***
— И куда это ты собралась? — От неожиданности я едва не оступилась и не покатилась по крутой лестнице. Прижав к груди корзину со съестным, я пыталась разглядеть во тьме высокую фигуру, так напугавшую меня. Дамир! Что он сам делал в коридорах дворца глубокой ночью, когда все его обитатели, кроме стражи, уже давно мирно спали в своих постелях? — Без факела, одна, куда же тебя понесло? — Жрец в два шага настиг меня, вцепившись в плетеную корзину, потянул ее на себя, но я не отпускала. — Отдайте! — Это ты отпусти, если стража услышит возню и придет посмотреть, что случилось — нам обоим несдобровать. Идем-ка со мной. — Это входило у Дамириэля в дурную привычку — таскать меня всюду за собой, как походный мешок. Жрец прекрасно ориентировался даже без источника света. Действительно ли он так редко бывал во дворце? Юноша уверенно шагал, останавливаясь, таясь, чтобы не попасть на глаза патрульным. Мы прятались за тяжелыми занавесями, укрылись на белом балкончике, и я уже совсем запуталась, где мы. Дамир втолкнул меня в комнату, запер дверь и хлопнул в ладоши. Комната сразу озарилась мягким, голубоватым светом, осветив небольшое помещение, в котором почти ничего не было — только кучи книг, жесткий лежак и шаткий стол, но больше всего мое внимание привлекал маленький круглый светоч с голубыми прожилками, пульсирующем внутри него. — А теперь дай это сюда. — Дамир воспользовался моим замешательством и вырвал из рук корзину. — Что это? Сыр, хлеб, фрукты? Ты что, украла это из кухни? — Дамир расхохотался. — А я то думал, что ты хочешь кого-то зарезать среди ночи и прячешь кинжал в милой корзинке. Хотя это тоже не очень хороший поступок. Тебя что, недокармливают? Или… — внезапно жреца озарило. — Нет, не настолько же ты дура! Я отступила к двери, отпираться не было смысла — Дамир был очень проницателен и сразу понял, что я задумала. Если он донесет императору, меня тоже кинут в темницу, подобно брату. Но Дамир лишь усмехнулся, тяжело опустился на скудное ложе, похлопав по нему, приглашая и меня присесть рядом. — Чувствуешь свою вину перед братом? Это ведь ему ты решила притащить эту корзину? — Я кивнула, опустив голову вниз. Я не знала, как еще можно было отблагодарить брата. — Этого не стоит стыдиться, попытка совершить наконец что-то не для себя, а для другого, для такой эгоистки, как ты, наверное, тяжелый и смелый шаг. Но, скажи на милость, как ты планировала пронести это добро мимо охраны и быть незамеченной? Или ты думаешь, что темницы стерегут так же «тщательно», как и твои покои? Так и знал, об этом ты даже не побеспокоилась. — Жрец таинственно улыбнулся. — Боишься, что я побегу докладывать на тебя императору? Ты забыла, что мы теперь вроде как друзья? Не бойся, я тебя не выдам. И, как твой друг, помогу тебе передать Викариэлю это великолепие. Но взамен ты расскажешь мне, каким образом покидаешь свои покои. Я уже не в первый раз вижу, как ты шныряешь по дворцу, подобно служанке-воровке. У меня не было выбора и я поведала Дамиру о крышах, надеясь на его честность. Жрец казался разочарованным. — А я то надеялся, что ты разнюхала о потайных ходах. Крыши. Как банально! — Я слышала о них, — осторожно начала я, стараясь ничем не выдать собственной заинтересованности. — Говорят, во дворце и под ним полно тайных ходов. И они даже начертаны на карте. — Я тоже такое слышал, — многозначительно ответил жрец. — И даже покажу тебе пару тех, что знаю я. Надеюсь, если ты что-то обнаружишь, то тут же расскажешь об этом мне. Идем, нельзя терять времени. Ступай осторожно, прямо за мной, постарайся не шуметь и не упасть. И не вертись. Дамир повязал на мои глаза плотную повязку, заставил меня покружиться перед собой несколько раз, а затем повел куда-то. Я пыталась не потерять равновесие — жрец шагал очень быстро, старалась ступать тихо, не уронить корзину и прислушиваться к звукам вокруг. Становилось все