***
— Светлейший принц! Позвольте нарушить ваше уединение… Викариэль лениво оторвался от чтения. — Что вам от меня надо, дражайшая умми? Исадиэль опустилась на колени прямо на мраморный пол библиотеки, не побоявшись испачкать светлый наряд. Вик с удовлетворением отметил, что из множества украшений на ней остались только парные тяжёлые браслеты с рубинами, да скромное ожерелье. — Я прошу у вас милости для её высочества принцессы Регенвидэль. Она льёт слёзы в зале совета, и я даже не могу её утешить — вы запретили стражникам впускать кого-либо. Она ведь просидела там весь день! Как вы можете быть столь жестоки к родной сестре, к своей невесте? Викариэль скользнул взглядом по едва прикрытой лёгкой тканью пышной груди умми, усмехнулся, и вновь уставился в книгу: — Она это заслужила. — Позвольте спросить, чем же? — мягкий масляный голос избранницы отца раздражал принца, как и всё остальное в ней. От её излишней слащавости сводило зубы. Но сейчас умми была крайне вежлива и почтительна, и выгнать её без веской причины он не мог. — Пока в отъезде Аэль и Нейрид, совет поручил моей дуре-сестре помогать мне. Она не справилась: половины вообще не записала, а то, что сумела, пока не считала бабочек за окном, разобрать не смогла даже она сама. Разве я строго наказал её? Как только Реген вспомнит, о чём сегодня велась речь на совете, и запишет это, то сможет свободно идти на все четыре стороны. Но эта идиотка, вместо того, чтобы немного поднапрячься и выдавить хоть что-то из своей памяти, прорыдала весь день напролёт. Так о какой же милости вы меня просите? Я должен был вынести ей за это более суровое наказание, но не стал. Так что поднимитесь с колен, дорогая умми, ступайте спать и не беспокойтесь о Реген. Исадиэль поднялась, но не ушла, чем вывела из себя принца ещё больше. — Сами посудите, светлейший! Ранее Регенвидэль не поручали никаких важных дел, оставляя её в стороне… — …и это вполне оправданно, — этот разговор уже порядком утомил его. — Возможно, вы и правы. Но она принцесса, и пора ей начать вникать в дела империи. Вам и без меня прекрасно известен уклад жизни дворца… — Это вы упросили совет приставить её ко мне. — Викариэль с шумом захлопнул книгу и отбросил её от себя. Читать совершенно расхотелось. Сегодня его всё раздражало: еда, которую так старательно готовили для него, наложницы отца, которые завалили его жалобами, не в состоянии решить свои проблемы, которые они сами же и создали, сестра, абсолютно не понимающая, что ей делать, умми, которая пришла за неё заступаться… Искандариэль сейчас где-то далеко, сражается под Эразаром, а ему приходится отдуваться за всех. Это Искан должен был остаться во дворце, это он первым наследует трон! Викариэль с удовольствием бы сейчас оказался далеко за стенами треклятого дворца, предпочитая оставить решение дел на старшего брата. — Верно, это была моя идея. И в душе вы знаете, что я права, не так ли? Если вы научите Реген ответственно подходить к делу, император останется очень доволен. А Регенвидэль… Это всего лишь одна промашка. Дайте ей шанс! Как же она может чему-то научиться, если ей ничего не позволяют? Умения и знания приходят с опытом. Если бы вас не учили, как правильно держать меч, как писать и читать, смогли бы вы сами освоить это ремесло, не прибегая к посторонней помощи? Викариэль хмыкнул. Умми, как бы он её ни недолюбливал, была достаточно умной женщиной. Реген давно пора приносить пользу Аклогонии, вместо того, чтобы проводить вечера впустую, крутясь перед зеркалом. Маленькая, никчёмная сестричка. Отцу, похоже, до неё вовсе не было никакого дела, но Вика бесило, что она, в отличие от других, не желает думать