Через два дня. Рядовой Рингер Вимолт.
Работать в полевой кухне оказалось не так сложно, как я боялся. Все задачи от сержанта Мактиса сводились к «помой посуду, почисти овощи, порежь овощи, принеси воды» — и все в таком духе. И вот как раз задачу «почисти овощи» я сейчас и выполнял. Сидел на деревянной табуретке и чистил хирколь — местный овощ с коричнево-красной кожурой и оранжевой серединой. Его надо было почистить, потом порезать, сварить и растолочь в кашу. Получалось, в принципе, неплохо, главное, потом голодным не ходишь. «Двести шестьдесят четыре…» — проговорил я сам для себя, бросив еще одну хирколину в большую кастрюлю и взяв следующую. До выполнения моего дневного задания оставалось еще четыреста тридцать шесть. И так как сейчас был только полдень, управиться до вечера я должен был. Тем более сержант меня еще хорошо мотивировал: если я не управлюсь, день не будет засчитан, и тогда еще придется отрабатывать с самого начала. Чего мне лично совсем не хотелось. Жаловаться на это я не собирался. Сам был во всем виноват. Расклеился по полной программе и пошел пить с первыми встречными. «Еще легко отделался!» — сразу же вспомнил я. Комиссар Мерцелиус еще мягкое наказание назначил, за что я ему безмерно теперь благодарен. И хоть эта работа меня уже начинала раздражать, так как отнимала целый день, я даже думать не собирался о том, чтобы отлынивать — злоупотреблять добродушием комиссара, как мне кажется, не следовало. Хоть он еще никого серьезно не наказывал, мне почему-то постоянно казалось, что это лишь эдакая гардина, за которую лучше не смотреть. Ведь для чего-то эту гардину он нацепил на себя, как-никак. «Двести шестьдесят пять…» — снова проговорил я, кидая очередную хирколину. — Вот объясни мне, пожалуйста, — начал вдруг рядовой Фашарт Рандигаль, что сидел на куче мешков с хирколем, занимавшие половину палатки, в которой мы сидели. Он был блондином с зелеными глазами, ростом чуть меньше меня, имел вытянутое треугольное лицо. — За что тебя сюда прислали? Я даже удивился тому, что на третий день этот парень все же решил со мной заговорить. Не иначе как скука доконала. — Выпил лишнего с СПО-шниками, — коротко ответил я Фашарту, не прекращая чистить овощ. — Набил кому-то рожу? — Нет. Хотел набить рожу зеленокожим, но вырубился, — снова сказал я. — И тебя за это отправили сюда на месяц? — удивленным голосом спросил рядовой, приняв сидячее положение. — А того, что я напился в дрова — этого, по-твоему, недостаточно? — задал я свой вопрос. — Ну, лучше бы тебя на неделю копать окопы в две смены отправили. Там хоть поговорить можно с кем. — О, ну ты и добряк, — с нескрываемым сарказмом произнес я. — А что? Неделю отработал бы — и все, гуляй дальше. А так — месяц прозябать тут. Свихнуться можно, — не унимался блондин. — В принципе, нормально, — ответил я ему. Мне действительно не было на что жаловаться, да и скучно мне не было — работы было в достатке. На этом разговор остановился. Парень продолжил лежать на мешках и смотреть вверх, думая о своем, а я продолжал отчищать хирколины. — Можно еще вопрос? — спросил Фашарт спустя три минуты полного молчания. — Валяй, — спокойно разрешил я. Возможность поговорить все же была достаточно перспективной. — С чего ты так напился? От неожиданности рука дрогнула и нож вонзился вглубь овоща. Перед глазами начали проноситься события прошедших боев: первая атака, дот, разорванные друзья, еще одна атака, крики комиссара, крики раненых, умоляющие и проклинающие, взгляд бедняги, что просил спасти его, бег наперегонки с орками… Сколько раз за все эти дни я вспоминал это, а потом пытался забыть? Сколько раз просыпался с криками посреди ночи? Без понятия. — Я… Поминал павших, — только и смог выдавить из себя я после нескольких секунд молчания. — Понимаю. Много в отделении полегло? — печальным и при этом понимающим тоном произнес Фашарт. — В живых остался только я и мой друг, он сейчас в лазарете, — ответил я. — Соболезную, — сказал блондин еще более грустным тоном. — У нас в отделении трое полегло. Двоих пулями пришили, а третьего — граната. Только он не сразу умер. Осколки пробили броник и застряли в теле, но не убили. Командир посмотрел на него и… Выстрелил ему в голову. Всяко лучше, чем помирать в мучениях. Так ведь? Посмотрев на блондина, я увидел, что в его взгляде так и читалось: «Ты ведь согласен со мной?». Он как будто искал поддержку во мне. И при этом я понятия не имел, согласен ли я с ним. С одной стороны, убить своего раненого бойца — это подло, но с другой… С другой, если шанса на выживание нет, а умирать он будет долго, то не лучше ли избавить его от мучений? И как вообще определить, сможет он выжить или все будет бессмысленным? — Скажу так… — начал я. — Если шансов нет, то… Да, лучше уж лазером в голову. Но лишь когда шансов вообще нет, ну, то есть ни единого. Понимаешь? — Поверь… У Сигирда шансов не было… — еще более печальным голосом произнес мой «охранник». — Упокой Император его душу, — ответил я, смотря вверх. Теперь только Его Величество мог позаботиться о Сигирде. Как и обо всех остальных. Ткань, служившая дверью в палатку, отодвинулась, и к нам вошел сержант Мактис, который был назначен моим «начальником» на время наказания. С первого взгляда на сержанта можно было понять, что он заведует именно полевой кухней. У него был лишний вес, пухлые щеки на круглом лице и маленький второй подбородок. Рандигаль и я при виде сержанта сразу вскочили со своих мест и вытянулись по струнке. — Вольно, парни, — сразу же произнес сержант в своей обычной манере, после чего внимательно посмотрел на плоды моих стараний. — Хорошо справляешься, Вимолт. Работай в том же духе, к ужину все должно быть готово. — Есть, сэр, — ответил я. — И гнилые сразу же отсеивай, такие иногда попадаются, — продолжил он. — Есть, сэр, — вновь сказал я сержанту. — И еще, вот эти шкурки потом сожги, рядовой Рандигаль проконтролирует. У нас некоторые повадились собирать их и обменивать у СПО-шников на колбасу. А те потом варят из них самогон и продают нашим. Торгаши недоделанные! — все не прекращал сержант. — Есть, сэр, — произнесли я одновременно с Фашартом, при этом подметив, что сержанту не нравится вся эта ситуация, в чем я его понимал. Ведь именно подобным самогоном меня и споили! «Сам виноват…» — сразу же возникла мысль, спорить с которой было бесполезно. Я сам решил выпить и потерял меру, отчего и попал сюда. Правда, я до сих пор не вспомнил те события. По всей видимости, выпил я тогда больше, чем на праздновании основания полка. Сержант же тем временем взял четыре плода себе и запихнул в карманы фартука. — Пора уже и позавтракать, что называется. А то заработался… Громоподобный звук боевой тревоги прозвучал над нами. Это означало одно — орки вновь наступают! И требовалось немедленно бежать к арсеналу за оружием, а затем на позиции. — Бегите, парни, — сказал сержант громче обычного, пытаясь перекричать сирену. — Храни вас Император. — И вас, сержант, — ответил я, после чего я и Фашарт выбежали из палатки в направлении склада, куда мы оба сдавали свое снаряжение. На улице уже все пришло в движение. Солдаты выбегали из палаток в полном облачении и бежали кто куда. Сержанты орали во всю глотку, отдавая приказы. Но паники не было. Для нас это был уже не первый бой и боевая тревога не была чем-то новым. Даже я сам уже не чувствовал страха, как это было в первом бою. «Тогда мы все немного боялись… Даже сержант…» — подумал я, снова вспоминая парней, которые теперь уже ничего не боялись. Откинув эти мысли, я побежал дальше, стараясь не врезаться в бегущих гвардейцев. Фашарт бежал рядом. На складе мы быстро смогли облачиться в свое снаряжение, после чего попрощались и побежали к своим частям. Мне необходимо было добраться до передовой траншеи. С момента окончания битвы укрепления смогли сильно измениться. Трупов и остовов сгоревшей техники не было, многие воронки засыпали, доты восстановили и поставили новые. И не скажешь, что две недели назад здесь кипели