты сам глупый ребенок! Понял? — Понял, — лучше согласиться, иначе в Мунго станем соседями. — Ни черта ты не понял, Джейк, по тебе заметно, что соглашаешься для приличия. Девчонки правильно говорят: все мальчишки идиоты. Гарри думает, что я не замечаю, как он смотрит на Чанг, ты глаз не сводишь с Дафны, и каждый из вас просто боится в этом себе признаться. От тебя я подобного не ожидала, от кого угодно, но только не от тебя. Ну и что с того, что она красивая? Она нормальная девушка, и тебе нечего бояться откровенного разговора. — Ты ничем не уступаешь Гринграсс, — оттащить девушку от совершенно непонятной для меня идеи фикс можно одним способом: перевести внимание на неё саму. — Спасибо, да, я знаю, что ты врешь, но всё равно спасибо. Мне никогда не сравниться с Дафной, и ты это понимаешь не хуже меня. — Гермиона, что с тобой случилось? Я тебе столько дней повторял, что ты не уступаешь Дафне ни внешностью, ни умом. Говорил я такое или не говорил? — И что с того? Говорил, наверное, ты много чего говорил. — Почему же ты снова скатилась на заниженную самооценку? — Никуда я не скатывалась! Правда отражается в зеркале, когда я каждый день в него смотрюсь. — А что ты скажешь по поводу того, что существует человек, который докажет тебе же твоё ненормальное заблуждение. Этому человеку ты поверишь безоговорочно! В мире живет только один человек, который способен что-то доказать Гермионе Грейнджер. И это не папа или мама, не я, не Гарри, не подруги. Девушка долго смотрела в окно, накручивая локон на палец. Сколько бы лет женщине ни было, а любопытство всегда остается, что и подтвердила своим вопросом Гермиона. — Сдаюсь, и кто же этот интересный человек? — Тебе точно нужно узнать? — Да, говори быстрее. — Скажу при условии, что ты выполнишь всё, как я попрошу. — Всё, это как-то подозрительно звучит. — Не бойся, тебе не грозит ничего непристойного. — Ну, Джейк, ты доиграешься, обещаю тебе, но я согласна на твоё условие. — Кто способен переубедить Гермиону Грейнджер? В ошибочности оценки собственной внешности Гермиону убедит только… сама Гермиона Грейнджер. — Что? Ты… Дискейн, ты не сможешь ничего сделать и ни в чём меня не переубедишь. До тебя не доходит, что… Мы подъезжали к Лондону немного уставшими. Девушка убеждала меня, весь мир, а по сути, себя, в том, что она не сможет превратиться в красавицу по собственному желанию. Существуй такая возможность, и подобного разговора не произошло бы. На все полувопросы она сама же отвечала и зачастую противоречила себе. Интересно слушать девушку, которая упорно маскирует собственную надежду нагромождением самообмана. Сказала себе «некрасивая», и другие варианты, по её мнению, нереальны, а всякие мальчишки, возомнившие себя Бог знает кем, ничего не понимают в оценке внешности девушки. Рационализм сражался как настоящий лев с её тайными стремлениями. Монолог девушки не прекращался до момента перехода в не-волшебный мир. На вокзале Гермиона всё же капитулировала перед неизбежным. — Я пообещала и слово свое сдержу, но запомни: с тобой тяжело спорить. — Само собой, тяжело, — не возражаю, я же и слова не произнес. Взяв девушку за руку, я повел её на выход из вокзала. Точного места, подходящего для нужд Гермионы, в моей памяти не хранилось, поэтому такси отвезло нас в центр города. Ничего не понимаю в женской моде? Прическах? Не беда, спросим какую-нибудь молоденькую продавщицу в бутике одежды для подростков. На бал Гермиона пойдет полностью психологически подготовленной и до такого важного события получит преимущество перед остальными девушками. Мы проходили мимо магазинов, бутиков, прочей мужской каторги, а подходящей кандидатуры на роль подсказчицы не наблюдалось. Гермиона уже несколько раз выразительно вздыхала, показывая кому-то, на какие жертвы она пошла. В поле моего зрения попала элегантно одетая женщина лет тридцати, и решение с бутиком перешло в разряд плана «Б». — Леди, извините, пожалуйста, вы не уделите нам несколько минут? — вежливо обращаюсь к женщине, удерживая ладошку Гермионы. — Слушаю вас, молодые люди, — немного недовольно ответила дама. Услышала суть моей просьбы: помочь девушке выглядеть так же красиво, как выглядит сама леди, и недовольство сменилось настоящим участием. — Красоты не бывает много, особенно для девушки, — наставительно произнесла женщина, доставая из своей сумки визитку, — возьмите и направляйтесь по указанному адресу, там помогут вашей девушке, молодой человек. Поблагодарив женщину, я потянул свою Немезиду навстречу красоте. Адрес, указанный на визитке, оказался знакомым. В конце мая бегал я в тех краях от полиции. Ладошка Гермионы пыталась неоднократно освободиться, но моя рука цепко удерживала добычу или жертву. Перед входом в «Салон красоты Адель» девушка всё же взбунтовалась. — Я туда не пойду! Это, — она показала пальчиком на салон, — для всяких… — Расскажу о себе столько правды, сколько не знают МакГонагалл с директором. Несколько мгновений начинающая бунтарка обдумывала перспективы и рассматривала меня, подозрительно прищурив карие глазки. — Это шантаж, подкуп и черт знает что, тебе лучше не обмануть мои мучения, — Гермиона открыла дверь и зашла в салон. В подобные заведения нашего брата невозможно затянуть, казалось, что моё присутствие здесь — это нечто неестественное. Женщина и салон красоты — нормально, а мужчина и салон красоты — гомосятиной отдает. Поглубже спрятав собственные размышления, я терпеливо сидел на диванчике и дожидался результата. Служащая салона, которая уводила Гермиону, подошла ко мне и мягко расспросила по поводу суммы денег для начала работы. На мой вопрос «Тысяча — это мало» она ответила: «От тысячи фунтов мы работаем по элитному разряду. Если вы готовы выложить пять тысяч, вашу девушку обслужат по категории VIP, и туда войдет стоимость одежды». Получив моё согласие на оплату VIP-услуг, вымогательница удалилась. В поездку я захватил с собой на всякий случай шесть тысяч фунтов: капрала проведать, парней навестить, девочек… посмотреть. Появление Гермионы в качестве конвоира спутало все карты, а расценки салона вызвали уже мой горестный вздох. Денег для девушки не жалко, она заслуживает намного большего, но собственного времени ожидания… ничем не компенсирую. Проторчать полдня в автосалоне, оружейном магазине или на стадионе вполне мужское занятие. Сидеть в салоне красоты, ожидая девушку, мне совсем неинтересно: жутко утомляет, прямо в сон клонит. Посетительницы входили, изредка выходили, а Гермиона не появлялась. Убейте меня трижды, но я никак не пойму того, что можно вытворять с девушкой два часа с лишним. А если Гермионе не понравится? Заплатить и убежать? Очень умно! Она же убьет меня медленно и неспешно. Не существует в природе такой девушки, которая простит надругательство над собственной внешностью. Пытка ожиданием затягивалась, и мне с каждой минутой очень сильно начинала нравиться идея с побегом. А что? Никакой трусости, только трезвый расчет и возможность избежать наказания. Плотно задумавшись над тем, как выкрутиться из неблагоприятного положения, я выпал из происходящего в салоне. — Я не очень долго? — голос, задавший вопрос, принадлежал Гермионе. Посмотрев на девушку, я, наверное, ослеп снова. Голос точно её, а вот она… От прежней Гермионы остались только глаза, а всё остальное не имело к ней ни малейшего отношения. Волосы уложены в сложную прическу, на лицо с правой стороны ниспадает кокетка, брови выровнены, ресницы выглядят объемнее, на губах лёгкий след помады. Стоящая передо мной девушка почему-то нервно сжимала скрещённые пальцы на животе. Она-то чего нервничает? У меня язык отнялся, и мозг отрубился от её нового облика. Рассмотреть платье и туфли удалось, а запомнить и описать увиденное не получилось: все внимание приковывали сияющие глаза девушки. — Ох, а… ого… Гермиона, ты настоящая звезда мечты, — лучшего комплимента для неё не существовало. — Спасибо, а я уже нервничать начала, вдруг тебе не понравилось. — Не понравилось? Гермиона, ты меня полностью отключила! Ты и раньше выглядела симпатяшкой, а сейчас… сейчас ты светишься такой естественной красотой, что я серьезно начинаю завидовать твоему потенциальному парню. Ты прекрасна, как недостижимая фантазия, как… У меня слова куда-то пропадают. Ты точно Гермиона? — Еще не разобралась в ощущениях, а ты как думаешь? — Думаешь? Кто? Я? Ты издеваешься? Вещество, называвшееся минуту назад мозгом, сейчас выдает только одну мысль: «Гермиона восхитительно прекрасна». И еще: ты