На пороге лета, на исходе войны

Июль, 1919 год Ленивые и солнечные июльские дни текли плавно и неторопливо. Даже на отдыхе Грейвз не мог избавиться от привычки рано вставать: каждое утро, несмотря на количество выпитого вечером, он просыпался с первыми лучами солнца, бьющего в окно. Наскоро приведя себя в порядок, Грейвз первым делом выходил к морю и устраивался прямо на песке. Волны приветственно бились о берег, свежий ветер немного кружил голову, солнце пока еще грело, а не обжигало. Сказать по правде, Грейвз не был особым любителем купаний и солнечных ванн, и оттого просто наслаждался этим мягким, ласковым теплом. Иногда он брал с собой книгу: в летнем доме Скамандеры хранили старые учебники, и Грейвз последовательно читал их, вскользь отмечая разницу в учебных программах Ильверморни и Хогвартса. Он избегал разве что справочников по защите от темных искусств — подобной литературы Грейвзу вполне хватало и в рабочее время. К полудню к нему присоединялся Тесей, заспанный и крайне недовольный тем, что ему не удалось проспать до вечера. Они неторопливо завтракали и обсуждали планы на день, довольно однообразные. Если солнце палило не слишком сильно, Тесей вытаскивал Грейвза на прогулку. За несколько дней они исходили весь городок, полюбовались на бескрайнее вересковое поле, яркое на фоне прочей скупой растительности, познакомились со смотрителем маяка, странноватым, но безобидным сквибом, и посетили все немногочисленные питейные заведения. Если было слишком жарко, Тесей доставал шахматы, и они играли до самого вечера, приносившего блаженную прохладу. Разумеется, волшебные шахматы лучше слушались своего хозяина Тесея, однако Грейвз старался не проигрывать совсем уж вчистую. Когда солнце клонилось к закату, они выходили на пляж, чтобы позагорать и искупаться. Обычно Тесей брал с собой бутылку вина, и хорошо, если дело ограничивалось одной. За разговорами обо всем на свете, от политики до общих воспоминаний, время летело незаметно, и расходились они, только когда небо совсем темнело и ощутимо холодало. К большому сожалению Грейвза, Ньюта почти не было видно. Он целыми днями пропадал где-то — Тесей утверждал, что в чемодане — и больше не звал прогуляться на маяк. Это беспричинно задевало; отчего-то Грейвз тосковал по человеку, которого едва знал. Несколько раз, впрочем, они сталкивались с утра на пляже: Ньют выходил из воды и с рассеянной улыбкой желал доброго утра, Грейвз кивал в ответ и старался не пялиться на него слишком откровенно, но все равно отмечал влажные капли воды на веснушчатой коже, потемневшие кончики волос и худые длинные ноги. Эта картина настолько отпечаталась в сознании, что даже снилась по ночам, как будто мало было привычных ежевечерних фантазий. Не то чтобы Грейвз представлял именно Ньюта, когда торопливо удовлетворял себя, но образ выходил крайне похожий. Для легкого увлечения все становилось слишком серьезным. — Чем занимается твой брат? — как-то раз спросил Грейвз за шахматной партией. Это было крайне глупо, но ему хотелось говорить о Ньюте, раз уж видеть его часто не выходило. — Работает в министерстве, — отозвался Тесей, задумчиво разглядывая фигуры на доске. — В отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Но Ньюту там скучно, поэтому это скорее формальная должность. Он путешествует, исследует редких магических животных, пытается создать справочник видов… В общем, мы редко видимся, увы. Ты и сам, наверное, заметил, какой он неуловимый. — Да, — Грейвз кивнул. — Заметил. Он подумал о том, что Ньют был именно таким, каким и казался — потерянным, оторванным от реальной жизни. Тем временем, Тесей посмотрел на него до обидного понимающе и бросил, усмехнувшись: — К слову, тебе мат. — Справедливо, — Грейвз вздохнул, принимая проигрыш. Горячие июльские дни сливались в один, бесконечный. Отпускная рутина была приятной и расслабляющей, и