страшные бои с зеленокожими уродами. Минуты через три я все же добрался до своего отделения. — Сэр, рядовой… — начал я, найдя своего нового командира, сержанта Фолкира Гингаша. — Вольно, Вимолт. На позицию, живо, — коротко и громко, перекрикивая сирену, произнес сержант. — Есть, сэр, — так же громко сказал я и встал на свободное место в траншее рядом с Синкуртом, одним из моих новых сослуживцев в отделении. Посмотрев на море, я увидел лишь то, что там никого не было. Вообще. Только чистое море, на котором иногда мелькали белые линии волн, и острова вдалеке. Однако сирена продолжала греметь, и я понимал, что это неспроста. «Может, полковник внеплановые учения решил провести…» — подумалось мне. Это было вполне возможно. — Ну как там хирколь поживает? — спросил Синкурт, посмотрев на меня и широко улыбнувшись. — Иди ты знаешь куда со своими шуточками, Синки? — парировал я. Шутки про то, что я постоянно занят одним лишь этим хреновым хирколем, уже становились неотъемлемой частью моего общения с новым отделением. — Да ладно. Я лишь хотел убедиться, что мы не умрем с голоду, — снова подшутил парень, улыбаясь еще шире. — Ха-ха, как смешно, — вновь ответил я с таким сарказмом, что его можно было бы намазать на кусок хлеба. — Да что за херня со связью… — вдруг выругался сержант, который ходил из стороны в сторону, держа руку на вокс-гарнитуре. По его лицу было отчетливо видно, что он сильно обеспокоен и одновременно зол. Через пару секунд я активировал свой вокс, но услышал там только шипение помех. Затем переключил все доступные каналы, но звук не менялся. И это было действительно странно. «Орков нет, связи нет, а тревога звучит. Что-то тут не так…» — начал понимать я. И мне это совсем не нравилось.Через полчаса. Поселение С-172. Полевой штаб 75-го полка 15-й дивизии СПО. Комиссар Августин Мерцелиус.
— Ничего, господин комиссар. Только помехи, — доложил мне связист СПО-шник, снимая вокс-гарнитуру. Я же начинал волноваться. Отсутствие связи я заметил, когда услышал разговоры офицеров СПО, которые пытались наладить связь с соседними подразделениями. Затем я проверил вокс-связь с двумя гвардейцами, которые были моими сопровождающими, но в этом случае я, как и они, услышал белый шум. Было понятно, что тут что-то не так. Не могла связь заполниться помехами у всех вот так сразу. Будь сейчас какой-то шторм, еще было бы понятно, но сейчас солнце светило вовсю, а на небе было лишь несколько облачков, потому погода была ни при чем. Моей последней надеждой была мощная вокс-станция СПО, с помощью которой можно было связаться с штабом полковника, но теперь и эта надежда растаяла. Происходило что-то плохое. И мне это совсем не нравится. — Понятно, — ответил я. — Что-то же это может быть? — Может, магнитные бури? — спросил полковник Игнат Гринтор, который командовал семьдесят пятым полком СПО. — Такое, в принципе, возможно, — сказал я, хотя и понимал, что это было очень маловероятно. С другой стороны, это следовало узнать. — Пошлите посыльного в штаб гвардии. Пусть он найдет магоса Финцельда и узнает у него касательно магнитных бурь. — Да, господин комиссар, — сразу же сказал полковник. Кусок ткани у входа в штаб-палатку отодвинулся, и внутрь зашел боец СПО с лазганом в руках. — Полковник Гринтор, разрешите обратиться? — проговорил мужчина лет тридцати. — Разрешаю, — коротко ответил полковник. — К вам посыльный. Говорит, срочное донесение из лагеря седьмого батальона. — Впусти его, — разрешил Гринтор, а я сразу же начал волноваться от слова «срочное». Это было совсем не к добру. Охранник вышел и уже через секунду привел с собой молодого парня с нашивками рядового. — Полковник Гринтор, рядовой Силкурт Фундон, второй взвод девятой роты седьмого батальона семьдесят пятого полка, сэр. Срочное донесение от майора Миврата, — громким четким голосом произнес рядовой. — Выкладывай. — В лагере батальона со стороны порта А-семь слышны интенсивная стрельба и взрывы. Батальон приведен в полную боевую готовность. В район порта послана группа разведки на трех бронетранспортерах. Информации о ситуации в самом порте пока нет. «Блять…» — только и смог подумать я, понимая, что дело запахло очень дерьмово. — Так. Вот и проблемы подъехали, — произнес полковник. — Майор Шурт, полная боевая тревога по всем подразделениям. Отправляйте посыльных. И еще сообщите об этом скитариям, у них, как я понял, тоже связи нет. — Есть, полковник, — сразу же ответил названный мужчина, до этого стоявший молча. — Отправьте также посыльного полковнику Шеркину, он должен знать об этом, — продолжил я. — Есть, господин комиссар, — сказал Гринтор. — Майор, исполняйте. — Есть, полковник. Разрешите идти? — Разрешаю. После этого майор, отдав честь, ушел из штаб-палатки, а через секунду я последовал за ним в сопровождении своих гвардейцев. Необходимо было следить за солдатами СПО, причем я понимал, что с этим есть некоторые проблемы. Эти солдаты СПО еще не бывали в боях. Их пригнали сюда в качестве резерва, и именно поэтому они находились здесь, в двадцати двух километрах от берега, для обеспечения обороны шахтерского поселка С-172. А значит, следовало избежать паники. Через минуту прозвучала сирена и весь лагерь пришел в движение. Сотни СПО-шников начали бегать в разные стороны, а сержанты — их организовывать. И не сильно у них это получалось. Эти солдаты были не ровня гвардейцам. У тех все было доведено до автоматизма, в то время как эти солдаты, насколько я знал, были на службе всего четыре года из пяти положенных, да и то обучение гвардейцев и СПО-шников даже сравнивать не стоило. «Все равно, что срочники в Чечне…» — подумалось мне, пока я шел на передовые, западные позиции, что должны были прикрывать железную и шоссейную дороги, ведущие из порта прямиком в кузню. Именно там были сосредоточены основные силы, в то время как остальные вместе со скитариями организовывали круговую оборону поселка. Благо это было не так уж и сложно. Само поселение больше напоминало село с городскими застройками. Все, что тут было — это тридцать пять десятиэтажных, абсолютно одинаковых жилых домов, вход в шахту по добыче железной руды, склады, храм Бога Машины и вокзал. Все. Дальше городской черты шли только степи острова Сентикрит, покрытые невысокой травой и редкими кустами. Спустя минут пять я смог добраться до окопов, выстроенных по левую сторону от дорог. Солдаты уже занимали свои места, готовили пулеметы и болтеры, а офицеры всматривались вдаль через бинокли. Я же просто шел и внимательно следил за солдатами на предмет паники, но пока все было более-менее спокойно, а мое присутствие только добавляло его солдатам. Во всяком случае, они делали вид, что спокойны. Звуки ударов по земле, идущие откуда-то со стороны города, сразу же привлекли мое внимание. Повернув голову, я увидел идущих к нам «Часовых». И в который раз я поражался тому, что вижу подобное вживую. Они представляли из себя кабину, вооруженную двумя мультилазерами и стоящую на двух высоких «ногах». Ростом они были метра четыре. Мерно шагая, десяток «Часовых» серо-зеленого маскировочного цвета и с эмблемами Адептус Механикус на корпусе приближались к окопам. Рядом с каждым шли по десять скитариев. Они подошли к окопам под удивленные и взволнованные взгляды СПО-шников, а затем остановились, заняли позиции и буквально застыли. Выглядело это как минимум странно. Еще минут через пять все движения в окопах прекратились — все были готовы к бою и теперь просто смотрели вперед. Многие молились, другие просто волновались. Некоторые и вовсе пытались унять дрожь. В целом же все было более чем нормально. Я был спокоен, потому что прекрасно понимал — орки досюда не доберутся. Насколько я знал, в порту А-7 размещались пятнадцать тысяч скитариев с бронетехникой под прикрытием десяти «Гидр» и ста пятидесяти «Сотрясателей», которые располагались в трех батареях под защитой СПО-шников из седьмого батальона, который и прислал нам посыльного со срочным донесением. В дополнение к этому рядом с портом стояли