самая красивая девушка во всех видимых и невидимых галактиках и во всех существующих реальностях. Мягкая стеснительная улыбка Гермионы пробудила непреодолимое желание немедленно её поцеловать, и гори всё синим пламенем. Я подходил к ней, как заколдованный, словно утративший способность думать, соображать. Мои руки уже приготовились лечь на её плечи, а глаза девушки все так же манили, обещали и загадочно сверкали. Негромкое покашливание удержало меня от того, в чем я страшно обвинял других. Оплатив услуги салона, я помог Гермионе надеть новое пальто, и мы подошли к зеркалу. Стоять рядом с ней, держать за руку — лучше награды и не придумаешь, а я еще чего-то хотел от высших сил. Ничего мне не светит? Она принадлежит другому? А я чего хотел? Счастья для неё любой ценой. Все еще неопределённо, и сегодня я забуду свои планы, свои знания. Постараюсь вести себя как человек, получивший в руки ожившую сказку. — Джейк, спасибо тебе за всё, — почему-то прошептала Гермиона, склонив голову к моему плечу, — спасибо, что помог победить свой дурацкий комплекс. — Пожалуйста, Ваше высочество. Надеюсь, теперь перестанете отрицать, что с внешностью принцессы недостатка в парнях у вас не предвидится. Могу я надеяться, что ссылки на зеркало как неопровержимый факт остались в прошлом? Туда же необходимо отправить горестные вздохи, страхи, мнение окружающих кретинов обоих полов. Гермиона согласно кивнула и неожиданно поцеловала меня в щеку. Она стояла и наблюдала за моей реакцией, как будто чего-то опасалась, а моё лицо, судя по температуре, пылало не хуже паяльной лампы. Чего стесняться? Нужно взять себя в руки и прекратить обалдело таращиться на девушку. В руки, вернее за руку, меня взяла Гермиона, увлекая за собой на выход из салона. Уличный шум, прохладный ветер, люди, снующие вокруг, позволили мне немного остыть. — Не знаю, как ты, а я проголодалась, — безапелляционно высказала свое мнение идущая рядом красавица. — Я тоже, наверное, пойдем в неплохой ресторанчик. Майские забеги от полиции существенно расширили мои познания центральной части Лондона. До нужного заведения недалеко идти, и мы неспешно продвигались в толпе. — Дискейн, ты вообще охренел! — окликнули меня голосом прошлого. Старые знакомые Марк и Дерек поддерживали с двух сторон Фила у входа в паб. От услышанного окрика моя спутница дернулась и посмотрела на окликнувших парней. Как все не вовремя! Какими бы плохими людьми они не выглядели, но помощь я никогда не забываю. — Привет, парни, не ожидал вас увидеть, — не отпуская руки девушки, я приблизился к бывшим подельникам. Марк выразительно посмотрел на Гермиону и саркастически произнес. — С такой красоткой я тоже хер кого увижу. Погоди, закинем Фила в тачку и побазарим. — Джейк, ты их знаешь? Это твои знакомые или друзья? — испуганно зашептала девушка, пользуясь занятостью парней погрузкой. — Не бойся, мы очень хорошо знакомы, а сейчас постарайся не вмешиваться. Не обижайся, ребята выросли в другом мире, я тебе потом всё объясню. — Познакомишь нас со своей подружкой? — язык у Марка всегда отличался несдержанностью. — Марк, Дерек, моя девушка Гермиона. Гермиона, это Марк, Дерек, в машине Филипп, они мои старые приятели. Девушка кивнула, а парни ухмыльнулись. — Может, вас куда подбросить, видишь, мы на колесах, — предложил Марк, рассматривая девушку. — Марк, засранец ты безголовый, а колеса не горящие? Хочешь, чтобы нас закрыли? — спросил я босса бывшей команды. — Ты за кого нас держишь, братан? Всё в порядке, колеса чистые, и мы честные владельцы. — Нет, риск исключается, ты же видишь, что я не один. Тормознут нас, и что тогда? Один закинутый по самые уши, у кого-то что-то могут надыбать, и девочка будет долго доказывать, что она не при делах. — Мы пустые, — Дерек демонстративно вывернул карманы, — а Фил еще утром зарядился. — Вас же спалят из-за этого торчка, — киваю в сторону машины, — день другой без колес, и он расколется. Закроют вас, парни, если не решить вопрос с Филом. — Мы в курсе, братан, не парься, завтра скинем Фила лепиле, а там посмотрим. — Ладно, парни, нам с девушкой нужно посетить одно заведение, — намекаю бывшим коллегам на присутствующую при разговоре Гермиону. — Ха-ха, мы врубились, — Марк и Дерек попрощались со мной, — ты знаешь, где нас искать, если что-то понадобится. Уже открыв дверку машины, Марк весело спросил: — Чего Бекки сказать? Ты же помнишь девочку с кучей бабла? — Какая Бекки? — я точно ничего не понимал. — Ребекка Фергюсон, придурок, — провокатор откровенно подставлял меня, — богатенькая ципа, норовившая залезть тебе в штаны. — Хук, ты под кайфом? Чё ты лепишь? — Не, я просто прикалываюсь над вами, не забудьте купить резинку, детишки, — выбросив окурок, Марк наконец-то сел в долбаную машину. — Идиот, — высказала свое мнение Гермиона. — Эй, девушка, — почему-то мне потребовалось немедленно оправдаться, — никакой Бекки Фергюсон я не знаю и никогда не знал. Марку просто завидно, что такая красавица стоит рядом со мной, вот он и говорит всякую х… ересь он несет, но я не спорю с тобой: я идиот. И чего это я оправдываюсь? — Нет, не ты идиот, а твой знакомый, — улыбаясь, Гермиона взяла меня под руку. Непредвиденные встречи благополучно меня миновали, и мы спокойно зашли в ресторан. Обрывки культурного обращения с девушкой позволили выполнить положенные действия в нужной последовательности: принять пальто, идти вместе до столика, сначала усадить её на кресло. Ничего сложного, но зачастую мы делаем совсем не так, как положено по этикету. Не успели мы оглядеться, а официантка уже стоит возле нашего столика. Гермиона бегло просмотрела меню и заказала себе труднопроизносимые салаты, картошку с куриным мясом и гранатовый сок. Показать, что я не разбираюсь в английской кухне? Неправда! Я знаю пудинг, стейк, омлет, чай и… попросил повторить блюда, заказанные девушкой. Десерт единодушно (меня не спрашивали) решили выбрать после того, как съедим заказ. — Джейк, о чем ты сейчас думаешь? — послышался классический женский вопрос. — В голове полный хаос, что-то вырвалось из-под контроля. Чувствую себя каждую минуту по-разному, необычно. Хочу сказать много, а мысли предательски путаются. Я стараюсь понять, что же я упустил, чего не принял в расчёт, где ошибся, и самое большее, на что меня хватает — инициатива безвозвратно потеряна. Принесли заказанные блюда, и разговор переносился на более удобное время. Доедая картошку с мясом, я ловил себя на мысли, что необходимо сделать этот день незабываемым для Гермионы. Школа как стояла, так и продолжит стоять, не украдут, уроки выучим, а вот родители не вечные. — Ты что-то задумал, не отпирайся, по глазам вижу, — промокнув губы салфеткой, сказала наблюдательная девочка, — не нужно больше ничего, ты уже сделал невозможное. Все, что от тебя требуется сейчас — выполнить свое обещание. Для начала переведи для меня часть разговора с твоими приятелями. Я думала, что знаю много сленговых словечек, но сегодня кое-чего не поняла. «Тачка» — понятно, а «колёса» — шины? «Закрыть» — как, где, кого? «Закинутые» — куда? «Лепила» — это кто? «Не парься» — не волнуйся? Про «торчка» и «резинку» я поняла, догадалась. — Гермиона, тебе не пригодится подобный лексикон. — Я лучше знаю, что мне пригодится, просвещай наивную девочку. — Легко! «Колеса» не только шины, еще так называют таблетки наркотического действия. «Закрыть» означает попасть под арест, в полицию, в тюрьму. «Закинутый» — человек под кайфом. «Лепила» — доктор, «париться» ты поняла правильно. — Твои приятели настоящие бандиты, наркоманы, и тебя однажды закроют вместе с ними, если ты не одумаешься. Никогда не указывала, кому с кем дружить, но, Джейк, пожалуйста, такая компания до добра не доведёт. Теперь я буду все летние каникулы переживать за тебя, думать: арестовали его или нет? Приедет он в школу, или он уже в тюрьме? Ты просто не понимаешь, как ты… как я уже сейчас напугана. — Ничего не бойся, твои страхи беспочвенны. Поверь, я не собираюсь менять школу на тюрьму. А парней… Без помощи Марка, Дерека и Фила я не попал бы в Хогвартс. Предвосхищая твой вопрос, сразу отвечу: ждать осталось недолго, рассказ никуда не денется. — Не знаю, когда наступит твоё «недолго», но любопытство меня уже душит. В зале заиграли первые аккорды моей любимой песни, как-то странно услышать её здесь, в Англии. Я пригласил Гермиону на танец, и девушка поощрительно улыбнулась. Мы закружились в медленном ритме «Une vie d’amur» в полном одиночестве. Окружающая