На следующий день. Северные укрепления плацдарма на острове Сентикрит. Позиции Имперской Гвардии. Рядовой Рингер Вимолт.
Битый час мы всем отделением копали. Мы пришли на замену другим подразделениям и строили огромные укрепления, направленные на север, в противоположную от моря сторону, так как теперь орки были у нас в тылу. И по масштабам стройки, которая развернулась здесь, можно было только догадываться о количестве зеленокожих, которых мы должны были остановить. Что хуже того, я сильно волновался о том, вместе с кем мы воевали. Не за своих товарищей, среди гвардейцев трусов было мало. Не за скитариев тоже, эти парни страха не ведают вовсе. А вот в солдатах СПО я не был уверен от слова «совсем». Они уже показали, как умеют воевать. Они уже показали, что готовы бежать целыми полками, не разбирая дороги. Но что самое поганое, их было достаточно много, а значит, их бегство под атаками орков могло буквально развалить всю нашу оборону. От перспективы того, что все наши старания могли быть напрасны из-за того, что где-то в другом месте оборона будет прорвана из-за трусости сразу нескольких тысяч солдат, мне становилось не по себе, из-за чего я продолжал себя спрашивать: можно ли на них положиться? Можно ли им доверять фланги? Ответов на эти вопросы у меня не было. Хотя и искать их у меня времени не было. Сейчас самое важное было выкопать окоп, который вскоре мог пригодиться кому-то из гвардейцев. — В общем, начинает клевать, — продолжал свой рассказ Гунсор, один из моих сослуживцев и капрал нашего отделения. Широкоплечий, высокий и достаточно сильный рыжеволосый парень с карими глазами, он часто любил рассказывать истории из своей жизни. — Я такой радостный кричу: «Папа! Папа! Смотри, клюет!». Он в ответ: «Молодец, сынок, тяни давай!». Ну я и тяну что есть сил, а рыба не сдается. Уже едва удочку держу, та согнулась, как крюк. Мне и Милук помогать начал, а рыба все не сдается. И тут РАЗ — удочка ломается, и мы полетели с лодки прямо в воду, — на этом моменте все парни засмеялись забавной истории Гунсора из его детства. — А потом мы такие приходим домой, без ничего, естественно. Мама на нас смотрит и спрашивает: «Ну что, как улов?». А отец такой кладет нам руки на головы, мы ведь ему по пояс были, и говорит: «Во какой хороший улов. Едва выловил», — тут все наши, включая меня, засмеялись еще сильнее. Смешная история, что тут скажешь. — Да уж, точно, что хороший, — произнес Фискен, наш пулеметчик. Он был немного выше меня ростом, с черными, как древесный уголь, короткими волосами, вытянутым лицом и зелеными глазами. С ним я был еще не очень знаком. — Кстати, а как твой брат сейчас? — Он в Администратуме стал работать. Каким-то агробухгалтером. Работа вполне хорошая, платят неплохо. — А чего ты не пошел с ним? — решил спросить Синкурт, продолжая работать лопатой. — Это не мое просто, — спокойно ответил Гунсор. — Все эти расчеты, все эти бумаги — не для меня это. Вот Милук да, схватывал математику на лету, а у меня «отлично» стояло только по физподготовке. Потому я сразу пошел в СПО, а оттуда уже сюда попал. — Эх, родное СПО, — сказал Вумбольт, второй пулеметчик, работавший на пару с Фискеном за одним «Мясником». Полностью лысый, с круглой головой, напоминавшей мячик, и с серо-голубыми глазами — когда он был без шлема, он всегда бросался в глаза тем, что как будто светился своей лысиной. Когда в блиндаже зажигалась спиртовая лампа, она светилась буквально. — Сколько воспоминаний. Всю жизнь там провел. — В каком смысле? — немного не понял я. Все же я до сих пор мало знал про свое отделение, потому услышать больше было не лишним. — Мой отец был подполковником СПО Верлона, мать работала медиком в его части. Мы вместе с братом и сестрой всю жизнь в военном городке прожили, потом кадетское училище с шести лет, затем СПО. Потом меня в гвардию отправили, на радость родителей. А вот братишка так и остался там. Когда отлетали, уже лейтенантом был, — разъяснил Вумбольт. — А сестра? — поинтересовался Синкурт. — А сестра, как и мать, медиком стала, залетела от солдатика одного, ну и потом свадьбу сыграли. — Эх, жизненно, — произнес с улыбкой на лице Фискен. — У меня тоже сестра старшая до свадьбы залетела. Переспала с каким-то утырком заводским. Начальник цеха аж. А тот женатым был. В общем, послал он нас далеко и надолго. Пытались в суд подать, да только куда там. Когда я улетал, мы за пять лет далеко в очереди не продвинулись. — Мразь, — высказался Вумбольт, причем в его голосе ясно слышалась злость. — Таких бы отправлять куда-нибудь пахать за еду, стали бы десять раз думать, перед тем как женам изменять. — А разве спать с женатыми мужиками — это простительно? — задал вопрос до этого молчавший Гвинхис, наш санитар. Худощавый блондин с карими глазами был ниже всех нас в отделении, однако я не разу не слышал, чтобы над ним хоть раз подшучивали, как можно было бы ожидать. Скорее всего, это было связано с тем, что он санитар и обижать его не следует. — Это тоже непростительно, — не стал спорить Вумбольт. — Да только сестренка моя не знала, что он женат и имеет уже двоих детей. Не сказал он ей, да и табличку с надписью «Я женат» он не носил. — Точно, что мразь, — согласился Гвинхис. — Ну а ты, Рингер? — вдруг услышал я голос Вумбольта, обращавшегося ко мне. — Молчаливый ты наш. У тебя что за жизнь была? — Да обыкновенная самая, — начал я, решив поддержать разговор, хоть это было не так уж и просто. Мне все еще было непривычно быть среди этих людей. — Отец фермер, мать дома всегда. Плюс два брата старших и сестра младшая. Один в город уехал на мануфакторум Хицкони, второй отцу стал помогать. А я решил в СПО пойти. — Хицкони? — переспросил Фискен. — Хе, у меня там дядя работает, брат отца. Не слышал такое имя, Юрий Гинхорис? — Нет, не слышал, — признался я. Да и вряд ли бы мой брат, Кистурт, про него слышал. Мануфакторум Хицкони — это все же большое промышленное предприятие на семь тысяч человек по производству удобрений, там сложно с кем-то случайно столкнуться. — И чего решил именно в СПО идти, Рингер? — решил поинтересоваться у меня Гвинхис, продолжая копать. — Понял, что пахать в поле — это как-то не мое. А в СПО я как рыба в воде был, — объяснил я, в который раз вытирая пот со лба. Жара над островом стояла неимоверная, из-за чего приходилось работать в легкой одежде, сняв всю броню. Некоторые и вовсе работали в одних штанах, ботинках и перчатках. — А потом мне сказали, что я выбран в гвардию за хорошие результаты на тренировках. — А потом еще два года гвардейского лагеря — и вперед, — закончил за меня Синкурт. — Уж что-что, а этот момент у всех один и тот же. Служил себе хорошо, и тут внезапно ты уже гвардеец-кадет. — Ну не сказал бы, что внезапно, — не согласился с моим другом Вумбольт. — Я с самого начала стремился стать гвардейцем. И все для этого делал. Результат налицо. — И чего ты решил гвардейцем стать? — продолжил разговор Гвинхис. — Империум защищать, — серьезным голосом без капли юмора ответил Вубольт. Стало ясно, что этот ответ окончательный. — А когда ты понял, что должен его защищать? — спросил я из любопытства. — Хм… — ответил Вумбольт, с задумчивым видом прекратив копать. — Хороший вопрос, Рингер… Наверное… В пять лет. Да, точно, именно тогда. — Интересно, — произнес Фискен. — Это как вообще? Вот так решил в пять лет и так ни разу не передумал? — Да, вот так решил, — вновь серьезным голосом сказал Вумбольт. — Как сейчас помню. Однажды друг нашей семьи рассказывал истории своего отца, одного из голиарцев. И в тот раз он нам рассказал историю того, как сержант его отца услышал разговор двух СПО-шников, которых в гвардию призвали. Один из них сказал, что собирается подкупить кого-то в комиссии, чтобы остаться на планете, мол, связи есть, и оправдывался, что «один человек ничего не решает». И в общем, когда этого солдата и нескольких человек из комиссии уже поставили к стенке, комиссар их полка, ну, отца друга нашей семьи, произнес речь. «Каждый гвардеец — это капля, а десятки тысяч таких капель — это уже океан под названием «Астра Милитарум», что сметает своими волнами любого врага. Но если каждый человек начнет думать, что без него обойдутся, то океан высохнет». Вот тогда я и понял, что должен стать гвардейцем, должен стать частью Астра Милитарум, потому что я не имею права думать, будто бы без меня обойдутся. Потому что это мой долг перед Императором. От подобной речи все наше отделение прекратило работу и мы все смотрели на Вумбольта. Его рассказ был преисполнен чем-то воодушевляющим. «Капля в океане, что смоет врагов… Поэтично…» — подумал я, осмысляя все сказанное. Вообще, сам факт того, что у него среди знакомых был потомок голиарца, уже удивительно. Это было связано еще с историей Верлона. Шестьдесят два года назад на планету высадили на вечное поселение остатки Шестнадцатого Голиарского Пехотного Полка, набранного на Голиаре Секундус. В своей седьмой кампании они одержали громогласную победу над восставшими СПО планеты Хингурт, при этом потеряв большую часть личного состава: из двадцати тысяч принимавших участия выжили только пятьсот шестнадцать. Все