казалось, будто ничто не может нарушить это мирное течение жизни — пока в один из вечеров Ньют не решил присоединиться к Тесею и Грейвзу на пляже. *** — Ты зря считаешь меня таким… — Грейвз задумался, подбирая нужное слово, — не-магофобом. Я совершенно согласен, что маги должны по возможности заботиться о не-магах, и поэтому статус секретности… — Да я не о том! — перебил Тесей; он раскинулся на полотенце, подставляя солнцу золотистую спину. — Магглы — не низзлы, чтобы о них заботиться. Я говорю о сотрудничестве, хотя бы в критических ситуациях. — Позволь мне сказать проще: ты хочешь иметь возможность вмешиваться в дела не-магов на законных основаниях, так? — прямо спросил Грейвз. — Нет, — Тесей мотнул головой. — Я хочу, чтобы мы имели возможность вмешиваться в критических ситуациях. Таких, как война, право на участие в которой нам пришлось брать силой. — Но у любого вмешательства должны быть рамки, — отметил Грейвз. — Ты утопист, если веришь, будто всем без исключения магам хватит воли не злоупотреблять властью. И я даже думать не хочу о том, какой ответ нам подготовят не-маги, учитывая их новое оружие. То, что ты предлагаешь, едва ли возможно. — Посмотрим, что ты скажешь, когда случится еще одна война, которую мы из-за своей глупости допустим, — парировал Тесей. — Нам нужно налаживать контакты сейчас, пока еще время есть. — Ты опять за свое, — Грейвз устало потер виски. — Опять эта война. — А ты опять меня не слушаешь. Впрочем… А, Мерлин с тобой. Скучно, — Тесей взял палочку, поднялся на ноги и размял плечи. — Как насчет небольшой дуэли? Грейвз вздохнул: было слишком душно, чтобы шевелиться, не говоря уж о сражениях. — Или боишься проиграть? — Тесей прищурился. Он был явно недоволен исходом их спора и хотел взять реванш хотя бы так, в битве. — Тебе? — Грейвз смерил его снисходительным взглядом, поневоле заражаясь азартом. — Ну, можешь помечтать. Он достал палочку из кучи одежды и тоже встал на ноги. Как и всегда, Тесей атаковал первым: в этом было его основное преимущество и одновременно недостаток — он кидался вперед, ловко ошеломляя противника, и ненавидел отступать. У Грейвза была другая тактика: он уходил в глухую оборону и умело контратаковал. Статистика побед и поражений была у них с Тесеем примерно равной; иногда Грейвзу казалось, что время от времени они неосознанно друг другу поддаются, чтобы не портить дружбу банальным соперничеством. В пылу сражения Грейвз не сразу заметил, что у них появился зритель. На крыльце стоял Ньют, привычно растрепанный и одетый в одни только подвернутые до колен штаны, и с интересом наблюдал за происходящим. В руках он держал толстую книгу, но, кажется, совсем о ней забыл. Засмотревшись, Грейвз едва не пропустил атаку: Тесей решил обезвредить его с помощью заклятия обезноживания. — Серьезно, Грейвз, кабинетная работа плохо на тебя влияет, — Тесей нахально улыбнулся. — Или это мой брат? Подобные замечания тоже было частью его тактики: Тесей любил выводить противников из себя, заставляя действовать неосмотрительно и поспешно. Грейвз прерывисто выдохнул и взял себя в руки. Вестись на провокации не следовало, ведь Ньют наблюдал за ними, и оттого отчаянно хотелось выиграть. Наверное, Грейвзу просто повезло: отступая под контратаками, Тесей споткнулся о камень и на миг потерял концентрацию. Этого хватило, чтобы парой заклинаний обездвижить и разоружить его. — Это было достойно, — сказал Тесей, когда Грейвз снял чары и протянул ему руку, помогая подняться с песка. — Кстати, Ньют смотрит на тебя сейчас. Доволен? От услышанного бросило в жар. — Очень, — Грейвз хищно улыбнулся. Это и в самом деле было приятно — знать, что Ньют наблюдал за его победой. Однако когда Грейвз обернулся, тот сидел на ступеньках и читал, явно потеряв интерес к происходящему. — Осторожнее, Персиваль, — бросил Тесей, снова укладываясь на полотенце. — Не