***
— Присаживайся, дочь моя. — Отец указал мне на высокий стул и Дамир помог мне взобраться на него. Зала, куда меня призвали, была так же скудно обставлена, как и трапезная: стол и стулья. Единственное, что отличало её от трапезного зала — множество свитков и книг, наспех расставленных на грубо сколоченных полках. Я предположила, что здесь собирается совет, подобно такому, какой был во дворце. Подле отца сидели Искандариэль и Нейрид, и ещё один незнакомый мне человек с глубоким шрамом на половину лица. Я думала, что Дамир уйдёт, но он тоже остался и даже занял место за столом, после чего отец отпустил слуг и велел страже запереть двери. — Дочери мои, скорее всего вы не помните моего седьмого брата, Ауриэля. В последний раз он был в столице семь лет назад… — Мужчина со шрамом поприветствовал нас, не поднимаясь с места. Я и правда не помнила дядю, но очень много слышала о нём; о его доблести и победах, которые он принёс империи. Отец говорил, что его брат превосходный стратег, и пользуется уважением среди своих генералов. Ауриэлю была доверена военная мощь Аклогонии, когда ему едва ли исполнилось двадцать лет. И с тех пор он не появлялся в столице, охраняя для отца границы государства. — Аэль, должно быть ты очень удивлена столь скоропалительным браком, но ты достойно восприняла эту весть. Знай же, что тебе выпала честь стать ключом к миру, и помочь бескровно закончить войну с Ворском, сохранив при этом жизни многим солдатам. — А как же союз с Фландилией? Как же я выйду замуж за Эльора Эврё, если буду уже замужем. — Это не твоя забота, — резко оборвал меня отец. — В приоритете сейчас разбить союз Ворска и Вестана и твоя задача поспособствовать этому. Этот мальчик станет для тебя лучшим мужем, нежели Эльор. Долф очень юн и ты можешь подружиться с ним, построить доверительные отношения, дать ему время полюбить себя. К тому же, в Ворске давно отказались от гаремов — ты будешь ему единственной женой, а после смерти короля Рудольфа, станешь королевой… «Стань королевой, » — где-то внутри меня прозвучал голос тёти и руки моментально покрылись гусиной кожей. — Мне придётся уехать из Аклогонии? — Пока нет. — Непривычно было видеть отца и брата, без богатых украшений, в одежде подобной обычным солдатам. — Вы с принцем после свадьбы останетесь в крепости. Этот мальчик послужит залогом того, что Рудольф не нарушит своё слово, не переметнётся опять в стан врага. Но, как только мы разобьем войска Вестана, тебе действительно придётся уехать. Но не стоит бояться, особенно сейчас. Ты находишься под надежной защитой и у тебя есть время привыкнуть к будущему мужу. — Искандариэль согласно кивнул, поддерживая отца, неуклюже вставив, что не каждой невесте выпадает такая удача. — Пришло время послужить Аклогонии и ты должна быть горда, что я избрал именно тебя! На языке вертелся вопрос: если меня отдают принцу Ворска, то тогда за Эльора Эврё выйдет Регенвидэль? — Эта победа должна послужить вам уроком. — Продолжал отец. — Вам, дети мои, однажды предстоит вершить судьбы людей, и любое ваше решение будет иметь последствия; хорошие или плохие — зависеть это будет только от вас. Как вы знаете, Ворск объединился с Вестаном против Аклогонии. Они напали на нас с северной и южной границы, захватили провинцию Эрзун, в которой уже поспевал урожай — большая потеря для нас, и ещё предстоит отбить его обратно. Чтобы облегчить себе задачу, нами было принято решение разбить этот союз. В ходе сражения с Ворском светлейшему брату моему, Ауриэлю, удалось поймать и пленить короля. Но, вместо того, чтобы казнить врага, пришедшего к нам с мечом, я даровал ему жизнь и отдаю ему свою дочь. Однажды её дети будут венчаны на царство, наденут железную корону, станут править Ворском и будут преданными союзниками для Аклогонии. И теперь мы можем разбить Вестан и прекратить войну… Я понимала, что хочет сказать мне отец — такие браки заключались довольно часто. Но почему именно я? Не Реген? Словно разменную монету меня отдавали купцу, который делал отцу более