холоднее, никогда не думала, что в такую теплую ночь в стенах дворца может гулять такой холодный ветер. Кожа вся покрылась мурашками, я наступила туфелькой в лужу. Разве во дворце есть лужи? Эхо становилось все более гулким, Дамир обхватил мою талию, помогая преодолеть узкую лестницу, уходящую куда-то глубоко вниз. — Что вы тут делаете? Как ты смог открыть двери? Дамир снял с меня повязку. Я зажмурила глаза, ослепленная синим светом. Попривыкнув немного, я осторожно открыла их. Такая маленькая, холодная комната, влажные камни и узкое окошко. Я поежилась и обхватила себя руками. — Для посвященных замки не проблема, — голос Дамириэля звучал, как всегда, насмешливо. — Что вам нужно? — Неучтиво отозвался Вик, не поднимаясь с циновки. — Вы хоть знаете, что будет, если кто-то узнает о вашем визите? Да император вам головы с плеч снимет. — Принцесса, сделайте то, ради чего пришли, и покинем это темное место. Пока принц не утомил Вас своими жалобами. — Жалобами? — взбесился брат. — Жалобами? Это я сижу в казематах, а не вы. Это я поймал и казнил рабыню в то время, пока вы прохлаждались непонятно где! — Думаете, Вас так уж строго наказали, мой принц? С Вами поступили очень мягко, скорее для того, чтобы пустить пыль в глаза окружающим. Вы сидите на самом верхнем ярусе, где даже окно есть. Вы бывали когда-нибудь в подземельях? Там, где даже воздуха почти не поступает, где крысы стараются утащить ту скудную еду, выдаваемую заключенным? Может, прекратите себя жалеть и примите то, что принесла Вам принцесса, рискуя собственной жизнью? Не забывайте, Вы тут как минимум на неделю. А стражники, как бы не уважали Вас, не посмеют ослушаться императора. И кроме воды и хлеба, Вы не получите ничего. Слева от Вас камень, расшатайте его, внутри пусто, хватит места, чтобы спрятать припасы. В этот раз Викариэль беспрекословно подчинился жрецу.***
После ухода жреца и принцессы мир вновь погрузился во тьму, едва разгоняемую жидким светом луны сквозь щель, которую Дамир назвал окном. Вкариэль отпил вина из кувшина, который тоже оказался среди припасов, принесенных сестрой. Не такая уж она и глупая, знает, что ему сейчас необходимо. А ведь его внутреннее чутье не подвело — она опять притащилась с этим скользким служителем богов. И когда он упустил момент их сближения? Принц раздраженно пнул кусок свалявшегося тростника. И опять это странное чувство — захотелось ударить сестру, хорошенько приложить ее, встряхнуть, толкнуть, причинить боль и унизить. Вик думал, все давно прошло, но ее поведение вновь вывело его из себя. Да что с ним не так? У него сестер было несчетное количество, но стоило ему взглянуть в разномастные глаза Аэль, увидеть ее черно-белую шевелюру, пламя обуревало его душу. На какое-то недолгое время это затихло, но вот опять началось. Теперь, когда у него не было никаких дел и полно времени, чтобы проанализировать сложившиеся ситуации и придумать, что с этим делать. Дамир никогда прежде не интересовался другими детьми императора, пару раз он преподавал принцу основы начертания магических узоров, но его язвительность выводила Викариэля из себя и все закончилось дракой. Вик не донес на жреца отцу, но и занятия они прекратили. Став взрослее, они так и не смогли найти общего языка. И в провале задания виноват тоже был Дамириэль. Это было довольно простое дело — поймать шпиона империи Сонья и привести его к императору. Никто не ждал, что им окажется второй принц, бившийся в амфитеатре на именины принцессы. Благодаря наводкам ищеек, они с Дамиром быстро нашли его. Отец был прав, этот плут направлялся прямо во дворец, среди ночи, не сообщив о своем прибытии, Мишек ми Сога шел с одной целью — украсть некую реликвию, как говорили шпионы. И если бы Дамир не стремился заполучить себе всю славу, не вмешался бы в бой, Викариэль справился бы с ними, но из-за жреца все пошло не так, как они планировали. Так зачем же ему