обстановка начала исчезать, и кроме глаз Гермионы ничего вокруг не существовало. Она слегка улыбалась и не разрывала зрительный контакт. Господи! Лучшая девушка, лучшая песня! Спасибо тебе за такой подарок! Мы танцевали, наверное, минуту, может быть, вечность, время куда-то исчезло или растянулось немыслимым образом. Хотелось смотреть в её сияющие омуты и не выпускать из рук. Мой мир окончательно перевернулся и на навсегда замер в её карих глазах. В моей жизни больше не появится ни одной девушки или женщины, потому что Гермиона Грейнджер — единственная и неповторимая. Она единственная, но не моя, она неповторимая, но для меня недосягаема. Её счастье зовут Гарри Поттер, и это меня немного печалит. Я смотрю в её глаза и думаю: «Счастье заключается не в обладании телом девушки, а в понимании её души. Тело состарится — это необратимо, изменится после родов, бывает, но душа останется такой же. Через двадцать, сорок лет я увижу в ней такую же прекрасную девушку, как и сейчас. Увижу издалека, изредка, но я всё же на тебя посмотрю». Последние слова песни прозвучали, музыка затихла, а мы стояли, замерев, не в силах сбросить очарование момента. Колоссальным усилием воли я убрал руку с талии Гермионы, и ничего не изменилось. Очарование не разрушилось, оно просто спряталось в карих глазах невероятной девушки. Мы вернулись за столик, заказали десерт, снова без меня, и Гермиона начала первой: — Ты сказал, что у тебя в голове хаос, проблема с соображением, ты что-то потерял, что-то ищешь. У меня всё намного хуже, можешь поверить. Я не понимаю или отказываюсь понимать происходящее. Да, я знаю, что также потеряла инициативу, но меня это не пугает, потому что сейчас мне хорошо, как в детстве, когда всё воспринималось беззаботно. В голове крутится нелогичное утверждение, что… — … я в безопасности, там, где должна находиться, — продолжил вместо сбившейся девушки, — я оказалась там, где хотела и где мои мечты сбудутся. — Точно, ты читаешь мои мысли лучше Гарри. Он давно знает меня и часто угадывает по выражению лица, неосознанных жестах, взглядах, о чём я думаю. Ты же не просто озвучил мои мысли, а сформулировал их раньше моего осознания и понимания. Джейк, сегодня ты совершенно на себя не похож. С утра у нас не сложилось, как и первого сентября, но дальше ты как-то резко повзрослел. Я чувствую, вижу, как тебя что-то тревожит постоянно, но сейчас ты смотришь не так, как всегда: говоришь иначе, чаще улыбаешься. В школе ты серьезен, собран и постоянно чем-то занят, ты напряжен как пружина. А сейчас я вижу парня, которого иногда замечала в моменты наших тренировок. Почему ты не можешь быть в школе таким, какой ты здесь и сейчас? Неужели тебе нравится выглядеть злым, мрачным, безразличным? Не верю! Ты же не такой, как про тебя многие говорят и думают! В Хогвартсе с тобой бывает трудно поговорить нормально, ты витаешь в облаках, а сегодня… извини, я сама не понимаю, что говорю. — Не извиняйся, лучше перестань упорядочивать новую информацию и наслаждайся микроканикулами. — Я наслаждаюсь, правда! А мысли разные появляются из-за того, что сегодня чудесный день, чудесное настроение и никаких проблем не наблюдается. — Ваше высочество, день еще не закончился! Парочка сюрпризов кого-то дожидается с нетерпением. — Я не ошиблась, ты что-то задумал. Хорошо, я заранее тебя поддерживаю. — Почему… неправильно ты себя ведешь, — от возмущения таким нестандартным поведением на меня напал кашель. Выждав, пока я успокоюсь, Гермиона очень ехидненько отметила: — Моё сопротивление только раззадорит тебя, но в итоге всё произойдёт по твоему сценарию. И почему я должна париться? У тебя появилась идея? Давай реализуем её вместе и сэкономим наши нервы. — Гермиона Джейн Грейнджер, ты бессердечный человек! Такого коварства от тебя я никак не ожидал! Я всё классно продумал! А ты! Вот зачем сразу соглашаться? А где сопротивление? — Джейк, из тебя сейчас получился актер, как из меня игрок в квиддич. Я же вижу, что ты с трудом сдерживаешь смех и дурачишься, чтобы сделать мне приятно. Тебе так хочется блеснуть своей изощренностью? Так тому и быть! Чем бы ребенок ни тешился, лишь бы не плакал. Джейк, пожалуйста, расскажи свой план! Задыхаясь от смеха, Гермиона позволила мне высказаться, не забыв уколоть в ответ за «ребенка». — Я готовился поставить тебя перед выбором: добровольная поездка или погоня за беглецом. В первом случае мы отправляемся вместе туда, куда должны поехать, а во втором мы оказываемся в том же месте, но по отдельности и, кроме того, теряем время. — Почему же мы сидим здесь и никуда не отправляемся? — Расплачусь по счёту и в дорогу. Я заплатил за обед, не забыв двадцать процентов чаевых, попросил вызвать такси, и мы поехали до точки перехода на Диагон аллею. Сюрпризы сюрпризами, а покупку палочки никто не отменял: МакГонагалл не простит откровенного саботажа её «ценных» указаний. Еще утром я понял, зачем со мной послали Гермиону. Неплохой план, профессор, но кое-что мы подправим, и все останутся довольны. Хозяин «Дырявого котла» позволил использовать его камин для сепаратных переговоров. Декану достаточно было узнать, что её наставления работают, финал не отменяется, а нам обоим очень-очень требуется приехать завтра вечером, и согласие на задержку она выдала. Воспользовавшись заинтересованностью МакГонагалл, я попросил написать несколько фраз на пергаменте с гербом Гриффиндора и Хогвартса. Несколько фраз замдиректора излагала минут пять, и, забрав свернутый в трубку пергамент, я вынырнул из жалкого подобия Скайпа. Где в это время находится Гермиона? В полусвященном месте, «полу» — платить там всё же нужно, из которого она серьезно обещала вернуться через полчасика. Наивно верить, что Гермиона выйдет из книжного магазина раньше, чем я вернусь из банка. Сегодня всё прекрасно, шикарно, слов мало подходящих для описания своего самочувствия, но леди Судьба недаром тыкала меня в дерьмо в самых неожиданных случаях. Готовиться к неприятностям нужно заранее, и тогда дерьмо превратится в мягкий песок. Леди Судьба обожает показывать мне моё настоящее место в жизни. Вполне вероятно, что за сегодняшний день уже назначена цена по самым высшим расценкам. За всё нужно платить, и за возможность прикоснуться к мечте леди Судьба возьмёт плату совсем не золотом. Потеряв полсотни галеонов, пятнадцать минут времени и километры нервов, я закончил подготовку страховки в Гринготтсе. Возвращаться в «Дырявый котел» не имеет смысла: Гермиону необходимо спасти от скупки требующихся, очень требующихся, без них жизнь остановится, книг. Сумки волшебной у неё нет, а таскать на себе лишнюю сотню фунтов как-то не греет мою спину. Перед кассиром «Флориш и Блотс» уже лежало порядка десятка томов, совсем не маленьких и не тонких. Из-за книжного стеллажа вышли ещё книги. Я правильно всё понимаю и вижу. Ноги замечаю, руки замечаю, а вместо туловища и головы — книги, поэтому вышли именно книги. Гермиона очень жаждала закупить всё-всё выбранное. «Нас двое? — воспитывала меня девушка, — мы сможем унести вдвое больше книжечек». Такой аргумент, как «купим во время следующего посещения магазина», она отказывалась воспринимать категорически и слышать вообще. — А вдруг их раскупят! — возмущалась Гермиона моей непонятливостью и недальновидностью. Умерили аппетиты непреодолимые обстоятельства: вес и расстояние, на которое придется всё тащить. Призвав остатки своего здравомыслия, девушка занялась повторным отбором, чуть ли не рыдая из-за невозможности забрать всё и немедленно. Каждую книгу, не подлежащую покупке, Гермиона бережно откладывала в сторону, может быть, даже мысленно обещая позже купить её обязательно. Несколько секунд она печально рассматривала навечно утраченные бесценные знания. Взглянув машинально на часы, я понял, что в магазине мы находимся слишком долго, а впереди еще ожидает неблизкая дорога. Диктаторские полномочия временно взял на себя и произвольно выбрал пятерку книг по защитным заклинаниям, чтобы прекратить душевные метания спутницы. Протест, давление на жалость, воззвание к совести отклонились моим аргументом: «Повозмущайся еще немножко, и МакГонагалл съест меня без соли. Магазин Олливандера скоро закроется, а палочку, ради которой затеяна вся эта поездка, мы не купили. Зачем тебя вообще послали в Лондон? Скупить половину магазина?» Напоминание обязательств сработало лучше всяких уговоров. Гермиона смирилась с невозможностью купить все желаемое, и мы направились за оружием волшебного мира. — Джейк, в