выгодное предложение на свой товар. Внезапно в душе затеплилась надежда, что Мишек не зря появился в лагере. Он хочет забрать меня, как и обещал, не дать мне уехать в Ворск. Ведь если завтра я выйду замуж, дороги назад уже не будет. Отец ещё долго рассказывал о доблестной победе своего брата в единственном сражении с ворчанами, как он победил сыновей короля Рудольфа, и этим самым выманил его на поле боя. Потом он отослал всех, желая поговорить со мной наедине. — Я думаю, что могу гордиться тобой. Ты достойное дитя своей матери — сильная и смелая, и понимаешь, как этот брак необходим государству. А ещё я наслышан о твоей отваге и доблести — баннерет Альерик рассказал мне о милосердии, которое ты проявила в форте Ан-Хорген. Ты вдохновила солдат, подняла боевой дух, показала им, что корона не оставит их в трудную минуту. Это дорогого стоит, моё дитя. Всегда поступай по чести, и ты увидишь, что люди скоро начнут воспринимать тебя по-другому. Пусть поначалу и Ворск примет тебя враждебно, но ты сумеешь покорить их сердца. Дитя моё, главное — ничего не бойся, они не посмеют причинить тебе вреда. К тому же, Дамир будет присматривать за тобой… У тебя было мало времени подготовиться, но я уверен, что и завтрашнюю церемонию ты примешь так же достойно. — Отец улыбнулся мне и морщинки в уголках его глаз стали глубже. — Можешь отпустить своих служанок — им тоже до́лжно отдохнуть с дороги. Я прикажу рабыням, чтобы прислуживали тебе сегодня. Будь храброй, моё дитя и однажды боги вознаградят тебя за твою отвагу…***
Пока незнакомые рабыни готовили покои — растилали узкую постель и клали свежий тростник на холодный пол, я с балкона осматривала местность за высокой каменной стеной, коей была обнесена крепость. Эразар высился на горном склоне, и я могла видеть равнины, простирающиеся по ту сторону крепости, зелень, залитую ярким светом лун, зияющих в небе двумя яркими круглыми жемчужинами. В башнях, малых и больших, по всему периметру стен горел мягкий тёплый свет — стражники стояли там, на своих постах, готовые в любое мгновение поднять тревогу, если увидят врага. С балкона я не видела ров, но помнила, что он опоясывает крепость, и он был намного глубже и шире, нежели в форте. Я предполагала, что крепость будет большой, но теперь понимала, что она просто огромна, и во много раз превосходит по размерам дворец и всю его территорию. И было в Эразаре нечто величественное и пугающее. Я только примерно могла представить себе, что такое война, сражения — все знания были почерпнуты мною из довольно скучных книг, которым я не придавала особого значения. Даже сейчас, пребывая так близко к границе, не было ощущения опасности, словно эти толстые зубчатые стены, ощерившиеся орудиями из отверстий, надежно хранили меня от того, что находилось за ними и внушали трепет врагам. — Для вашего омовения всё готово, госпожа! — позвала меня рабыня, чьё лицо закрывала тонкая ткань, и помогла мне взобраться в лохань, от которой валил густой пар. По комнате разливался аромат розмаринового масла. Хвала богам, что в крепости с пресной водой никогда не было проблем — Дамир рассказал, что на территории Эразара вырыто семь колодцев, которые всегда были полны благодаря холодным грунтовым водам. И теперь я могла немного расслабиться и забыть про своё купание в реке. Я млела в ароматной воде, пока рабыня умасливала мои волосы, аккуратно распутывая гребнем колтуны, пропитанные дорожной пылью. Остальные девушки удалились, и я погрузилась во временное умиротворение, отрешаясь от гнетущих мыслей по поводу завтрашней церемонии, вдыхая аромат любимых благовоний. Служанка неумело дёрнула волосы с такой силой, что у меня слёзы на глаза навернулись. — Я велю, чтобы с тебя голову сняли! — Я вырвалась из её рук; черепаховый гребень нырнул под воду, но вопреки всему рабыня не отшатнулась в страхе, и не бросилась на колени, вымаливая прощения. — Как вам будет угодно, принцесса, — донёсся до меня из-под покрывала грубый мужской голос. Я вцепилась в тонкую, полупрозрачную ткань