понадобилась принцесса? Презираемая практически всей семьей Аэль была легкой добычей. Стоило проявить к ней немного доброты, и она могла превратиться в подобие беспризорной собаки — лизать руку тому, кто поведет ее на смерть. Пока было непонятно, вел Дамир какую-либо игру или просто проникся симпатией к принцессе, но Викариэль, уже узнав немного о людях и об устройстве мира, был крайне недоверчив. Юноша готов был о заклад биться, жрец неспроста был так добр к сестре. Надо было выяснить, что он хочет от нее. Викариэль допил вино, разбил кувшин и спрятал черепки в нишу. А это хорошая идея, проследить за ними. И за жрецом в особенности, ему веры нет. Он хитер и коварен, подобно желтому скорпиону, и в отличие от дурака Искандариэля, с ним придется повозиться. А Искандариэль… Видят боги, он не испытывает ненависти к брату. Будь он младше, Викариэль даже не задумывался бы об этом, но дьявол его побери, Бардиэль, старший сын императора, глупый и жестокий, но и он бы стал более умелым правителем, чем второй сын. Были времена, когда трон наследовал сильнейший. А теперь это осуждалось. Но как только отец умрет, порядки можно изменить. Так и происходит в дикой природе, сильный пожирает слабого, в этом нет ничего противоестественного. Дамира тоже стоило убрать, слишком уж жрец был силен, умен и непредсказуем…***
— Ты что-то хочешь мне сказать? — Дамир внимательно посмотрел на меня. — Этот светоч… Как Вы сделали его? Вы никогда не показывали подобного и не рассказывали об этом. — Потому что это был секрет. Но мы теперь друзья и между нами не должно их быть, поэтому я тебе расскажу. Ты ведь мне тоже все расскажешь, не так ли? Щеки мои раскраснелись, стоило мне вспомнить о принце ми Сога. Я помотала головой, отгоняя его образ. Конечно, мне хотелось узнать тайны жреца, но свои я ему выдавать не собиралась. Его напускная доброта была странной, но свое слово он пока держал, не рассказал императору о моей зарождающейся силе, умолчал о ночной вылазке. И он многое мог рассказать, в отличие от других учителей. Сегодня мы запечатывали императорской печатью свитки, письма, написанные накануне. Дамир аккуратно скручивал их, я макала печать в цветную смолу и запечатывала их. Стража надежно охраняла двери от тех, кому взбредет в голову украсть печать — один из символов власти и могущества императора, больше до этого поручения никого не допустили, поэтому мы были одни и могли разговаривать без страха. — Что ты знаешь об иллюминации? — Дамир протянул мне свиток. Я поставила на нем печать и задумалась. — Жрец храма Хаюль говорил, что иллюминация — самый бесполезный вид магии. Мир мог бы прожить и без него. В основном используются простейшие узоры, — я начертала пальцем на столе «עַ». По столешнице пробежала мелкая искорка и тут же погасла. — Символы наносят острыми предметами на древках факелов, донышках масляных ламп для того, чтобы поддержать огонь как можно дольше и избежать копоти на стенах. Во времена расцвета магии применялись более сложные узоры, можно было создать небольшой шарик света, но он был малоэффективен, мог осветить только небольшой участок комнаты, поэтому иллюминацию маги сочли недостойной своего внимания. — Я рассказала Дамириэлю не все, что знала. Я довольно много прочитала про иллюминацию в Истаделионе, хотя и не все поняла. Само определение носило в себе значение не «сила света», как трактовалось в древних свитках и манускриптах, которые я находила в библиотеке дворца, понятие этой ветви в магии было более широким, но вместе с тем размытым. Иллюминацию связывали с иллюзиями, там было сказано что-то про преломление света, но, возможно, я просто не смогла правильно перевести эти сложные слова. — Жрец храма Хаюль — глупец. Нет, несомненно, в своей области он весьма умел, но слеп во всем остальном. То, что ты видела, это несложная сфера света, я случайно наткнулся на этот узор, когда изучал историю