Тяжелая жизнь в новом мире

Через пять дней. В море, неподалеку от острова Гараташ. Арбитратор-сержант Филгеирт Лонтисаль.

      Весь трюм корабля был переполнен. Штрафники стояли двумя длинными очередями перед огороженным сетчатым забором участком, превращенным в склад, в ожидании оружия, по одному лазгану и пять батарей на человека, после чего уходили на верхнюю палубу корабля.       Арбитраторы-сержанты, в том числе и я, держали болтеры модели «Локе» наготове, чтобы отбить хотя бы малейшее желание совершить преступление. Взрыв-ошейники все еще были выключены, так как аккумуляторов хватало лишь на пять часов и не стоило тратить заряд сейчас, потому следовало быть максимально настороже. Пускай мы были в силовой броне Арбитрес, которая кроме хорошей защиты давала и прибавку к силе за счет благословленного Богом-Машиной экзоскелета, однако в таком тесном помещении большая толпа все же могла убить нас, если начнется полномасштабный бунт.       К счастью, паники не наблюдалось. Несмотря на то, что все эти люди были трусами, дезертирами, паникерами и убийцами, которым волею Официо Префектус дали возможность на искупление грехов, они оставались солдатами и держались вполне нормально.       Но страх их чувствовался. Им не положены были ни броня, ни гранаты, ни аптечки, ни поддержка артиллерии, потому им было страшно. Многие дрожали и даже не скрывали этого, другие уже перегорели и просто продвигались вперед за очередью с опустошенными лицами, некоторые плакали или уже выплакали все, что у них было, а остальные либо молились шепотом, читая священные тексты из молитвенников, которые они у себя имели, либо просто молчали, хотя таких было совсем немного.       Я лично им не сочувствовал. Они не имели права на сочувствие.       Стоило, правда, признать, что сейчас в душе я чувствовал гордость. Когда я в первый раз узнал, что мне выпала честь стать не просто арбитратором-сержантом, но еще и направиться в штрафную часть, чтобы повести в бой кающихся грешников, дабы они искупили свои грехи перед Богом-Императором собственной кровью, я был вне себя от гордости. Как-никак, приказ об этом был подписан рукой самого арбитра-майоре Гундарга и скреплен его же печатью — о большей чести было и мечтать грешно. «Алчность есть грех порочный», про это забывать не стоило.       И вот теперь мы приближались к нашему первому полю боя, острову Гараташ. Насколько нам стало известно на брифинге, на острове находятся большие залежи вольфрама с шахтами Дома Залвамгир по его добыче, оружейный мануфакторум Дома Шатриви по производству бронебойных патронов и танковых снарядов на пять тысяч человек, прилегающий к нему город, а также сахарные плантации Дома Минвис.       Теперь же остров предстояло освободить от злостной ксеносской заразы, и именно штрафники должны были высадиться первыми, чтобы захватить плацдарм для частей СПО и Астра Милитарум. И для этого нужно было зачистить довольно крупное орочье поселение, в котором обитали паскудные зеленокожие карлики, именуемые «гретчинами», разводящие там сквигов и выращивающие грибы на землях благословенной Экклезиархии.       Обычных орков, как нам объяснили, там было совсем немного, потому никакой ракетной поддержки не будет для экономии дефицитных боеприпасов, а штрафники имели возможность самим справиться.       Оставалось только дождаться, когда корабль подойдет к берегу, и начнется высадка.       Очередь продвигалась все дальше и дальше, все новые и новые штрафники получали оружие и боеприпасы, но очередь меньше не становилась. Под нами еще были три палубы пассажирского корабля, наполненные штрафниками — тысяча человек в общей сумме. Да, я и моя сотня шли первым эшелоном, но ждать все равно было немало.       — Эй, иди уже, чего встал?! — грубо и громче, чем надо, проговорил кто-то в очереди. Посмотрев в нужную сторону, я увидел, как один из штрафников, который должен был получить оружие, стоит и дрожит, чем и вызвал возмущение впереди.       — Нам вмешаться, сэр? — прозвучал по воксу в шлеме голос рядового Хинга, с которым я охранял проход на верхнюю палубу. Он не был приписан к штрафному подразделению и выполнял лишь конвойные функции, чтобы на корабле был порядок во время перевозки. Одних сержантов тут не хватило бы.       — Сейчас разберусь. Прикрывай, — сказал я в ответ и двинулся вперед, громыхая сабатонами по металлической палубе корабля.       — Принято, — прозвучал ответ от рядового, и тот сразу же нацелил болтер на толпу штрафников. Выдача лазганов сразу же прекратилась. Остальные арбитры также прицелились, готовые к худшему.       — Что происходит, штрафник? — спросил я, активировав вокодер на шлеме, отчего мой голос громким низким стальным эхом пронесся по трюму.       Сам парень выглядел скверно: глаза широко раскрыты и смотрели в одну точку в полу, кожа бледная словно снег и блестит от пота. Он явно паниковал.       А это было недопустимо.       — Я… Я не могу… Не могу… Не… Не могу я… Нет… — лепетал он, дергая головой слева направо. — Нас… Нас же убьют… Мы умрем… Мы все умрем… Боже-Император… Жарко… Как жарко тут… Снимите… Снимите эту штуку… Снимите ее с меня!       Резким движением я ударил штрафника прикладом болтера в висок. Он сразу же упал на пол, истекая кровью.       Мертв.       — Продолжать выдачу оружия, — приказал я, после чего развернулся и направился на свой пост.       Внутри себя я чувствовал злость на этого штрафника. Неблагодарный ублюдок, ему дали шанс исправиться после того, что он сделал, а он, вместо того, чтобы гордо идти вперед по пути исправления, позволил панике взять над собой верх. Император подобное не прощает.       