они были отправлены на Верлон в почетную отставку в качестве награды за верную службу. Большая часть из них стали частью нашего СПО или инструкторами в гвардейском училище. Сам я лишь читал про их боевые подвиги и слышал множество историй, пересказанных несколько десятков раз и столько же раз приукрашенных. — Понятно все с тобой, — подытожил Фискен. — Ну что же, рад, что ты исполнил свою мечту. — Так, гвардейцы, — внезапно услышал я знакомый голос. Голос, который я бы предпочел не слышать более никогда. Голос комиссара, который сделал из нас расстрельную команду. Имя его я так до сих пор и не узнал. Повернув голову, я увидел, стоящего над траншеей, которую мы копали. Все парни, девять человек отделения, вмиг прекратили работу и вытянулись в струнку. — Как продвигается работа? — Копаем, господин младший комиссар, — ответил Гунсор, который сейчас заменял нашего сержанта, ушедшего куда-то по делам. Я же повнимательнее рассмотрел нашего проверяющего. Его пальто было у него в руках, а вся одежда выделялась своей чистотой, как и его чисто выбритое лицо. Почему-то меня это раздражало. Он был весь такой чистенький и смотрел на нас свысока, в то время как мы тут работаем на жаре. Я понимал, что это не входило в обязанности комиссара, но увидь я его хотя бы с мешками под глазами от недосыпа, а не бодрого и отдохнувшего, мне бы было легче на душе от осознания того, что трудятся все без исключения. Правда, кое-что меня все же порадовало. «Младший комиссар». Он все еще был младшим комиссаром, он не получил повышение после гибели комиссара Мерцелиуса, упокой Император его душу. И это меня хоть как-то утешало. — Император благословляет усердный труд и он не забудет вас, гвардейцы. И главное, помните: вы стараетесь не столько для себя, сколько для своих сослуживцев. Продолжайте работу. — Так точно, господин младший комиссар! — проговорил капрал, после чего комиссар ушел дальше, к другой группе копающих гвардейцев, а мы наконец-то выдохнули. «А то я, блять, не знаю, что для сослуживцев стараюсь!» — подумал я, все больше чувствуя раздражение. Не знаю, сыграла ли свою роль неприязнь к виду комиссара, но слушать такие речи от него было неприятно. Мерцелиус такого бы не сказал. Он просто бы спросил, как продвигается работа, сказал бы, что думает, затем приказал бы работать дальше и ушел бы. Казалось бы, так мало слов, а как было приятно. Сразу хотелось работать еще усерднее. Хотя бы для того, чтобы и дальше комиссар к тебе не подходил. Наша работа продолжалась. Мы копали, копали, копали и еще раз копали, разбавляя все это каким-нибудь разговорами о прошлом. В основном о школе, академии или детстве. Все что угодно, лишь бы не молчать во время этой изнурительной работы. К счастью, в самое жаркое время, когда солнце палило жарче всего, работы останавливались и мы сидели на стрелковой ступени в тени траншеи, жуя свой обед, состоявший из хиркольной каши с кусками мяса, хлеба и воды. — Император благослови всех, кто причастен к нашему пропитанию, — сказал Тинальд, гранатометчик нашего отделения, чем-то напоминавший по комплекции тела Гунсора. — По сравнению с едой из Академии, это — деликатес. — Вот тут ты прав, — согласился с ним Гвинхис. — И в первую очередь благодарить надо полковника. Наверняка он постарался, чтобы нас кормили хорошо. — Не забудь сказать спасибо жителям этой планеты, которые вырастили этот хирколь, — сказал я, решив поддержать разговор. — Поверь, они этого заслужили. — Им отдельная благодарность, — сразу ответил Тинальд. — К слову сказать, я тут хотел узнать, — начал я, решив все же узнать давно интересующий меня вопрос. — По поводу сержанта Гингаша. — И что ты хочешь о нем узнать? — задал вопрос Фискен, одновременно жуя кашу. — Да хоть что-нибудь. Я за все это время так про него ничего и не узнал толком, — признался я, также заглатывая очередную порцию. — Ну, он и с нами не очень разговорчив, — признался Гвинхис, сидевший рядом со мной. — Единственное, что точно я знаю — он не верлонец, а ретроганец. Его еще с нашим полковником в гвардию взяли. — Подожди, — сразу же остановил его я. — Всех ретроганцев ведь перевели в высший офицерский состав, если я правильно помню. Чего он тогда в простых сержантах ходит? — А вот это, Рингер, вопрос, на который ни у кого нет однозначного ответа. Одни говорят, что они в ссоре с полковником и тот ему повышения не дает. Другие лишь предполагают, что он сам решил остаться сержантом, чтобы нас, салаг, учить. Ну а третьи думают, что это его полковник очень сильно попросил остаться в сержантах, чтобы хоть кто-то с большим опытом, опять же, учил нас. — И честно тебе скажу, Рингер, — заговорил уже Остир, сидевший вместе с Харгасом в конце нашей своеобразной сидящей колонны, устроившейся под тенью. — Лучше не пытайся в это вникнуть. — Это точно, — сразу же согласился с ним Харгас. Эти два парня вообще были как два носка пара. Все делали вместе. Насколько я успел понять, они еще в школе вместе за одной партой сидели. — К сержанту лучше не лезь. Я успел заметить, он вечно раздражен. Что ни случись. Так что просто исполняй все то, что он тебе говорит, и проблем не будет. — Он, наверное, такой после Меркона. Я слышал, у всех ретроганцев особый пунктик на этот счет, — сказал Остир, чем снова заинтересовал меня. — …словит Имя Твое укрепления эти, что были построены воинами Твоими ради защиты от ксеносов нечестивых, что мерзки взору Твоему… — услышали вдруг мы бубнящую речь кого-то в траншеи. Посмотрев в сторону, откуда доносился голос, мы увидели одного из младших священников, который в простой черной рясе шел по траншее, одновременно читая молитву из толстой книги и размахивая дымящимся кадилом. «Благословение укреплений…» — понял я, после чего продолжил, как и все остальные, отставил свою тарелку, встал на ноги и сделал легкий поклон, осеняя себя знамением священной аквилы. Капеллан спокойно прошел мимо нас, читая молитвы. В нос сразу же ударил запах ладана, что сильно контрастировало с недавним приятным запахом каши. Затем мы вновь сели, как ни в чем не бывало. Проходящие по траншеям священники, помощники капеллана Бергена, уже давно были обыденностью. — А что там произошло вообще, на Мерконе? — спросил я, продолжая прерванный разговор. — Этого вообще никто не знает, Рингер, — сухо сказал Фискен. — Единственное, что можно сказать точно — там была жопа. Огромная жопа. Все. Больше информации нет, а если кто-то тебе скажет, будто бы он точно знает, что там произошло — можешь не верить, наверняка все сам придумал. — Я понял, — не стал спорить я, решив, что больше мне все равно не узнать. Трапеза продолжилась. — Эй, парни! — услышали мы крик какого-то парня в траншее метрах в десяти от нас. Мы все сразу же посмотрели на него. — Тут новость! Связь восстановилась! Передайте дальше! От такого заявления я даже замер, пытаясь переварить услышанное, но меня сразу же вывел из ступора голос Гунсора. — В смысле восстановилась?! Вот так сразу, что ли?! — Ну да! Вначале шипение появилось по всем каналам, а потом вдруг голос полковника! Сейчас вся сеть перегружена! Вы пока дальше передайте! — продолжил говорить рядовой, который принес нам эту новость. — Хорошо, передадим! — так же громко сказал наш капрал, чтобы его услышали. — Так, пойду передам. Вот это я понимаю, хорошая новость! На этих словах Гунсор быстро пошел в другую сторону траншеи, что передать сообщение, а я просто сидел и пытался все же вникнуть в эту прекрасную новость, что свалилась на нас так неожиданно. «Спасибо, Император, что не забыл Ты слуг Своих…» — взмолился я, подняв глаза к небу этой планеты, пока наш капрал занимал свое место, уже прокричав хорошую новость дальше. А уже спустя минуту я, Фискен, Вумбольт, Остир, Харкас, Тинальд, Гвинхис, Синкурт и Гунсор продолжили уминать свой обед. Хоть связь и была восстановлена, чему мы были безмерно рады, нам надо было поесть, чтобы продолжать копать. Как говорил наш сержант, «окопы сами себя не выроют».Спустя пять часов. Полковой штаб. Полковник Верманд Шеркин.