говори потом, что я тебя не предупреждал. — Иногда мне кажется, что ты ревнуешь, причем нас обоих, — Грейвз устроился рядом. Он ожидал ответной подколки, но Тесей посмотрел на него неожиданно серьезно и сказал: — Даже если бы сказанное тобой было правдой, это ничего бы не изменило. Затем они заговорили о политической ситуации в магической Германии, и слова Тесея постепенно забылись, растаяли в теплом вечернем воздухе. Некоторое время Грейвз раздумывал над тем, чтобы подойти к Ньюту и спросить, что тот читает — или любую подобную глупость. Но делать это под насмешливым взглядом Тесея совсем не хотелось. Через некоторое время Ньют ушел в дом, и момент был безвозвратно упущен. Вечером, когда солнце спряталось за кромкой моря, они втроем столкнулись на кухне. Грейвз чувствовал себя неловко, глядя на Ньюта: казалось, будто тот знает все о его грязных мыслях и фантазиях. Тесея же происходящее явно забавляло. Он как будто нарочно не пытался начать разговор и наслаждался давящим молчанием. — Это было здорово, — неожиданно выпалил Ньют, пока Тесей разливал чай по чашкам. — Сегодня. Поздравляю с победой, Персиваль. Вы отличный дуэлянт. От удивления Грейвз чуть не подавился воздухом. — Эй, я думал, ты болеешь за меня! — возмутился Тесей с притворной обидой. — Это было бы невежливо по отношению к нашему гостю, тебе не кажется? — Ньют взъерошил волосы нервным жестом. — Предатель, — буркнул Тесей. — Очень вежливый предатель. Вот твой чай, и скажи спасибо, что я не отлевитировал его тебе на голову. — Ваша поддержка очень вдохновляет, — Грейвз сам не понимал, зачем сказал эту избитую фразу. — Спасибо, Ньют. Поужинаете с нами? — Я рад, — Ньют как будто бы смутился; он взял чашку и сосредоточил свое внимание на ней. — Наверное, я все же лучше пойду в чемодан. Мне нужно проверить, как там… Как там все. Еще раз поздравляю. Он ушел, и Грейвз привычно проводил его взглядом. — Ньют любит быть один, — небрежно заметил Тесей, садясь за стол. — Это не твоя вина, он просто такой. Грейвз ничего не ответил. Вечер шел своим чередом, они говорили, пили, затем вышли посмотреть на звезды. Все это время Грейвз думал о том, что Ньют наблюдал за ним сегодня, и еще о том, что предупреждения Тесея безнадежно запоздали. Меньше всего Грейвзу сейчас хотелось быть осторожным. *** На следующий день погода испортилась: с самого утра и до вечера моросил серый косой дождь и дул пронизывающий ветер, от которого тряслись тонкие стены дома. Тесей твердо сказал, что никакая сила в мире не заставит его выйти на улицу в такой холод. Они привычно поиграли в шахматы, пообедали, а затем Грейвз решил прогуляться самостоятельно. По правде сказать, он немного устал от жары и палящего солнца и был вполне доволен прохладой. Как оказалось, не он один. Ньют сидел на берегу, почти у самой воды, и неотрывно смотрел, как волны бьются о берег. Он был одет совсем легко, в рубашку и брюки. Судя по мурашкам на веснушчатых руках, о согревающих чарах Ньют не подумал — а может, ему просто нравилось чувствовать холод, особенно после вчерашнего зноя. Как бы то ни было, предложить свою куртку Грейвз не решился. Вместо этого он подошел ближе и сказал: — Добрый вечер. Можно мне присесть рядом? Ньют вздрогнул и быстро поднял взгляд. — А, это вы. Не заметил вас, — он улыбнулся нехотя, точно чувствуя себя обязанным улыбнуться. — Да, конечно, присаживайтесь. Грейвз опустился на влажный песок. Нужно было заговорить о чем-то, но он словно бы онемел. Ньют опять повернулся к морю, как будто ища в этом однообразном зрелище ответ на некий незаданный вопрос. Искоса рассматривая его, Грейвз вдруг почувствовал себя жалким и отчего-то старым, хотя вряд ли между ними имелась такая уж большая разница в возрасте. Лет восемь, не больше. Так или иначе, Ньюта безотчетно хотелось защитить — не от чего-то конкретного, просто от жизни с ее неизбежными