следующий раз, когда я тебя разозлю, не ломай, пожалуйста, палочку, лучше поговори со мной так, как ты умеешь, — поучала или просила меня девушка перед входом в магазин волшебных инструментов. — Как прикажете, Ваше высочество, так и будет, возможно, наверное, может быть, надеюсь. Картинно вздохнув, Гермиона сильнее сжала мою ладонь. Сегодня мы держимся за руки, словно малые дети, и это божественно приятно. Мистер Олливандер отнесся спокойно к рассказу про совершенно случайно сломанную нерадивым школьником палочку. — Мои произведения имеют свойство ломаться, молодые люди, — сказал он и начал доставать деревяшки. Материал оболочки, внутренняя начинка палочек менялись каждые десять секунд, но ожидаемого отклика не ощущалось. Или я такой привередливый, или палочки такие недогадливые. Самый подходящий момент, случай для вручения мне чего-то убойного, страшного, старинного, как в книжках пишут. Это придуманный мир? Вымысел? Всем достается нечто хотя бы изредка? Так почему же я ни черта не получил! Я требую рояль сейчас же, и пусть Мэри Сью сыграет блюз. Моё требование никто не исполнил, и сорок седьмая или семьдесят седьмая палочка по счёту снова не подошла и меня не послушалась. Не выберу палочку, куплю пистолет и… в школе нечего делать, и про соль не нужно забывать. Скучающая Гермиона, смиренно дожидавшаяся моего выбора, не удержалась от подначки. — Не печалься, продолжим колдовать одной палочкой на двоих, моя палочка тебя же слушается. Олливандер попросил палочку девушки, вручил мне, и выбор стал очевиден. При небольшом умственном усилии я сам должен был первым догадаться, но самоуверенность подвела. Мне досталась палочка, выбравшая Джейка Дискейна, но я же другой человек, и подумать можно было об этом сразу. Отсюда и мои неудачи с трансфигурацией, и «Тролли», и зелья, и… промахи по адским ежам. Моя новая палочка практически аналогична палочке Гермионы: виноградная лоза и сердце дракона. Разница, на моё огромное счастье, очень существенна и составляет целый дюйм! У девушки одиннадцать дюймов, у меня двенадцать! Путаница с палочками нам не угрожает, потому что мы их перепутали уже в магазине, но это несущественные мелочи. Впредь будем внимательнее и начнем носить с собой линейку или обменяемся палочками, когда заметим, кому она принадлежит, если захотим. Гермиону моя палочка слушалась не хуже собственной, надеюсь, хотя бы чуть-чуть слабее, и такой исход покупки её рассмешил. — Книжек вдвое больше мы не взяли, но я не особенно расстроилась, потому что теперь у меня две палочки. Две палочки? Девушка обойдется без комплимента, и так уже нос задирает помаленьку, а говорит, в сущности, здравые вещи: покупка еще одной палочки это жизненная необходимость. Уплатив пятнадцать галеонов, я повел от души веселящуюся Гермиону в Лютный переулок. Она сообразила, куда её ведут, и немного притихла. Своей недоброй славой Лютный переулок обязан выдумкам взрослых волшебников из-за того, что здесь продаются такие вещи, услуги, которые молодёжи до совершеннолетия знать необязательно. В мире, неважно в каком, всегда найдется место для человеческих пороков, продажной любви, наемных убийц, нелегальных торговцев и прочей грязи, на которую никогда не исчезает спрос. Попав в «страшное» место, Гермиона совсем замолчала, опасаясь нападения, угрозы или оскорбления, но через несколько минут её любопытство прорвалось наружу. — Почему здесь так спокойно? Где преступники, где горы мусора, где страшилки, которыми нас пугают? Ты куда меня привел? Это не Лютный. — Преступники никуда не прятались, — начал объяснять психологию теневого мира законопослушной девушке, — они сами поддерживают здесь порядок. Понимаешь, все хотят жить хорошо, а для этого требуется что? — Деньги, — ответила Гермиона, не прекращая крутить головой, разглядывая вывески. — Правильно, а чтобы заработать деньги, необходимо приложить определенные усилия. Для начала потребуется обезопасить место работы, дальше — привлечь клиентов, и в завершающей стадии — поддерживать имидж территории, на которой работаешь. Люди, делающие собственный бизнес в Лютном, заинтересованы в стабильности не меньше продавцов Диагон аллеи из-за специфики своего товара. Здесь можно купить много чего запрещённого к продаже, нелегального, потому что такая ситуация всем выгодна. Власть получает возможность проводить показательные аресты, а продавцы не должны забывать, кому они обязаны своим безбедным существованием. Вот поэтому в Лютном переулке насилие не приветствуется. Клиент испугается, больше не придет, и денег никто не получит. — Всё понятно, но почему нас пугают разными ужастиками? — А ты приглядись к вывеске слева. — «Бордель мадам Розы», — нимало не смущаясь, прочитала Гермиона, — что же тут такого опасного? — Лично для тебя — ничего. А представь, как отреагируют парни, узнав, где воплощаются их… потребности и возросшие надобности организма. Как думаешь, твой рыжий дружок не захочет сюда попасть? Зайдет он к мадам Розе, а там братец или папочка. Всё понятно? — Ты привёл меня сюда, чтобы прочесть новую лекцию на тему нравственности? — вопросом на вопрос ответила девушка. — Нет, мы осуществляем твою идею. — Мою? А какую? — Две палочки, Гермиона, кто-то очень восторгался такой возможностью. В магазине, где покупалась книга по магии крови, меня вспомнили и подсказали нужный адрес для приобретения палочек. Принцип подбора волшебного оружия в Лютном отличался от продемонстрированного подхода Олливандера. Никаких дурацких размахиваний, никаких выбираний до посинения, продавец провел невербальную диагностику и выложил перед каждым из нас по три экземпляра. — Вам подходит одна из трех, и от вас требуется совладать с заложенной силой внутри палочки. Выбор делает только волшебник, запомните это навсегда, а палочка выбора лишена изначально, потому что у неё нет собственных мозгов. Удержите палочку в руке — она ваша навсегда. Бояться не надо, если не сможете контролировать силу палочки, значит, вам еще рано брать в руки серьезную вещь. Придёте спустя несколько лет и снова попытаетесь, — популярно объяснил нам ограниченность выбора продавец. Как настоящий мужчина, я первым начал отбор и первым провалил испытание. Палочка под номером «один» показалась мне ледяной, даже пальцы начало сводить от холода. Вторая отдалась в руке ощущением неподъемного груза и легла рядом с предшественницей. Осталась третья попытка, последняя возможность доказать себе, девушке, продавцу, что я не совсем слабый волшебник. Как я убью двоих Уизлей, когда не могу справиться с каким-то куском дерева? Верная помощница злость проснулась моментально, затопив сознание ощущением готовности справиться с кем угодно. Палочка осторожно берется со стола, зажимается в кулаке, и всё начинается по новой: холод, тяжесть, и в заключение по телу, казалось, пробежал огненный поток. Без необходимого настроя я бросил бы чёртову палку, но злость, упорство, ненависть пересилили сопротивление волшебной вещи. Секунды спустя она откликнулась в руке мягким теплом, признавая моё право на владение. Продавец иронично кивнул в сторону Гермионы, я посмотрел на девушку, и мне стало не по себе: она спокойно удерживала в руках две, чтоб мне икалось постоянно, палочки. — Какую из них выбрать, — спросила она, — очень теплую или очень горячую? — Мисс, — начал консультацию продавец, — горячая подойдет вам лет через пять, семь, а сейчас возьмите теплую, она надежнее послужит до замены. Что подействовало сильнее на Гермиону: слова продавца или моя растерянная морда? Склонен думать, что меня просто пожалели, и только поэтому она взяла теплую, во всяком случае, она так сказала. Это же насколько я уступаю этой девушке? Лучше не думать и не рассказывать Гарри, кто на самом деле великий волшебник по-настоящему. Подростковая психика Мальчика-который-выжил может дать сбой, и вместо уверенного парня мы получим комплексующее дитя. Наша умница вложила массу сил, времени, нервов в друга, а тут пришел Дискейн и всё, труды насмарку. Говорить о превосходстве девушки легко, увидеть превосходство — удар по самолюбию, но принять и признать — тяжело, обидно и невесело. Здесь все неправильно! Мир неправильный, Гермиона неправильная, Поттер неправильный. Кратковременное помешательство, злость не спрятались окончательно, но постепенно уступили позиции испуганному огоньку чего-то хорошего, появившегося в душе благодаря этой девушке. Её на руках носить нужно, а не разводить зависть из-за превосходства. Она сильнее? Так