головой, которая, похоже, была дана ей только, чтобы носить красивые причёски. Боги щедро одарили Реген внешними данными, совершенно позабыв про ум. — Что ж… Раз вы так радеете за мою сестру, то вам я и поручу нести за неё ответственность. Донести до Реген всю важность того, что мы делаем. Может вам удастся сотворить чудо и вложить в её дурную голову немного мыслей. Умми уважительно поклонилась ему. — Благодарю вас за мудрость, светлейший принц! Я приложу все силы, чтобы помочь вашей сестре. И ещё… Прошу простить мне мой поступок — я взяла на себя смелость организовать праздник в честь первого дня лунаврат и пригласила наложниц из гарема в наш дворец. Праздник будет очень скромным, обещаю! Но девушкам бы очень хотелось видеть вас на нём! Умми ещё раз поклонилась ему, и получив дозволение, покинула библиотеку. Викариэль вздохнул. Лишние траты из казны. Но традиция есть традиция, и женщины из гарема тоже должны немного повеселиться — он это понимал. Поэтому, несмотря на положение дел в Аклогонии, празднование отменять было нежелательно. Одно могло его порадовать — что не придётся этим заниматься самому. Коли эта женщина решила взять всё в свои руки — пусть постарается. Ночь вступала в свои права, подарив долгожданную прохладу. Викариэль воззрился на небо — тёмное, непроглядное. Сейчас даже не верилось, что завтра на небосводе будет видно две луны. Завтра Аэль прибудет в Эразар, где её продадут за союз с Восрком. Уже завтра… Немного подумав, Викариэль схватился за мех с вином и сделал первый глоток…***
— Ну же, утрите слёзы, моя милая принцесса! Светлейший принц простил вас и разрешил и дальше служить ему! — Правда? — Регенвидэль всхлипнула и ещё сильнее прижалась к умми, словно ища поддержки и понимания. — Стала бы я вам лгать? Идёмте, я отведу вас в покои и мы немного поговорим. Реген позволила ей увести себя, всё ещё шмыгая носом. Но слёз уже не было. Вик простил её! От этой мысли в глазах просветлело и захотелось улыбнуться. Простил! — Давайте я помогу вам умыться. Вот так. Славно. А теперь садитесь, моё милое дитя. Принцесса подняла на умми глаза, полные надежды, успокоенная её мягким голосом. — И я могу остаться при нём? — Верно, моя милая. Только вот, какое дело… Принц недаром был крайне недоволен, вы же понимаете это? Понимаете, почему? Что так рассердило его? Принцесса кивнула. — У меня плохо получается писать. Не то, что у Аэль. У неё красивый почерк. Поэтому брат так рассердился. — Верно. Но не только поэтому. — ласковая рука коснулась волос принцессы и Реген в порыве чувств обняла будущую императрицу. — Эти записи были очень важны. Когда приедет император, он прочтёт их и узнает, какие решения принимал Викариэль в его отсутствие. Эти записи — неоспоримое их свидетельство. Он может наградить его или наказать. А может решить, что Викариэль целыми днями слонялся по дворцу, отлынивая от важных дел, раз нет свидетельства, подтверждённого свитком. Понимаешь, как это важно? Реген, ты меня слушаешь? Регенвидэль отвлеклась от разглядывания узорчатых орнаментов на ткани лёгкого полупрозрачного платья. — Простите, — виновато повесила голову принцесса, понимая, что всё, что сказала умми, она пропустила. Исадиэль погрустнела, но казалось, совсем не рассердилась на неё, и Реген облегчённо выдохнула, попросив её повторить ещё раз. — Простите, я не знала, что отец может наказать Викариэля, — пискнула принцесса, поймав полный неодобрения взгляд невесты императора. — Ты только это усвоила? Что принца могут наказать из-за тебя? А если бы это был не Вик, а Искадариэль, ты бы даже не прислушалась к моим словам? — Простите! — Реген почувствовала, как от стыда запылали щёки. Она