разочарованиям. Он казался слишком беспечным, слишком легкомысленным, открытым и уязвимым, слишком не принадлежащим к земному миру. Тесей явно считал, что его брату забота не нужна, и в этом ошибался. Ньют был совсем не таким уверенным в себе и независимым, как он. Молчание постепенно становилось уютным. Волны ритмично разбивались о берег, редкие брызги оседали на коже. В тусклом свете Ньют выглядел усталым и бледным, даже светлые глаза словно бы потемнели. Грейвз снова подумал о том, что мог бы все-таки предложить ему свою куртку. Или пригладить волосы, или смахнуть несколько песчинок, налипших на щеку. Или прикоснуться к плечу, безо всякой на то причины. Смешная правда была в том, что в свои двадцать восемь Грейвз ни разу не делал первый шаг. Основная сложность скрывалась совсем не в предпочтениях: даже зная, что человек перед ним имеет те же вкусы, он медлил. Грейвз и сам не понимал до конца, что его останавливает. Возможно, нежелание показаться слишком настойчивым? Или неизбежная ответственность, следующая за проявленной инициативой? Хотя нет, именно ответственности он и искал. Звучало глупо, но Грейвз всегда выбирал людей как будто бы потерянных, неприспособленных к жизни, нуждающихся в опоре. Тесей смеялся и говорил, что во всем виновато его желание контролировать, и для этого лучше всего подходят те, кто моложе и слабее. Самому Грейвзу иногда казалось, что истинная причина его поведения состоит в глубинном страхе оказаться уязвимее равного партнера. Эта мысль была неприятна, как и любая правда, которую ты знаешь о себе и прячешь так глубоко, как это только возможно. Если так, то вечные неудачи и то, что его навязчивый контроль не выдерживали даже самые покорные и слабохарактерные, были справедливой расплатой за трусость. «Ты хочешь не меня, ты хочешь, чтобы я слушался, и все», — так сказал последний из тех, с кем Грейвз пытался быть вместе. После этого он перестал пытаться, были и другие дела, поважнее. Те, в которых Грейвз был не в пример успешнее. Ньют, худой и нескладный, казался неотмирным, не нашедшим своего места, одиноким. Грейвз подумал, что мог бы ему помочь, если бы тот позволил. — Этот маяк, который справа, — внезапно подал голос Ньют. — Тесей рассказал вам про него? Именно в тот момент, когда Грейвз почти решился прикоснуться к нему. — Нет, — он покачал головой. — Сказал, что забыл, в чем там дело. И что вы, пожалуй, помните лучше. Кивнув, Ньют задумчиво погрузил пальцы в песок и заговорил: — Есть одна легенда, мне она очень нравится. Было два брата, один был волшебник, а второй… — он запнулся. — Второй был лишен магического дара. Как бы то ни было, это не стало причиной раздора между ними, они всегда были дружны. Второй брат стал моряком, первый ждал его на берегу и построил маяк, чтобы его брат всегда мог найти путь домой. Еще он приручил левиафана, гигантского морского змея, который хранил маяк от темного колдовства и злых сил. Замолчав, Ньют сгреб в горсть песок и начал просеивать его сквозь пальцы. — И что случилось дальше? — спросил Грейвз. — Дальше? — повторил Ньют. — Ничего. Братья счастливо жили до старости, завели жен и детей, и считается, что каждый следующий хранитель маяка — потомок одного из братьев. Пока так будет, маяк будет стоять. И да, в действительности морской змей гораздо меньше, чем левиафан, — его лицо оживилось. — Настоящие левиафаны, к сожалению, вымерли. По крайней мере, так считается. Грейвз не испытывал особенного сочувствия к вымершим левиафанам, и оттого молча кивнул. — Я все пытаюсь забрать это место с собой, — Ньют снова уставился в синюю бескрайнюю даль. — Но никак не выходит. Очевидно, я что-то напутал с заклинаниями. — Забрать с собой? — Грейвз недоуменно нахмурился. — Что вы имеете в виду? — Нет, я не сумасшедший, — Ньют окинул его внимательным взглядом и резко поднялся с песка. — Пожалуй, будет лучше, если я