это же прекрасно! Сможет постоять за себя и меня защитить от кого-нибудь, если буду вести себя прилично. Купив палочки, защитные кобуры скрытого ношения, мы оставили такой «ужасный» Лютный переулок. Не откладывая в долгий ящик, я начал исповедоваться. — Гермиона, ненавижу это делать, но я прошу у тебя прощения, потому что пару минут назад дико тебе позавидовал. — Ох, Джейк, здесь нечего прощать. Зависть посещает всех людей, и меня иногда это не обходит стороной. Иногда я завидую Гарри, иногда Дафне, это нормально для человеческой натуры. — Тебе лучше простить меня, иначе в школу привезешь мой хладный труп, совесть загрызет и не подавится. — Хорошо-хорошо, — девушка легонько меня приобняла, — я тебя прощаю, так лучше? Совесть удовлетворена, накормлена? — Всё нормально, — я выдохнул от облегчения, — задремала, зараза. — Отлично, пусть отдохнет бедняжка, а нам следует подумать, как вернуться одновременно с Хогвартс-экспрессом. Я скажу профессору МакГонагалл, что мы прибыли поездом. Твои сюрпризы оценены по достоинству и заслуживают маленькой неправды. Мы воспользуемся каминной сетью в Хогсмид, а там незаметно прошмыгнем на станцию, и вуаля, все довольны. — Пошли на выход в наш мир, сказочница, сюрпризы еще не окончились. — Ты в своём уме? Сколько можно меня дразнить? Еще сюрпризы? Я уверила себя, что палочка, Лютный — это и есть твои сюрпризы. — Нет, с Лютным всё получилось спонтанно, и никакого отношения к сюрпризам не имеет. — Ты… ты… — девушка обвиняюще стучала кулачком по-моему предплечью, — ты заинтриговал меня до неспособности думать здраво. Ну, какие еще сюрпризы, Джейк, может, без них обойдемся? — Скоро все узнаешь, умничка наша любопытная. В не-волшебном мире я остановил такси, объяснил, куда нам желательно попасть, доехать, и мы продолжили путешествовать. Мисс Сообразительность догадалась довольно быстро о предстоящем маршруте. Отец забирает её каждый год из Лондона, и как только такси выехало за пределы города, Гермиона сразу же заявила: — Мы едем в Кроули. Твой сюрприз — поездка в мой город, или ты хочешь отвезти меня к родителям? Джейк, спасибо, конечно, но как же наши обещания декану? — Гермиона, мы ничего не нарушаем и никого обманывать не станем. Половину сюрприза ты угадала, а все остальное дожидается тебя впереди. В Кроули девушка назвала таксисту адрес родителей, и через несколько минут нас доставили до указанного дома. Гермиона подождала, пока я расплачусь с таксистом, взяла меня за руку и потянула за собой. Сказать ей, что возвращаюсь в Лондон? Нет, девушка обидится, разволнуется и выкинет очередную глупость. Махнув рукой таксисту, чтобы уезжал без меня, я смирился с неизбежной встречей. Сочувствую мистеру Грейнджеру, но помочь ничем не могу. Его дочь еще не понимает, какой психологический удар получит папа. Неоднократно надавив на звонок, Гермиона нетерпеливо начала дергать ручку входной двери, она сильно спешила увидеть родителей. — Гермиона, это ты? Откуда? Ты же в своей школе должна находиться, — открыв дверь, засыпала дочь вопросами, как я понял, миссис Грейнджер. — Привет, мам, да, это из Лондона, у нас школьное задание образовалось, — отвечала Гермиона, — познакомься, Джейк Дискейн, мы учимся вместе. Миссис Грейнджер наконец-то увидела, что её дочь стоит на пороге дома не одна, а в компании с мальчиком. Какие мысли посещают материнскую голову в подобном случае, который, кстати, судя по всему, происходит впервые? От «моя девочка уже выросла» до «Господи! Я же ничего ей не рассказала про контрацепцию. Надеюсь, она не беременна, потому что молодежь сейчас совсем не думает мозгами». Секундное замешательство сменилось вежливой улыбкой, и нас выпустили в дом. Помогая девушке снять пальто, краем глаза замечал оценивающие взгляды миссис Грейнджер. Когда-то, давным-давно, меня рассматривали совсем не так, как сейчас. Мама Гермионы смотрела немного иронично, немного заинтересованно, возможно, вспоминала своего первого мальчика, которого привела к родителям. В её глазах совершенно не просматривалось плохо скрываемое раздражение и ненависть вперемежку с гадливостью: такие эмоции меня хорошо натаскали считывать. Словоохотливая дочь тем временем рассказывала маме школьные новости, сильно отредактированные, перепрыгивая с друзей-балбесов на хорошего мальчика Джейка. Для меня оказалось в новинку такое поведение девушки, не отличавшейся в школе излишней разговорчивостью. На голос дочери в гостиную пришел мистер Грейнджер, и началось повторное представление. — Пап, привет, познакомимся: Джек Дискейн, мой одноклассник. — Мистер Грейнджер, я точно не тот парень, который уведет вашу принцессу, — каждый папа является потенциальным союзником молодого человека, пришедшего в дом с его дорогой дочкой, и необходимо сразу заручиться именно его поддержкой или нейтралитетом. Послание достигло сразу двух адресатов, судя по улыбкам старших Грейнджеров. — Спасибо за утешение, Джейк, и меня можешь называть Артуром, а мою жену, свою несостоявшуюся тёщу, Шарлоттой, — вернул укол мистер Грейнджер. — Папа! — голосок у девушки получился умоляющим и просящим, — что ты такое говоришь? Мы случайно заехали в гости и скоро вернемся назад в Хогвартс. Ты нас отвезешь? — Гермиона, мы вернемся в школу завтра, — я вмешался в разговор, чтобы объяснить девушке смысл сюрприза, — профессор МакГонагалл разрешила нам задержаться. — Правда? — недоверчиво спросили и Гермиона, и её мама. — Чистейшая, но если кто-то не верит, может вернуться в Лондон и по каминной сети сама удостоверится. — Спасибо огромное, я переоденусь и мы… Не договорив, девушка убежала по лестнице на второй этаж. Миссис Грейнджер предложила посмотреть телевизор и подождать Гермиону. Я попросил стакан воды, и мне тут же начали предлагать на выбор соки нескольких видов, вода сильно-слабо-не газированная. Растерявшись от обилия, брякнул не подумав: — Воды из крана достаточно. Забыл, что цивилизованная Европа не пьет воду из водопроводного крана, и за это поплатился затяжной нотацией. Шарлотта возмущалась моим незнанием опасностей, таящихся в трубопроводах, перечисляла множественные виды бактерий, живущих в неочищенной воде. Артур поступил проще, сказав, что каждый сам выбирает, где спать: теплая постель или унитаз. Всё закончилось мытьем рук, чтобы не произошло «или». Поскольку дочь оккупировала ванную, мы прошли в сияющую чистотой кухню. Вот там уже я получил душевную травму. Пацаны! Мужики! Мужчины! Хотите увидеть, какой предстанет ваша потенциальная жена лет через двадцать — посмотрите на её маму, а если пожелаете увидеть, как будет смотреться уже ваша кухня через пару-тройку лет, зайдите неожиданно в гости. Случаются, конечно, исключения, но процентов на девяносто все подтверждается. Польстившись на смазливую мордашку сейчас, в дальнейшем рискуете собственными нервами, желудком, финансами. Выбрав яблочный сок, я услышал родной, знакомый звук капающей воды из крана. Не все у вас идеально, господа англичане цивилизованные. Кран протекает, как в нормальной нашей квартире. На мой вопрос «Почему не поменять прокладку в кране» последовал истинно европейский ответ: «Сантехник придет завтра, а сейчас его рабочее время закончилось. Платить как за аварийный вызов из-за такого пустяка расточительно». И мы для них дикари? Варвары? — Артур, найдется разводной ключ и кусок резины, желательно потолще, — покажу этим цивилизованным европейцам, как мы умеем, когда захотим и нас сильно припрет. Разводной ключ у хозяина отсутствовал, он даже не знал, что такой существует, и очень удивился, когда я достал этот самый ключ из багажника его «Лэнд Ровера». Шарлотта ушла в ванную перекрывать подачу воды, и кто-то вспомнил призабытые навыки. После разбора крана требовалось снять его целиком, чтобы добраться до прокладки на холодную воду, достать причину протечки. Пористый материал прокладки продавился от частого использования, и вырезанный по размеру кусок резины временно устранит течь, а завтра меня уже здесь не будет. Грейнджеры, наблюдавшие за моими манипуляциями, не проронили ни слова. Обложив старую прокладку двумя дополнительными, на всякий случай, я наклонился над выходным отверстием трубы. Чего я там хотел увидеть? Струя холодной воды неожиданно ударила в лицо, и, действуя инстинктивно, я попробовал зажать фонтан незапланированный руками. Миссис Грейнджер выбежала из кухни, громко крикнув: «Гермиона, немедленно закрой воду», а Артур мужественно пытался мне помочь. Напор воды иссяк, и можно заканчивать