пыталась понять, что до неё пытается донести умми, но опять потеряла внимание, унюхав ароматный рахат-лукум, принесённый ей на ужин. Из-за наказания, с самого утра, во рту у неё не было ни крошки и теперь пустой желудок снова напомнил о себе. И она вновь устыдилась себя. — Я буду стараться, клянусь! — Дай то боги! Послушайте меня, принцесса, я дам добрый совет: наконец вам подвернулась возможность проявить себя, заслужить уважение Викариэля и одобрение отца. Если хорошенько постараетесь, то у вас всё получится. И ещё… Завтра будет праздник, попробуйте очаровать принца. Вам необходимо наладить с будущим супругом тёплые отношения. Не упустите шанс, который вам даёт судьба… На какой-то момент Регенвидэль показалось, что сейчас умми скажет, что пользоваться шансом нужно, пока Аэль нет рядом, но невеста отца многозначительно промолчала…***
— Не могу не заметить, обещание вы, уважаемая умми, сдержали. Излишеств на празднике нет, но и скромным его назвать тоже нельзя. Вы справились. Похоже, я недооценил ваши таланты. — Благодарю, светлейший принц. — Исадиэль аккуратно, двумя пальцами, взяла дольку персика и отправила в рот, чтобы скрыть довольную улыбку; она смогла угодить одновременно и второму принцу и наложницам императора. Стол украсили букетами первых цветов, свежими фруктами и орехами. Блюда были весьма скромны — рыба, ягнятина и птица, щедро сдобренные приправами. Исадиэль не стала нанимать танцовщиц и музыкантов, заменив их наложницами, среди которых было весьма много талантливых женщин. И они проявили рвение, когда она предложила им заменить певцов и музыкантов. Викариэль не лукавил — он действительно был доволен, и у умми отлегло от сердца. Она понимала, что ступала по лезвию ножа. Неверный шаг — и оно изрезало бы её на кусочки. Для мальчишки, у второго принца было слишком много власти. Исадиэль искренне не понимала, почему император не оставил своего наследника, а увёз его вместо Викариэля. Но не ей было судить о действиях своего правителя и господина. Раз он считает Вика достойным, придётся попробовать наладить отношения со вторым принцем. Она не сомневалась — однажды именно он займёт престол. И это событие могло произойти довольно скоро. Пусть Натаниэль крепок, и отличается отменным здоровьем, но случиться может всякое. И надо быть готовой ко всему. — Ваши наложницы тоже изъявили желание поучаствовать в празднике. Дориа сегодня усладит ваш слух игрой на арфе, а ваша сестра, принцесса Регенвидэль, будет петь. У неё дивный голос. — Голос у неё и правда красивый, — хмыкнул принц и откинулся на высокую спинку кресла-трона. — Не то, что у Амариаэль — у той нет ни слуха, ни голоса. Тут с Викариэлем было не поспорить. У Аэль, несомненно, было много талантов, но пение в их число не входило. Да и для юной принцессы, у Амариаэль голос был слишком груб и резок, особенно в отличие от нежного говора Реген. Исадиэль искренне не понимала причину такой нелюбви второго принца к изящной и утончённой Регенвидэль. Да и к тому же Исадиэль казалось, что из всех принцесс она обладает наиболее выдающейся красотой: правильные тонкие черты лица, большие миндалевидные глаза с густыми ресницами-опахалами, пухлые губки, придававшие ей всегда немного капризный вид. Пройдёт ещё несколько лет, и она будет пленять взгляды, превращаясь с каждым годом в ослепительную красавицу. Неприязнь Вика к ней ещё можно было понять, если бы принцесса обладала странной внешностью Аэль. Будущая императрица до сих пор, к своему стыду, не могла долго смотреть в глаза третьей принцессе. В Амариэль было что-то ужасающее и притягательное, одновременно — от её взгляда часто бежали мурашки по коже и холодило