и рванула её на себя, обнажая красивое лицо принца Ми-Сога. — Боги! — Я сжалась в комочек в деревянной лохани, прикрывая себя руками. Хвала богам, что моё тело было прикрыто белой купальной рубахой и он не увидел меня нагой. — Как вы здесь оказались? Немедленно отвернитесь! Стыд какой! Вы не имеете права смотреть на меня, пока я в таком виде! Как вы могли так низко поступить? Я принцесса, а не какая-то служанка, чтобы вы могли просто так входить в мои покои без дозволения! — Увы, моя дорогая принцесса, иного способа не было. — Мишек так и стоял, вперившись в меня драгоценными янтарями глазами, даже не подумав отвернуться. — Я так рискую, появившись здесь, а вы даже не рады меня видеть. Как же, по-вашему, я должен был поступить? Испросить дозволения императора? Тогда он немедля исполнит ваше желание — снимет с меня голову и преподнесёт вам её на золотом блюде. И я клянусь, что готов умереть за ваше имя, возлюбленная моя принцесса! — Сердце сладко кольнуло от его слов. — Но только тогда вы уже никогда не сможете встретиться со мной. Неужели вам хочется, чтобы я отправился к вашему отцу? — Немедленно отвернитесь! — Щёки всё ещё полыхали от гнева и стыда, но я была настолько рада увидеть принца империи Сонья, что внутри всё просто расцветало. Он, наконец, внял мне и отвернулся, предупредительно протянув отрез льняной ткани. Я выбралась из лохани, оставляя за собой мокрые следы на тростнике и застыла, не зная, что делать дальше. — Скоро придут рабыни, чтобы забрать лохань и если вас увидят в таком виде, то меня, как служанку, приставленную к вам, велят выпороть, и тогда мою личность раскроют. Позвольте помочь вам. — Мишек взял сорванное покрывало, сложил его втрое, завязал глаза и вновь отвернулся от меня, звеня тяжёлыми длинными серьгами в ушах. — Стяните рубаху через голову. Бросьте её на пол — слуги всё уберут. Справа от вас льняная ткань, оботритесь ей хорошенько. Это несложно. К тому же, вам нужно научиться позаботиться о себе — вдруг случится такое, что при вас не будет слуг? Теперь наденьте ночную рубашку, накиньте сверху кафтан. Рабыни заметят, что вы готовы отойти ко сну и не станут задерживаться. Дрожащими пальцами я затянула на груди завязки лёгкой рубахи, подпоясалась тонкой тесьмой с серебристыми кисточками на конце и присела на край жесткого, неудобного табурета, позволив Мишеку продолжить распутывать мои волосы. Сердце гулко застучало, когда в комнату вошли четыре темнокожих рабыни, подхватили лохань и мокрую одежду. Мне казалось, вот сейчас они заметят, что руки моей «служанки» слишком грубые, слишком большие, чтобы быть женскими. Но рабыни убрались из покоев, отведённых мне отцом, так же быстро, как и пришли. Я заметила, как у дверей Хьёр принял стражу, чтобы охранять мой ночной сон и вздохнула с облегчением — даже если он что-то заметит, то не станет меня выдавать. Хьёр был верен не императору, в отличие от жреца, а мне. И только в нём я была полностью уверенна. Викариэля здесь нет, а Дамир не посмеет зайти без дозволения. Пусть его сан высок, пусть он сын императора, но он так же и сын рабыни. И знает, где находится грань дозволенного ему со мной обращения. Я повернулась к Мишеку и он снял ткань с лица. Принц улыбался мне. Он опустился на одно колено и прижался к моей ладони тёплыми, чуть шершавыми губами. — Скучали ли вы по мне так же сильно, как я по вам, моя возлюбленная принцесса? — Вы приехали, чтобы забрать меня? — Я ушла от ответа на столь нескромный вопрос. — Исполнить своё обещание? — Вы почти правы. Когда я узнал о вашем скорополительном отъезде, то сразу отправился за вами. Увы, без карты подземных ходов, вывести вас из дворца не представляется возможным — это настоящие лабиринты, в которых мы бесследно сгинули бы, заблудившись, и никто бы нас не нашёл. Поэтому мне ничего не оставалось, как отправиться вслед за вами и постараться придумать план, как вытащить вас. Увы, увы… — Он прикоснулся к моему лицу, и я почувствовала, как щёки запылали, заливаясь алой краской. — Вы и сами