покажу. Пойдемте со мной. Грейвз схватился за протянутую руку, встал, и Ньют стремительно повел его за собой к дому. Они поднялись наверх, в спальню, которую занимал Ньют. Посреди комнаты стоял уже знакомый потрепанный чемодан. — Только осторожнее, — предупредил Ньют, открывая крышку и спускаясь вниз, в темноту. — Там ужасный беспорядок. Грейвз последовал за ним, стараясь не навернуться со ступенек. — Сейчас я включу свет, — голос Ньюта донесся снизу. — Вот, теперь хорошо. Спрыгнув с последней ступеньки, Грейвз осмотрелся. Место, где они оказались, напоминало одновременно рабочий кабинет и сарай. Под ногами скрипел деревянный пол, в углу стояло нечто похожее на садовый инвентарь, у окна расположился погребенный под мятыми пергаментами стол. На стенах висело множество полок, заставленных разнообразными склянками из темного стекла. Об их содержимом Грейвз мог только догадываться. На самой верхней полке сидела рыжая потрепанная сова и недобро смотрела на вошедших. — Это Фрида, — Ньют улыбнулся сове. — Слишком старая, чтобы носить письма, поэтому живет здесь. Та в ответ грозно захлопала крыльями и издала явно недовольный звук. — В будущем места здесь будет больше, — Ньют словно бы продолжил однажды начатый разговор. — Да, существенно больше. Грейвз не мог не отметить, что, оказавшись на своей территории, тот начал держаться куда как увереннее. Зажатость и рассеянность исчезли без следа; теперь Ньют прямо смотрел в глаза. — Здесь пока не слишком много животных и локаций, но я работаю над этим. В первую очередь над локациями и защитой одних животных от других. Как и люди, они не всегда могут сосуществовать мирно… Впрочем, я обещал вам показать кусочек моря, который я никак не могу унести с собой, — он точно опомнился. — Пойдемте, нам сюда. В ответ Грейвз только кивнул. Преображение Ньюта поразило его, и он пока не совсем понимал, как к этому относиться. Они вышли через одну из дверей и оказались на берегу моря — ровно на таком же, что и снаружи. — Вот, — Ньют широко раскинул руки. — Чары поставлены так, чтобы погода всегда совпадала с той, что на самом деле. Иногда это сбоит, зависит от расстояния между чемоданом и этим местом. Но все равно чего-то не хватает, правда? Грейвз покачал головой: пляж был неотличим от оригинала, но чего-то действительно не хватало. — У вас сохранились чары, что вы накладывали? — спросил он. — Я не большой специалист в этой области, но в юности мы с друзьями пытались создать подобное, повторить то или иное место магически. Возможно, мне придет в голову что-нибудь толковое. — Да, сохранились, — Ньют кивнул. — Могу показать. Пойдемте обратно. Не то чтобы Грейвз по-настоящему верил, будто способен помочь с такими сложными чарами, но это было законным поводом видеться с Ньютом, говорить с ним. К тому же свежий взгляд на проблему иногда помогал. По крайней мере, Грейвз очень старался убедить себя, что его предложение не было сугубо эгоистическим. Когда Ньют передавал ему пергаменты, сверху донизу исписанные формулами заклинаний, их пальцы на миг банальнейшим образом соприкоснулись. Взаимная неловкость, и без того висевшая в воздухе, стала удушливой и жаркой. — Знаете, это самое странное место из тех, где мне приходилось оказываться, — сказал Грейвз, чтобы не молчать. — В хорошем смысле странное. И это еще я не видел всего! Ньют коротко улыбнулся и ответил: — Скамандеры все немного странные. Знаете, в британском министерстве хранится один артефакт, Арка Смерти. Говорят, что упавшие за нее не возвращаются в мир живых. Так вот, есть семейная легенда, согласно которой моя пра-пра-бабушка сумела попасть туда, за Арку, и вернуться живой. В своих воспоминаниях она отметила, что там довольно скучно и тихо. Нечего смотреть. Но, по крайней мере, она удовлетворила свое любопытство. — Боюсь, что не могу похвастаться ничем подобным, — признался Грейвз, не