Новость о восстановлении связи прогремела в штабе, как гром среди ясного неба. Сразу же штабные вокс-операторы оказались перегружены, но все же с этим быстро разобрались, после чего приступили к самому важному — оценке ситуации. Это заняло пять часов, после чего я лично понял одну вещь — ситуация была едва ли не катастрофическая. Да, майору Лекриму все же удалось продержаться достаточно долго, чтобы артиллерия все же уничтожила «Детентиус Протопсайканус», а вместе с ним и глушитель связи орков, но цена за это была огромная. В общей сложности его пятый батальон потерял больше семи тысяч солдат, и теперь единственное, что они вместе с арбитрами контролировали — это порт патрульных кораблей Бевест-Альфа, при этом пытаясь спешно эвакуироваться оттуда на всем, что плавает. Останавливать это отступление я не стал, так как защищать остров более не было смысла. Другие проблемы были еще более серьезными. СПО отступали согласно приказу, но некоторые орки все же стали их преследовать, из-за чего им приходилось оставлять арьергарды, у которых получалось лишь на несколько часов задержать зеленокожих. Что еще хуже, некоторые отряды орков представляли из себя моторизованные боевые группы, постоянно атаковавшие фланги отступающих колонн или пытавшиеся атаковать железнодорожные станции, а иногда и идущие на юг эшелоны. Единственное, что спасало солдат СПО — это малочисленность таких отрядов, что позволяло уничтожить их или хотя бы заставить спешно отступить. В основном же отступление шло, к моему удивлению, с опережением графика, так как солдаты шли так быстро, как только возможно. Я их понимал. У них была надежда на то, что здесь их защитят, что здесь они будут в безопасности, что здесь они смогут отдохнуть, потому они шли сюда, не жалея сил и делая минимальные привалы. С одной стороны, радовало то, что мы сможем перегруппироваться так быстро, но с другой я понимал, что подобное истощит их и серьезно понизит их боевую эффективность. Однако тормозить их было бесполезно, потому мы стали просто ждать, когда они прибудут к нам, чтобы уже потом разбираться с другими проблемами. А вот у скитариев на кузне ситуация была не просто плохой. Она была едва ли не критической. Орки, изменившие свою тактику, продвинулись гораздо дальше, чем в прошлый раз. Местный командующий, в отсутствие связи с магосом Финцельдом, приказал даже начать эвакуацию всей военной продукции, которая шла быстрыми темпами. Потери же были кошмарными. Гарнизон кузни уже потерял 47 628 человек из 100 000 при том, что орков иногда удавалось остановить только подрывами внутренних помещений, чтобы заблокировать им проходы. Кроме этого, были еще другие проблемы, из-за чего поиск ответа на вопрос «Что теперь делать?» становился необычайно сложным. — Вы совсем там на солнце перегрелись, полковник?! — злобным громким голосом спросил меня арбитр-майоре Гундарг, чья зеленоватая голограмма сейчас смотрела на меня. — Почему вы подтвердили приказ об отступлении с острова Бевест?! На каком основании вы разрешили оставить территорию, принадлежащую благословенным Адептус Арбитрес, на милость ксеносам?! — Арбитр-майоре, оборона острова Бевест более не имеет смысла. «Детентиус Протопсайканус» уничтожена вместе с глушителем связи орков, миссия пятого батальона выполнена, потому я и подтвердил приказ, отданный майором Лекримом, — начал я, четко выговаривая слова. Я знал, что такая реакция последует от Гундарга. Не могла не последовать. — Вы вообще осознаете, что будет, если остров Бевест будет оставлен? И сколько потом сил потребуется, чтобы вернуть его обратно? — продолжил гнуть свое арбитр-майоре. Подобное уже начинало раздражать, хоть я и понимал его злость: за потерю и острова Бевест вообще, и «Детентиус Протопсайканус» в частности — в первую очередь спросят с него. И ему этого явно не хотелось. — К сожалению, в данный момент это не имеет значения, арбитр-майоре. Оборона острова стратегически нецелесообразна. Более того, пятый батальон майора Лекрима понес семидесятипроцентные потери и не способен вести эффективные оборонительные действия. Либо они будут эвакуированы, либо будут уничтожены, чего допустить нельзя. — Но ведь возможно прислать на остров хотя бы войска сил планетарной обороны, которые бы сменили ваш пятый батальон. — Сожалею, арбитр-майоре, но выполнить вашу просьбу невозможно. Мы не можем предоставить подобные силы и тем более удерживать порт столько времени, сколько потребуется для его передислокации. Как я уже сказал, либо мы эвакуируем наши войска оттуда, либо потеряем их. — Вы ведь понимаете, насколько важен остров в стратегическом плане? — не останавливался Гундарг. Настойчивости ему было не занимать. — Да, понимаю. Однако в данный момент все наши силы требуются для исполнения плана по деблокированию кузни «Тамволь» и зачистке острова Сентикрит от орков. И почти три тысячи гвардейцев могут нам серьезно помочь в этом, как и вся артиллерия Адептус Механикус. Арбитр-майоре в ответ лишь скорчил раздраженную гримасу, но, по всей видимости, уже немного успокоился и все же смирился с положением дел. Все-таки кузня была намного важнее, чем остров с портом патрульных кораблей, разрушенной тюрьмой и полчищем орков. — Хорошо. Я вас понял, полковник. Помоги вам Император. Конец связи, — произнес каким-то убитым голосом арбитр-майоре, и его голограмма погасла. В штабе повисло молчание. Все присутствующие смотрели на меня в ожидании каких-либо распоряжений. — Итак, господа, — начал я спустя несколько секунд размышлений. — Вопрос с островом Бевест можно считать закрытым, к нему мы вернемся позже. Теперь что касается нашей основной операции на Сентикрите. Я бы хотел предложить некоторые изменения в нашем плане. Милостью Императора, майор Лекрим справился со своей задачей и справился раньше, чем мы могли надеяться. Потому я считаю, что мы можем начать контрнаступление раньше намеченного срока. Как минимум войска гвардии и скитариев могут выдвинуться навстречу войскам СПО и занять ключевые города, в особенности транспортные узлы, чтобы остановить преследование орков. Сами же войска СПО должны будут остановить отступление, занять оборону в населенных пунктах и держаться до нашего прибытия. Это позволит нам начать полномасштабное наступление раньше намеченного срока и тем самым раньше прибыть к кузне «Тамволь». Магос Финцельд, вас устраивает такой план? — Ваш план действий приемлем, полковник, — прозвучал синтетический голос техножреца, к которому я уже успел привыкнуть. — Полковник, — начал генерал Онгакрон. — Боюсь, с будущим наступлением моих войск могут возникнуть проблемы, учитывая действия ваших комиссаров в отношении офицеров СПО. Да, я знал о том, что происходило, и, честно сказать, хотел материться в адрес этих идиотов в красных шарфах. Та чистка, которую они устроили, была уже за гранью. В другой ситуации я бы на это не обратил внимания, но сейчас лишиться стольких офицеров было чревато большими осложнениями. Да, я признавал, что многие эти офицеры некомпетентны, признавал, что некоторые заслуживали наказания, но все же я был категорически не согласен с тем масштабом казней, что они устроили. — Все настолько плохо, генерал? — поинтересовался я. — Комиссары не сообщают мне о своих действиях в отношении СПО, потому я не располагаю всей информацией. — Это уже выходит за всякие разумные нормы, полковник. Они расстреляли уже больше тысячи солдат и офицеров. С такими темпами у нас более не останется кадровых офицеров и им на замену придется ставить совершенно неопытных людей. — Я вас понял, генерал, — прервал я командующего войсками СПО. «Сука, да вы издеваетесь!» — выговорился я в адрес комиссаров. Больше тысячи, и это за сутки, при том, что еще меньше половины всех войск СПО на острове прибыли к нам. Я, конечно, слышал, что комиссары с размахом принялись за свои обязанности, но я не думал, что все так плохо. Становилось понятно: если не остановить их, СПО вообще командовать будет некем, и тогда на их помощь можно будет не рассчитывать. — Оператор, — развернулся я к гвардейцу, заведующему штабным воксом. — Сообщите комиссару Валианту, я прошу его прибыть в штаб как можно скорее. — Есть, сэр, — ответил парень и сразу же начал работать с вокс-станцией. — Сейчас попытаемся разобраться во всем этом. — Благодарю, полковник, — искренне произнес генерал Онгакрон. — Комиссар прибудет через три минуты, сэр, — проговорил оператор, чем меня обрадовал. — Хорошо, — ответил я, позволяя штабной суете продолжаться дальше без моего участия. Комиссар Валиант был пунктуальным донельзя. Ровно через три минуты он вошел в штаб, встав напротив меня, на другой стороне стола. — Вы просили прибыть, полковник Шеркин, — спокойно произнес он, смотря мне прямо в глаза. Может, он хотел этим показать свой авторитет, но в его взгляде я не видел ничего особенного, потому контакт не разрывал. Я и не с такими людьми в гляделки играл. — Да, комиссар. Присаживайтесь, — предложил я. — Благодарю, — сказал он, садясь на стул. — Произошло что-то серьезное, полковник? — Да. Я хотел поговорить с вами касательно чистки офицерского состава отступающих войск СПО, которую вы санкционировали. — Полковник, это находится вне вашей компетенции, — резко, строгим тоном, не терпящим оспаривания, сказал наш новый комиссар. — К тому же наши действия абсолютно необходимы. Множество офицеров СПО оказались некомпетентными или, что еще хуже, трусами. Именно это привело к повальному бегству при первых днях полномасштабной атаки ксеносов. Они должны понести заслуженное наказание. — Я понимаю, комиссар. Однако есть вероятность, что ваши действия могут создать некоторые сложности для будущей операции, — продолжил я, пытаясь говорить как можно деликатнее. — О чем это вы, полковник? — немного удивленно спросил Валиант. — В данный момент вы начали массовые расстрелы офицеров СПО. Я не спорю, многие заслужили это. Однако у нас запланирована масштабная наступательная операция, где от действий СПО зависит очень многое. И замена офицерского состава, который имеет многолетний опыт командования солдатами, может серьезно понизить боевую эффективность наступающих подразделений. — Вы же не хотите сказать, что это должно стать оправданием для некомпетентности