еще два резервных батальона из другого полка, защищавших другие шахты. Потому можно было не сомневаться, что орки не смогут пробить тамошнюю оборону и пробиться к нам. Хотя меня все же волновали проблемы со связью. Если это действительно магнитные бури, то это может вызвать осложнения в обороне, но я был все же спокоен. Одно дело — высадка на пляже, а другое — в порту, окруженном скалами, да еще и под ураганным огнем скитариев и «Сотрясателей». «Все будет хорошо, Игорь… Все будет хорошо. Главное, за этими срочниками следи, а большего и не требуется», — успокаивал я сам себя. Хоть я и находился в теле комиссара уже довольно долго, волнение от происходящих событий все еще было моим верным спутником, который никак не хотел уходить. Спустя двадцать минут ожидания и осматривания местности в бинокль я внезапно услышал грохот артиллерийских орудий, идущий откуда-то издалека. Похоже, что «Сотрясатели» все же начали бить по порту, а значит, ситуация там не из лучших. Сами позиции батарей я видеть не мог, так как их скрывали невысокие холмы впереди. Солдаты же от звуков оживились и начали шептаться. Некоторые иногда поглядывали на меня и снова шептались, но вскоре все снова затихли и продолжили смотреть вперед. Минут через пять в ту сторону поехал восьмиколесный бронетранспортер СПО — похоже, полковник Гринтор решил послать наблюдателей, чтобы разузнать ситуацию. БТР, рыча мотором, поехал по шоссе и через полчаса скрылся за холмом. Грохот не прекращался. Ни через двадцать, ни через сорок минут, ни через час орудия не прекращали обстрел. Это начинало действовать на нервы. Но что еще хуже — у меня не было никакой информации о происходящем. Связи все так же не было, какова ситуация там, мне неизвестно, и из-за этого я просто не знал, что делать дальше. Остаться здесь и следить за солдатами СПО или же брать еще один БТР и ехать вперед? Вся моя интуиция говорила мне остаться здесь, но из глубин подсознания все же возникали мысли, чтобы ехать туда. К тому же я просто не знал, как должен действовать комиссар в такой ситуации. Спустя еще полчаса ситуация немного изменилась — к звукам выстрелов из орудий добавились звуки очередей из болтеров. И мне было понятно, что дело плохо. Насколько я помнил, позиции «Сотрясателей» защищались несколькими десятками болтеров, и если их слышно — значит орки уже там. «Херово…» — подумал я, понимая, что ситуация ухудшалась. Следующие полчаса прошли в нарастающем напряжении. К своему удивлению, я заметил, что, судя по звукам, огонь из орудий прекратился, в то время как выстрелы болтеров и другого оружия продолжались. Это был плохой знак, и солдаты это тоже понимали. Их шепот становился все активнее. Было видно, что они волнуются. Все же одно дело — ползти по земле, пока над тобой стреляют другие солдаты, имитирующие боевую обстановку, и совсем другое — слышать звуки настоящего боя, при этом осознавая, что вон там, в нескольких километрах, настоящие ксеносы. — Внимание, движение впереди, — вдруг громко сказал один из скитариев, что сидел в окопе, отчего многие СПО-шники даже вздрогнули и посмотрели на него, но тот в ответ продолжал смотреть вперед. — Оружие на изготовку! — крикнул кто-то вдалеке. После этого сержанты начали передавать приказ по цепочке, а солдаты сразу же встали в боевую позицию. Я же вновь посмотрел в бинокль. Впереди, на вершине холма, было видно нескольких солдат СПО, что бежали в нашу сторону. Всего через секунду я увидел, как из-за холма выбегают другие солдаты. Потом еще. И еще. Всего за минуту я смог насчитать тридцать два человека. Все они бежали врассыпную без какого-либо строя, а некоторые махали нам и что-то кричали. Догадаться, что произошло, было не сложно. Бегство. — Эй, это что, наши? — сказал кто-то из СПО-шников. — Чего они к нам бегут? — спросил другой. По траншеям начали идти взволнованные разговоры, а сержанты уже начали отправлять посыльных в штаб. Сам я волновался не меньше. Стало понятно сразу две вещи. Первое — орки идут сюда. Вторая — именно мне надо остановить бегство этих солдат. Вот только я был не уверен, что смогу это сделать. Достав болт-пистолет из кобуры, чтобы выглядеть более внушительно, я попытался успокоиться, но у меня ничего не вышло. Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало, по телу бегали мурашки. «Спокойно, Игорь, спокойно… Еще можно это остановить…» — говорил я себе. Вскоре первые солдаты начали подбегать к траншеям. Я прошел метров двадцать в сторону, чтобы лично встретить их. — Стоять! — крикнул я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Однако солдат не обратил на меня никакого внимание, а просто перескочил через траншею и продолжил бежать, бормоча что-то невнятное. Я решил не тратить на него время и обратил внимание на другого солдата. — Ты, стоять! — вновь сказал я. — Бегите… Бегите… Их тысячи! Бегите! — прокричал солдат и тоже продолжил бежать в сторону города. Заприметив двух солдат, я подбежал к ним и перегородил дорогу. — Стоять! Это приказ! — двое солдат остановились и начали пытаться восстановить дыхание. — Что произошло? — Там… Эх… Там… Там орки… эх-эх… Их просто… тысячи… Порт… Эх… — пытался сказать один из СПО-шников, но из-за одышки у него мало что получалось. — Порт захвачен… Эх… — начал второй. — Позиции… эх-эх… Арти… Артиллерии… Тоже… Наши… Эх… Наши отступают… Орки… эх… пре… эх… пре… преследуют… — То есть ксеносы идут сюда?! — взволнованным голосом произнес сержант СПО, что уже подошел ко мне. — Д-да… — ответил прибежавший солдат. — Император… Помилуй нас…- услышал я от СПО-шника в траншее. Снова начался гул. Все спрашивали и переспрашивали о том, что стряслось. Потом послышались молитвы, маты и фразы, наполненные паникой. Среди фраз до меня доносились «Ксеносы идут!», «Надо валить!» и «Император спаси!». В это же время все новые СПО-шники добегали до траншей и останавливались, завидев меня. Другие, что были вдалеке от меня, запрыгивали в траншеи и начинали разговаривать с другими солдатами, после чего паника возрастала. Ситуация начинала ухудшаться, и решать ее должен был я. Недолго подумав, я снял болт-пистолет с предохранителя, поднял его вверх и выстрелил. Звук выстрела пронесся над позициями оглушительным эхом. Все смолкли и с опаской посмотрели на меня. Над позициями наступила гробовая тишина. — А ну успокоились все! — крикнул я так громко, как только мог. Секунды три-четыре я молчал, так как не знал, что говорить дальше. Об этом я подумать забыл, когда решил привлечь к себе внимание. — Причин для паники нет! Даже если орки и прорвали те позиции, здесь мы их остановим! — Комиссар, их… Их там тысячи… Порт захвачен, скитарии отступили, а наших просто смяли! — начал говорить один из прибежавших солдат. — Значит, мы будем держаться до подхода других сил! — продолжил я придумывать на ходу, лишь бы успокоить их. — Мы не должны уступать этим тварям остров! — Да они пока придут сюда, нас просто в фарш превратят! — крикнул кто-то из солдат. Я понимал, что имею право расстрелять солдата только за эти слова, но одновременно с этим я понимал, что не могу это сделать. Этим людям было чего бояться, и я не мог их винить за это. Надо было действовать иначе. — У нас есть укрепления, и нас уже не застать врасплох. Мы сможем… Внезапно издалека послышались артиллерийские выстрелы. Вот только было одно «но». СПО оставили те позиции. А это означало только одно — стреляли орки. Взрыв метрах в пятидесяти от меня, подняв столп земли и дыма, заставил всех вздрогнуть и пригнуться. Послышались крики. За первым взрывом последовали новые. — БЕЖИМ! — крикнул кто-то. И после этого все солдаты начали вылезать из траншей бежать в сторону города. Обстрел же только усиливался. — СТОЯТЬ! ЭТО… Мощный удар откуда-то сзади повалил меня на землю. Многие солдаты, стоявшие рядом, тоже упали. Сверху посыпались комья земли. Боль по всему телу была невыносимой. Голова раскалывалась. А затем наступила тьма. — Игорь, я на стипендии, ура! — Курсант Мерцелиус, ответьте мне на вопрос… — Ну