понимаете, что сейчас это невозможно — границы оцеплены, повсюду стоят часовые, все форты, переходы и мосты перекрыты. По долинам рыскают шпионы Вестана и Ворска. В Аклогонии сейчас очень шаткое положение. Клянусь, если бы вас попытались выдать за короля, я бы попробовал рискнуть и устроить побег, но этот мальчик… Для вашего же блага будет, если вы заключите с ним брак. Я отступила на шаг от принца. Мне не верилось, что он мне это говорит. — Аэль! Я и глазом моргнуть не успела, как очутилась в кольце его крепких рук. — Отпустите меня! — Сейчас этот брак кажется вам пугающим, но послушайте, что я вам скажу. — Его шепот обжёг мне ухо. Я дрожала всем телом, хотя воздух был всё ещё прогрет полуденным солнцем. — Я знаю, что вам страшно. Но не бойтесь. Ваш будущий муж — маленький мальчик, и ещё много лет не дотронется до вас. С ним вы будете в безопасности, пока я не придумаю способ выкрасть вас. Просто представьте на мгновение, что будет, если сегодня вы исчезнете, если мне удастся увезти вас в свою империю: мирный договор будет разорван, Ворск вновь попробует присоединиться к Вестану. У вашего отца прибавится проблем: он будет искать вас по всему свету. Сомневаюсь даже в том, что нам удастся уйти далеко — до Соньи путь неблизкий, нам бы пришлось пересечь половину Аклогонии и Фландилии, чтобы достигнуть её границ. Нам бы пришлось спать в седле, чтобы ни на секунду не замедлять ход. Нам бы пришлось пересечь Малое море, которое разделяет Фландилию и Сонью, а между тем близится сезон штормов — вторая луна всё ярче, ветра́ на воде станут яростнее, поднимутся высокие волны, и ни один корабль не рискнет пересечь эти просторы, рискуя сгинуть в его неспокойных пучинах. Я всё ещё дрожала. Но совсем не от холода, а от ощущения на своей коже чужого тела, мускулистого и поджарого, закутанного в женский наряд. — Он не тронет вас, этот мальчик. И король не посмеет причинить вам вред. Он не дурак и знает, что за вами мощь севера. Поэтому подумайте сами: безопаснее всего оставить всё, как есть. Вы будете учиться, познавать премудрости жизни, а я готовить всё к побегу. Да и к тому же вы побываете в чужой стране, будете наблюдать за укладом другой жизни, за их бытом… — Он всё крепче прижимался и мне стало не хватать воздуха. — Посмотрите на меня, принцесса! Мишек развернул меня к себе, слегка ослабив хватку цепких пальцев. — Отчего же вы плачете? — Я не хочу выходить замуж, — всхлипнула я, ненавидя себя за слабость. — Не хочу уезжать в Ворск. — Умоляю вас, говорите тише, пока не сбежалась стража, чтобы посмотреть, о чём так горюет невеста накануне свадьбы. Я испуганно умолкла. Хьёру я доверяла, но чем меньше он знал, тем было лучше. — Вы очень храбрая, моя принцесса… — Он разговаривал со мной, утешал, точно так же, как и я маленького принца. — Но, почему же вы так холодны со мной, словно совсем не рады видеть? Я проделал такой долгий путь, а вы отворачиваетесь от меня. Вы раните меня и разрываете моё сердце. — Вы безумны! — прошептала я. — Дамириэль знает вас в лицо, он мог заметить вас среди стражи и тогда бы вас немедля казнили! — Я это знаю, — беспечно отмахнулся от меня принц ми Сога. — Только ничего не смог с собой поделать. Я стосковался по вам и не мог более выдержать разлуки, особенно когда до меня донеслись тревожные вести о том, что вас хотят выдать замуж раньше времени… — Как вы об этом узнали? — Я отстранилась от Мишека, от таких неловких обьятий. Все знали о моём грядущем замужестве: отец, Дамир, Викариэль. И даже Мишек. Только теперь я поняла: слишком быстро он оказался в военном лагере. Значит, на тот момент, когда жрец получил письмо от императора, принц империи Сонья находился либо в Аклогонии, либо где-то очень близко к её границе. — Когда вы прибыли в Ан-Арадон и с какой целью? — Вы восхитительны, моя Амариаэль! — Его глаза, казалось, разгорелись ещё ярче. — Быть столь внимательной к мелочам — дано далеко не каждой женщине. Я видел много принцесс, но, по сравнению с вами, они просто куклы. Бесконечно глупые и покорные