и трусости? — каким-то злобным голосом сказал комиссар. — Ни в коем случае, — сразу же ответил я, понимая, что ситуация быстро накаляется. — Я лишь хочу сказать, что в данной ситуации смертные казни, как наказание, могут нам больше навредить, чем принести пользу. — Трусы не заслуживают жизни, полковник, — продолжил комиссар. — Как и некомпетентные офицеры, которые своими действиями поставили под угрозу всю оборону острова Сентикрит. Они должны понести соответствующие наказание в назидание остальным. Их заменят более надежные офицеры, чья преданность долгу перед Его Величеством не будет вызывать у Комиссариата сомнений. На этом, думаю, наш разговор окончен, полковник, — Валиант встал из-за стола и вновь посмотрел мне прямо в глаза взглядом, который еще сильнее пытался казаться пронзительнее. — Я понимаю, что вы, полковник, просите снисхождения для этих людей. Но они этого не заслуживают. Всего доброго. И на этом наш новый комиссар развернулся и вышел из штаба, оставив меня в подавленном состоянии. Было неприятно осознавать, что тут я не справился. И еще больше приносило боли осознание того, что эта неудача приведет к гибели еще множества людей, которых этот кретин вместе со своими подчиненными отправит на расстрел. Но было еще кое-что. То, что можно было разглядеть между строк. Наш новый комиссар показал зубы, показал свою независимость от меня. И это стоило иметь в виду в будущем. С учетом его фанатизма, проблемы вроде этой будут появляться регулярно. Но ничего не изменишь, Император забрал к себе Мерцелиуса. Увы, видимо, адекватные комиссары — ресурс дефицитный даже подле Золотого Трона. — Мои извинения, генерал, — обратился я к Онгакрону. — Я пытался. — Я понимаю, полковник, — ответил СПО-шник. — Я сделаю все, что смогу, чтобы заменить потерянных офицеров, но предупреждаю, что могут возникнуть серьезные проблемы. — Я приму это к сведению, — сказал я. — Итак, это последний вопрос на данный момент, или у кого-то есть, что еще сказать? — Да, полковник, — прозвучал механический голос магоса Финцельда. — Нами был проведен анализ всех данных, которые были собраны за время атаки орков на Акитос Прайм, включая последнюю атаку на кузню «Тамволь», однако из-за неисправности связи результат исследования дошел до меня только сейчас. В результате анализа установлена личность лидера орков, который в данный момент командует всеми войсками ксеносов. — Мы вас внимательно слушаем, магос Финцельд, — произнес я. Через секунду после моих слов голопроектор, к которому был подсоединен один из механодендритов техножреца, замерцал и на нем стали появляться десятки различных пикт-изображений разной степени качества. Все они по сути были изображением одного орка. Он был выше любого зеленокожего, попавшего на изображения. Везде в массивной броне из различных элементов и с различным оружием вместо рук — на каждом изображении облачение ксеноса было разным. И лишь его лицо было неизменным. Оно было испещрено множеством шрамов, самый крупный из которых проходил от лба, через левый глаз, замененный большим аугментическим окуляром, нос, рассекая обе губы и заканчиваясь на подбородке, а еще два достаточно заметных были на щеках, как будто их чем-то разорвали, а затем зашили. Голову же почти на всех изображениях прикрывал один и тот же шлем: толстый, доходящий прямо до плеч, с двумя выпуклостями в районе ушей, небольшой антенной с левой стороны и вокс-гарнитурой у рта. Орк действительно впечатлял. — Объект: «Корвуарский Орк». Первое появление зафиксировано на планете Корвуар Тертиум, субсектор Ицкельд, сектор Якурт, сегментум Ультима. На ней была расположена карантинная орочья зона, изолированная войсками СПО и долговременными оборонительными укреплениями. В четыреста первую часть третьего года сорок второго миллениума орки совершили неожиданную массированную атаку на один из секторов укреплений, прорвали его, а затем форсированным маршем дошли до космопорта Гингурд, захватили имеющиеся там орбитальные шаттлы и с их помощью взяли на абордаж системный грузовоз «эс-ви-семь». Судя по тому, что нападение было совершено во время погрузки собранного урожая, вследствие чего в космопорте располагалось значительное количество орбитальных шаттлов, время нападения, с вероятностью в восемьдесят три целые семь тысяч двести семьдесят одна десятитысячная процента, было выбрано неслучайно, — пока шел рассказ магоса, на голопроекторе постоянно сменялись фотографии. То карта планеты с изображением территории резервации, то ход атаки орков, то пикт-изображения боев с ними. Также многие изображения показывали самого главаря, который то бежал куда-то, то стрелял, то раздавал приказы своим подчиненным. — Спустя двадцать семь стандартных суток орки смогли достичь соседней планеты, Корвуар Квартус, и захватить орбитальный док «Командор Сицмахари» с пристыкованным легким крейсером класса «Неустрашимый», «Месть адмирала Рунговича». Затем орки произвели высадку на единственный населенный пункт планеты, улей Колиас. Приблизительно семьдесят процентов населения были истреблены, остальные тридцать скрылись на дне улья, где либо погибли от голода и эпидемий, либо примкнули к еретическому культу «Избранные Подмира» и были истреблены орденом Адепта Сороритас «Золотая Хризантема» спустя семь лет. Сами орки полностью разграбили улей, вернулись на орбиту и скрылись в варпе вместе с баржей, станцией и крейсером с помощью варп-двигателя последнего, соединив их в единое космическое судно, — сухой механический голос техножреца, который рассказывал это без какой-либо интонации, я все больше начинал чувствовать, что этот орк чертовски умный. И пусть я это уже давно понял, сейчас я в этом убеждался еще больше. — Следующее упоминание об объекте — шестнадцатая часть пятнадцатого года сорок второго миллениума. Корабль орков вышел из варпа рядом с астропатической станцией «эм-би-семь-семь-три-дробь-два-шесть», субсектор Нигеменд, сектор Якурт, захватил ее и скрылся в варпе, — изображения сменились на план станции, представлявшей из себя базу в небольшом астероиде десять километров в длину, а также на изображения боев службы безопасности станции с орками в узких коридорах. — Следующее упоминание — триста сорок третья часть двадцать седьмого года сорок второго миллениума — атака на имперский мир Хиншарун Секундус, субсектор Донгош, сектор Якурт. За пять лет боев население в три миллиарда уничтожено на девяносто шесть процентов, планета разграблена. Подкрепления Астра Милитарум прибыли уже после отбытия войск орков. Следующее упоминание — пятьсот семнадцатая часть сорок шестого года сорок второго миллениума. Массированная атака на мир-кузню Мартифос, субсектор Алитор, сектор Якурт, в котором в это время шло подавление восстания еретиков. Вследствие трехлетних боев скитарии понесли серьезные потери, что вынудило Пентаумвират Архимагосов Мартифоса запросить подкрепление. Спустя месяц на планету прибыли войска ордена Адептус Астартес «Стальные Койоты» и двадцать полков Астра Милитарум. Организованное ими контрнаступление смогло вынудить орков организованно отступить с планеты на своем корабле и совершить варп-переход. За ними последовала космическая баржа «Стальных Койотов», «Молот Бури» во главе с магистром ордена, Локруном Минати. После этого никаких известий ни о корабле орков, ни о «Молоте Бури» не зафиксировано. Однако анализ корабля орков, приземлившегося на острове Нилефет, позволил зафиксировать в нем части космической баржи «Молот Бури», что позволяет нам предположить, с вероятностью в восемьдесят семь целых шестьсот тридцать пять тысяч триста сорок семь миллионных процента, гибель магистра Минати и всей первой роты «Стальных Койотов». Внезапно техножрец замолчал. Вначале я решил, что ему пришло какое-то сообщение, но затем до меня все же дошло, что он просто закончил свой рассказ. В штабе воцарилась гробовая тишина. От рассказа Финцельда я чувствовал гнев. Этот Корвуарский Орк был повинен в истреблении как минимум двух планет, атаке на главный мир-кузню всего сектора Якурт, гибели миллиардов слуг Императора и магистра Астартес вместе с ротой божественных космодесантников. Даже мысль обо всем этом вызывала у меня злость. «И эта тварь теперь здесь…» — вонзилась мне в голову мысль, которая снова вызвала горячую волну гнева. Казалось, в штабе стало жарче. Остальные присутствующие также задумались над услышанным. Каждый смотрел в свое собственное ничто и размышлял. Майоры изменились в лице, Себастьян и вовсе сжал кулаки до такой степени, что его пальцы побелели. Я их понимал. Все мы помнили наш родной Ретроган и постоянные стычки с этими зеленокожими ублюдками. И все мы помнили Меркон. А вот генерал Онгакрон вместе со своими четырьмя полковниками был шокирован таким рассказом. На их лицах я видел страх. Страх перед тем чудовищем, что пришло на их мир. Правда, я их понимал. Они смотрели на мир иначе. Я и майоры уже давно знаем, что даже в самой безнадежной ситуации есть шанс победить. Но вот они, всю жизнь пробывшие на этой тихой планете где-то на задворках сектора Якурт, видят орка, уже разрушившего несколько миров, и думают, что их будет следующим. Никогда. Покуда я жив — никогда. — Что вам известно о стратегии этого? — задал я один из самых важных вопросов, который меня волновал. — Стратегия объекта «Корвуарский Орк» признана абсолютно непредсказуемой. Однако была обнаружена закономерность касательно цели, которую он пытался достичь на всех планетах — захват и использование промышленного потенциала. Все остальное для объекта второстепенно. — То есть ему нужны ресурсы и заводы, — проговорил свои мысли вслух майор Веркис. — Орки так поступают, когда хотят организовать войну еще большего масштаба. — А с промышленным потенциалом целой кузни он устроит такое, что мало никому не покажется, — в своей излюбленной манере сказал майор Монтиас. — Значит, мы остановим его во что бы то ни стало, а затем сделаем все, чтобы уничтожить его и не допустить его новых нападений на другие планеты, — решительно заявил я, обращая на себя внимание всех присутствующих. — С превеликой радостью, полковник, — уверенно сказал майор Веркис. В глазах остальных я видел такую же уверенность в своих силах. — Что ж, тогда, раз нам стало известно, с кем мы сражаемся, думаю, мы можем приступить к проработке изменений в нашем плане, — сказал я, готовясь к нескольким часам долгих обсуждений того, какие части и куда нужно отправить.