затылок. Исадиэль старалась вежливо улыбаться ей, скрывая за улыбкой дрожь. Так что же было такого в третьей принцессе, чего не было в Реген? Несомненно, Амариаэль очень умна, но разве мужчин привлечёшь одним лишь умом? Однажды, когда отец был ещё жив, Исадиэль услышала от него одну фразу: «подобное всегда притягивается к подобному». Она уже не помнила, почему и кому он сказал это, но само высказивание надолго оставило отпечаток в юной душе. И теперь она глубоко задумалась: мог ли второй принц видеть в Аэль своё отражение? Нет, они были совершенно не похожи друг на друга. Викариэль — хитёр, умён и искушён в делах государственных, несмотря на юный возраст. Аэль же… Несмотря на то, что умми была наслышана о ней, поговорить с загадочной дочерью севера ей удалось только после помолвки с Натаниэлем. И она сразу заинтриговала разум будущей императрицы, особенно после того, как она увидела её тётку. Надо будет присмотреться к ней повнимательнее, провести черту между ней и Регенвидэль. Исадиэль устремила взгляд в середину залы, где принцесса непринуждённо болтала с жёнами императора, поедая фрукты, и в который раз убедилась во врождённой грации этой девочки. Сегодня служанки нарядили её как следует: в алые шаровары, лёгкое полупрозрачное платье винного цвета, украсили её волосы золотыми цветами, а руки тонкими браслетами. Подкрасили ей глаза, щёки и губы, и теперь Реген выглядела, как полностью созревшая девушка. Если сегодня всё пойдёт, как они задумали, Викариэль пересмотрит свои взгляды на неё… — Ещё вина! — второй принц сегодня пил много, это не стоило труда заметить. Он почти не прикоснулся к угощениям, не глядел на своих наложниц, исполнявших сладострастный танец «тысячи цветов». Но сердитым он не выглядел, скорее, печальным, быть может. Смотрел в окно на вторую луну, так ярко сиявшую в чёрном небе, опрокидывая в себя чашу за чашей. — Попробуйте красное, привезённое из Талихаллы. — Умми незаметно подала принцессе знак готовиться. Хорошо, что Викариэль пренебрегает пищей. Ви́на Таллихаллы были многим крепче Аклогонских, и он быстро захмелеет. — Их виноделы собрали хороший урожай в прошлом году, и вкус их напитков просто изумительный. Принц с готовностью подставил чашу виночерпию и тот наполнил её до краев. — Сегодня ваши сёстры должны достичь крепости Эразар, — промолвила умми, из-под длинных ресниц наблюдая, как наложница Вика готовит арфу, и как Регенвидэль от волнения мнёт своё платье. Викариэль не ответил, лишь крепче сжал резную ножку и устремил взгляд на сестру, чей серебристый голос зазвучал под аккомпанемент нежных переборов золотых струн. — Он был отважным, знатным, она простой рабыней. Он чтил богов и слава о нём ходила вечно. Он шёл через долины, поля, холмы равнины, И вот пришёл в деревню, средь гор и междуречья. Увидел он, как девы в реке плескались ночью… — Ваша сестра приковала к себе всё внимание. — доверительно прошептала умми — тихо, чтобы только принц услышал её слова. — Сегодня она по-особенному прекрасна, не правда ли? Принц безразлично пожал плечами. — Для того, чтобы быть красивой много ума не надо. Она больше бы удивила меня, если бы стала внимательнее и более ответственно подошла к порученным ей делам. — Всему своё время, светлейший принц. Я провела беседу с принцессой, дала ей пищу для размышлений… — умми отвлеклась на мгновение, когда принцесса взяла высокую ноту. Вот бы и у неё был талант так петь! — Рабыня! Рабыня! Сотри своё имя, прочь из деревни, из города прочь! — Я устал. — Викариэль грохнул чашей о стол и поднялся. — Но светлейший, праздник ведь только начался! — умми поймала взгляд Регенвидэль, полный отчаяния, и попыталась