как, понравился фильм? — Вы повышены до звания полкового комиссара… — Так, классификация антибиотиков… — Полк новый, в боях не бывал… — Игорь, сбегай за картошкой! — Добро пожаловать на борт «Графа Алехандро Оливареса», господа! Ощущение, что кто-то дергает меня за шарф, начинало возвращать меня в сознание. Меня дергали все сильнее, и это уже раздражало. — Да живой я, живой, хватит… Открыв глаза и приподнявшись, я потерял дар речи. Передо мной, на расстоянии вытянутой руки, сидел орк. Самый настоящий зеленый орк. Зеленая морщинистая кожа, уродливое лицо с огромным шрамом, идущим от левого глаза до правого через нос, огромная массивная челюсть с выступающими зубами, черные глаза, тошнотворный запах. Зеленокожий сразу же обратил на меня внимание. Его глаза внимательно смотрели в мои. «Мамочки…» — только и успел подумать я. — Э-э-э-э-э-э-э… — сказал орк, после чего выговорил какой-то нечленораздельный набор звуков, а я так и продолжал сидеть, оцепенев от страха. Кто-то со стороны прорычал в ответ, после чего орк снова начал пытаться забрать мой шарф. Через пару секунд ткань не выдержала и с треском разорвалась. Ксенос обрадованно взревел и обвязал шарф вокруг своей толстой шеи. Я же немного осмотрелся по сторонам. Вокруг были орки. Десятки орков и еще больше гретчинов, что сейчас рыскали по изрытым воронками позициям и собирали трофеи с трупов. «Да чтоб вас… Да как же… Неужели все? Неужели вот так?» — лихорадочно думал я. Было сложно поверить, что вот сегодня, вот прям сейчас все закончится. Паника начинала овладевать мной без остатка. Бежать было некуда. И сопротивляться тоже не было смысла: ни меча, ни болт-пистолета у меня уже не было. Орк, который только что забрал у меня шарф, посмотрел на меня, схватил за края кожаной куртки и резко дернул, отчего я моментально встал на ноги, с трудом сохранив равновесие. Еще через секунду я получил сильный толчок в спину и снова едва не упал, в то время, как орк продолжал рычать что-то непонятное. «Так… Похоже, убивать не спешат…» — начал я успокаивать сам себя. Если ксенос хотел бы убить — уже убил бы. Схватив меня за шиворот куртки, орк толкнул дернул меня влево. Немного приглядевшись, я понял, куда меня ведут — впереди стояли еще семеро солдат СПО, возле которых стояло трое орков. Все солдаты смотрели на меня, и их взгляды говорили об огромном страхе вперемешку с отчаянием. И я их прекрасно понимал. «Пленные…» — понял я. Эта мысль меня мало чем успокоила. Быть пленным — радости мало, но быть пленным у орков — это совсем уже край. Они же, блять, психи! Хрен его знает, что им в голову взбредет в следующую секунду! Подойдя к пленным, я остановился, а орк с моим шарфом ушел в сторону окопов, собирать трофеи. — В-вы… Вы ведь к-комиссар, верно? И-из гвардии? — спросил меня дрожащим голосом один из солдат так тихо, как только можно было. В ответ я лишь нервно кивнул. — Ч-что с нами будет? — Н-не знаю, — честно ответил я ему так же тихо, пытаясь унять собственную дрожь по всему телу. Шок и страх от происходящего все еще не уходили. — Но п-пока что… Н-не злите их… А дальше… П-посмотрим… — Император Всемогущий, услышь молитву слуги своего, — начал кто-то молиться. — Защити нас в час нужды… — Э-Э-ЭРГХ! — внезапно зарычал один из орков-охранников и сразу же отвесил парню подзатыльника, отчего тот упал на землю, словно мешок с картошкой. На его затылке была видна кровь, а сам парень не шевелился. Ксенос что-то проговорил, стукнул солдата ногой пару раз, а затем развернулся и что-то громко прорычал. Через несколько секунд к нам подошел другой орк. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы узнать в нем командира: рост на голову выше нашего охранника, металлическая броня, защищающая все тело, пояс с гранатами и странного вида оружие, сделанное из трех лазганов, присоединенных проводами к какому-то цилиндру. От его вида мне стало страшно еще сильнее. Он начал о чем-то разговаривать с нашим охранником, несколько раз ударил лежащее тело СПО-шника, а затем сказал охраннику еще что-то, на этот раз громче, и ударил его прикладом своего оружия прямо в челюсть, отчего тот упал на колени. «Отчитал за смерть пленного…» — подумал я. Еще раз прорычав, босс ушел, а охранник, сплюнув три зуба вместе со слюной и кровью, что-то тихо проговорил, встал, посмотрел на нас, после чего снова прорычал и начал своим оружием, больше напоминавшем пулемет, толкать нас куда-то в сторону. Не став сопротивляться, мы подчинились и всей группой пошли за орками. «Спокойно, Игорь, спокойно… Надо держаться…» — говорил я себе, пытаясь мыслить трезво. Но страх так и не отпускал меня. Пока мы шли, я смог нормально осмотреться. Город был уже захвачен: здания были изрешечены и горели, другие были частично разрушены. Земля вокруг была усыпана трупами и коптящей бронетехникой, как орков, так и скитариев. А вдалеке еще слышались очереди из стабберов и болтеров. «Сколько же я провел без сознания?» — спрашивал я себя и пытался это понять по положению солнца. По прикидкам выходило, что часов пять, не меньше. Привели они нас к какому-то грузовику. С правой стороны у него виднелись два больших колеса, а с левой — гусеница. Орк-охранник остановил нас, после чего чего начал что-то говорить. — Куасных мытвяков в гусавос, — кое-как выговорил он и уставился на нас. Вот только никто ничего не понял. Увидев это, орк вновь продолжил. — Цё гадекамы сморытэ! Куасных мыутваков в гусавос! — орк говорил громче и злее, что начинало пугать, но при этом я, вроде бы, кое-что смог понять. «Гусавос» звучал как «грузовоз», а «куасных» — «красных». То есть он говорил примерно «красных что-то там в грузовоз». «Он хочет, чтобы мы грузили трупы скитариев!» — осенило меня. И, по всей видимости, как раз вовремя. Орк начал что-то бормотать на своем языке и звучало это очень злобно. Надо было спешить. Выйдя вперед и встав напротив орка, я сделал глубокий вдох, сдержал в себе рвотный позыв от его тошнотворного запаха, выдохнул и все же начал говорить. — Красных, — сказал я, показывая на труп скитария, что лежал в двух метрах от нас, — в грузовоз, — на этот раз я показал на машину, что стояла позади ксеноса. — ДЫА! — завопил орк, обслюнявив мне все лицо. — Куасных в гусавос! — Все понял! — быстро сказал я, чтобы лишний раз не провоцировать орка, после чего повернулся к СПО-шникам. — Он хочет, чтобы мы грузили мертвых скитариев в этот грузовик. — Но это же… Ксеносы… — сказал один из парней запуганным голосом. — Мы должны… Должны подчиниться им? — Да, — сразу же сказал я. Сейчас надо было заставить их работать, иначе орки их всех перебьют. — Но могу вас заверить, никто вас обвинять ни в чем не будет. — Но Император не простит нас! — чуть громче сказал другой гвардеец. — Шо тако. Уаботат не хатат, — злобно произнес орк, подойдя к СПО-шнику вплотную. Он, в свою очередь, отшатнулся назад. — Уаботат! — орк толкнул ладонью парня, и тот упал на землю, держась за грудную клетку. — Ну! Уаботат! А то усем пастусу! «Требует, чтобы мы работали», — подумал я, с трудом понимая, что он говорит. — Лучше пока делать, как он говорит. Обо всем другом будем думать потом, — сказал я всем остальным настолько уверенно, насколько это было вообще возможно сейчас. Немного подумав, проговорив молитвы и осенив себя знаками аквилы, солдаты все же начали расходиться и браться за дело. Я сразу же присоединился к ним. Подошел к одному скитарию, которому прострелили голову, взял его за подмышки и, приложив немалые усилия, поволок его к грузовику. Наш надзиратель скривил какую-то непонятную физиономию и начал наблюдать то за одним, то за другим. Двое парней залезли в сам грузовоз, чтобы помогать затаскивать трупы, но даже несмотря на это, работа шла медленно — все же трупы скитариев были достаточно тяжелыми. — Жывэй уаботат! — крикнул на нас орк, и мы все же попытались приложить усилия, чтобы ускориться. После третьего трупа я уже начал чувствовать усталость. Жара стояла неимоверная — день был в самом своем разгаре. «Держись, Игорь. Только держись. Главное, сейчас не высовываться… А дальше что-то придумаем. Обязательно придумаем», — утешал я себя. Другого выбора у меня все равно не было. Сейчас сбежать было невозможно, потому следовало дождаться нужного момента. А для этого требовалось выжить. Что я и намеревался сделать.Спустя десять часов. Полковой штаб. Полковник Верманд Шеркин.