Через два дня. Где-то на острове Сентикрит. Комиссар Августин Мерцелиус.
Три дня с момента утверждения общего плана побега прошли в попытках придумать, что делать, и постоянных наблюдениях за обстановкой. Это принесло некоторые плоды и даже натолкнуло меня на некоторые мысли, но затем мыслить времени уже не было. Орки начали заставлять нас работать усерднее, постоянно подгоняя, а затем и вовсе стали требовать от нас доставать бетонные плиты, игравшие роль полов в этом доме. Вначале мы просто растаскивали маленькие куски, которые удавалось тащить вдвоем или втроем, но их становилось все меньше, а орки все требовательнее. И вот теперь нам необходимо было поднять относительно целую бетонную плиту и донести ее до грузовика. В длину она была метра четыре, в ширину полтора, в толщину сантиметров пять-шесть. По виду было видно, что она должна быть длиннее — одна из сторон была неровной и разбитой. Однако, несмотря на это, я отлично понимал, что вес у нее немаленький. Именно поэтому для ее перемещения привлекли двадцать человек. — Так, ладно. Берем ее, — сказал я, обращаясь ко всем людям, что сейчас собрались вокруг плиты, после чего все мы присели и взялись за край плиты руками. — Раз, два… Взяли! В один момент мы напрягли все силы, пытаясь поднять эту плиту, и через секунду это принесло плоды — кусок бетона начал медленно подниматься. — Хорошо… — продолжил я. — Теперь поднимаемся на ноги. Раз, два… Давай! — вместе с мышцами рук напряглись и мышцы на ногах, которые я пытался выпрямить, чтобы встать. Спина также начала болеть, а пальцы уже почти что горели огнем, хоть и были в красных комиссарских перчатках. Медленно, но верно, все смогли выпрямиться, подняв за собой плиту. Почти все уже были с красными лицами от напряжения. Я, скорее всего, был не лучше. «Держи! Держи ее, блять!».- говорил я себе, чувствуя, что сил становится все меньше, а боль в мышцах усиливается. — Э! Юдыкы! Шо стыаты! Ану в грыужавож тыашитэ! — проревел Шогдыг, в это время играющий в кости со четырьмя орками. — Ладно. А теперь понесли. Медленно и аккуратно, — сказал я, и все как один начали пытаться спуститься с нагромождения кирпичей и плит, при этом внимательно смотря вниз, чтобы не наступить на что-то плохо лежащее. При том, что тут плохо лежало все! Кое-как удалось пройти два метра. Силы уже были на пределе, а боль — невыносимой. Но я держался. Понимал, что должен держаться, иначе будет хуже. «Так… Шаг… Еще шаг…» — говорил я сам себе, внимательно следя за каждым своим шагом. — Блять! — выкрикнул один из парней, шедший по другую сторону плиты, напротив меня, одновременно опрокидываясь на другого человека. Тот также отпустил плиту и, не устояв, начал падать. Некоторые сразу же выпустили плиту из рук, из-за чего вес, что держали мои руки, резко увеличился и плита выскользнула, грохотом падая на груду обломков под нами. Резкий протяжный крик боли прозвучал по округе, привлекая внимание всех орков. Парень, что упал первым, не успел убрать ногу, и плита придавила ее. — ТРОН ЗОЛОТОЙ! — кричал он, пытаясь руками отодвинуть плиту, но эти попытки были тщетны. И лишь через секунду я увидел, что произошло кое-что еще более страшное. Плита треснула и раскололась надвое. — РЫА-А-А-А! — услышал я вопль Шогдыга, от которого мы все вздрогнули. Орк широкими шагами шел к нам, держа в руках свою плетку, которую он выиграл два дня назад у кого-то. Пока что он использовал ее, только чтобы пугать нас, но сейчас он была развернута и тащилась подобно хвосту за нашим зеленокожим надзирателем. — Тупыэ юдыкы! Шо вы сдыэлалы! — Шогдыг замахнулся плеткой и дернул рукой. Кожаный хлыст с противным звуком попал по одному из парней перед ним, и попал по груди, отчего тот упал на землю и стал кричать от боли, дополняя крик бедняги с зажатой под плитой ногой. Следующий удар попал мне по бедру. Сила удара была такой, что я, потеряв равновесие, также грохнулся на кучу обломков. Лишь затем я почувствовал ужасную обжигающую боль. — Ничиво ныэлжа дыават юдыкам! Усо пыаламаут! Еще один удар пришелся на спину. От неожиданности я потерял контроль над собой и закричал, выгибаясь назад. Такой боли я еще ни разу не чувствовал. Она была настолько сильной, что я едва мог думать. Лишь через несколько секунд я смог собраться с мыслями. Шогдыг продолжил избивать других людей, которые также кричали во всю силу своих глоток, пока я сам начал ощущать, как что-то теплое растекается по моей спине. «Кровь…» — понял я, осознавая, что хлыст умудрился пробить камзол и рубаху, рассекая кожу. Даже было страшно представить, с какой силой надо было бить. Кое-как встав и оглядевшись, я увидел, как другие люди так же, как и я, лежат, стонут и истекают кровью, что текла из их ран. Некоторым хлыст попал по руке, ноге, телу или лицу, оставляя кровоточащие рваные раны. — Помогите! Прошу, вытащите меня! — услышал я крик того самого парня с придавленной ногой. Шогдыг, еще несколько раз ударив людей своей плеткой, обернулся к кричащему, подошел к нему, после чего взял его руку и резко потащил на себя. В секунду он вытащил его и выкинул на камни, как тряпичную куклу. Округу вновь пронзил истошный крик боли, который через несколько секунд превратился в хрип — парень порвал себе связки и теперь катался по кирпичам, держась за плечо. По всей видимости, его орк умудрился вывихнуть. Нога парня была и вовсе кошмарной на вид: с нее содрался большой кусок кожи, оголив кровоточащее мясо. — Ану встыаваи, юдык! Я кому гыавару, встыаваи! — кричал Шогдыг и нанес мощный удар плетью, попав хлыстом по ребрам. Парень выгнулся дугой, но из звуков издал только хрип. — Встыаваи! Я скыажал, встываи! — продолжил говорить наш надзиратель и вновь ударил плетью. Затем еще вопль и еще удар. Новый вопль, новый удар. Вопль, удар, вопль, удар Смотря на это, я начал ощущать, что внутри меня страх сменяется злостью, гневом, яростью и ненавистью к этой зеленой твари, что сейчас избивала молодого парня. Через минуту все кончилось. Шогдыг остановился и посмотрел на парня, что уже не шевелился. Либо мертв, либо болевой шок. Но для орка это не имело значение. Несколько раз пнув лежащее тело, он достал свой толстый нож, что всегда был у него на поясе, отрезал ногу и откусил от нее большой кусок икры, рыча от удовольствия. «Тварь… Ублюдок ты проклятый…» — думал я, чувствуя, что все внутри так и горит. И мне было уже не важно, мои это чувства или Мерцелиуса. Я их полностью разделял. Мне была омерзительна эта зеленая, вонючая, рычащая тварь, от одного вида на которую становилось противно. Все эти твари, чей смысл жизни было разрушение и убийство. Для которых убить, избить до смерти и сожрать человека было в порядке вещей. — Ненавижу… — проговорил я сам себе шепотом, все еще чувствуя ужасную боль на спине. — Всех вас… Ненавижу… — Ану рыаботат! — крикнул орк, ударив плеткой по очередному бедняге, попав ему по шее. Тот упал на камни, хватаясь за место удара, пытаясь сдержать крик боли. — Шоб всы рыаботалы! А то всых пастукау этым! На этом Шогдыг ушел, взяв с собой труп забитого солдата СПО, а мы все принялись вновь разгребать эту кучу обломков, пытаясь справиться с болью от ран. Многие действительно начали работать намного усерднее — страх перед этой плеткой был хорошим мотиватором. — Есть какие идеи? — шепотом спросил Аскирт, пытаясь собрать несколько кирпичей. Его дружок, Нирт, стоял рядом, стиснув зубы от боли, но все же внимательно слушал. — Да, — коротко сказал я таким же шепотом. — И даже вроде бы есть план. В общем, вон там, — кивнул я в сторону целой части дома, — есть проход в комнату на первом этаже, его вчера откопали. Ее почти скрывает куча обломков, ночью там нас не увидят, если незаметно туда подобраться под видом сбора камней. Плюс я заметил кое-что в поведении их главаря. Он постоянно играет в кости со