воле их отцов. Вы же не только умны и рассудительны, но и красивы, подобно ранним цветам, которые оживают в первые дни солнцеврат… Улыбка невольно тянула губы, и я опустила голову, стараясь скрыть от принца, как мне приятны его слова. Я отчего-то вспомнила Реген — сестра всегда улыбалась, когда Викариэль что-то говорил ей, даже когда ругал её, и мне не хотелось выглядеть так же глупо, как и она. Мишек тяжело вздохнул, опустился на жёсткую кушетку и поморщился. — Недостойные условия для содержания принцессы, но что поделаешь — война. Когда я привезу вас в Сонью, то построю самый роскошный дворец, в котором мы будем жить, велю возвести плодовые сады и разбить оранжереи с самыми красивыми цветами! — Вы ушли от ответа. — Его речи кружили голову, но я была в такой ярости от собственной несведущности, что не позволяла себе даже на мгновение поверить в начавшие казаться льстивыми слова. Мишек усадил меня рядом. Мне было не по себе от такой близости, и его по-хищному горящих золотых глаз. — Меня восхищает ваша проницательность, моя возлюбленная принцесса! Я расскажу вам, но прошу, не отталкивайте меня! — Мои руки оказались в плену его ладоней, и внутри разлилось приятное тепло, словно я вкусила сладкого вина с виноградников Аклогонии. — Мой отец, прослышав о крайне сложном и натянутом торговом положении между Таллихаллой и Аклогонией, оказал мне честь и доверил важное поручение. Я прибыл в столицу Талихаллы — Фрис, на сто пятидесятый день солнцеврат и отправился в гильдию купцов, чтобы наладить торговые отношения… Я кивнула, позволив принцу ми Сога продолжить рассказ. В него несложно было поверить: я вела записи собрания императорского совета, и в памяти ещё сохранились доклады о нежелании Талихаллы вести дела с Аклогонией, в частности из-за высокой пошлины на ввоз товаров и права торговли на наших землях. — Знаете ли, я очень люблю купцов — они путешествуют по миру, собирая сплетни и слухи со всех его уголков. И если у вас в кармане имеется звонкая монета, они готовы поделиться ими с любым, кого может заинтересовать собранная ими информация. И от купцов я узнал много тревожных вещей, происходящих в Аклогонии: все города, порты и переправы с юго-восточной стороны — перекрыты. У берегов Ан-Арадона видели корабли с парусами, на которых сияла звезда Нархольда. Там же я узнал о начавшейся войне с Вестаном — такие вещи, моя возлюбленная принцесса, всегда становятся известны, сколько их не скрывай. Моё сердце наполнилось тревогой за вас и, как только я завершил порученное мне дело в Фрисе, тут же отправился в путь, тая́ надежду увидеть вас и убедиться, что с вами всё в порядке. Моё нехорошее предчувствие не обмануло — во дворце я вас не застал. Мне стоило больших трудов узнать, в какую сторону движется ваш отряд, и поняв, что вас повезли в приграничную крепость, смекнул — дело не ладно. О том, что вас хотят выдать замуж ради заключения мира, догадаться было не сложно — у меня ведь тоже есть сёстры, и отец заключил немало браков, которые приносят Сонье процветание и мир. Будь вы немного искушённее, то поняли бы, в чём дело. Я почувствовала себя такой дурой! Мишек ударил меня в самое сердце своими словами. И он был прав: я была наивна, словно дитя. И хотя и считала себя довольно умной, оказалась столь же недалекой, как и Реген. Я закрыла лицо руками, чтобы скрыть краснеющие от позора щёки. — Не стоит так расстраиваться, моя принцесса! — Мягкий, бархатный голос принца ми Сога успокаивал и ласкал слух. — Раньше вас не касались политические игры, хитросплетённые ходы, заключения союзов — вы жили во дворце, и ваш мир ограничивали четыре стены ваших покоев. Но теперь всё изменилось, раз светлейший император решил использовать вас в своих целях. Поневоле вы вникнете в тонкости внутренних государственных дел, станете опытнее и мудрее. Нет ничего постыдного в вашей невинности и неискушенности. Напротив — мне всегда претили гаремные интриганки: хитрые, изворотливые, жаждущие золота и власти. Будь вы такой, я никогда даже не взглянул