понимая толком, как ему следует реагировать. — Все мои родственники были и остаются довольно скучными людьми, хоть и с незаурядными магическими способностями. — Но ведь это неплохо. Хорошо, что мы все разные, — Ньют посмотрел на него задумчиво, как будто хотел сказать нечто совсем другое, и прибавил вдруг: — Пойдемте на маяк? Покажу вам Шарля. Это левиафан, который не совсем левиафан. Я бы показал вам тех, кто живет в чемодане, но некоторые из них только появились здесь и еще привыкают. Не хочу их беспокоить пока что. По правде сказать, я редко привожу сюда гостей. Не обижайтесь, хорошо? — Да, разумеется, — согласился Грейвз. — Никаких обид. Пойдемте. Следуя за Ньютом, он ощущал щекочущее волнение, как будто за приглашением на маяк могло стоять нечто больше, некий интригующий намек. Но, разумеется, так просто казалось. На кухне их встретил Тесей, закутанный в пушистый шарф. — Ну и куда вас понесло? — мрачно спросил он. — На маяк, — отозвался Ньют, надевая куртку. — Пойдешь с нами? Грейвз посмотрел на Тесея убийственным взглядом. Тот, впрочем, только усмехнулся. — Ни в коем случае, там холодно. Идите без меня. *** Темно-серая громада маяка мрачно возвышалась над бурным морем. Сейчас, в дождливую холодную погоду, это сооружение казалось зловещим и словно бы похожим на тюрьму. От берега к маяку вел широкий мост; дул порывистый ветер такой силы, что камни под ногами дрожали. — Наверное, мы не будем беспокоить месье Клемана, — протянул Ньют, глядя на горящий в окнах свет. — Давайте спустимся вниз, к берегу. Шарль, возможно, выйдет к нам. Внизу, под мостом, ветер был чуть слабее, но от воды тянуло вымораживающей сыростью. Грейвз пожалел, что не оделся теплее. Ньют же завороженно глядел в воду, не замечая ничего вокруг. — Обычно Шарль не выходит к незнакомцам, но если внимательно смотреть, то можно увидеть его под водой, — сообщил он. — Жаль, что море сегодня такое мутное. — Жаль, — механически согласился Грейвз. Больше всего ему было жаль, что он не может прикоснуться к Ньюту. От монотонного плеска волн на душе делалось еще тяжелее. — Вот он! — тихо воскликнул Ньют и схватил Грейвза за руку. — Вот его хвост, видите? По спине пробежала дрожь, и даже дыхание перехватило. Грейвз не сразу понял, куда ему нужно смотреть. Когда сознание прояснилось, морское чудовище уже скрылось. — Уплыл, — Ньют разочарованно вздохнул. — Но ничего, он обязательно привыкнет и выйдет к вам. Вы ведь уезжаете не завтра? На его лице отразилось такое беспокойство, будто увидеть тварь, живущую под водой, было делом жизненной важности. — Не завтра, — подтвердил Грейвз. — Я… У меня еще есть время. И я, кажется, разглядел его немного. Самую малость. Ньют все еще держал его за руку, как ни в чем не бывало, и оттого говорить связно не получалось. Сердце бешено колотилось, и Грейвз ощущал себя подростком на первом свидании. — Пора домой, — задумчиво сказал Ньют и переплел их пальцы так, словно подобное было чем-то обыденным. — Или мы можем задержаться. Этот интимный жест в сочетании со словами показался откровенным приглашением, и Грейвз решил: будь что будет. Тесей всегда утверждал, что лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном. Губы у Ньюта были прохладными и сухими. В первый миг Грейвз всерьез опасался, что его оттолкнут, но этого не произошло. Напротив, Ньют ответил на поцелуй, причем так жадно, что под его напором Грейвз несколько опешил и позволил грубо протолкнуть язык себе в рот. Впрочем, затем он вернул инициативу, и Ньют с легкостью, без борьбы, ее отдал. От того, как тот негромко постанывал, перед глазами потемнело от возбуждения. Это было настолько хорошо, что просто не могло быть настоящим. Они опустились на влажный песок. Одной рукой Грейвз ритмично оттягивал волосы Ньюта, а другой гладил его по спине, под рубашкой. Кожа у него была горячая и гладкая, именно такая, как