«Сука, сука, сука!» — матерился я про себя, при этом стараясь сохранять спокойное выражение лица перед офицерами гвардии, СПО и магосом Финцельдом. Ситуация, которая сейчас происходила, уже приближалась к полному коллапсу всей нашей обороны. По сравнению с нынешним положением дел, прошлый прорыв орков теперь казался мне просто легкой прогулкой. Из-за отсутствия связи по всему острову нам приходилось постоянно посылать шаттлы или наземный транспорт, чтобы узнавать информацию с передовой и доставлять приказы. С помощью них мы смогли узнать, что орки начали полномасштабную воздушную высадку по всему острову — во всех портах, на всех пляжах, а также на кузню «Тамволь». Более того, орки активно высаживали авиационный десант на безлюдные территории и ударяли в тыл многим защитникам населенных пунктов. Единственное место, где орки не атаковали, были наши позиции на Южном Пляже и два ближайших порта. Вследствие подобного наступления орков СПО не выстояли и началось повальное бегство. В штабе воцарилась могильная тишина, когда мы все смотрели запись, сделанную одним из шаттлов скитариев, на которой были запечатлены тысячи солдат СПО, бегущих по бескрайним степям и холмам в нашу сторону. Никакой организации — только разобщенная толпа людей, что обезумели от страха и не видели ничего вокруг себя. Орки же тем временем их не преследовали, а продвигались вдоль основных транспортных путей от поселения к поселению, которые пытались защищать скитарии и немногочисленные СПО, что решились-таки стоять до конца. Их участь была незавидна: упорства, стойкости и мужества было недостаточно, чтобы выстоять. Ксеносы их просто сминали. Но даже это все меркло по сравнению с той мясорубкой, что творилась на самой кузне «Тамволь». Орки уже смогли вновь захватить разгрузочную станцию и прорваться внутрь, а также начали окружать саму кузню снаружи силами тех войск, что высаживались в портах. Скитарии там сражались за каждый метр, но орки упорно шли вперед. И самое страшное было в том, что мы ничего не могли сделать. Управлять столь огромными войсками с помощью посыльных было едва ли возможно. Пока они присылали нам информацию с фронта, она уже устаревала и была неактуальна. Пока мы присылали приказы, исполнять их уже было некому. Задержки были просто чудовищны, в то время как орки продолжали свое шествие по острову. Это чувство безучастности вперемешку с беспомощностью приводило меня в ярость, которую я так старался сдержать. Эти твари все спланировали. Заглушили связь, а затем атаковали со всех сторон, следуя четкому плану действий. Именно для этого они захватили Нианольский архипелаг и «Детентиус Протопсайканус». Первый стал для них плацдармом, а второй — крепостью, в которой, по словам магоса Финцельда, был расположен сверхмощный глушитель связи, из-за которого мы были глухи и слепы. «Насколько же умна та тварь, что ими командует?» — в который раз спрашивал я себя. Наверняка ксеносу уже было несколько сотен лет, за которые он набрался опыта. Узнать это пока не представлялось возможным — к моему удивлению, орк ни разу не был замечен на острове Сентикрит. Да, за время битвы за остров и кузню «Тамволь» скитарии зафиксировали одиннадцать крупных орков, которые отдавали приказам всем окружающим, но магос Финцельд уверенно заявлял, что они сами лишь выполняют приказы, которые поступали им по вокс-связи. Теперь же я начинал подозревать, где находится этот ксенос. Он наверняка был на острове Бевест. Глушитель связи наверняка был его творением, и за ним требовался постоянный надзор. Вот только это нам мало что давало. Информации с острова Бевест никакой не поступало, потому нам оставалось только надеяться, что они уже ведут огонь по тюрьме и вскоре у них получится сравнять ее с землей вместе с глушителем. А нам сейчас требовалось только одно: решить, что делать дальше. — Господа, — обратился я ко всем присутствующим в штабе. Магос Финцельд, майоры Веркис, Ригарт и Монтиас, а также генерал Онгакрон с тремя полковниками СПО внимательно смотрели на меня. — Ни для кого не секрет, что положение дел критическое. Мы лишены связи со всеми подразделениями, а надеяться на то, что в ближайшее время нам удастся ее восстановить, не приходится, в то время как орки продолжают упорное наступление, и шансы остановить его в данный момент и при нынешних обстоятельствах мизерны. Потому я предлагаю следующий план действий, — сделав глубокий вдох, а затем выдох, я собрался с мыслями, еще раз осмотрел всех присутствующих и продолжил. — Все войска гвардии, СПО и Легио Скитариев должны будут отступить к Южному Пляжу, заняв плацдарм длиной сто и шириной четыреста семь километров. В этот плацдарм будут входить весь Южный Пляж, порты А-Четырнадцать и А-Пятнадцать, а также населенные пункты Це-двести девять, двести десять, двести одиннадцать и двести двенадцать. Тем самым мы обеспечим максимальную концентрацию сил и эффективную связь между подразделениями. После этого нам необходимо будет полностью перегруппироваться и начать широкомасштабное наступление, как только связь будет восстановлена. Не буду преуменьшать риски, господа. Большая часть острова будет временно отдана противнику, однако я, опираясь на свой опыт войны с орками, могу с уверенностью сказать, что они, не встретив сопротивления, скорее всего, обрушатся всеми силами на кузню, так как именно там будет идти битва. Нашим силам, в свою очередь, потребуется немало времени, чтобы перегруппироваться. Более того, мы не знаем, сколько времени понадобится на восстановление связи. При этом, однако, мы будем иметь возможность ударить орков с тыла, когда они будут заняты штурмом кузни, отвоевав остальной остров практически без боя. В штабе повисла полная тишина. Все понимали, насколько это серьезное решение. Вот только пытаться организовать оборону или контратаку в глубине огромного острова без связи было невозможно. Потому нам не оставалось другого выбора, как сгруппироваться и только потом нанести удар. — Если подобное удастся, полковник, орки окажутся между молотом и наковальней, — нарушил тишину майор Веркис. — Учитывая наличие у нас артиллерии, мы сможем уничтожить их. Однако остается лишь один вопрос — сможет ли кузня продержаться достаточно долго, чтобы претворить план в жизнь? — Магос Финцельд, каковы шансы кузни выстоять при нынешней ситуации? — спросил я у стоящего напротив техножреца. — Полковник, я не имею возможности осуществить точные расчеты подобной сложности вследствие недостаточного количества данных о ситуации в зоне боевых действий. Если же исходить из имеющихся данных, моих расчетов касательно развития ситуации, а также планируемого прибытия подкреплений скитариев с континента, то с точностью в тридцать семь целых семьсот сорок две тысячных процента могу заявить, что шансы гарнизона кузни «Тамволь» удержать оборону достаточное количество времени составляют шестьдесят две целые пять миллионов триста семьдесят семь тысяч четыреста шестьдесят восемь десятимиллионных процента с постоянным уменьшением шансов на две целых четыреста семьдесят две тысячных процента каждые сутки в случае дальнейшего отсутствия связи. «Император сохрани…» — проговорил я сам себе. От слов техножреца мне стало не по себе. С подобной точностью мало что можно было планировать, хотя именно на точных расчетах магоса строилась оборона острова. К своему личному стыду, я признавал, что эта война уже начинала выходить за рамки моих навыков. Орки, с которыми мы столкнулись, имели умного лидера, а потому я начинал полагаться именно на Финцельда в составлении планов. Как-никак, отказываться от помощи не кого-нибудь, а магоса Адептус