уговорить принца остаться, но Вик лишь махнул рукой и удалился, всем видом выражая скуку и своё безразличие к происходящему. Принцесса продолжала петь, но в голосе её зазвенели слёзы. Бедное дитя. Принц так холоден с ней. Впрочем, умми была наслышана, что и наложниц в гареме он навещает очень редко, проводя своё время за работой: исполняя поручения императора, проверяя счётные книги, или занимаясь другими, немаловажными делами. И поневоле в голову закрадывались подозрения. Иметь наложников было обычным делом, но взять их себе мог только император. Может, принц предпочитал мужчин женщинам? Хотя, если задуматься, его редко можно было видеть в чьём-то сопровождении; он отдавал предпочтение одиночеству или обществу Амариаэль. — Я приходил лишь для того, чтобы убедиться, что вы справитесь, светлейшая умми. И теперь уверен — вы всё проведёте, как надо. Но меня не прельщает сидеть тут весь вечер, в окружении этих шумных женщин. Я достаточно пробыл, показал, что мне не плевать на праздник. Развлекайтесь, умми, вы заслужили отдых. Викариэль ушёл, даже не оглянувшись на плачущую Реген. К чести принцессы, она закончила песню, и только тогда покинула своё место. — Ему не понравилось, — тихо всхлипнула она, пряча красивое личико в ладонях. — Тише, дитя моё! — Исадиэль усадила её подле себя и протянула принцессе недопитую чашу Вика. Вино ей сейчас не помешает, оно поможет ей немного успокоиться. — Не смейте показывать свою слабость при наложницах. Вы принцесса и выше их. Плачьте в своих покоях, когда вас никто не видит, а все эти женщины не должны видеть, как вас задевает поведение Викариэля. — Я ведь старалась! Разве я плохо пела? Почему же он ушёл? — Ваш брат очень устал, поймите его, отдых ему просто необходим. — умми вдруг улыбнулась, а в голове начал зреть план. — Вместо того, чтобы плакать и жалеть себя, ступайте к нему в покои, составьте принцу компанию. Попробуйте поговорить с ним, помогите расслабиться, он несомненно оценит такой поступок. В чёрных глазах принцессы загорелся живой огонёк. Похоже, она поняла, куда клонит умми. И в который раз Исадиэль убедилась в своих догадках: несмотря на то, что все считали её недалекой, глупенькой и наивной, таковой она была не во всех вопросах — интуиция у Регенвидэль была развита хорошо. Умми проводила принцессу взглядом и мысленно принялась молиться богине Эде, чтобы она помогла принцессе получить, хотя бы немного благоволения от Викариэля…***
Регенвидэль в нерешительности застыла у красных дверей, прислушиваясь к голосам внутри: мужскому и женскому. Викариэль был не один в своих покоях. Но, насколько принцесса помнила, все его наложницы сейчас были на празднике и никто никуда не отлучался. Сердце неприятно кольнуло, а на глазах вновь навернулись слёзы, но она смогла удержать их и потихоньку отступила назад, чтобы никто не услышал звука шагов. На праздник возвращаться не хотелось — она не смогла бы улыбаться, и умми бы сразу догадалась, что то-то случилось. Служанки быстро засуетились, зажигая светила, расстилая кровать. — Прочь отсюда. Пошли вон! — она выгнала девушек, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить их. Ей хотелось что-то разбить, разрушить в этот момент, но Реген прекрасно понимала, что об этом доложат отцу или, того хуже, брату, и ей придётся несладко. Принцесса отдёрнула ткань, за которой прятала небольшой холст, на мгновение пристально присмотрелась к собственному творению. К чёрным глазам, взиравшим на неё с любовью с белой поверхности. Ложь. Всё это ложь! Принцесса схватила со столика, уставленного различными румянами, медные ножницы, которыми ей стригли ногти, и изо всех сил полоснула по портрету.