своими бойцами, хотя все равно посматривает на нас. Однако в конце дня, когда уже стемнеет, они играют последнюю партию, после которой нас отводят в лагерь. Когда партия заканчивается, то кто-то из них радуется, другие злятся, но на нас внимания они не обращают. А это значит, у нас будет несколько секунд, чтобы скрыться в этой комнате под прикрытием темноты, и через нее попасть в само здание, и там переждать, пока они уйдут. Главное — все сделать тихо. — Так, ну… Похоже на план. Не самый лучший, но сойдет, — проговорил Аскирт, одновременно поднимаясь с места со своими камнями. Я и Нирт сразу же последовали за ним. Да, план был шит белыми нитками и все, на что мы могли надеяться — это на темноту, лень орков и собственную осторожность. Но это было уже хоть что-то. Надо было действовать, пока у нас еще была еда, которой и так осталось слишком мало. — Когда бежим? — задал вопрос уже Нирт. На вид ему было лет девятнадцать, может, чуть больше. Блондин, светло-карие глаза, овальное лицо с плавными чертами лица, и ростом на пару сантиметров ниже меня. — Сегодня вечером. Не стоит откладывать, — все же сказал я. Хоть я и чувствовал некоторый страх и волнение, я отгонял их, понимая, что откладывать нельзя. — Понял, — ответил мне сержант. — Будем держаться вместе. Когда стемнеет, собираемся на краю кучи и ждем. — Именно, — сказал я, подходя уже к грузовику, чтобы отдать свои камни принимающему. Затем, отойдя метров на пять, я продолжил. — Ближе к вечеру начнем там собирать камни, чтобы не привлекать лишнее внимание. — Я понял, — ответил сержант, и мы втроем направились продолжать работать. До заката было еще далеко. Сам день прошел в напряжении. Я все постоянно думал над планом и над тем, что может нас ждать в случае неудачи. Смерть — вот, что нас ждало. Но менять решение я не собирался. Надо было бежать — и точка. И вот, солнце зашло за другие дома. Небо все больше тускнело, покрывая все вокруг темнотой, словно саваном. Сейчас я на это обращал внимание намного больше, чем раньше. Я, Аскирт и Нирт начали лазить по куче рядом с целой частью здания. Слева от нас была сама куча, уходящая через проломленную стену в стандартную жилую комнату. В нее саму можно было попасть только через прорезь между потолком и обломками. Несколько минут мы собирали кирпичи и относили в грузовики — так мы давали понять оркам, что лазим туда за камнями, и усыпляли их бдительность. Вокруг темнело все сильнее и сильнее. Напряжение внутри меня нарастало. Стоило подгадать момент, когда уже не надо будет идти сдавать камни, а следует остаться за кучей. Если ошибиться, то сбор объявят, когда мы будем на видном месте, и времени спрятаться не будет. Я постоянно осматривался вокруг, пытаясь запомнить все, что могло нам пригодиться. Четверо орков во главе с Шогдыгом играют в кости. Трое орков сидят у костра возле края кучи обломков и едят жареное мясо, четверо сидят рядом с грузовиками, разведя свой костер, и о чем-то говорят, иногда показывая свое оружие, двое лежат на траве метрах в трех от группы Шогдыга и точат топоры какими-то камушками. И все они изредка, но посматривали на нас, что не позволяло нам просто взять и скрыться. Надо было ждать, пока стемнеет еще сильнее и пока Шогдыг закончит партию в кости, после которой объявит отбой. В этот момент у нас будет шанс. Всего один шанс. Главное — дождаться. Но именно ожидание меня начинало нервировать. Каждый раз, собирая камни рядом с прорезью, я боролся с желанием запрыгнуть туда и скрыться. Но этого делать было нельзя. Могли увидеть. И тогда сбежать не получится. После очередного злобного рева от поражения и удара в морду непричастного орка, что невовремя улыбнулся, Шогдыг начал новую партию. Вокруг уже было темно настолько, что трава под ногами была едва ли видна. Мы же в это время находились на пути к куче. — Пора, — сказал я, и мои слова прозвучали для меня самого как какой-то звон гонга. Аскирт и Нирт ничего не ответили, а лишь молча продолжили идти за мной. Вот мы уже возле этой кучи. Первым на нее взбирается Нирт, за ним сержант, и только потом я. Щель в комнату была всего чуть меньше метра в высоту, потому попасть в нее быстро нельзя было. Затем все просто ложимся на кучу обломков, чтобы слиться с темнотой, немного спускаемся вниз, чтобы сократить расстояние до пола комнаты, а вместе с ним — и время, которое нам понадобится, чтобы спуститься. Продумывая план, я задумался даже над этим, чтобы ничто не осталось необдуманным. Ступни уже под потолочной плитой, отчего волнение только подскакивает. Хочется уже прыгнуть туда, но нельзя: будет слишком много шума. Нужно, чтобы в лагере был шум, который заглушит его. А это самый шум будет, когда орки закончат партию и объявят сбор. Высунув голову над плитой, я начал внимательно смотреть за Шогдыгом и за их игрой. Вся ее суть заключалась в том, что каждый бросал несколько костей, то ли четыре, то ли пять, и тот, у кого выпадет больше всего — побеждает и забирает ставки всех играющих. Бросали они каждый по очереди, против часовой стрелки, иногда бросали только двое или трое орков — скорее всего, те, у кого выпало одинаковое число, при чем на втором раунде те, кто играл, ставил новую ставку. Сейчас играл один из зеленокожих перед Шогдыгом. Потрусив обе руки, при этом бормоча что-то со словами «горка» и «морка», он выбросил кости на землю. Все зеленокожие присмотрелись, после чего двое злобно рыкнули, а еще один вместе с Шогдыгом заржали в своей излюбленной манере, напоминая свиней. Следующим ходит Шогдыг. Он так же берет кости, трясет ими изо всех сил, так же взывая к Горке и Морке. Я напрягаю внимание до предела. Это наверняка последняя партия. А значит, бежать мы должны сейчас. Наш надзиратель бросает кости. Они летят на землю. «Жди… Жди!» Зеленокожие вместе со своим боссом смотрят на них. Молчат. А затем один из орков радостно ревет на всю округу, пока Шогдыг также громко рычит от злости. — Давай! — шепотом говорю я, пока сердце готово уже выпрыгнуть, проломив грудную клетку, после чего мы все втроем спускаемся по обломкам, пытаясь наступать на плиты или большие куски, чтобы сделать как можно меньше шума. И вот через секунду ноги опускаются на твердый горизонтальный пол комнаты, рядом с поваленной двухэтажной кроватью. Затем мы все пригибаемся, чтобы нас не заметили через разбитое окно, через которое можно было разглядеть грузовики, куда мы относили камни. — В коридор, живо! — взволнованно говорю я как можно тише. Мы втроем идем как можно тише и быстрее, под ногами хрустят маленькие камушки, и этот хруст сейчас похож на пулеметную очередь. Несколько секунд — и мы в главном коридоре, проходящем через весь дом. «Блять, блять, блять!» — только и думаю я от волнения, пытаясь вслушаться в темноту, что окружает нас. На улице слышен крик Шогдыга, требующий всем собраться. Одновременно с этим звучали голоса других орков, иногда подгонявших людей своим рычанием. Еще секунд через десять послышался шум двигателей грузовиков, которые стали уезжать в неизвестном направлении. Мы все продолжали ждать, слушая, как звуки становятся все тише и тише. Однако при этом в голову начали лезть мысли о тех несчастных, что сейчас уходили в лагерь к оркам, в ту чертову клетку, провонявшую мочой и калом. «Им не выжить…» — понял я про себя, осознавая, что мы их бросаем. И как бы я ни утешал себя мыслью, что спасти их в принципе невозможно, на душе все равно становилось противно. Еще через минуту, или около того, я понял, что вокруг все погрузилось в тишину. — Мы это сделали… Трон Золотой, мы это сделали… — шепотом, в котором слышались ноты безудержной радости вперемешку с волнением, произнес Нирт. — Император, спасибо Тебе… — взмолился Аскирт. — Да, это у нас получилось… Теперь главное — найти корабль и попасть на него, — ответил я так же тихо, разделяя его радость. Первая часть плана выполнена: мы смогли сбежать от Шогдыга, не подняв тревоги. Следующей задачей было пробраться через город, занятый орками, в порт. «Легко сказать, труднее сделать…» — Ладно, пошли, — произнес я, после чего мы, все так же тихо и как можно тщательнее прислушиваясь к окружению, начали идти по коридору. Ориентироваться пришлось по стене, постоянно проводя по ней пальцами, чтобы идти прямо. Правда, каждый раз, когда стена заканчивалась и начиналась дверь или пустое пространство, я вздрагивал от неожиданности, но вскоре смог привыкнуть, что через каждые четыре шага следует новая дверь. Минуты за три мы добрались до холла возле главного выхода из здания, который слабо светился легким оранжевым светом, хотя на фоне совершенно темного коридора он будто бы освещался яркими лампами — глаза уже вполне привыкли к темноте. Выйдя в холл, я сразу же заметил зарево огня вдалеке, что заставило мое сердце забиться чаще. Мы пригнулись, чтобы нас наверняка не заметили, подошли к дверному проему, рядом с которым лежали сами двери, и начали осматривать улицу. Напротив нас был такой же жилой дом, но более целый. Возле его входа виднелись шестеро орков, что собрались около костра и всецело предавались наблюдению за жарящимся мясом. Между домами был пустырь, едва