Механикус — было бы неразумно. — Тридцать семь процентов точности… — проговорил уже майор Гунарт Монтиас своим низким прокуренным голосом. — Подобными расчетами можно вообще пренебречь. — Однако план сам по себе вполне выполним, — ответил ему майор Ригарт. — Более того, он может переломить ход этой войны. — Вот как? — со скепсисом в голосе произнес Гунарт. — Можете объяснить? — Могу, — уверенно сказал Ригарт. — Я считаю, что в данный момент орки используют все свои силы, какие только смогли собрать. Это их решающая атака, последний шанс захватить кузню с ее арсеналом. Если мы сможем заманить большую часть сил вторжения к кузни, а потом разбить, в дальнейшем нам останется только зачистить остальные острова от оставшихся орков и захватить обломки скитальца до того, как взрастет их новое поколение. — Заманить? Вы предлагаете использовать кузню как… приманку? — немного удивленно произнес Себастьян. — В какой-то мере, она выполняла эту роль с самого начала войны. Именно благодаря ней орки атаковали только остров Сентикрит. Теперь у нас есть шанс сыграть на этом — заманить их, а затем прижать и перебить. — Если орки действительно идут в последнюю атаку, то, в случае нашего успеха, война будет практически выиграна, — произнес Себастьян, развеяв опустившуюся тишину. — Однако и риск чрезвычайно велик. На кону стоит кузня, чье положение ухудшается с каждой минутой. — Более того, давайте не забывать, что гвардейцев не так много, как хотелось бы, — продолжил Гунарт. — Большая часть наличных войск — это СПО, боеспособность которых теперь является вопросом открытым. Взгляды гвардейцев сразу же устремились к генералу Онгакрону. Тот, судя по виду, уже был на грани. Вся эта ситуация уже давно вышла из-под его контроля, и он это понимал. Но что самое важное — я был полностью согласен со своими офицерами. СПО, при всей своей многочисленности, мало что могли противопоставить оркам. Да, они выражали готовность сражаться, да, они смогли продержаться до нашего прилета, но теперь, когда орки пошли в полномасштабное наступление, то паника взяла верх и они побежали. Только вот без них было невозможно и думать о каком-либо наступлении. Гвардейцев и скитариев было слишком мало, чтобы провернуть подобное. Потому требовалось решить эту проблему. — Честно вам признаюсь, господа, — начал генерал подавленным голосом. — Боеспособность наших войск серьезно подорвана. Однако я осознаю всю серьезность ситуации. И могу вас заверить, что я и мои офицеры сделаем все возможное, чтобы исправить ситуацию. «Хоть на этом спасибо…» — подумал я. Хоть генерал и говорил немного пугливым голосом, показывавший его моральное состояние, но все же я понимал, что он действительно будет делать все, что только возможно. Просто у него не было выбора. Если он ничего не сделает, то за отступление вверенных ему войск его отстранят от командования и это будет позором для него на всю оставшуюся жизнь. Учитывая, что он из правящего дворянского Дома, подобное для него будет едва ли не хуже смерти. Правда, стоило все же учитывать то, что у него мало опыта и даже теоретических знаний, а потому придется продолжать следить за ним, чтобы он не наделал глупостей. — Благодарю, генерал, — сказал я, после чего посмотрел на всех присутствующих. — Итак. Я полагаю, вопрос решен. Потому мы поступим следующим образом. Все войска гвардии, СПО и скитариев отступят к Южному Берегу, перегруппируются и займут оборону. После этого, в случае восстановления связи, мы начнем полномасштабное контрнаступление с целью окружения и полной ликвидации противника. Приказ об отступлении необходимо отдать уже сейчас, после чего мы решим вопрос касательно будущей диспозиции войск. Штаб немного оживился. Генерал отправил одного из своих полковников, мои майоры — своих адъютантов, стоящих за дверью штаба, а магос — четыре сервочерепа, которых он достал из-под своей мантии. Теперь приказы должны будут доставить тем, кто полетит на шатлах их раздавать по всему острову. Другой возможности связаться с подразделениями у нас просто не было. После этого последовало трехчасовое собрание. Мы пытались решить, какие силы где поставить, какие укрепления строить, куда поставить артиллерию. Все это требовалось продумать. По итогам решили, что часть гвардейцев, скитариев и солдат СПО уже сейчас отправятся для начала строительства первичных укреплений. Отступающие войска прибудут минимум через сутки, если смогут воспользоваться уцелевшими железными дорогами и погрузочными составами, или же через неделю, если будут идти к нам форсированным маршем и не встретят на пути орков. Остров был немаленьким, и это накладывало свой отпечаток на нашу стратегию. Только тогда собрание было окончено, после чего я сразу же зажег сигарету и сделал глубокую затяжку. Теплая волна сразу же заполнила легкие. На заседаниях я не позволял себе курить. Это сильно отвлекало. Но вот после давал себе волю. — Тебе надо отдохнуть, — сказал спокойным голосом Себастьян, держа в руках чашку танны, принесенную адъютантом. Я же выдохнул густой серый дым и скинул пепел на пол. Все равно пыли было столько же, сколько песка на пляже. — Да какой отдохнуть? — раздраженно спросил я, сделав новую затяжку. — Сам ведь видишь, что творится. — Вижу. А еще я вижу, что сейчас от нас уже ничего не зависит и ты вполне можешь пару часов поспать, — продолжил майор. — Хоть ты не начинай про это «от нас не зависит», — еще более раздраженным голосом сказал я. — И так тошно. — Понимаю, — произнес майор, сделав глоток танны. — О Мерцелиусе ничего не слышно? — Нет, — с некоторым разочарованием произнес я, затягивая сигарету. — Населенный пункт, где он был в последний раз, полностью захвачен и разграблен. Последние выжившие заперлись в шахте, но есть ли он там — этого мы не знаем. И даже если там, то вытащить его оттуда не выйдет при всем желании. В любом случае у нас теперь будет новый комиссар. Только этого не хватало. — А не ты ли, случаем, говорил в день его прибытия, цитирую: «Мы от этого комиссара проблем еще нахватаемся…»? — произнес Себастьян, посмотрев на меня вопросительным взглядом и отпивая еще танны. — Да, говорил, — не стал оспаривать я собственные слова. — Но, если честно, уже так не считаю. Ведет он себя спокойно. Даже порой слишком спокойно, если честно. И насколько я понял, таким он стал после… Инцидента во время полета. — Вот как? — немного удивленным голосом спросил майор. — А ты не думаешь… — Нет, — сразу же сказал я, предрекая вопрос друга. — Уинстон проверил его, по моей просьбе. Никаких следов. Хоть он и подметил «серьезные изменения в эмоциональном фоне», никакого безумия или еще чего у Мерцелиуса нет, спасибо Императору, — сказал я, осенив себя знамением аквилы, при этом оставив сигарету в зубах. Проверить комиссара с помощью способностей нашего полкового псайкера, Уинстона Рафкана, я решил после того, как второе наступление орков было полностью ликвидировано. Тогда во мне прочно укоренилась мысль о том, что с комиссаром что-то не так. Слишком он спокойным был все это время после нашего преждевременного выхода из варпа. Все же Император поощряет осмотрительность. К счастью, все мои подозрения развеялись, когда Уинстон сказал, что никаких следов порчи в нем нет, хотя их он бы точно почувствовал, чем и развеял все мои догадки. — Спасибо Императору, — повторил за мной Себастьян, поставив кружку танны на стол. — Как по мне, всему виной шок. Ты ведь сам знаешь, все эти выпускники Схолы обычно на словах готовы умереть, а как окажутся близки к смерти, то все сразу же меняется. Вот, похоже, и наш комиссар тогда поменялся после того, как мы все едва ли не погибли, — сказал я, — Скорее всего, он… пересмотрел свои ценности, что ли. Сам посуди, в день прибытия он произнес целую речь о том, как будет со своими коллегами выполнять свой долг перед Императором, а во время первого боя вообще молчал. — М-да, тут ты прав. Хороший он был мужик. Упокой Император его душу, — с некоторой тоской произнес майор, вновь осеняя