К тому же был приказ: пресекать любые намеки на панику самыми действенными методами для поддержания должного морального духа всего подразделения. Именно это я и сделал.       «Бог-Император, сущий во всем, я исполню долг свой пред Тобой, я буду нести кару от Имени Твоего для всех, кто заслужил ее. И не дрогнет рука моя, в которой будет оружие, освященное Именем Твоим и управляемое Духом Машины, благословленное Тобой, и не дам я скорби и жалости к врагам Твоим отравить ни разум свой, ни душу свою».       Люди смотрели то на труп, то на меня. В их глазах читался страх, у некоторых я успевал прочесть злость, но только лишь тогда, когда визоры шлема были направлены в другую сторону: они думали, что я их не вижу, но на самом деле шлем давал прекрасный обзор.       Но возражать никто не посмел. Эти люди видели, кто здесь закон, и оспаривать мое право вершить суд по букве Закона не смели.       Мне лично этого было достаточно.       Еще примерно десять минут шла выдача оружия, и только потом я смог направиться на палубу.       Начинался молебен.       Хоть эти люди и опозорились перед взором Бога-Императора, они все же не отвернулись от Его Света, не богохульствовали, а значит, имели право, чтобы священники Экклезиархии прочитали молитвы за их души.       Прозвучал звук молитвенного колокола, и все двести штрафников, шедших первым эшелоном, а также я и еще один сержант-арбитр, Хилесия Бриндот, встали на колени, в то время как конвоиры повернулись лицом к священнику и вытянулись, вскинув дробовики дулами кверху — так они могли выражать почтение достопочтенному служителю Императора на молитве и одновременно быть начеку.       — Бог-Император, сущий во всем, всегда и везде! — начал говорить престарелый арбитратор-капеллан хрипловатым, но уверенным голосом, смотря в молитвенник и держа в руках посох с золотой аквилой, пока возле его рта молодой помощник держал шест с вокодером-усилителем. — Взываем мы к Твоей милости и уповаем на нее! И да не оставь кающихся, что искупать свои грехи пред Тобою идут! И придай сил им, дабы выдержали они покаяния тропу, ибо с помыслами чистыми по ней идти они будут! И да смоет кровь пролитая и деяния благородные грехи их! И прости всех, кто будет заслуживать милости Твоей на суде Твоем справедливом! И прими души тех, кто падет от рук врагов наших! И да пусть познают они покой и очищение, если на то будет воля Твоя! И да не оставь служителей Закона Твоего, что ведут в бой кающихся во грехах! И придай сил им! И придай огня их сердцам! И придай холода их разуму! И озари светом Своим их, дабы путь им был ясен! Аминь!       — Аминь! — произнесли все мы, после чего встали, в ожидании приказов.       — Активировать ошейники сдерживания, — произнес арбитратор-лейтенант Михнар Аролис по воксу.       — Слушаюсь! — сказали я и Бриндот, после чего, произнеся короткую молитву для Духов Машины специального управляющего когитатора на правой руке, я нажал на несколько нужных рун. Активация прошла успешно, и на всех ошейниках сотни штрафников, что были мне отданы в управление, загорелись зеленые огоньки.       В толпе пронесся ропот удивления. Никто не знал, что ошейники до сих пор не активированы.       — Начать погрузку, — вновь прозвучал голос лейтенанта.       — Слушаюсь, — повторил я вместе с напарником, после чего активировал вокодер шлема. — Начать погрузку!       Вся толпа пришла в движение. Люди начали рассаживаться по резиновым лодкам, по двадцать человек на каждую. За каждой двадцаткой был закреплен свой капрал-штрафник, снабженный вокс-передатчиком для связи со мной. Без них управлять сотней человек было бы слишком сложно.       Ко мне сразу же подошли два моих помощника, тоже штрафники. Они были назначены моими оруженосцами — каждый нес по десять дополнительных магазинов для моего болтера. Имен я их не знал, но меня это и не волновало. Мне было важно лишь то, что оба были в прекрасной физической форме и были согласны каяться в своих грехах не только словами, но и действиями.       Спустя минут пять погрузка была закончена и нас начали опускать с помощью небольших кранов на воду.       — Второй — Первому, проверка связи, прием, — проговорила сержант Бриндот по воксу.       — Первый — Второму, слышу вас хорошо, прием, — ответил я. Милостью Императора, Духи Машин были в добром здравии и связь по воксу работала хорошо.       — Встретимся на берегу, Первый, — проговорила Хилесия. Причем проговорила не по уставу, но сейчас упрекать ее в этом не было желания. Помыслы у нее были чистыми, Император простит ей, значит, и я должен.       — Встретимся на берегу, Второй. Император защищает. Прием.       — Император защищает, — повторила сержант и отключилась.       Лодка тем временем коснулась воды. Штрафники отцепили лебедки, и я с помощью двигателя отплыл к носу корабля, в ожидании остальных кораблей первого эшелона.       Сейчас стоял рассвет. Солнце уже встало, но было так низко над горизонтом, что казалось, будто оно лежит на ровной черной поверхности моря. Невысокие волны раскачивали нас, но это пока что было терпимо — лодки были достаточно крепкими.       — Первый и Второй. Начать высадку. Император с вами!       — Слушаюсь, — сказал я и врубил на полную двигатель лодки.       С обеих сторон от нас также плыли лодки, сохраняя нужный темп. В общей сумме — восемь сотен штрафников и восемь сержантов Абртитрес, что должны были вести их вперед. Вполне достаточно для зачистки плацдарма.       Впереди виднелись одиночные огни ксеносского поселения. Никаких сигналов тревоги: либо они все еще спали, либо просто не озаботились дозором.       Учитывая, что это ксеносы, удивляться их тупости не стоило.       Лишь когда оставалось всего метров двести, впереди промелькнули вспышки, а затем и свист пуль. Орки все же заметили нас.       