освещаемый светом костра. — Если идти тихо, нас не заметят. Они не сильно смотрят по сторонам, — предложил Аскирт. — Да. Как только выйдем, поворачиваем направо, в сторону моря, и идем, пригнувшись, — предложил я. — Понял, — сказал Аскирт. — Ясно, — повторил за своим другом Нирт. — Тогда вперед. Не наступая на двери, мы вышли, пригибаясь, на улицу, повернули направо и начали быстрым шагом идти вдоль дома по бетонному тротуару. И уже через секунду под моими подошвами разнесся звук стеклянного треска. Мы все замерли. Сердце стало стучать, как ненормальное. Этот тихий звук сейчас казался взрывом минимум гранаты, если не чего-то помощнее. Бросив взгляд на орков, мы, к своей радости, увидели, что они вообще не отреагировали на это. Они были слишком сильно увлечены едой. Потому мы, немного отойдя от дома, чтобы не наступать на осколки стекла от разбитых окон, стали идти в сторону слабого силуэта еще одного здания, в котором я набирал воду для заключенных. Вскоре мы подобрались к той самой куче обломков, которую разбирали все эти дни, только с другой ее стороны, которую еще никто не трогал. Возле нее никого не было, что радовало. Прислушавшись и убедившись, что все тихо, мы пошли дальше и оказались рядом с асфальтированной дорогой, вдоль которой, как я помнил, перпендикулярно стояли еще множество рядов таких же домов. Этот город вообще иногда удивлял своим однообразием и симметричной планировкой. Перебежав дорогу, мы добрались до пустующего дома, затем до лестницы у главного входа, за которой и укрылись, чтобы осмотреться и прислушаться. И почти сразу же мы услышали орочий ржач и звяканье какого-то металла. Судя по всему, дом впереди был заселен и в нем выпивали. — Там много орков. Лучше обойти, — сказал сержант, и я с ним полностью был согласен, на что ответил лишь утвердительное «угу» и стал осматриваться еще. Здание напротив этого дома с пьянкой было также занято, судя по трем горящим окнам. Но вот дом напротив нас, насколько я уже помнил по прошлым походам за водой, был частично разрушен — он обрушился посередине, из-за чего это было, скорее, два маленьких дома с кучей обломков между ними. И самое главное — там никого не было, судя по тому, что ни одного окна не горело. — Идем туда, — тихо произнес я, показывая на «раздвоенный» дом. После этого мы, все еще пригибаясь на всякий случай, направились через пустырь прямо туда. Внезапно моя левая нога наступила не на землю, а на пустоту, и направилась вниз. Через несколько мгновений она коснулась земли под большим углом, а мое тело, утратив равновесие, полетело вперед и упало на склон, после чего я кувырками полетел вниз по рыхлой поверхности, прилагая все силы, чтобы не издать ни звука от страха и боли в спине от раны, что нанес мне сегодня Шогдыг. Через секунду все кончилось. Вновь настала тишина. Я лежал на твердой земле, смотря на ночное звездное небо и небольшой светящийся кусок луны, все еще пытаясь осознать, что произошло, и слушая бешеное биение сердца. — Комиссар… — шепотом проговорил Аскирт, чью голову, торчащую из-за края ямы, я с трудом разглядел. — Вы целы? — Да, — ответил я, вставая на ноги. — Похоже, это воронка от снаряда. Наша артиллерия постаралась, — объяснил мне сержант, и мне все стало ясно. В темноте мы вообще не видели, на что наступаем. Дом, по всей видимости, тоже рухнул по вине артиллерии. Сердце все еще колотилось, но сам я все же успокоился. Как-никак, это просто воронка. Разогнавшись, я смог вылезти на твердую землю, и мы продолжили идти, теперь внимательно смотря на землю. Это помогло, и две следующие воронки мы смогли обойти, после чего подобраться к дому вплотную, пройдя вдоль него к дороге. И только мы хотели подобраться к краю, как я услышал звук работающего двигателя. Звук, который становился все сильнее. — Назад! — сказал я, буквально крича шепотом и показывая руками отходить. Мы все отбежали до кучи обломков и легли за ними, смотря вперед. Меньше чем через минуту из-за угла показался грузовик, освещающий фарами себе дорогу. В его кузове было штук десять зеленокожих. За ними проехали еще три грузовика, также заполненных орками. Колонна проехала до здания, где мы слышали звуки пьянки, и остановилась. Двигатели замолчали, все орки стали выгружаться и входить внутрь. Уровень шума моментально возрос. «Приехали на пьянку…» — понял я. Удивляться тут уже было нечему. — Куда теперь? — спросил меня сержант. Я и сам над этим думал. — Перейдем дорогу, затем идем вдоль того здания так тихо, как только можем. Там орков, похоже, немного. Возражений не последовало, и мы двинулись дальше. Перебежали дорогу, встали у самого угла здания и осмотрелись. К моему удивлению, из звуков я слышал только пережевывание, жужжание мух и совсем непонятный звук, похожий на смесь рычания и хрюканья. А еще был просто убийственный запах дерьма, от которого я едва ли не блеванул. «Сквиговая ферма…» — понял я, когда до меня дошло, для чего зеленокожие использовали этот дом. До подобного могли догадаться только они. Дом напротив был относительно пуст — там горело всего одно окно на первом этаже. А вот посмотрев в сторону, где должно быть море и куда мы, собственно, направлялись, я увидел, что на месте пустыря между двумя домами впереди горит костер, освещавший пятерых орков, какую-то дверь и невысокий самодельный забор. Сразу становилось понятно, что туда даже приближаться не стоит. — Вперед нельзя. Идем к другому дому, — проговорил я, и мы все побежали вдоль дороги через пустырь к дому напротив орочьей «фермы». Чтобы ориентироваться в этом городе, приходилось давать название однообразным домам хоть по какому-то признаку, потому что иначе можно было просто заблудиться тут, перепутав один дом с другим в этой непроглядной тьме. При этом я внимательно следил и за тем, куда наступаю, и за тем, что происходит вокруг. К счастью, пока все было относительно тихо, если не считать шум из «таверны». Подбежав к новому зданию, вновь осмотрелись из-за угла. Из заколоченных какими-то листами окон дома постоянно доносился скрипучий писклявый храп, какой был только у гретчинов, в то время как возле парадной лестницы, у костра, сидели четыре здоровых орка, выпивавших и о чем-то разговаривавших. «Наверное, барак для гретчинов». В сторону моря ход был также заставлен еще одной стеной с дверью под охраной орков, и на этот раз стены были выше, и даже виднелись две дозорные вышки. Это уже был полноценный лагерь, как тот, в котором нас держали. Здание напротив нас было занято — там горели одиннадцать окон и имелся костер, освещавший шестерых орков и четыре грузовика, в которые что-то загружали. Оба дома по другую сторону дороги также были заняты и имели у своих входов постовых. Охрана тут была уже на порядок сильнее. Теперь оставалось только как-то пробраться в сторону моря. Из вариантов я выбрал пока самый безопасный — идти дальше по дороге в надежде, что там проход к морю не будет заблокирован каким-то лагерем. Через пару секунд, собравшись с духом, я подал знак следовать за мной, и мы все быстрым шагом, пригибаясь как можно ниже, начали идти вдоль дороги, внимательно смотря за грузовиками. Те, к счастью, были еще не загружены. Вскоре мы добрались до края здания. В нем были слышны звуки работы болгаркой, дрелью, молотком, сварочным аппаратом, а в воздухе витал запах чего-то горелого, причем до такой степени, что ноздри едва не горели. «Мастерская», — подумал я. Становилось понятно, что орки загружали там. Осмотревшись вокруг, я обрадовался — проход к морю был свободен, а здания и напротив, и впереди, были неосвещенными. Значит, там никого не было. Быстрым шагом мы переправились через пустырь, к темному зданию, чтобы не попасться на глаза оркам из мастерской, чьи окна горели достаточно ярко. Дом был частично разрушен — снаряд попал в наружную стену, проделав в ней огромную дыру высотой в три этажа, хотя сами этажи выстояли. Не дойдя до противоположной стороны, я услышал шум двигателя. Мы отошли назад и легли на траву, в то время как сердце вновь начало бешено колотиться. Из-за угла «мастерской» выехал грузовик, доверху заполненный контейнерами, на которых сидели трое орков. Похоже, это был один из тех, что мы видели возле входа. Ослепляя нас своим ярким прожектором, который зеленокожие использовали вместо фары, грузовик проехал мимо и начал удаляться. Подождав еще немного, мы продолжили свой путь. Еще одно здание оказалось практически разрушенным — больше половины его представляло из себя гору обломков. И как только мы прошли мимо этого дома, нашим глазам предстали остатки стены, за которой и располагался порт. За самой стеной виднелись большие здания, похожие на ангары, в которых всюду горели огни. Скорее всего, складские помещения для руды. — Кишки Императора, мы дошли, — проговорил Нирт голосом, в котором так и сквозило облегчение. — Не расслабляйся, — сказал я, хотя и сам был рад тому, что мы уже рядом с портом. — Пошли. — Император, храни нас, — произнес Аскирт, и мы все двинулись вперед. Перебежали дорогу, затем перебрались через обломки стены и начали перепрыгивать через ряды рельс, иногда обходя крупные воронки. Орков уже можно