себя аквилой. — Упокой Император, — повторил я за ним. Приходилось признать: комиссар Мерцелиус мертв. Либо уже мертв, либо умрет в ближайшие несколько дней, это не имело значения. Не сказать, что его смерть меня сильно печалила — я с ним не так уж и знаком был. Скорее, это разочаровывало. Со своей молчаливостью он мог стать хорошим комиссаром. Но не сложилось. Докурив сигарету, я сразу же достал новую и зажег ее с помощью своей старой доброй зажигалки, которую дал мне отец перед моим отлетом с Ретрогана. — Тебе все же надо поспать, — вновь начал свое майор. — Привести мысли в порядок, пока есть время. Не мне тебя учить, что командир со свежей головой — это хороший командир, — все не прекращал гнуть свою линию Веркис. Другого от него я и не ждал. — Знаю. Но как тут заснуть, когда у нас под боком… Такое дерьмо, — еще одна затяжка, и еще один сноп дыма развевается по помещению штаба. — Ну, насчет дерьма ты прав. Когда мы летели сюда, я ожидал встретить толпу орков, которую мы максимум за год перебьем, а не вот это вот все, — высказался откровенно майор, в чем я его полностью поддерживал. Не этого мы ожидали, летя сюда, совсем не этого. — Однако спать тебе это мешать не должно. Вспомни Хоанкир. Мы даже там спать умудрялись. Воспоминания о Хоанкире сразу же начали мелькать перед глазами. Тогда и я, и Себастьян были сержантами в сто семнадцатом ретроганском полку. У нас была задача захватить планетарную столицу, и для этого мы работали вместе с тридцать четвертым Фонронским артиллерийским полком, который без устали работал по этому городу из «Сотрясателей» и «Василисков», раскатывая гражданские районы в кучи камней. И мы умудрялись спать под такой симфонией. — Да уж, бывало дело… — сказал я Себастьяну, и на моем лице все же появилась легкая ухмылка. Но уже через пару секунд она исчезла. — Кишки Императора, вот как так выходит, а? — О чем ты? — непонимающе спросил майор. — Мы сидим тут с тобой, ностальгируем, а в это время орки продвигаются по острову и штурмуют кузню. И мы нихера не можем сделать! Суки зеленокожие… — от мыслей, возникшие у меня в голове, гнев начал разгораться вновь. Такое со мной редко происходило, да и я умел себя контролировать, особенно во время заседаний, но сейчас все же мог дать волю эмоциям. Ничего другого у меня не оставалось. И это злило еще сильнее. — Да. Нам остается только ждать и надеяться, что у Виталия все выйдет, — произнес Себастьян, и было видно, что он сам не в восторге от всего этого. — Интересно, как у них сейчас обстоят дела?В это же время. Западная часть острова Бевест. Арбитратор-рядовой Филгеирт Лонтисаль.
— Не прекращать огонь! — орал во всю глотку сержант-гвардеец, пока орки шли на нас очередной волной. Сотни лазерных лучей озаряли поле боя ярким алым цветом, стабберы и болтеры рвали тварей на части, а те бежали на нас, вооружившись всем, чем можно было: от топоров и щитов арбитров до силовых мечей и тяжелых шестиствольных стабберов. Пули свистели над головой, убивая одного гвардейца за другим. В траншее, из которой мы все отстреливались, слышались крики раненых, а позади — канонада «Сотрясателей». Бой был в самом разгаре. После того, как артиллерия скитариев начала обстрел крепости, орки пошли в яростную атаку. Не считаясь с потерями, они продавливали нас все дальше и дальше. И вот теперь мы были на предпоследнем рубеже обороны. Позади нас была еще одна линия траншей, а дальше — сами батареи «Сотрясателей», которые до сих пор продолжали обстреливать «Детентиус Протопсайканус». Все понимали — допустить орков к орудиям было нельзя, потому мы цеплялись за каждый метр земли. — Умрите, ксеносы! — кричал я, стреляя из лазгана, который подобрал еще утром с трупа гвардейца. Мой дробовик был здесь бесполезен, а в автоган попал осколок, и его заклинило. Орки же наступали. В поле моего зрения виднелись сотни две тварей. К счастью, мы находились на небольшом возвышении и это давало нам какое-никакое, но преимущество. Одна из ракет орков врезалась в землю, и мощный взрыв перед нами заставил меня и еще нескольких гвардейцев пригнуться. Но уже через несколько секунд я продолжил стрелять. — Император, им нет конца! Нет конца! — кричал гвардеец, что сейчас сидел на дне траншее, поджав колени к груди и держась руками за голову. — Надо отступать! Отступать! Нам не сдержать… Прогремел выстрел болт-пистолета, и грудь гвардейца взорвалась изнутри, окрасив мои доспехи кровью. Несколько других гвардейцев ошарашенно смотрели на труп своего бывшего сослуживца. — Наказание за трусость — смерть! — громко и четко произнес комиссар. — Мы не отдадим этим тварям ни метра земли! Продолжать огонь! Гвардейцы спорить не стали и возобновили обстрел, в то время как я услышал писк своего лазгана — еще одна батарея была разряжена. Недолго думая, я полез к только что казненному гвардейцу, взял у него две окровавленные батареи и перезарядил их. «Дух машины, прости меня, что без очищения перезаряжаю тебя, ибо сейчас не могу этого сделать», — произнес я Литанию Прощения перед духом машины за то, что использую грязную батарею. Сейчас не стоило его злить, ведь этот лазган был не мой. Первой же очередью я снял двух ксеносов с топорами, что бежали прямо ко мне. Вторая очередь — и орк с ракетницей падает, выстреливая ракетой вверх. Третья очередь попадает в глазную щель шлема бронированного ублюдка, и тот падает на уже мертвых сородичей. Еще несколько очередей пришлось потратить на маленьких зеленых большеносых уродцев, вооруженных ножами или кусками труб, и таких же зеленых зверюг, что бежали на нас, как кипятком ошпаренные. Они тоже могли нанести серьезный урон. К счастью, дух машины этого лазгана мне благоволил и тот стрелял без запинок. — Они прорвались! — вдруг услышал я чей-то крик сбоку. Хоть на мне и был шлем, он хорошо пропускал звуки — из-за отсутствия связи приходилось общаться криками. — Они прорвались в окопы! — Где?! — тут же крикнул комиссар, пока я вновь лег на дно траншеи, чтобы перезарядиться. — В ста метрах отсюда, вон там! — крикнул так же громко, стараясь перекричать общую какофонию, гвардеец, при этом показывая рукой. — Понятно! Гвардейцы! Нам надо… ЭЙ! СТОЯТЬ, ТРУСЫ! — вдруг во всю глотку крикнул комиссар, увидев двух гвардейцев, что бежали вне траншеи в нашу сторону. У одного из них даже лазгана не было. По всей видимости, они бежали, не разбирая дороги. Комиссар, недолго думая, поднял свой болт-пистолет и выстрелил. Гвардейца без оружия разорвало пополам. Второй после такого только ускорился, но выстрелить снова комиссар не смог — закончились боеприпасы. Не медля ни секунды, я прицелился уже заряженным лазганом и выстрелил. Алый луч врезался в тело гвардейца, в район живота, и тот упал на землю. — Благодарю, арбитр! — сказал комиссар, посмотрев на меня, после чего начал перезарядку болт-пистолета. Гвардейцы же смотрели на меня взглядами, в которых смешивалось удивление и страх, но я не обращал на это внимание. Хоть я и был лишь рядовым, я все равно был арбитром, исполнителем «Лекс Империалис», и эту обязанность я должен был нести в любом месте и в любое время, покуда не встречу свою смерть, как то велит мне клятва. — Вы двое, за мной! — приказал комиссар двум гвардейцам, после чего убежал по траншее туда, где сейчас, по всей видимости, прорвались орки. Я, в свою очередь, продолжил стрелять. В сотне метрах в стороне от нас было видно, как орки влезают в наши окопы, не обращая внимания на потери, которые они несли. Одновременно я пытался наблюдать за остальными гвардейцами — теперь обязанности комиссара ложились на меня. — Да сколько их там еще?! — крикнул кто-то из гвардейцев рядом со мной. — Не отступать! — ответил я, выкрутив микрофон шлема на максимум, чтобы меня услышали наверняка. — Мы должны выстоять! Спорить никто не решился. Все же слово арбитра было очень весомым, тем более после того, что я сделал. — Противник справа! — услышал я и рефлекторно развернулся, целясь из лазгана. Впереди я заметил стоящую над траншеей громадную фигуру