Одного человека в нашей лодке задело, разорвало ему голову на куски, и его тело упало внутрь лодки.       — Открыть огонь! — крикнул я. Мой голос, усиленный вокодером, услышали все и почти сразу же стали исполнять приказ, открыв огонь по противнику. Рассветные сумерки озарили десятки лазерных лучей, что устремились вперед, к острову. Стреляли солдаты одиночными, экономя заряды. Вполне здравая мысль.       Еще двое из штрафников погибли, пока мы плыли. Также рапортовали о потерях, но пока что они были вполне приемлемы.       Об их душах теперь позаботится Бог-Император. Во всяком случае, их души уже были очищены от греха.       Единственное, что меня беспокоило — это возможное попадание пули в резиновую лодку, отчего та моментально утонет, учитывая вес сидящих в ней людей.       К счастью, орки не пытались особо целиться.       Вот уже оставалось лишь пятьдесят метров. Тридцать метров. Десять метров.       И наконец-то лодка дотронулась до песчаной поверхности пляжа и остановилась.       — Вперед, грешники! — проревел я, вставая со своего места. — Искупите свои грехи!       Солдаты повыпрыгивали из лодки, крича во всю силу своих глоток, и ринулись в атаку, продолжая огонь уже в автоматическом режиме. Я направился за ними. В самой лодке остался лишь один раненный в живот штрафник. Помогать ему времени не было.       Некоторые из солдат сразу же упали, сраженные пулями орков. Двое кричали от боли. Взаправду или нет, меня не волновало. Как только мы продвинемся достаточно далеко, система сочтет их дезертирами и ликвидирует. С этим ничего нельзя было поделать. Необходимая жертва.       «О, Бог-Император, дай мне сил на возмездие за товарищей своих. И буду нести я смерть врагам Твоим, и будет тверда и воля моя, и рука, что несет оружие, благословленное Именем Твоим».       Вскинув болтер, я выстрелил в первого увиденного орка, что стрелял из окна небольшой лачуги — два болта разорвали его на части. Еще одного удалось прибить, когда он выбежал из-за угла дома и начал стрелять из стабберного пулемета, скосив троих одной очередью.       Еще спустя несколько секунд орки, потеряв несколько взрослых особей, практически сразу стали бежать, не пытаясь оказать сопротивления. Двоих мне удалось убить выстрелом в спину, разорвав их тела болтами на части, но остальные затерялись между домами.       Отряды стали продвигаться вперед, в то время как ксеносы начали выбегать из своих убежищ и пытаться сбежать вглубь поселения. Взрослых особей уже и след простыл, они бежали быстрее всех, бросая все и всех. Но вот гретчинов было в десятки раз больше. Они выбегали из лачуг и пытались убежать от нас. Штрафники убивали их десятками, но еще больше успевали сбежать в этих лабиринтах. Я на них боеприпасы не тратил — для экономии.       Также приходилось зачищать каждое здание. По большей части там никого не было, паника распространилась на всех ксеносов довольно быстро, но пренебрегать безопасностью никак нельзя было. Некоторые из зданий и вовсе загорелись от выстрелов лазганов, так как были сделаны из дерева и соломы. Такие пожарища становились прекрасными прожекторами, освещавшими бегущих мерзких носатых карликов.       Неожиданно на нас выскочили разъяренные сквиги. Довольно крупные, покрытые шипами, с мощными ногами и хвостами, они сразу же вцепились в троих штрафников, вгрызаясь в плоть.       Остальные сразу же попытались их убить лазганами, я же краем зрения заметил движение и тотчас пристрелил еще двух тварей, что попытались напасть на нас.       Тех, что напали на нас, также смогли убить, но все трое штрафников теперь были довольно серьезно ранены.       — Нога! Нога, сука! — кричал один из раненых, пока ему пытались наложить жгут.       — Продвигаемся вперед, — приказал я. Нам нельзя было терять времени.       — Стойте! Ошейник взорвется, если уйдем далеко! — проговорил солдат, что накладывал жгут, при этом подняв ладонь, показывая мне знаком остановиться.       — Надо идти, — сказал я. Я знал, что солдат погибнет. Но останавливаться ради него наступление было недопустимо.       — Отключите ему ошейник! Он все равно никуда не сбежит!       — Выдвигаемся. Это приказ, — повторил я, наставив болтер на солдата. Отключать ему ошейник я не собирался, так как это было запрещено инструкциями. К тому же отключать ошейники поодиночке возможности не было — только всей группе разом.       Солдат посмотрел на меня злобным взглядом, потом на раненого, снова на меня и снова на раненого, после чего встал, подхватил его и перекинул себе на спину, одновременно вскинув лазган. Раненый сразу же вскрикнул от боли.       — Слушаюсь, командир, — произнес он. В его голосе и взгляде было столько высокомерия и презрения, сколько не в каждом дворянине я видел. Этого уже было достаточно для полусотни плетей. Но с другой стороны, он не трусил и не пытался сбежать, а наоборот, был готов идти вперед, не бросая товарища. Это заслуживало уважения.       «Бог-Император, я прощаю ему грех неуважения. Заслуживает он снисхождения», — произнес я литанию прощения. Сейчас только Бог-Император мог быть ему судьей.       Отряд двинулся вперед. Остальные отряды также рапортовали об успешном продвижении. Один капрал успел погибнуть, но солдаты забрали у него гарнитуру и продолжили движение.       Потери были небольшими. Многие погибали от сквигов, что вырвались из вольеров, но солдатам удавалось преодолеть и это.       У других групп дела шли примерно также, потому общее наступление продолжалось.       Через несколько минут враги просто кончились. Все зеленокожие успели сбежать, потому нам оставались только дикие твари.       — Ваааагх! — прозвучал уже знакомый мне рев впереди. Орочий боевой клич. Его ни с чем нельзя было спутать. И он означал только одно.       — Всем внимание! — проговорил я по воксу, обращаясь ко всем семи сержантам. — Орки идут в контратаку!       По каналу прошлись подтверждения полученной информации.       — Всем отрядам — занять оборону и отбить контратаку противника! Вам необходимо сдержать их любой ценой! Император защищает! — отдал приказ лейтенант Аролис, который все еще находился на корабле и следил за ситуацией оттуда.       — Слушаюсь! — ответил я. — Приказ всем — занять оборону и держаться любой ценой! Император следит за вами! Не опозорьтесь в его глазах!       На окапывание времени не было, потому многие заняли оборону просто на грядках полей с грибами, в вольерах с мертвыми сквигами или в лачугах. Как раз в последней я и спрятался, держа под прицелом зону между двумя невысокими зданиями. Укрытием это назвать было сложно, но это было лучше, чем ничего.       Орки не заставили себя долго ждать. Они бежали небольшими группами по три-пять особей, гоня перед собой разъяренных сквигов и безоружных гретчинов, погоняя их плетками и выстрелами из стабберного оружия.       — Уничтожьте их во Имя Императора! Покажите, что вы достойны прощения! ОГОНЬ! — прокричал я и все разом открыли огонь из лазганов.       Сквигов и гретчинов убило практически сразу же, но вот взрослых орков это не остановило и они продолжили наступление, уже ведя огонь по нам. Некоторые даже умудрялись попадать, убивая или раня солдат.       Я стал тоже стрелять. Двоих орков удалось убить тремя точными выстрелами. Затем еще одному оторвало ногу в районе таза, и он упал, вопя от боли. Следующим упал бежавший рядом ксенос, которому болт разорвал грудину. Еще одному болт попал в живот, отчего тело разорвалось пополам, хоть сам орк не погиб и начал истошно кричать.       Несколько раз по моей лачуге попадали пули, пробивая хлипкие стены, но об этом волноваться не стоило — броня была достаточно надежной.       Штрафники также убивали одного орка за другим, концентрируя огонь. Было видно, что у них есть военная выучка.       — Они отходят, — проговорил сержант четвертого отряда по общему каналу. — Повторяю, они отходят!       Новость была приятной. По всей видимости, орки собрали слишком мало сил для контратаки, из-за чего быстро выдохлись и решили бежать с поля боя.       — Всем войскам, — сразу же последовал голос командира. — Продолжать наступление согласно плану! Убивайте этих отродий в спину!       — Слушаюсь! — громко ответил я.       Отряд снова двинулся вперед, петляя между лачугами, загонами, теплицами и выгребными ямами.       Впереди нас ждали еще десять километров застроенных сахарных плантаций. Работы было достаточно много, но радовало, что сопротивление уже, по сути, подавлено. Ксеносы оказались не готовы к такому мощному и внезапному натиску — это играло нам на руку.       Хотя расслабляться я не собирался: по Бевесту я хорошо знал, что этих тварей нельзя недооценивать.       Продвижение продолжалось. Лишь изредка попадались дрожащие в страхе гретчины, что пытались спрятаться в зданиях, кучах мусора или вовсе в выгребных ямах. Их жизнь обрывалась сразу же.       Потери же были вполне приемлемыми — из ста человек моей группы погибло всего сорок три. В других группах ситуация была примерно аналогичная, потому в подкреплении мы не нуждались и продвигались все дальше и дальше       Так продолжалось час, за которые мы успели пройти половину пути, приближаясь, судя по карте, к небольшой деревне, в которой когда-то жили крестьяне, работавшие на плантации.       И становилось уже понятно, что деревня орками превращена в крепость. С помощью увеличения на линзах шлема удалось разглядеть, что все огорожено земляным валом с забором из мешков с песком, металлических листов, колючей проволоки, бревен и камней. Над ними возвышались сторожевые вышки, увешанные пулеметами.       По всей видимости, именно сюда сбежали все орки.       — Всем отрядам — окружить вражеское поселение и приготовиться к штурму, — отдал приказ лейтенант. — Первый — север, Второй — северо-запад, Третий — запад, Четвертый — юго-запад, Пятый — юг, Шестой — юго-восток и восток, Седьмой — северо-восток, дистанция — пятьсот. Восьмой — прикрытие южного направления.       — Слушаюсь, — сказал я вместе с остальными сержантами. — Всем отрядам — занять позиции в пятистах метрах к северу от вражеского поселения и приготовиться к атаке.       — К атаке? Какая, нахер, атака?! — внезапно высказался один из солдат, который стоял рядом со мной. — У нас по две-три батареи на рыло, да и осталось нас половина! Как мы вообще должны идти в атаку?!       Направив болтер на солдата, я нажал на спусковой крючок. Болт попал в грудную клетку, разорвав ее на куски, голова и руки штрафника сразу отпали от тела. Всех остальных, включая меня, оросило кровью и кусками внутренностей.       — Трусость карается смертью, — произнес я, обращаясь к штрафникам, что смотрели на меня со смесью ужаса и злости. — Выдвиг…       Грохот где-то вдалеке сразу же прервал меня. Он шел со стороны города, занятого орками. И этот звук я тоже хорошо распознал. «Сотрясатели».       После грохота почти сразу же прозвучал свист, а потом, позади нас — взрыв. Снаряд упал глубоко в нашем тылу.       За ним последовали новые. Судя по количеству выстрелов вдалеке, орудий у орков было много. Штук тридцать минимум. К счастью, они, по всей видимости, просто не знали, где мы находимся, и начали стрелять наугад.       — Решили нас поприветствовать, — с нескрываемым сарказмом сказал один из солдат.       — Выдвигаемся, — повторил я. Солдаты, шепотом матеря меня, Арбитрес и орков, встали, подняли трех раненых, что они тащили с собой, и направились вперед. За оскорбления я ничего не сказал — все свои грехи они искупят в бою.       Спорить никто не стал, потому все сразу же повернулись и начали двигаться в сторону орочьего поселения.       Вмиг все стало ослепительно белым, отчего я сразу же закрыл глаза. Стало невыносимо жарко, словно в сауне.       Открыв глаза, я увидел, как солдаты горели заживо, бегая в разные стороны. Немногочисленные здания рядом тоже горели.       Все вокруг будто бы светилось желтым цветом, в то время как от моего тела отходила длинная черная тень. Значит, источник света сзади.       Недолго думая, я бросился на землю, прикрыв руками голову.       Ударная волна пришла через несколько секунд. Мощный удар по ногам, спине и рукам, словно в меня врезалась стена и пыталась протащить меня по земле, не поднимая, и одновременно с ним — громкий, почти оглушающий грохот. От глухоты спас только шлем.              Спустя несколько секунд я поднял голову. Вокруг был один сплошной туман из пыли серо-коричневого цвета. Сверху тускло светили лучи солнца.       Не став медлить, я попытался встать. Сразу стало очевидно — экзоскелет не функционирует, так как броня не была экранирована от электромагнитного импульса. Но двигаться в ней все еще можно было, хоть и с большими усилиями.       Кое-как встав, я вновь осмотрелся. Здания были снесены волной. Солдат и вовсе не было видно. Никто из них не выжил.       Развернувшись, я увидел перед глазами огромное облако в форме гриба, что поднималось все выше и выше в безоблачное небо.       «Бог-Император, сущий во всем, спасибо тебе, что сохранил жизнь слуге Закона Твоего», — произнес я молитву, понимая, что спасся по милости Его Святого Величества.       Вокс не работал, как и болтер и силовая дубинка. Но у меня все еще был нож, а значит, я мог за себя постоять. Теперь главное было — найти других сержантов. Если я выжил, то они тоже могли выжить.       И хоть я с трудом мог передвигаться, я обязан был их найти до того, как это сделают орки.       

В то же время, в том же месте. Комиссар Августин Мерцелиус.

      — Будешь? — спросил меня Аскирт. Я повернул голову и посмотрел вниз. Лейтенант сидел на палубе корабля, облокотившись на ящик, и протягивал мне сигарету.       — Не курю, — коротко ответил я. В своей прошлой жизни я не курил, а в этой вообще об этом не задумывался.       — Вообще, что ли? — удивился Аскирт, зажимая сигарету в зубах и пытаясь ее зажечь с помощью зажигалки.       — Вообще. Не особо понимаю, в чем смысл, — признался я. Когда, в классе одиннадцатом, я проиграл спор, одноклассники уговорили меня сделать одну затяжку. Кашлял я тогда долго, и с тех пор мое презрение к курению только усилилось, как и непонимание того, зачем вообще люди курят.       — Помогает успокоиться, — объяснил мне Аскирт, сделав затяжку и выдохнув облачко серого дыма. Правда, объяснение было так себе. Да, я знал, что в сигаретах есть определенные вещества, но мне казалось, что дискомфорта от них намного больше.       Повисла тишина. Наш корабль, везший полнокровный батальон СПО, приближался к острову Гараташ. Вокруг нас были десятки других кораблей. Два пехотных и один артиллерийский полка СПО при поддержке двух тысяч штрафников, что уже начали штурм. Я за ними не следил, отдав все на попечение Арбитрес и СПО-шников. Стоять у них над душой у меня желания никакого не было. Сами справятся, а если нет, то я тут, рядышком. Насколько я мог судить, иногда одного моего относительно близкого присутствия хватало, чтобы офицеры СПО резко забывали про всякие склоки, будь они дворянские или сословные, и начинали любить и уважать друг друга так, словно вместе выросли. Хоть какую-то репутацию я себе построил. Это не могло не радовать.       — А как ты справляешься с этим? — вновь спросил Аскирт.       — С волнением?       — Да. Перед боем.       Вопрос был, конечно, интересный. Перед каждым боем, будь то наступление или оборона, я волновался и из кожи вон лез, лишь бы никто не заметил этого. Комиссар, который боится каждого боя — репутация от такого быстро пойдет на дно.       — Пытаюсь успокоить себя мыслью, что если в прошлый раз вышло, то и в этот раз получится, — признался я. Все же это была чистая правда.       — Плохой способ. Бой на бой не приходится, — философски подметил мне друг, делая новую затяжку.       — Какой есть. Всяко лучше наркотиков. Или алкоголя, — ответил я, продолжая смотреть на силуэт острова, освещаемый поднимающимся все выше и выше солнцем.       — Твоя правда. Наркотики — это то еще дерьмо. У нас на этом столько ребятни полегло. Вначале просто пробовали, баловались. Потом уже регулярно покупали, но всем говорили: «Просто развлечение, захочу — брошу» — и прочее. Потом все чаще и чаще, и вот они уже проламывают кирпичом голову кому-то в переулке или лезут в квартиру, лишь бы еще дозу купить. А в конце ты достаешь их из петли или смотришь, как фолькоты забирают их, чтобы пустить пулю в затылок.       Посмотрев на Аскирта, я увидел в его глазах боль. Боль от воспоминаний, которыми он решил поделиться со мной. Скорее всего, он был близко знаком с людьми, совершившими такое. Может, один из них был его близким другом.       Но сама ситуация была до боли знакомой. Наркоманы везде были одинаковы.       Найти, что ответить, я не смог, потому лишь посмотрел в глаза другу и кивнул. Он все понял без слов.       — Я устал, — вдруг произнес Аскирт, от чего я снова посмотрел на него. — От всей этой войны. Ты не подумай, я не собираюсь тут просить списать меня или отправить в отпуск. Я свой долг выполню или помру, пытаясь, раз уж подписался. Но все равно… Тяжело это все. Не думал, что будет так тяжело.       — У тебя хоть есть шанс вернуться, — сказал я, решив хоть немного подбодрить друга. — У меня такой возможности нет.       — Это почему же? — искренне удивился лейтенант.       — Закончится эта война, отправлюсь на новую. Потом еще и еще, пока в конце концов либо не помру в бою, либо не спишут. Могут, конечно, повышение дать, но и там либо работай в кабинете, либо снова на войну, в штаб кому-нибудь, чтобы там не напортачили.       Повисла тишина. Аскирт медленно курил, отбивая немного пепла на палубу корабля и выдыхая дым, который сразу же уходил с легким ветром. На лице у него была глубокая задумчивость вперемешку с усталостью.       Я же и сам задумался. А что меня ждало дальше? Новые войны, новые бои, новые смерти вокруг? И так до самой смерти? В чем тогда вообще смысл этой войны лично для меня? Для чего я пытаюсь удержаться за эту жизнь, запихивая собственную совесть куда подальше? Зачем я сражаюсь, если в любой момент могу все это прервать, пустив болт в голову? Потому что боюсь смерти?       «Да, потому что боюсь», — признался я сам себе. Уже в который раз признавался. Не мог я этого сделать. Не мог я не сражаться, даже зная, что меня ждет дальше. Ведь получалось, что живу я, чтобы воевать, а воюю, чтобы жить, и разорвать этот круг я не мог.       Не мог, потому что был трусом.       — Дерьмовая у тебя работа, — произнес Винкон, выдернув меня из не самых веселых мыслей.       — Я ее не выбирал. Меня вырастили для нее. Но раз надо работать, значит буду, — подытожил я. Да, я не видел смысла в этой войне лично для себя, но и отказаться от нее уже не мог. Наверное, я уже был обречен вертеться в этом порочном круге.       Во всяком случае, доступных альтернатив я не видел.       — Вижу, ты тоже устал, друг мой, — сказал Аскирт, смотря на меня внимательным взглядом, словно видел меня насквозь. — Только ты очень стараешься этого не показывать. Пример для подражания.       — Да. Устал, — не стал скрывать я. Все равно Аскирт все видел, так что утаивать это было бессмысленно.       — Тебе нужно отдохнуть. Не в смысле прилечь там поспать, а конкретно так отдохнуть. Недельку другую. Выпить, девку уложить на лопатки. Всякое такое.       — Мечты мечтами. Покой нам только снится.       — Это у меня мечты мечтами. А ты слетать куда-нибудь вполне можешь, на день-другой. Никто и не хватится. Снимешь какую деваху покрасивее, отдохнешь, поговоришь с ней.       — Девушки тут не помогут, — поспорил я. Да, мужской организм, конечно, требовал секса, но я крайне сомневался, что в моей ситуации это хоть что-то изменит. К тому же каждодневные дела иногда напрочь отбивали мысли не то что о близости, а хотя бы о простом отдыхе.       — Вот тут ты неправ. Девки — они… Умеют поддержать. Направить. Привести мысли в порядок. И я сейчас не про секс. Иногда простого разговора наедине достаточно, — Аскирт потушил бычок и выкинул его за борт, а сам уставился в небо, словно предаваясь ностальгии. На его лице на несколько секунд появилась легкая улыбка, которая потом сменилась угрюмым выражением лица, в котором можно было распознать усталость и тоску. — Вот скажи, у тебя девушка была?       — Была, — не стал скрывать я. Перед глазами промелькнуло лицо Лены.       — Та нет. Я не спрашиваю, девственник ты или нет. Я имею в виду… Была та, в которую ты был влюблен. По-настоящему.       — Я про нее и говорил, — ответил я, чувствуя, как на сердце становится все тяжелее и тяжелее.       «Лена… Моя Лена… Как же я скучаю…»       — А, понятно. Профессия потом разлучила?       — Нет. Ее… Ее больше нет со мной… Поезд, — сказал я, чувствуя подступающий ком в горле. В какой-то мере все сказанное было правдой: все же лгать Аскирту не хотелось. И сказать ему всего я не мог.       — Соболезную, — без толики притворства произнес мой друг. — У меня тоже была. Познакомились как-то на улице. Вначале думал, просто секс, все дела, а потом понял — не могу я без нее. Не могу — и все. Уже даже думал взять и признаться во всем. Император милостивый, я был готов ей предложить под алтарь пойти. Но… Тут вдруг к ней начал один паренек захаживать. Сын бригадира на мануфакторуме, где ее отец работал. В общем, сказала она мне «прощай», пожелала удачи, да и убежала к нему. Вот тогда я и узнал, каково это — пустота внутри. А еще понял, что никому я нахер не сдался тут — сирота с детдома. Взял потом и записался в СПО. Решил, что найду себе потом другую, как хотя бы капитаном стану, — лейтенант замолчал, словно пытаясь продумать свои следующие слова, а потом и вовсе опустил взгляд на свои сабатоны. — Короче, тебе нужен отдых и женская ласка. А то на тебя уже больно смотреть.       Вдалеке послышался грохот взрывов. Артиллерия. И взрывы были именно на позициях наших войск, а значит, стреляли орки. Новость не из приятных.       — Хотелось бы. Отдохнуть, в смысле. А вот женская ласка… Не знаю, если честно.       — Думаешь, что это будет предательством? — сказал Аскирт. Не спросил, а именно сказал. Он сразу понял, что было у меня на уме. — Знакомо. Видел я…       Ярчайшая вспышка на острове затопила все вокруг. Потом сразу же наступили тьма и тишина. Все лицо пронзило невыносимой болью, словно с меня сдирали кожу.       Я сразу же упал на палубу, но продолжал ничего не видеть и не слышать. Вся одежда нагрелась. При этом я кричал от невыносимой боли. Кричал так громко, что горло начало хрипеть, но при этом ничего не слышал.       Потом я почувствовал, что кто-то перевернул меня на живот и лег сверху. Наверняка Аскирт. Я не сопротивлялся. Если он так делает, значит, так надо.       