работу, пока меня здесь не утопили. После медленного затягивания конусной гайки получилось добиться нужного результата, и вода больше не протекала. А моя рубашка с водолазкой очень даже протекли, промокли до нитки. Правильно я думаю: Гермиона — это Немезида и сказка в одном лице, за всё хорошее, содеянное мной. Сняв рубашку и стянув с большими трудами водолазку, я начал отжимать с них воду в раковину прямо на кухне. — Джейк, ты что делаешь, — Немезида пришла на кухню посмотреть на деяние рук своих и вопрос заодно задать нелепый. — Воду отжимаю, и покажи, где у тебя утюг. Утюг зажали, мокрые вещи отобрали, чего не так делается, не объяснили, произвол и тирания в чистом виде. Вернулась Гермиона с двумя водолазками, слава Богу, одна черная, и новой рубашкой, ещё запакованной. Переодевшись в сухую одежду (мою постирают и высушат до завтра), я не удержался от шпильки. — По твоей милости, Гермиона, теперь уже моя репутация подмочена в прямом смысле. Ты её так намочила, что сушиться придется долго. Обладающая превосходной памятью девушка тут же смутилась, вспоминая утро в гриффиндорский гостиной. От скользких вопросов папы дочку спасла мама, попросившая мужчин покинуть её владения и не путаться под ногами до приготовления ужина. — Джейк, какие блюда тебе готовят дома родители, — спросила Шарлотта. — У меня нет дома, миссис Грейнджер, я готовлю себе самостоятельно, когда в настроении, — пришло время рассказать некоторую правду о прошлом. — Нет дома? А как же твои родители? Где они? — подключилась к импровизированному допросу Гермиона. — Кто-то обещал рассказать про себя? Из того, что я расскажу, многого не знают и директор, и наша декан, поэтому избавлю только тебя на время от любопытства. Я пришел в сознание двенадцатого октября прошлого года в больнице для бедных под Абердином. В палате меня посетила МакГонагалл и какой-то, как оказалось, министерский хлыщ. После их визита, спустя несколько дней меня отвезли в приют, где содержались умственно отсталые дети. В приюте я узнал, что Сьюзен и Роланд Дискейн сгорели в автомобильной аварии. Начиная с конца августа и до середины октября, я провалялся в коме. Гермиона, как-то ты спросила, почему мне никто не присылает письма. Я ушел от ответа, потому что не хотел честно отвечать. Теперь ты знаешь причину: у меня нет здесь родных или близких. Весной этого года я сбежал из приюта и за несколько дней добрался до Лондона попутными машинами с парой фунтов в кармане. Покалеченный капрал предоставил мне крышу над головой, а парни, которых ты видела, помогли заработать деньги для возвращения в Хогвартс. Ты правильно догадалась: Марк, Дерек и Фил мелкооптовые торговцы наркотой. Дурь, мордобой, побеги от полиции являлись моими спутниками до окончания июня этого года. Я не раскаиваюсь в совершенном, мне совершенно не стыдно за всё, что я делал и как поступал. Насильно никто никого не заставлял покупать, не продавай колеса мы, найдутся другие поставщики. Мне требовались деньги, а возможности легального заработка не существовало. С помощью гоблинов и взятки министерскому чиновнику я получил должность помощника лесничего Хогвартса. Наш директор после длительной беседы со мной предоставил шанс подготовиться и сдать экзамены за третий курс. Ты же знаешь, как использовать время, когда его сильно не хватает. До начала нового учебного года я проучился фактически шесть месяцев и сдал экзамены, а что происходило дальше, тебе известно. В лесу я собираю растения на продажу, чтобы покупать всё необходимое для учебы и оплаты самой учебы. Я посещаю лес, чтобы не ходить в обносках, не выглядеть нищим, иметь возможность угостить девушек, покупать себе хорошие книги и желательно побольше. Не нужно меня жалеть, и переживать за меня не требуется. У меня никого нет, поэтому я никого не потеряю, в отличие от вас. Не знаю, успела ты рассказать маме про салон, или всё ещё впереди, но чтобы не прозвучало заявлений «мы возместим, мы вернем», скажу сразу: свои деньги, честно заработанные, я трачу, как мне того хочется, поэтому ничего возвращать не нужно, если не хотите меня унизить. Неловкая тишина возникла после моего мрачноватого рассказа. Гермиона смотрела на меня ласково, но всё же без жалости, а старшие Грейнджеры тихонько вышли из кухни. — Я не думала, что всё так плохо, — негромко сказала девушка, — чувствую себя вдвойне виноватой. — За что? — Не спрашивала тебя про родителей раньше и воспринимала твои походы в лес как никому не нужную мальчишескую браваду. — Ты требуешь от себя невозможного! У тебя попросту не хватает времени на других людей, а наличие друзей сжирает это самое время с аппетитом людоеда. Стоило чуть-чуть оторвать твое внимание от рыжего балбеса, и мир вокруг начал меняться. Ты всегда сможешь вернуть всё назад, достаточно повторить мне, Гринграсс, что ты сильно занята, и мы уйдем в тень. — Не нужно никуда уходить, только попробуйте, — от волнения девушка начала прикусывать нижнюю губу, — пойми, перемены, произошедшие со мной, не вписываются в привычные рамки моей жизни. До твоего появления у меня все было под контролем: учеба, друзья, внешность. А сейчас всё полетело кувырком с высокой горки, и мне страшно от того, что произойдет дальше. Моё восприятие людей, мира вокруг ломается как печенье в руке. Девушки, с которыми я не разговаривала три года, теперь мои подруги, парень, разозливший меня, заставляет отнестись к своей внешности без сожалений, страха и жалости. Ты поддерживаешь меня, Гарри, Невилла, а сам остаешься закрытым от какой-либо помощи. Так нельзя поступать с людьми, неправильно держать все в себе, Джейк. Почему ты не поделишься со мной всем чем угодно, мы же друзья? — Поговорим на эту тему попозже, а сейчас я подожду ужин, — вынужденно увиливаю от каверзного вопроса, чтобы не проговориться и не сболтнуть лишнего. Артур Грейнджер появился на кухне очень вовремя и своим приходом освободил меня от необходимости уточнять, когда же наступит «позже». Отец Гермионы попросил нас одеться для похода в ресторан, при этом извинился за невозможность поездки на собственной машине. Банальная причина — спущенное колесо, являлось основанием для пешей прогулки. Для английского стоматолога это веская причина, а для меня легко устранимая мелочь. Под моим руководством мистер Грейнджер сменил спущенное колесо на запаску, удивляясь простоте действий, и мы поехали ужинать своим ходом. Сколько времени я нахожусь в Англии, а никак не могу привыкнуть левостороннему движению. Вообще-то привыкать жить по-новому очень трудно, иногда хочется сорваться домой, махнуть на волшебство рукой и никуда не вмешиваться. Классно наблюдать за приключениями на экране: сплошные интриги, загадки, бои, красавицы. Посмотришь фильм, прочитаешь книгу, и тоска наваливается от осознания собственной серой, убогой жизни. Душа рвется в неизведанные дали, мозг пытается подсказать выход из кризиса, но последнее слово всегда остается за жопой. Это часть тела желает получить деньги, славу, почет, уважение, счастье, не отрываясь от дивана. Блага обязаны сами прийти и постучать в дверь, но не с утра, а работать совершенно не хочется, бессмысленное это времяпрепровождение. Завидовать кинозвездам, миллионером, успешным ворам мы умеем — бороться с собственной ленью, менять что-то в себе, рисковать свободой, сделать шаги навстречу собственной мечте мы отказываемся. Подсознательно понимаем, что наша жизнь такая, какую мы заслуживаем своим бездействием, но тешить себя иллюзиями не прекращаем. «Чем я хуже киногероя?» — думают многие из нас и погружаются в мир фантазий, в реальности ведь очень скучно. Здесь — разжиревший субъект, сидящий на шее у родителей или жены, а там он сразу становится высоким, красивым, сильным, умным, добрым, богатым, любимым толпой девушек, на зависть всем врагам и недоброжелателям. Прозвище у него обязательно «Молния», «Ветер» или «Лис». Свою жену, девушку удовлетворить не способен, а там… закон трения не работает, и сил хватает на десяток красавиц за ночь. Здесь он трусливый толстяк, а там — герой, минимум граф, и принцессы в очереди к его телу. Такой нюанс, что окружающие люди не идиоты, не воспринимается ни в реальном мире, ни в мире вымышленном. Почему я думаю об этом? Столкновение с придуманной Вселенной даром не проходит для моих мозгов. Многие люди в этом мире превосходят меня, как превосходят и в мире, из которого я пришёл. Эффект послезнания поможет удерживать отрыв еще три-четыре года, а дальше на одном опыте далеко не уедешь