и в фантазиях. Через некоторое время Ньют положил свои бесконечные ноги Грейвзу на колени и прижался так, словно был вовсе не против более откровенного продолжения вечера. Это несколько удивило — Грейвз был уверен, что тот еще девственник. Спрашивать о подобном прямо он, разумеется, не собирался. — Я до последнего сомневался, правильно ли тебя понял, — сказал Ньют, отстранившись, чтобы перевести дыхание. — Я тоже, — Грейвз погладил его по бедру. — Но все правильно. Мы… Мы можем продолжить дома, если хочешь. — Хочу, — Ньют коротко поцеловал его в губы. — Очень. Но не сегодня, хорошо? У меня есть кое-какие дела в чемодане, и я не знаю, когда освобожусь. Это было несколько обидно, но Грейвз не стал спорить и расспрашивать о делах, только кивнул. Ньют еще раз поцеловал его, затем они поднялись на ноги, кое-как отряхнулись и аппарировали к дому. Тесей сидел на кухне, обнимая ладонями чашку с горячим вином. Он встретил вошедших крайне подозрительным взглядом, как будто бы разом обо всем догадавшись. Извинившись, Ньют поспешно ушел к себе, Грейвз же налил себе вина и сел напротив. — Мне нужно в Лондон, срочный вызов, — неторопливо сообщил Тесей, сделав глоток из чашки. — На маяке есть рабочий камин. Вернусь через пару дней. — Не расскажешь, что случилось? — Грейвз склонил голову вбок. — Не могу, — отозвался Тесей. — Закрытая информация. Похоже, дело было серьезное: обычно они с Грейвзом делились новостями, особенно учитывая, что в последнее время интересы их стран едва ли конфликтовали. — Как бы то ни было, я спокоен: с Ньютом ты явно не заскучаешь, — прибавил Тесей с ухмылкой. — Ты на что-то намекаешь? — Грейвз поднял бровь. — Ты сам знаешь, на что, — Тесей вздохнул. — Ты весь в песке. Только не говори, что вы занимались этим в такую погоду прямо на пляже. Это отвратительно. — Я отказываюсь это обсуждать, — Грейвз сделал непроницаемое лицо — вернее сказать, попытался сделать. — Как знаешь, — согласился Тесей, явно все для себя решивший. — Давай постараемся лечь раньше, хорошо? А то завтра не встану. — Договорились. Я прослежу, чтобы ты лег вовремя и много не пил, — пообещал Грейвз. Увы, это оказалось неисполнимым обещанием. Тесей, впрочем, не проспал, и, встав с утра, Грейвз уже не застал его. Декабрь, 1926 год Разумеется, Ньют приехал в Штаты совсем не просто так, однако влип во всю эту историю и в самом деле случайно. Слушая его последовательный рассказ о событиях последних дней, Грейвз постепенно восстанавливал в голове картину случившегося. Значит, его безумная теория оказалась верной, и в Нью-Йорке появился обскур — носитель которого, по словам Ньюта, умудрился выжить после атаки авроров. Но об этом Грейвз решил подумать чуть позже, через полчаса, когда прятаться от жизни больше не получится, а Ньют уйдет так же легко, как и пришел, и их дороги больше никогда не пересекутся. Судьба водит по кругу, так вечно говорит Тесей. Возможно, после этой встречи Грейвзу удастся сбежать из своего круга хотя бы ненадолго. — Ты закончил свой проект? — он кивком головы указал на чемодан. — Он в процессе, — ответил Ньют. — Всегда в процессе. — Это хорошо, — Грейвз коротко улыбнулся. — Я очень рад, что у тебя все получилось. Ньют, кажется, не поверил, хотя он сказал это от чистого сердца. Время сгладило все обиды и обнажило собственные ошибки. Теперь Грейвз ни за что бы не сказал тех грубых слов, что сорвались у него с языка в их последнюю встречу. Удивительно все же, что Ньют смог его простить. — Я, кстати, понял, что было не так с чарами, — сказал тот невпопад. — Помнишь, я пытался воссоздать точно такой же пляж, а ты мне помогал? — Помню, разумеется, — отозвался Грейвз. Как он мог забыть. — Так вот, с чарами все было в порядке, — Ньют помолчал. — Но все-таки это чары, понимаешь? Хорошие, но чары. Ненастоящее. Поколебавшись, Грейвз кивнул. Кажется, он и в самом деле понимал.