бы в вашу сторону… Тёплая ладонь ласково легла мне на щеку и я воззрилась на принца, забыв обо всём на свете. — Простите, моя принцесса, что не могу сейчас исполнить своё обещание, но клянусь вам: как только я придумаю способ помочь вам бежать — то сделаю это. Просто знайте, что я всегда рядом, и пусть ваша душа будет спокойна. Я не смогу долго оставаться в Эразаре — если мой отец узнает, что я ослушался его, и вместо того, чтобы продолжить порученную мне миссию бросил всё и приехал к вам, то меня будет ждать кара. — Когда вы уедете? — Завтра ночью. Моё сердце сжимается от боли, когда я представляю, насколько долгая разлука нам предстоит. И мне будет легче пережить её, если вы откроете свои чувства. Не смотрите на меня так затравленно, я не принуждаю вас ни к чему. Но клянусь, что услышать из ваших уст о том, что вы любите меня — станет наивысшей наградой за мою преданность вам. Его запах сбивал с мыслей; я вдыхала аромат мускуса и жасмина, стараясь надолго отложить в памяти образ принца империи Сонья. Он наклонился ко мне, сияя драгоценными янтарями глаз. Простые украшения рабынь тускло заблестели в огнях светочей и мне подумалось, что даже они были ему к лицу. — От вас приятно пахнет, — Я надеялась, что принц отвлечётся и забудет о своём вопросе. Мишек вопросительно выгнул бровь. — Пахнет? Чем же, принцесса? — Ваш аромат — жасмин, амбра и мускус. Вы пользовались им же, когда я увидела вас впервые. Принц выглядел озадаченным. — Но, принцесса… Я уже давно ничем не душился — ароматные масла не может позволить себе ни простой страж, ни рабыня. И от меня не может пахнуть ничем, кроме мыла для слуг, а оно приятным запахом не отличается, скажу я вам. Я растерялась, а принц мягко улыбнулся мне. — Вы просто отвлекаете меня — я разгадал вашу хитрость! И всё же! Я столько раз говорил вам, что люблю, но так и не получил ответа на свои чувства. Вы отказались стать моей женой, вы отстраняетесь, стоит мне прикоснуться и каждый раз от этого моё сердце наполняется нестерпимой болью. Ответьте мне, только честно: я вам неприятен? Вы не хотите меня видеть? — Нет! Что вы! — Я всей душой не желала, чтобы он так думал. — Я… Я… — Слова тугим комом застряли в горле. Я просто не могла произнести их вслух, тем более накануне свадьбы с принцем Ворска я не должна была испытывать подобного. Не должна! — Можете не говорить ничего. Просто кивните, и я стану счастливейшим человеком на свете. Принцесса! Моя возлюбленная Аэль! Любите ли вы меня так же сильно, как и я вас? Шея с трудом согнулась, словно принадлежала совсем не мне. Однако я кивнула, понимая, что в этот раз я не лгу, и не обманываю. Я влюбилась в принца империи Сонья…***
Утром меня подняли с первым лучом солнца. — Я сделаю вам причёску в традициях севера. — Илва и Агнея суетились, подготавливая меня к церемонии. Илва заплела мои отросшие почти до лопаток волосы в тугую косу, вплетая в неё накладные пряди, и обернула их вокруг головы, закрепив высокими шпильками, с набалдажниками в виде полумесяцев, щедро усыпанных сапфирами и надела мне на голову серебряный остроконечный свадебный венец. — Разве я не должна омыть ноги женщинам, носящим имя Руани? По традиции я должна была выйти к ним в простом платье и с покрытой головой, как это делала и Нейрид, но в этот раз ту часть церемонии опустили. — Я не знаю, принцесса, — отозвалась Агнея. — Нам было велено приготовить для вас именно эти наряды, а о традициях ваших я и не слыхала никогда. Моё платье, в отличие от свадебного наряда Нейрид, было весьма скромным и больше подходило для празднования первого дня солнцеврат, нежели для свадьбы: горчично-жёлтого цвета в тон широким атласным шароварам с витеиватой вышивкой на верхней части, украшенное лишь жемчугом и бисером. Я чувствовала себя безвольной куклой, позволяя им хлопотать вокруг меня, надевать украшения, красить глаза, брови губы и щёки. Не было никакого ощущения торжества: только спешка моих служанок, да шум, доносящийся из окон. И всё было словно в тумане, словно в полудрёме, когда