и многого не добьешься. Именно поэтому я трачу время на разговоры, объяснения, предостережения сейчас. Кто-то услышит, кто-то сделает правильные выводы и в дальнейшем, возможно, меня не забудет. Время для диалогов еще есть, но через несколько лет придется бегать, сражаться, убивать и рассчитывать исключительно на себя. Машина остановилась на парковке. Гермиона толкнула меня локтем, подсказывая, что мы приехали. В небольшом ресторанчике на два десятка столиков не наблюдалось наплыва посетителей, вероятно, из-за того, что время еще не подходящее по английским меркам. Предоставив выбор женской половине, мистер Грейнджер задал странный вопрос: — Это же ты тот парень, которого наша дочь называла в письмах похитителем котика, невыносимым мальчишкой, вредным напарником? — Папа, ну как ты можешь выдавать меня, — не отрываясь от меню, сердито откликнулась Гермиона, — кот вернулся, и всё остальное тоже изменилось. — Ваша дочь говорит правду, сэр, мой рейтинг несколько поменялся. Она воспринимала меня невыносимым, потому что не понимала, а понять и поднять — силенок не хватало. При всей моей невыносимости, Гермиона очень даже носима и на руках, и на плечах. — Как интересно, — мама девушки забрала у неё меню, — такое нам не описывали в письмах. Чьи же руки и плечи вас носили, юная мисс? — Мам, так получилось, однажды, — толчок по моей ноге родители заметили, — я сильно вымоталась, и Джейк отнес меня в гостиную. — И всё? — видимо, мама очень хорошо знала свою дочь. — Ещё раз Джейк носил меня на своих плечах, потому что в переходе вода стояла по колено, но больше ничего подобного не происходило. Вокруг меня одни болтуны, а кое-кто не умеет хранить секреты. — Ты первая меня сдала родителям, — моя детская отговорка всех рассмешила. — Никого я не сдавала, писала правду, какой она выглядела тогда, — сопротивлялась девушка. — Очень интересная тема: правда и Грейнджеры. Кого первым пристыдить? Вас, родители, или тебя, честнейшая Гермиона? Поспорим, что вам будет стыдно, не очень сильно, но всё же это пойдет на пользу. — Мама, папа, не вздумайте спорить, — Гермиона меня уже изучила, — я зареклась не спорить с Джейком и вам не советую. Он что-то задумал, и будет лучше для нас, если мы просто его выслушаем, начинай с меня, Джейк. — Правда состоит в том, что ты, Гермиона, скрываешь настоящие события от своих родителей. Ты боишься, что когда они узнают, ты больше не увидишь школу волшебства. Я уже говорил, что у тебя взрослый ум и детские поступки. Говорил, ты должна помнить. Поступив в Хогвартс, ты отрезала родителей от себя своей заботой об их самочувствии. Я не читал твоих писем, но, зная тебя, готов утверждать, что в каждом послании ты пишешь: «Мама, папа, у меня всё хорошо, у меня есть друзья, я учусь лучше всех на курсе. Учителя нормальные, друзья немного ленятся, писать о мелких школьных заботах неинтересно». Такая дозированная выдача информации тебе никого не напоминает? Недавно ты никого не винила за скрытность? Твой ум в отношениях с родителями играет против тебя, а выработавшийся инстинкт оберегать друзей ты перенесла и на свою семью. Кто-то считает себя достаточно взрослой, чтобы принимать решение за других, очень близких людей? За друзей можешь, так почему бы и за папу с мамой не решить? Школа это здорово, новый мир, удивительный мир. А родители? У них же нет дороже человека, чем ты, Гермиона! Они для тебя тоже очень дороги, но забота, которой ты оправдываешься, превращается в непреодолимую стену между вами. Считаешь себя взрослой? Отлично, тогда будь добра, поступай по-взрослому и отвечай за свои поступки. Утаивая от родителей правду, ты лишаешь себя огромного опыта, который у них уже в наличии. У них есть возможность и желание тебе подсказать, помочь советом, но ты думаешь, что они ничего не понимают в волшебном мире. А ты много понимаешь? Исключая учебу, в которой помощь тебе не требуется, существуют отношения между взрослыми людьми, взрослыми и подростками. Ты не врешь открыто родителям, нет, ты всего лишь недоговариваешь и приукрашиваешь для их, само собой, пользы. Ты доигралась в заботу про всех и каждого до такой степени, что теперь у тебя только два выхода: честно поговорить сначала с мамой, а потом с папой, или потерять через пару лет и маму, и папу. Родители не перестанут тебя любить, но твоя так называемая забота сильно отравит вашу жизнь. Думаю, такой благодарности от тебя они ничем не заслужили. Теперь вы, родители умнички дочери. Вас не настораживает тот факт, что Гермиона не интересуется вашим мнением вообще? Отправили девочку в школу и верите, что всё безоблачно? Кто как не вы должны знать, что школы без проблем не существует? Доверие грозит вам потерей дочери, и в этом виноваты наполовину вы сами. Артур, Шарлотта, вы фактически отдали Гермиону на воспитание чужой женщине, не поговорив с ней, не выслушав, не посмотрев на неё собственными глазами. Ваша умная дочь написала, что Молли Уизли добрая, и вы верите, а между тем всё выглядит совершенно по-другому. Посторонняя женщина учит вашу умницу тому, как жить, как поступать, при вашем молчаливом попустительстве. Чему научит прилежную, аккуратную, работящую девочку ленивая, неряшливая женщина, ни дня не работавшая? Как превратить дом в свинарник? Как привести территорию возле дома в состояние заросшего пустыря? Какую пищу любит жрать дорогой сынуля? На какого мальчика можно смотреть, а на какого не сметь поднимать глаза? С какой девочкой дружить, а кого не замечать в упор? Если бы вы поговорили с «добрейшей» Молли Уизли, побывали у неё дома, и все скрытые мотивы для Гермионы прояснились бы для вас окончательно. Вы слепо верите пятнадцатилетней девушке, потому что в некотором роде это удобная позиция. Я понимаю вас в том, что не следует лезть человеку в душу без спроса. Понимаю, что вы верите в свою дочь, позволяя развиваться её личности при минимальном родительском контроле. Вспомните себя в её годы и собственные ошибки, совершённые вами. Ваши подростковые годы состояли из одних праздников? У вас никогда не было симпатий и антипатий? Оставив подростковые годы позади, повзрослев, вырастив прекрасную дочь, вы не умеете распознавать явный интерес других людей? Не замечаете корыстной заинтересованности? Не существует никакой разницы, в каком из миров вы живете: подлость, корысть, манипуляции везде одинаковы. Своим доверием, невмешательством вы оставили свою дочь беззащитной перед настоящими хищниками. Настоящий друг, которым она может гордиться, наивный ребенок с трудной судьбой, и ему самому требуется поддержка незаинтересованных взрослых. Гермиона называет своим другом ещё одного… человека, но такое неестественное состояние дружбой называть нельзя. Захочет ваша дочь рассказать правду — вы сами все поймете. Приложите все свои силы и старания, чтобы разговорить вашу замечательную дочь. Верните свое влияние на законное место, или влиять на вашу девочку будет очень «добрая» женщина. Гермиона уважает авторитет взрослых, вы же знаете это, и тут получается парадокс: родители устранились из её жизни, и авторитет их ослаб, а чужая женщина показала кусочек грязный, убогий, отвратительный, но волшебный, и её авторитет растет с каждым годом, месяцем, днем. Почему вас не насторожила такая ситуация? Успокаиваете себя тем, что не владеете реалиями неизвестного для вас мира? Дочь вам объяснить еще не может, но, по моему мнению, за исключением массы удобств, связанных с волшебством, нет никакой разницы между мирами. Миссис Грейнджер, подумайте, на что вы способны для обеспечения счастья Гермионы? Вы, как мама, способны лучше понимать, какие методы годятся и как допустимо действовать. Собственного ребёнка счастье всегда на первом месте для матери, и никаких ограничений в этом стремлении не существует. В школе преподает строгая профессор Минерва МакГонагалл, она приходила к вам в августе девяносто первого. Как женщина женщине она расскажет намного больше, но не всю правду. Артур, Шарлотта, вы же умные люди, держите свой бизнес, а доверили дочь женщине, которую, извини, Гермиона, презирает весь тот мир, которого вы не знаете. В Англии живут родители Симуса Финнигана, они тоже не-волшебники, спишитесь с ними, сравните впечатления детей. Грейнджеры, боритесь за свою дочь, не устраняйтесь из её жизни. Поговорите с дочерью, выслушайте, не отдавайте на съедение чужим людям. Вашу Гермиону очень ценит её друг Гарри Поттер, наша декан МакГонагалл. Сестры Гринграсс, чистокровные волшебницы, осторожно пытаются