Оберегающая Тьма

Лана Поттер лежит на узкой кровати и пялится в потолок. С начала летних каникул минула уже неделя, а она только и делала, что иногда выползала из этой комнаты, немного утоляла голод чем-то вроде куска хлеба с сыром, запивала это водой, наведывалась в душ и уползала обратно, запираясь и падая в кровать. Есть не хотелось, как и в целом жить, если быть честной хотя бы самой с собой. Петунья, едва увидев племянницу, когда семья Дурсль приехала за ней на вокзал, то что-то там увидела в потухших глазах девушки. Что уж женщине показалось странным, Лана не знает, но в доме тётки её даже не замечает никто, и девушка всё время предоставлена только самой себе. Это в школе она ещё имела остатки сил держаться, чтобы не выдать своё состояние внимательным профессорам и мадам Помфри. Колдомедик точно знала, что Лана винить только себя в произошедшем. А Дамблдор, едва Лана оказалась выписанной из больничного крыла, рассказал ей всё о том пророчестве, что изменило её жизнь ещё до рождения. От услышанного Лана, что называется, сорвалась, буквально в пыль разнеся кабинет директора. Она уже не помнит, что тогда кричала, плакала ли она, в памяти остались только слова пророчества, из-за которого Волдеморт выманил её из школы. Сириус, едва узнал, что Лана и её друзья попались на развод от Волдеморта, сорвался вслед за крестницей. И умер, увлёкшись дуэлью с кузиной. Сириусу было не наплевать на неё. Сириус был лучшим другом, даже побратимом её отца, и, как бы тот же язва Снейп ни старался, Сириус Блэк останется для Ланы героем. По окну стучат капли, а в комнате, оказывается, уже довольно темно. Лана встаёт с жёсткой кровати и босиком подходит к окну — абсолютно приторный пригород, одинаковые дома, и только зловещие в темноте соседские качели да собачья будка немного выбиваются из этой однотипности. Запрыгнув на подоконник, Поттер обнимает колени и прижимает их к груди. Вздыхает. Достаёт из кармана поношенных шорт пачки сигарет, но убирает их обратно. Курить не хочется.

Ни-че-го не хочется.

— Сириус, — шепчет она, нарисовав на запотевшем окне силуэт пса, который сразу исказился стекающими по стеклу каплями. Своего крёстного она узнала буквально в конце третьего года обучения в школе Хогвартс. Она не успела у него многое узнать, он не успел оправдать своё имя. Они не успели стать семьёй. И Лану буквально скручивает от осознания того, что она виновна в его смерти ни меньше, чем сука Беллатрикс. Скрип двери комнаты кузена заставляет Лану вздохнуть. В звук открывающейся двери в собственную комнату, хоть и неожиданный, но Лана даже не отрывает взгляда от мокрого асфальта. Скоро Дадли догонит и перегонит по размерам своего отца. За прошедший год он стал ещё шире и выше. — Привет, — тихо и как-то уж очень взволнованно произносит Дурсль-младший, — чего не спишь? — И тебе привет, — Лана спускает ноги на пол, и чувствует холод от деревянного покрытия, — не хочу спать. Что тебе нужно? — Поверь, сам бы я к тебе не зашёл, — усмехается Дадли, — Но тут такое дело… Ты каким-то невообразимым образом понравилась Майклу, он наш новый сосед. Признавайся, Потти — приворожила его, да? — с опаской спрашивает кузен. — Да ну, магглов привораживать… Нет, ничего такого я не делала. И что с того, что я ему понравилась? Не вижу смысла общаться с кем-то, с кем вижусь максимум пару летних месяцев. — Он попросил тебе передать, что каждую ночь будет тебя ждать около старого леса. — Отчаянный малый. Ночью не боится покидать родительский дом, — Лана сейчас сама себе напоминает Снейпа, и усмехается от такого сравнения. — Советую тебе сходить, — и Дадли, пожав плечами, закрывает за собой дверь с обратной стороны. Лана переводит взгляд обратно, возвращаясь к наблюдению за ночной улицей под проливным дождём. И как-то так выходит, что она замечает кроны деревьев того леса, о котором говорил Дадли. Ночь, дождь и ветер. И какой-то Майкл сейчас там совсем один, и ждёт её? Нет, это совершенно точно подстава со стороны драгоценного кузена, не иначе. Быстро приняв горячий душ, Лана забирается в кровать и вскоре засыпает, укутавшись в тонкое одеяло по самый нос.

***

Через несколько дней, похожих друг на друга, как близнецы Уизли, Лана бесцельно бредёт по улице, погружённая в свои нерадостные мысли. Тут перед ней неожиданно возникает препятствие в виде высокого парня, что мешает пройти дальше: — Извините, позвольте мне пройти, — полностью без эмоций просит Лана. — Здравствуй, ты же Лана, сестра Дадли, верно? — у парня оказался приятный голос, да и внешне он… как минимум, не отталкивающий. — Кузина Дадли, — с нажимом поправляет Поттер, — но да, это я. А ты?.. — Меня зовут Майкл, и я… просил Дадли передать тебе, что… — Ты тот парень, который должен был ждать меня каждую ночь возле леса, понятно. — Я и не надеялся, что ты придёшь. Но ждал через ночь. — Ха, мне было странно услышать, что парень ночью один, возле леса, будет ждать незнакомую девушку. Это настораживает. Дай мне пройти. — Только если ты согласишься пройтись со мной, — этот Майкл улыбается так, как улыбался Сириус. От этого Лана даже не сразу посылает этого парня куда-нибудь подальше, и ей удаётся сдержать порыв разрыдаться прямо здесь и сейчас. — Если только так можно двигаться дальше… — пожимает она плечами. Майкл, улыбаясь, подхватил её под локоть, и повёл в сторону парка, куда сама Поттер и направлялась до встречи с этим странным магглом. По дороге они даже разговорились. Оказывается этот Майкл отлично разбирается в огнестрельном оружии, мотоциклах, музыке и фантастике. Ещё он довольно терпимый собеседник, с которым Лана не особенно старается поддерживать разговор — как-то само так получается, что она вступает с ним в парочку несерьёзных споров. Он был чем-то похож на Чарли Уизли, с которым Лана несколько раз разговаривала лично. Обаятельный, с лёгкой щетиной и бесшабашными серыми глазами, такой парень был бы идеален для девушки типа Джинни или Гермионы. Однако самой Лане абсолютно всё равно, только боль сжимала сердце, когда он улыбается так похоже на крёстного отца. Майкл, сам того не зная, немного вытащил Лану из той печали и безразличия к внешнему миру, в которых она была с момента пробуждения после Отдела Тайн. У неё даже в глазах появилась искорка, когда они начали спорить. И его руки оказались намного теплее её собственных рук.