служанки отвели меня вниз, передав в руки жреца. Не было церемонии омовения, поклонения богам и приветствия мёртвых. Хлеб, кислое вино и рыбу, раздавали не простолюдинам, а солдатам, заполонившим внешний двор крепости. Не было пышности и роскоши, как на свадьбе Нейрид — отец давал своё благословение на брак, стоя у требушетов: — Сим нарекаю тебя, Амариаэль, имя которой Руани, первой принцессой Ворска. Пусть будут решения твои мудры, а поступки и помыслы светлы, да не коснётся тьма твоего сердца. — Железная корона, которую отец одел на меня вместо девственного венца, была так же скромна, как и моя свадьба с испуганным мальчиком, которого отныне мне надлежало называть мужем. — Я благословляю тебя на союз с Долфом, имя которого Гертруд, первым принцем Ворска, и говорю тебе, что ты достойна. И пусть все присутствующие здесь будут свидетелями этого. Сим нарекаю тебя, Долф, имя которого Гертруд, защитником и покровителем этой женщины. Пусть будут слова твои правдивы, пусть будут помыслы твои чисты и не коснётся тьма твоего сердца. Я благословляю тебя на союз со своей дочерью и говорю тебе, что ты достоин. И пусть все присутствующие здесь, будут свидетелями этого. И не было шествия в храм, и никто не бросал нам под ноги лепестки цветов. Дамириэль, заключил наш брак перед богами так же, во внутреннем дворе. — Будешь ли ты теперь защитником для своей жены, будешь ли ты хранить и уберегать её от невзгод и угроз? Принц Ворска испуганно мигнул и растерялся, не зная, что делать. Незнакомый с традициями Аклогонии, всё что он мог — так же как и я, плыть по течению, пока река судьбы несла его в неизвестное русло. — Да, буду. — К его чести, он нашёл в себе силы ответить. — Будешь ли ты любить её? — Я видела, как дергаются и кривятся губы жреца, от едва сдерживаемой ехидной улыбки. — Буду. — Мальчик больше не мешкал с ответами. Возможно он вспомнил, что является принцем и негоже ему сутулить плечи и трястись под утренним солнцем в своём тёплом бархатном дублете. — Меня зовут Дамириэль, и я говорю от имени богини Эды. Не лги мне, говори только правду! Амариаэль, принцесса Аклогонии и имя тебе Руани! Перед тобой стоит мужчина, предназначенный тебе в супруги. — Тонкий рот снова дёрнулся, и я сама едва подавила нервный смешок, упорно рвущийся наружу. — Посмотри на него и ответь на наши вопросы, и боги будут свидетелями твоих клятв. Будешь ли ты хранить дом мужа своего? Будешь ли ты беречь очаг его? — Буду. — Я должна была сказать что-то ещё, но не стала, чтобы не смущать будущего мужа. Бедный мальчишка почувствовал бы себя в ещё более неловком положении, зная, что оплошал, поэтому я просто вторила ему, отвечая на вопросы жреца хриплым, бесцветным голосом, пока Дамириэль связывал наши руки шёлковой лентой. — И да падёт на вас гнев богов, если нарушите свои клятвы, и да хранят боги ваш союз, если вы будете следовать им, ибо отныне он нерушим и разорвёт его только смерть! Пусть поцелуй свяжет вас отныне и навеки! Я поймала взгляд Нейрид — полный жалости. Наверное в её глазах, э после торжества, устроенного на свадьбу наследника, церемония заключения моего брака казалась ей едва ли достойной даже простолюдинов. Мне пришлось опуститься, едва ли не на колени, чтобы маленький принц смог подарить мне свой поцелуй. Принц Ворска крепко зажмурился и быстро поцеловал — словно клюнул, как птица. А я всё же не сдержала тихого смешка. Мне казалось, поцелуй он меня по-настоящему, то почувствовал бы сладкий привкус губ Мишека ми Сога… Лицо сразу запылало, стоило вспомнить наше расставание. — Я не ведаю, когда судьба снова даст мне шанс увидеть вас. — Вырвав у меня признание, принц империи Сонья стал смелее. Он потянулся ко мне и я позволила себя обнять. — Я подарю вам поцелуй. Не такой, как раньше, а настоящий и взрослый. Так вас ещё никто не целовал… И он приник к моим губам, обещая, что научит, как это делается. На мгновение мне показалось, что я чувствую тепло Викариэля. — Не стоит бояться, я не обижу вас, моя возлюбленная принцесса! — Мишек