было услышать. Они о чем-то разговаривали, ржали и рычали, одновременно что-то делая — судя по звукам, они устроили тут мастерские. К счастью, на улице зеленокожих не было и нам удалось нормально пройти вдоль одного из складов. Но одна вещь начала особенно привлекать мое внимание — каждые пятнадцать-двадцать секунд я слышал громкий хлопок, а за ним — орочье рычание, шум танковых гусениц и рев двигателя. Затем после хлопка шло странное, усиливающееся гудение, как от трансформатора, вперемешку с треском, после чего хлопок повторялся, гудение и треск прекращались, а шум рычания, гусениц и мотора также повторялись. Подойдя совсем близко к краю склада, я как можно аккуратнее выглянул из-за угла. В помещении напротив склада, за которым мы прятались, я заметил металлическую платформу круглой формы метров десять в диаметре с четырьмя высокими, метров пять в высоту, колоннами по краям, между которыми искрились молнии. Вокруг платформы, на некотором удалении, стояло семеро орков, включая одного мека, насколько я мог судить по его сварочной маске на голове и набору инструментов. Гул нарастал, а вместе с ним и количество молний. И когда их стало так много, что смотреть в ту сторону было проблематично, произошла яркая вспышка, заставившая меня закрыть глаза, и раздался громкий хлопок. Наступила странная тишина, а затем радостные рычания орков. Я сразу же посмотрел в ту сторону и лишился дара речи. Между четырьмя колоннами стоял танк «Леман Русс». Танк, которого там, блять, только что не было! «Телепортариум…» — пронеслось в моей голове, пока я все еще пытался отойти от шока. Похоже, что орки использовали его для переброски бронетехники на остров без использования кораблей. В очередной раз я поражался этим тварям. Через секунду люк в башне танка открылся, и оттуда высунулась туша зеленокожего. Он осмотрелся и начал что-то радостно рычать, ему ответили таким же рычанием, а мек начал что-то орать, указывая руками на север. Орк-танкист что-то ответил, залез обратно в танк, и спустя пару секунд его двигатель заревел, и танк двинулся, уезжая вдоль рельс туда, куда указал ему мек. — Во Имя Святой Терры, что это такое? — спросил испуганный голос Нирта. Они с Аскиртом так же удивленно смотрели на все это. — Телепортариум, — ответил я им. — Он мгновенно перемещает все что угодно на любые расстояния. — Император Всемилостивый, спаси и сохрани, — взмолился Нирт, складывая руки в аквилу, в то время, как орки вновь активировали свою шайтан-машину, которая начала искрить молниями. — Так, идем к другому складу. Не стоит к ним приближаться, — предложил я, и мы, под прикрытием звука молний и гудения, по всей видимости, электрогенераторов, питавших эту машину, побежали по диагонали к другому складу, пытаясь не споткнуться о рельсы. Тут их было превеликое множество — пятнадцать колей минимум. Подобравшись к нему, я услышал там постоянное рычание орков и писк гретчинов вместе с лязгом металла. Само рычание было неоднородным, больше напоминавшее постоянный гул в наполненном разговаривающими между собой людьми помещении. «Может, рынок здешний…» — подумалось мне, хотя этот вопрос меня не волновал. Мои нервы и так были на пределе — от огромной, если верить шуму, толпы орков нас разделяла всего лишь стенка склада непонятной толщины. Добежать до другой стороны здания смогли без проблем: зеленокожих на улице не было, чему я был несказанно рад. — Трон Золотой… — с придыханием произнес Аскирт, когда мы все присмотрелись внимательнее к тому, что было впереди. Там мы видели причалы. Десятки причалов, освещенных факелами, кострами и немногочисленными фонарями. На каждом из них была монструозная конструкция с многочисленными кранами, соединенными со складом большим высоким мостом. Больше всего это было похоже на конвейер для доставки руды. Также к причалу шли несколько железнодорожных колей. — Так, вот и причалы. Теперь надо найти корабль, — сказал я, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Сами корабли мы увидеть отсюда не могли, но зато увидели рядом с причалами четыре группы грузовиков и орков, которые что-то или выгружали, или загружали. Значит, там были корабли. Оставался только один вопрос — как на них попасть? «Думай, Игорь, думай…» — говорил я сам себе, напрягая мозги и одновременно следя за обстановкой вокруг. В любой момент могли появиться орки. — Похоже, придется ждать… — предложил Аскирт. — Когда они закончат разгрузку и уедут, кораблю понадобится время, чтобы отплыть. В этот момент сможем попасть на них. — Думаю, должно получиться. Идем вон к тому кораблю, там меньше всего машин, — предложил я, указывая на одно из скоплений грузовиков. Там было всего три штуки под охраной пятерых орков, которые вообще никак не обращали внимание на происходящее, а просто болтали. Несколько секунд, и мы побежали в их сторону вдоль рельс, чтобы как можно скорее добраться до конструкции с кранами на причале. За ней можно было спрятаться и подождать. Минута быстрого бега пригнувшись — и вот мы уже прячемся за металлической лестницей, ведущей наверх. Освещения тут не было, да и сами орки пытались держать три своих факела над краем причала, освещая путь гретчинам. Те таскали ящики с имперской маркировкой, мешки, а иногда и просто какие-то большие куски металла. Среди них узнавались рельсы, решетки, арматура и прочее. По видимому, они загружали на корабль металлолом, чтобы куда-то отправить. Может, своему вождю, может, еще куда. Меня это не сильно интересовало. Сейчас мне хотелось одного: чтобы они поскорее все закончили. Легкий толчок в плечо отвлек меня от наблюдения. Это был Аскирт, который показывал мне на едущий в нашу сторону грузовик. Мы были хорошо спрятаны от глаз орков возле грузовиков, но вот с противоположной стороны нас могли увидеть. Недолго думая, я показал руками идти назад, и мы быстро и как можно тише отбежали к противоположному доку, спрятавшись за колонной крана, стоящей на рельсах. Два грузовика проехали мимо и остановились прямо возле корабля. Выглянув из-за угла, я понял, что это прибыл новый груз. Потому мы стали ждать. Спустя несколько минут три грузовика, что стояли здесь, когда мы подбежали, уехали, оставив новые два. Теперь там стоял всего один орк с фонарем, пока второй заливал бензобак топливом, а семеро гретчинов таскали какой-то хлам по трапу. На то, чтобы полностью разгрузить оба грузовика, у карликов ушло примерно полчаса, после которых зеленокожие уехали. Все стихло. Вокруг было темно, и только вдалеке виднелись огни, освещавшие другие склады и доки. Послышался какой-то грохот, а за ним злобное рычание — по всей видимости, это убрали трап. Подождали еще пару минут. Сердце билось, как сумасшедшее. Волнение переполняло меня через край — главное, сейчас не допустить ошибку. — Пошли, — шепотом произнес я, но мне показалось, что мой голос сейчас прозвучал слишком громко. Аккуратно подойдя к краю бетонного причала, мы увидели, что тут стоял большой плоский корабль, заполненный кучами всякого металлолома. Метрах в семидесяти мы увидели мостик, освещенный несколькими фонарями и возвышавшийся над всей палубой. Было видно, что корабль является большой грузовой баржей, наподобие тех, что высаживали десант во время атак орков на наш пляж. Присмотревшись вокруг, я понял, что на палубе никого нет — все было заполнено хламом. — Так, надо тихо спуститься на корабль, — произнес я, понимая, что до палубы метра три и тихо спрыгнуть не выйдет. — Двоих спустим на руках, третьего словим, — сразу же предложил Аскирт. — Согласен, — ответил я. Оглядевшись вокруг на всякий случай, я взялся за руки обоих парней и стал спускаться. Вот только когда уже их руки вытянулись на полную, мои ноги так и не дотронулись до палубы. — Отпускайте, — произнес я, и обе руки сразу же отпустили меня. Почти сразу же ноги встали на палубу, издав слабый стук. Вновь огляделся. Прислушался. Только тихий всплеск воды между бортом баржи и бетонным пирсом нарушал тишину. «Блять…» — выругался я от волнения. Следующим пошел Нирт. Аскирт двумя руками опустил его, а я помог аккуратно опуститься, поддержав его за торс. Получилось намного тише. Затем пошел Аскирт. Схватился двумя руками за край пирса и повис на них, а мы с Ниртом взяли его на руки и поставили на палубу. Не став долго ждать, мы проследовали вглубь корабля, чтобы спрятаться среди куч. Вдруг тишину вокруг пронзил рев двигателя со стороны мостика. Уже через минуту баржа тронулась с места и начала медленно плыть задним ходом, в то время как мы сидели под прикрытием обломков как можно тише и наблюдали за окружением, чтобы не проглядеть орков. Минут за десять баржа выплыла из дока, развернулась и стала отплывать от острова. — Император милостивый… Мы… Мы сделали это… Мы сделали это… — начал шепотом говорить Нирт. Я не видел его лица, но слышал, как он плакал. Плакал от радости. Я его понимал. Осознание того, что теперь мы не в плену, что мы свободны, действительно вызывало бурю эмоций. — Да, мы сделали это, — ответил я, смотря на то, как с каждой минутой порт удаляется все дальше и дальше. Мы сбежали. Мы были свободны. Теперь надо было вернуться к своим.