ксеноса. Тот дал очередь из автогана арбитров, и трое гвардейцев упали на дно траншеи, разорванные пулями. Не медля ни секунды, я прицелился и выстрелил в орка, пробив ему голову. Похоже, дела обстояли совсем плохо — орки пробились через наши позиции и теперь продвигались дальше, заходя к нам во фланги и в тыл. Еще нескольких зеленокожих я убил точными выстрелами, после чего вновь начал перезарядку. Многие гвардейцы начали отстреливаться от тех врагов, что уже прорвались. Одновременно с ними гвардейцы во второй траншее тоже открыли огонь по оркам, а те, в свою очередь, разбегались во все стороны и стреляли из всего, что у них было, убивая солдат одного за другим. — Отходим! — прозвучало откуда-то позади меня. Я, выстрелив в очередного орка с лазганом в руках, развернулся и начал искать того, кто это сказал. К счастью, нашел я его быстро. Это был гвардеец-рядовой, что бежал по траншее и кричал во всю глотку. — Отходим к соединительной траншее, живее! Отходим! — Чей это приказ? — спросил я как можно громче, когда гвардеец приблизился. Надо было убедиться, что это не попытка бегства. — Лейтенанта Финкурта. Приказ отойти до соединительной траншеи! — сказал гвардеец громким голосом, при этом пригибаясь, чтобы его не задело шальной пулей. — Понял, — ответил я, и парень побежал дальше. Оспаривать это решение я не собирался. Мы не имели возможности защититься от фланговых ударов по нашим траншеям, а контратаковать сейчас у нас не было возможности. Потому отступление на позиции, которые могли помочь нам в обороне против этого прорыва, было более чем уместно. Многие гвардейцы уже начали организованно отходить, а другие оставались тут прикрывать их, продолжая огонь по врагу. Я решил остаться со вторыми — моя помощь тут будет нелишней. Уже через несколько минут я заметил, что орки вместе с карликами начали организованно идти в пролом. Другие наши позиции атаковало все меньше и меньше ксеносов, только зверье продолжало бежать, не обращая внимание на огонь наших солдат. Лишь спустя минут пять я все же начал отходить вместе с теми, кто все еще оставался здесь. Но в тот момент, пока я шел по траншее спиной вперед, стреляя в бегущих орков, на меня что-то запрыгнуло и почти что повалило с ног — лишь благодаря тренировкам я смог быстро поставить ногу в сторону и использовать ее как опору. Затем в глазницу шлема начал бить металлический нож в руках маленькой костлявой зеленой руки, однако бронестекло было достаточно крепким, чтобы выдержать это. Завернув руку и пригнувшись вперед, я схватил тварь на себе, перекинул ее через голову и с силой ударил о землю, после чего выстрелил из лазгана. Развернувшись, я заметил, что пятеро гвардейцев, которых я прикрывал, тоже были атакованы. Двое уже лежали без сознания, а двум другим все же удалось отбиться от этих тварей. Не став медлить, я подбежал и пнул ногой по голове уродца, что бил маленьким ножом лицо уже мертвого гвардейца, отчего тот отлетел и больше не вставал. Еще одного я убил точным выстрелом лазгана, отчего его тело лопнуло, обрызгав нас и траншею своей кровью. — СЗАДИ! — крикнул мне гвардеец. Не медля ни секунды, я развернулся, одновременно переставляя лазган из одиночного в автоматический режим, а затем дал долгую очередь. Двое орков, что бежали по траншее, были вмиг зажарены лазерными лучами, после чего я услышал писк, оповещающей о разрядке батареи. «Спасибо, Император, что позволил мне убить врагов Твоих». — Прикройте, — сказал я и отошел назад за спины гвардейцев, чтобы найти еще одну батарею на одном из трупов тех, кого убили эти уродцы. Еще через несколько минут мы все же добрались до траншеи. Там уже собрались множество гвардейцев и даже двое арбитров-рядовых, которые были первыми арбитрами, что я видел за несколько часов боя. Свое отделение, с которыми я смог уйти из «Детентиус Протопсайканус», я уже потерял и более не видел. Однако подойти к ним у меня не было времени — орки не останавливали своего напора. Один из них, вооруженный шестиствольным стаббером, открыл по нам ураганный огонь. Двое гвардейцев погибли сразу же, когда пули пробили их головы насквозь, другие же, включая меня, успели залечь на дно траншеи, и поток пуль пронесся над нашими головами. Гвардейцы начали стрелять в ксеноса, но тот имел хорошую броню, и лазеры были ему нипочем. Через несколько секунд с нашей стороны в орка полетела ракета и попала ему точно в грудь, пропалив там дыру. Зеленокожий посмотрел на эту дыру, а затем грохнулся на спину. «Умри, ксенос, ибо так велит Закон Его». Орки остановились и ошеломленно смотрели на труп своего сородича. Гвардейцы не прекращали огонь, убивая одного ксеноса за другим. Но затем над полем боя прозвучал громоподобный орочий «Вааагх!», который принадлежал еще одному бронированному орку, вооруженному тяжелым болтером с лентой подачи болтов, идущей к магазину на спине. Остальные ксеносы ответили ему таким же громким воплем и пошли в атаку с удвоенной яростью. — Огонь по этим ублюдкам! — крикнул я солдатам. — Убейте их во имя Императора! Говорить что-то еще не потребовалось. Гвардейцы открыли шквальный огонь и начали убивать всех ксеносов, что были впереди нас. И именно в этот момент впереди метрах в пятидесяти от меня прогремел взрыв, поднявший столп земли и разбросавший несколько десятков выродков в разные стороны. За этим взрывом последовали новые. Десятки столпов вздымались вверх, убивая ксеносов уже не десятками, а сотнями. Стало понятно, наша артиллерия начала обстрел по месту прорыва, где орков было больше всего. Над полем боя поднялись орочьи крики, многие из них уже начали бежать назад, а другие пытались добежать до наших позиций и сразу же зажаривались огнем лазганов. «О Император, пусть познают они гнев Твой. Пусть познают они боль, что пошлешь им Ты. Пусть познают они Справедливость Твою, которую заслуживают по праву рождения. Пусть познают они смерть». Обстрел прекратился только минуты через три. Дым впереди начал медленно рассеиваться. В траншеях стояла тишина, прерываемая звуками боя на других позициях и выстрелами возобновивших свой обстрел «Сотрясателей». — Вперед, парни! Вернем наши позиции! — услышал я голос сержанта-гвардейца, что вылез из траншеи и заорал во всю мощь своих голосовых связок. Ему ответили сотни ртов, что крикнули в унисон, после чего все начали вылезать из траншей и бежать в сторону дымного облака. Надо было торопиться, пока эти твари не опомнились. Мы приближались к тому месту, где всего минуту назад были толпы зеленокожих, а дыма уже практически не осталось. Я внимательно смотрел вперед, чтобы не проглядеть врага — я прекрасно помнил уроки в Академии о том, что орки обладают феноменальной живучестью. И взгляд меня не подвел. Один ублюдок высунулся из воронки и наставил на бегущих гвардейцев болт-пистолет. Прицел, короткая очередь — и ксенос умирает, лишившись головы. Второй орк с оторванной рукой пытается встать, но также погибает от лазерного луча. «Познайте ярость Его, выродки!» Третий орк попытался накинуться на нас с двумя топорами, но сразу же был убит выстрелами трех гвардейцев. Еще один выродок без ног пытался добраться до лазгана, что лежал среди трупов его сородичей. Один выстрел оборвал его жизнь навсегда. И вдруг прозвучал выстрел. Мощный толчок в грудь лишил меня равновесия, и я упал спиной на орочьи трупы. Я почувствовал боль. Острую, обжигающую боль. Стало ясно — доспехи пробиты. Дышать стало тяжело. Силы быстро покидали меня — их не хватало даже на то, чтобы пошевелить руками. Все, что я мог — это смотреть на чистое голубое небо Акитос Прайма. Мысли начинали путаться. Сознание улетучивалось. Все мои мысли были заняты одним: надеждой на то, что у наших все получится. Что они выстоят. И сегодняшний день, и завтрашний, и столько, сколько потребуется, чтобы остров Бевест был возвращен. — Император… Даруй силы воинам твоим… — только и смог прохрипеть я. Последнее, что я увидел, как небо надо мной заслонила голова в шлеме арбитра, после чего я погрузился во тьму.