сблизиться с ней, я стараюсь как-то убеждать её, но всего этого недостаточно для изменений. Гермиона слушает меня и не слышит, потому что я для неё не авторитет. У вас больше всех возможностей влиять на умничку, которой восторгаются и преподаватели, и самый сильный волшебник нашего времени. Возьмите и почитайте, как оценивают вашу дочь, какое будущее ей предрекают и чего она сама не видит. Я достал полученный от декана пергамент и передал родителям девушки. МакГонагалл обещала написать положительный отзыв про свою ученицу и подпись Дамблдора грозилась добавить. Признание успехов Гермионы в таком юном возрасте порадовало Артура и Шарлотту. Желающей прочесть, что же про неё написала любимая преподавательница, Гермионе мама отказала, иронично заметив: — Обменяемся секретами дома, доченька. Девушка на столь явный укор только опустила глаза. Ожидаемый пинок по ноге задерживался — начнет воспитывать позже, или Гермиона настраивается на чистосердечное признание. Принесли заказанный ужин, и все занялись приятным делом. Помнится, Гермиона отправила родителей в Австралию, стерла им память. Паспорта она где-то взяла, подделала, это возможно при некоторых знакомствах и наличии необходимой суммы денег. А в базы данных как влезла? Она часто летала с родителями, пересекала границу, и вдруг здесь, на таможне, появляются люди из ниоткуда. Не-волшебники идиоты? Жила семья и куда-то исчезла? Бдительные соседи ничего не заметят и не позвонят в полицию? Всегда жили Грейнджеры, а вышли из дома Доу? Бизнес продавать необязательно? От меня требуется закрыть такую дыру. Лучше всего избавить Гермиону от радикальных действий. Она специалист по стиранию памяти? Кому ты уже стирала, на ком-то потренировалась? Как «отблагодарят» родители, она подумала? Согласен, у неё получился цейтнот, и не хватало времени на убеждения. Да, она боялась за родителей, но готовиться заранее ей кто-то мешал? Уговорить родителей на время сменить страну проживания для начала за два года до окончания школы можно попробовать? А впрочем, чего еще ожидать от нелогичной девушки, тем более англичанки. Не одного меня мучили мысли: семья Грейнджер выглядела задумчиво в полном составе. Подпортил людям, себе настроение, но такой встречи, возможно, больше и не произойдет. Если Грейнджеры вернут свое влияние, намерения Уизли получат сокрушительный отпор. Всё это, как говорится, будем посмотреть, а сейчас нужно оставить Грейнджеров. — Артур, может, выйдем на несколько минут? — я обратился к отцу девушки. — Да-да, конечно, — согласился мистер Грейнджер. На улице я начал записывать в своем блокноте итоги лиги Чемпионов 97/98 года. Финальный матч «Манчестер Юнайтед» — «Бавария» еще не скоро забудется. Подробная информация о финале поможет Грейнджерам упрочить свое финансовое положение. Закончив, я сложил лист вдвое и протянул отцу Гермионы. — Спрячьте листок очень надежно, сэр, до августа 1997 года он бесполезен и в то же время опасен. Никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывайте про написанное там. С помощью этой бумажки вы гарантированно заработаете десятки тысяч, возможно, и больше, фунтов. Букмекерские конторы начнут принимать деньги сразу после жеребьевки, и ставки будут самыми высокими. Почитаете правила приема денег и разберетесь самостоятельно. До финала ставьте на проход «Манчестер Юнайтед» самые большие суммы и не волнуйтесь. На сам финал поставьте по максимуму на все позиции, указанные мной, но не забывайте читать правила выплаты выигрыша. Полученные деньги переводите в золото, желтый металл продолжит расти в цене. Мистер Грейнджер, вы моя последняя страховка на самый худший сценарий развития событий. Может произойти такое, что через четыре года ваша умница-дочь не захочет даже вспомнить меня. Это подскажет, что я не справился со своей задачей, и деньги, заработанные вами, немного облегчат её жизнь. Откроете счёт для внуков, и пусть у неё не болит голова за будущее своих детей. Не рассказывайте ни жене, ни Гермионе, откуда появились такие способности к ставкам на футбол. Ваша дочь из гордости откажется принимать деньги, если узнает, что я как-то замешан в их получении. Почему все произойдет так, как я говорю, вы сами поймете, или её ублюдочный муженек всем разъяснит популярно. Ваши внуки — в первую очередь дети вашей дочери, а потом уже дети… этого козла. Артур Грейнджер бегло прочел текст, посмотрел на меня недоверчиво и задал вопрос вполне закономерный. — Ты знаешь, что случится через три-четыре года? — Результаты матча точно знаю, не спрашивайте, откуда. Что касается вашей дочери — постараюсь сделать всё от меня зависящее. — Под «ублюдочным муженьком» ты подразумеваешь того рыжего пацана? — Сэр, да, сэр, именно рыжего недоноска. Не советую открыто или неявно давить на Гермиону: получите обратный эффект. Я сделаю все от меня требующееся, чтобы она выбрала достойного парня, но если выберет его, лучше смириться. В ближайшие месяцы постараюсь обратить внимание на этого «достойного», и будем молиться, чтобы всё сложилось по-моему. — Почему-то я уверен, ты не себя называешь «достойным» парнем. — Разговор не про меня, сэр, а про вашу дочь и её счастье. Поэтому… Артур Грейнджер спокойно выслушал план временного переезда из Англии в июне 1997 года. Страну он выберет сам, жену постарается уговорить, и возвратятся они не раньше июля 1998 года. Моего красноречия оказалось достаточно для описания неприятностей, которые может принести приход к власти Волдеморта. Я клятвенно заверил отца Гермионы в том, что его дочь никак не пострадает, а небольшое голодание мы признали полезным для здоровья. Окончательно его убедило моё предсказание победы Гарри Поттера и триумфа Гермионы как одной из друзей героя. — Артур, Джейк, поехали домой, там наговоритесь, — миссис Грейнджер с дочерью подошли к нам. — Вы поезжайте без меня, — пытаюсь улизнуть от Грейнджеров, потому что как-то неудобно получается, — я вызову такси и встречу Гермиону завтра на вокзале. — Поедешь ко мне домой, или я еду с тобой, забыл, что мне поручили тебя сопровождать везде, — Гермиона тут же взяла меня под руку, — лондонские друзья с подружками обойдутся и без тебя, знаю я, куда ты намылился. — Я же про твою репутацию забочусь, Гермиона. Что подумают соседи, когда увидят, как воспитанная дочь Грейнджеров привела в дом парня вечером и вышла из дома вместе с ним утром. Мама Гермионы неожиданно взяла меня под руку с другой стороны и подмигнула заговорщически. — Мы как-нибудь переживем такое падение нравов, мистер Дискейн, но ход ваших мыслей мне импонирует. С таким защитником морали наша дочь в безопасности. Поехали, Джейк, мне ещё предстоит разговор с одной очень заботливой девочкой. Идея с ночевкой в доме Гермионы мне почему-то не нравилась, и поэтому я попробовал спровоцировать девушку. — Извините, мисс Грейнджер, но я плохой защитник для Гермионы, потому что она слишком своевольна и упряма. А еще, Шарлотта, скажу по секрету, ваша дочь неровно дышит в сторону одного мальчика. — Что? — одновременно воскликнули и мама, и дочь. — Что-что? Правда и ничего кроме правды, — ответил я на двойной вопрос. — Ты в своем уме? — гневно прошипела Гермиона, — ты не соображаешь, что говоришь. — Не верьте ей, Шарлотта, у меня абсолютно достоверная информация. — Нет у тебя никакой информации, ты всё выдумал, а если так думаешь, тогда можешь… — Постой, Гермиона, не спеши произносить того, чего от тебя добиваются, — крайне не своевременно вмешалась миссис Грейнджер. — Мама, но это же неправда, всё, что он говорит, сплошная ложь, — продолжала нервничать Гермиона. — Эх, умница ты моя, а таких простых уловок и не понимаешь. Джейк специально тебя дразнит, чтобы ты собственными руками, а точнее языком, отправила его туда, куда ему нужно. Твой папа в молодости часто использовал подобный фокус, чтобы сбежать с друзьями в паб и набраться пива. На такую проницательность мне нечего возразить, кроме как развести руками и дурацки улыбнуться. — Уловка не сработала, извини, больше не буду тебя нервировать. — Ах так, ты еще пожалеешь о своих словах, и только попробуй сбежать: я найду тебя в Лондоне, где бы ты ни спрятался, — как настоящая женщина, Гермиона оставила последнее слово за собой. Вырываться из рук таких очаровательных сопровождающих резко расхотелось, не под венец же ведут. Теперь можно спать спокойно: все слова сказаны, все заинтересованные лица услышали, осталось ждать и готовиться.Глава 33
26 мая 2017 г. в 21:10
Примечания:
Получилось?