принял мою дрожь за боязнь. — Я не боюсь вас. — Тогда позвольте мне немного больше… Я до крови закусила губу, стараясь не расхохотаться, и тем самым не опозорить себя. Глядя на мальчика, который пытался подстроиться под мой шаг, пока нас вели на свадебный пир, становилось ещё смешнее; Регенвидэль, давшая мне прозвище «Порочная Аэль», похоже, была права. Жрица богини Эды множество раз говорила, что я должна хранить верность только своему мужу, и не иметь близости с другими мужчинами, а я позволила принцу Соньи не только целовать себя накануне свадьбы, но и трогать мои руки, спину. И совсем не чувствовала стыда за совершённую вольность…***
Пир пролетел в мгновение ока, но я достойно выдержала угрюмые взгляды ворчан, которые они то и дело кидали на меня. — Отведайте это блюдо, муж мой. — Мне даже нравилось поддразнивать маленького принца. В кои-то веки стыдливой краской заливалась не я, а кто-то другой. — Мясо ягнят очень вкусное — это моё любимое яство, оно подаётся очень редко, только в праздники, угощайтесь! — Сп… Спасибо. — Принц Долф смущённо заикался, никак не решаясь поесть. — Не бойтесь, блюда не отравлены. Мой брат любезно согласился сегодня быть императорским дегустатором… Дамир злобно стрельнул в меня взглядом. Он мне выскажет всё после пира. В этом я была точно уверена, поэтому и терять было нечего. — А вы знали о моём грядущем замужестве, брат? — Позвала я Искандариля. Он вздрогнул, словно только что вспомнил, что я умею разговаривать. — Ведь знали? — Не знал. — Как-то сдавленно и неуверенно ответил он. Я залпом осушила ещё одну чарку сладкого вина. — Неужели ещё кто-то, окромя меня, не ведал о заключении брака? — Рассмеялась я. Маленький принц ссутулил плечи и отвернулся. — Эй, жрец, моя чаша пуста, немедля наполни её. Дамир послушно поднёс кувшин, и зашептал мне в самое ухо: — Немедленно прекрати, ты пьяна. Если опозоришь императора перед гостями из Ворска, он с тебя живо шкуру спустит. Поэтому отставь чашу и весь оставшийся вечер пей только воду. — А ты мне не указывай, что делать, слуга. — Мне было дурно. Понемногу лица гостей начали расплываться, а стул подо мной качаться, и голова была тяжёлая, словно в ней было полно воды. — Идёмте… Светлейшая принцесса Ворска и Аклогонии, — процедил Дамир сквозь зубы, пунцовея, и буквально с силой выволакивая меня из-за стола, и деликатно извинившись перед гостями, потащил по длинным коридорам в мои покои. — У меня внутри всё горит, так и хочется задать трёпку. Что ты устроила на пиру? Твоё пристрастие к вину пагубно влияет на ясность мыслей, и ты не контролируешь себя. Ещё немного и ты бы покрыла имя Руани позором своим поведением, достойным сварливой кухарки, но никак не принцессы. Пыталась выразить своё недовольство и сорвать отвратительное настроение на брате, однако вчера вечером при отце ты и рта не открыла. Так что, милая принцесса, будь добра, немедленно успокойся и смирись со своей участью. В конце концов отец прав — это честь. Возможно, однажды ты станешь королевой. Неплохо для третьей дочери. Выйди ты за Эльора, стать кем-то большим, чем просто женой седьмого принца тебе бы не светило… Дамириэль с силой втолкнул меня в покои и со злостью захлопнул за собой дверь. Зелёные глаза впились в меня и стало неуютно под этим взглядом. Словно он пытался сорвать с меня кожу, вывернуть наизнанку мою душу и узнать все секреты, о которых я молчала. — Расскажи-ка ты мне лучше о рабыне, которую отец приставил прислуживать тебе… — Сердце забилось быстро-быстро, а весь хмель сразу выветрился. Неужели Дамир всё знает? Неужели Мишек выдал себя? Если так, то его уже схватили и поместили в казематы и пытают там… — Бедняжке перерезали горло и сбросили её тело в один из колодцев… Может у вас есть мысли на этот счёт — за что её так? Я в ответ лишь пожала плечами, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. — Откуда мне знать? Может за то, что она сильно дёргала мои волосы, когда укладывала их? Я с трудом сглотнула тугой ком в горле. Мишек. Это Мишек убил её…