Ворска. Раньше почти все дворцы освещались с их помощью. Они практически не требуют усилий, могут светить почти всю ночь, а могут использоваться как слабое оружие, если метнуть этот шар в противника, он на краткое время потеряет зрение. Даже если такая слабая сфера имеет несколько применений, представь, куда ведет ее более сложная ветвь. Летописец, описывающий пятилетнюю войну, которая происходила еще до восхода на престол твоего славного рода, запечатлел рисунком огромные шары — этакий клубок из молний огня и света. С их помощью император Вардус второй смог выиграть битву и войну в целом. Я перечитывал много книг, сохранившихся после чумного договора, но об этом заклинании не было сказано ни слова. Прошло столько времени, теперь сложно определить, было ли это на самом деле или все написанное безбожно преувеличено. Но, определенно, доля правды в этом есть. — Вы… Вы не покажите мне, как создать подобную сферу? — Как же все-таки красиво Дамир говорил. Мое сердце замирало во время его рассказа. — Может, и покажу. Завтра ночью приходи в мою комнату. Но ты же знаешь, что за просто так ничего на этом свете не делается? Я жду какую-нибудь плату за секретный узор, которому я тебя научу. — Плату? — Может, украшения, присланные из Нархольда, подойдут Дамириэлю? — Я говорю о секретах. Я рассказал Вам свой, Вы мне свой, но он должен быть стоящим. Я крепко задумалась. Про Истаделион, Мишека и свои вылазки из дворца я рассказать не могла. Но была одна вещь, которая тревожила меня, с которой не с кем было поделиться. Я пошарила в кармане серебристых зуав и протянула жрецу медную сережку с черными агатами. — Что это такое? — Дамир поднес серьгу перед глазами. Обычное украшение. — Я нашла это на полу в покоях Викариэля, моя служанка Хьёя носила их. Но как они могли попасть в комнату принца? — Любопытно, — Жрец повертел украшение, внимательно рассматривая его. — Что же, это хорошая плата, я принимаю ее.***
Ожидать что-то приятное было волнительно, я извелась в предвкушении. Отослав Хьёю пораньше, заперев двери, чтобы скоротать время, я забрала с крыши книгу и нашла страницы, где упоминалась магия света, и села за перевод еще не прочитанных страниц. Под каждым примером узора шло описание, одни служили для защиты человека от разных факторов: змеиного яда, другой магии, создавали щиты, отражающие заклинания, направленные на тебя. Дамир оказался прав — узоры были весьма сложные, а слова путанными. Я не смогла запомнить ничего, но аккуратно перенесла их на бумагу. Я всегда так делала, если узор плохо запоминался, я чертила его вновь и вновь, пока сплетение, иногда нелепых, линий не становилось понятным и не впечатывалось в память. Едва наступила полночь, я спрятала книгу в башенку. Странное дело, мне начинало нравится проклятье, наложенное на меня. Я прошла по крыше почти до самого конца, спустилась по плющу на открытый балкончик, свободно вышла в заброшенное крыло, миновав стражу, охранявшую вход в мою спальню. Было тяжело ориентироваться по карте, нарисованной Дамиром на клочке пергамента, тем более приходилось прятаться в неосвещенных местах, минуя охрану, патрулирующую коридоры. Опыта в этом у меня было предостаточно и, немного поплутав по нижним этажам, я все же отыскала нужную дверь. Жрец уже ждал меня — на столе лежал пергамент и кисти. Дамириэль затворил засов, пригласил меня присесть рядом с ним и сразу приступил к делу. Жрец протянул мне тонкую кисть, покрытую руническими символами. Подобные я видела лишь в сказках Нархольда. — Она рассеивает любую магию, с помощью этого инструмента ты будешь прятать свои способности, так что всегда носи ее с собой. Я без устали рисовала узор, пока не запомнила его, и когда наконец я начертала его в воздухе, все заискрилось, и комната озарилась голубоватым свечением. Сфера вышла кривая, больше похожая на раздавленный шарик, но у меня наконец что-то получилось.