Через несколько секунд по нам прошлась горячая воздушная волна. Палуба вздрогнула. Корабль начало шатать.       «Сука, сука, сука, что за ебаная срань!» — кричал я себе, пытаясь привести мысли в порядок. Я ничего не видел. Я ничего не слышал. И я нихуя не понимал.       Вскоре Аскирт слез с меня и начал пытаться меня поднять за руку. Кое-как это удалось сделать. Затем он дотронулся до плеч, но ничего больше не происходило. Лицо невыносимо жгло.       — Я не вижу… Не вижу и не слышу… Ничего… — пролепетал я, чувствуя, насколько сухими у меня были губы.       Аскирт взял меня под локоть и быстро повел куда-то. Сопротивляться я не стал — если меня вели, значит, так надо было.       По пути постоянно наталкивались на других людей. С каждой минутой их становилось все больше и больше. Потом кое-как смогли спуститься по какой-то лестнице, с которой я не упал лишь благодаря тому, что меня крепко держали.       «Блять, блять, блять… Что произошло? Что это было? Что со мной?» — думал я, чувствуя, как все сильнее нарастает паника. Я хотел успокоиться и все обдумать, как я делал это раньше, но меня продолжали вести и постоянно кто-то толкал.       В конце концов меня все же усадили на какую-то лавку. Было жарко до такой степени, что я уже начал покрываться испариной. Запах стоял мерзкий: пот вперемешку со спиртом, табаком и чем-то копченым. Сейчас я мог полагаться только на обоняние и осязание.       Уже хоть что-то.       Кто-то продолжал меня крепко держать за левую руку. Это успокаивало. Это было единственное, что помогало мне ориентироваться хоть как-то во всем этом пиздеце.       «Спокойно, Игорь, спокойно… Успокойся и подумай… Надо думать…» — говорил я сам себе, пытаясь привести мысли в порядок.       Сердце продолжало колотиться, как бешеное, но кое-что уже начинало складываться.       Яркая вспышка, приведшая к слепоте, и последовавшая за ней мощная горячая ударная волна. Это был ядерный взрыв, не иначе. Если взрыв ядерный, значит, был и ЭМИ — вот почему сразу после вспышки отключились слуховые аппараты.       «Запасной!» — осенило меня внезапно. Я сразу же схватился за руку, что меня держала, и повернул голову влево, там, где, по идее, должен был сидеть сейчас Аскирт.       — Сумка! — закричал я. Слышно ничего не было, как тогда, когда меня оглушило на Соктоморе, но я все равно мог говорить и этого было вполне достаточно. — Моя сумка! В каюте! Там еще один слуховой аппарат! Он должен работать! Принеси сумку!       Я плохо понимал, насколько я громко говорю и слышно ли меня вообще. Сложно было следить за громкостью речи по силе, которую я прикладывал на голосовые связки.       Но меня услышали. Руку сжали еще сильнее, а потом похлопали по плечу два раза. Наверное, хотели, чтобы я успокоился.       «Точно… Гвардейцы…» — вспомнил я. С собой я взял полное отделение, и они наверняка сейчас все стояли передо мной, чтобы защитить в случае чего. И кто-то из них, похоже, и побежал ко мне в каюту за сумкой.       «Хоть бы сработало… Хоть бы сработало… Хоть бы сработало…» — молился я не пойми кому. В мысли лезли молитвы Императору, но мне от них было ни холодно, ни жарко.       Вся идея заключалась в том, что запасной слуховой аппарат, который я взял с собой на всякий случай, был выключен, когда нас накрыло ЭМИ, а значит, скорее всего, был полностью работоспособен.       Или же мои познания были еще более хреновыми и я сейчас ошибался.       Мне очень хотелось, чтобы это было не так. Мне нужно было хоть что-то, чтобы можно было понять, что вообще происходит. Слепой и глухой одновременно, я чувствовал себя сейчас чертовски беззащитным. Да, со мной был Аскирт, друг, которому я мог доверять, и отделение гвардейцев, которые из кожи вон вылезут, но выполнят приказ о моей защите, но все равно мне этого было недостаточно. Не мог я всецело довериться никому из них. За все то время, что я провел в этом мире, я вывел для себя одно правило, которого придерживался постоянно: полагайся только на себя.       И вот сейчас полагаться на себя я был не в состоянии.       Время все шло, а никаких изменений не было. Возле меня кто-то вечно бегал то слева направо, то справа налево, но сумку мне никто так и не принес. Скорее всего, на кораблях сейчас творилось форменное безумие. Оно и понятно: все те, кто находился на верхней палубе, ринулись вниз, многие наверняка с ожогами, все те, кто был на нижних палубах, пытаются понять, что происходит, а командиры, скорее всего, думают, что и как им делать. У нас ядерного оружия не было, значит, оно было запущено орками, а раз так, то угроза повторного взрыва есть и не факт, что подобный не произойдет аккурат между кораблями.       Последняя мысль заставила мурашки пробежаться по телу. Если орки могут повторить…       Ну нахер. Я даже думать не хотел о подобном.       Вдруг мне в правую руку сунули какой-то предмет. Ощупав его, я сразу же узнал в нем слуховой аппарат. Немного громоздкий, крупнее аналогов из моей прошлой жизни, но с таким же принципом: всовываешь вкладыш в ушное отверстие, крепишь сам аппарат на ушную раковину и включаешь. Ничего сложного.       Кое-как сделав это на ощупь дрожащими от волнения руками, я нащупал единственную кнопку и включил ее.       Резкое возвращение звуков сработало на мне как хорошая пощечина. Слышались крики, маты, стоны, приказы, вопросы, молитвы и еще десятки других звуков, что перемешивались в одну единую какофонию, в которой едва ли можно было разобраться.       — Хвала Императору… Работает… — выдохнул я облегченно. — Кто сейчас рядом?       — Сержант Отимарт с отделением в полном составе, господин комиссар, — послышался голос командира моих временных телохранителей. Брать кого-то на постоянной основе я не хотел. Не хватало еще любимчиков себе заиметь.       — Лейтенант Аскирт Винкон, господин комиссар.       — Так, хорошо. Какова обстановка?       — Все корабли задним ходом отходят от острова. Есть много раненых с ожогами, сейчас им оказывают помощь. Это пока что все, что известно. Связи нет, вокс-передатчики не работают.       — Сожгло импульсом при взрыве, — констатировал я нерадостный факт, — Ладно, пока что будем ждать развития ситуации. Сейчас мы мало, что можем сделать. Я так тем более: глаза у меня не видят. Угораздило же меня смотреть прямо на вспышку…       — Господин комиссар, вам стоит показаться апотекарию…       — Все, что мне скажет апотекарий, это то, что глаза выжгло и ничем он мне помочь не может. Лицо, я так понял, не обгорело, сильно далеко находился, да и упасть успел… Без меня тут забот хватает. Так что пока просто сидим и ждем. Вмешаемся только в случае паники на корабле. Лейтенант, вам пока лучше быть со своим взводом. Спасибо, что помогли.       — Был рад помочь, господин комиссар. Император вам помоги, — сказал Аскирт. Сейчас ему действительно было лучше явиться к своему взводу и успокоить там всех. Иначе будет не очень хорошо для него, что тут такое происходит, а он где-то прохлаждается, пускай и с комиссаром. К тому же он, по всей видимости, не ранен. Он ничего не сказал, да и во время взрыва он был прикрыт стальной перегородкой, так как почти лежал на полу, то есть — был полностью в тени. Повезло, что тут еще сказать.       — И вам тоже, лейтенант, — произнес я, после чего услышал и почувствовал, что Аскирт ушел.       Теперь же нам оставалось только ждать.              Лишь к концу дня корабли зашли за соседние острова и встали на якорь. Уже там, когда врачи смогли разобраться со всеми солдатами с серьезными ранениями, я все же решился обследоваться.       Как я и ожидал, вспышка выжгла мне глаза напрочь и ослеп я навсегда. Единственным моим шансом была аугментация, но сейчас под рукой не было ни техножрецов, ни материалов для подобного, так что мне снова надо было ждать и справляться со своими прямыми обязанностями.       На мое счастье — паники, как мне докладывали гвардейцы, пока что не наблюдалось, а несколько инцидентов истерики среди солдат сами СПО-шники пресекли на корню. Скорее всего, все знали, что я тут есть, и никто не хотел моего вмешательства. Это радовало, так как заниматься сейчас чем-либо у меня ни желания, ни сил не было, а возможности были сильно ограничены.       Под рассвет к нам на шаттлах доставили аппаратуру для связи, благодаря чему я смог присоединиться к экстренному совещанию, созванному полковником.       — Магос Финцельд, что вам удалось узнать? — послышался голос полковника.       — Тип взрыва: ядерный. Мощность: двадцать килотонн. По данным радиоизотопного анализа места взрыва, орки применили стандартный ядерный артиллерийский снаряд для орудия «Сотрясатель» имперского производства, — своим типичным сухим синтезированным голосом произнес техножрец.       — Скорее всего, зеленокожие разграбили артиллерийские склады на одной из планет, — послышался один из голосов. Скорее всего, это был один из майоров, но распознать его я не мог — слишком редко я с ними общался. Хотя, меня сейчас личность не волновала особо.       — Но тогда почему они не применили эти снаряды раньше? — произнес кто-то другой. — Они не применили его на Сентикрите, когда для этого были причины, но применили сейчас, на отдаленном острове.       — Может, они что-то скрывают на острове и решили таким образом избавиться от сил вторжения?       — Нет, — произнес полковник. — Майор Веркис прав, они не применили эти снаряды на Сентикрите. Более того, насколько известно из докладов, вначале орки начали обстрел обычными снарядами. Я склоняюсь к мысли, что артиллеристы орков не знали о ядерной природе одного из снарядов и он попался им случайно.       — Похоже на правду. Уж кому-кому, а оркам точно плевать на маркировку снарядов.       — Сейчас важно другое — есть ли у орков еще такие снаряды, и если да, то сколько. Магос Финцельд, удалось что-то выяснить?       — Нами установлено, что на позициях артиллерийских частей орков находится еще два ядерных снаряда. Также установлено, что в вольфраморудных шахтах присутствуют следы ионизации. С вероятностью восемьдесят три целых шестьсот тридцать семь тысячных процента можно утверждать, что в шахтах имеются еще снаряды в количестве от семи до десяти единиц.       — Бля-я-я… — тихо, но достаточно, чтобы все услышали, выматерился кто-то. Говорить что-то по этому поводу я не стал. С этим человеком я был полностью солидарен. Если у орков было от девяти до двенадцати ядерных снарядов мощностью двадцать килотонн каждая, то нас ожидали серьезные проблемы.       «Да что уж там, мы в полной жопе…» — подытожил я.       — Они устроили в шахтах склады боеприпасов? — спросил голос, который до этого молчал.       — Подтверждаю, майор Лекрим.       — Хорошее они место выбрали, — послышался знакомый мне голос майора Рамвера. — Если они там засядут, то выкуривать придется несколько недель. А брать их измором нет ни смысла, ни времени.       — С вопросом о зачистке острова мы разберемся позже, — ответил Шеркин. — Сейчас главный вопрос — как лишить орков ядерных снарядов? И пока он не будет решен, пытаться что-то делать бессмысленно.       — Можно попытаться с помощью ракет разбомбить их артиллерию, — предложил кто-то. — Без нее орки вряд ли смогут использовать эти снаряды по прямому назначению.       — Шанс того, что орки используют эти снаряды, все равно присутствует, — сразу же возразил другой голос. Судя по низкому тембру и хрипоте, это был тот, кто смачно выматерился при докладе магоса. — А раз так, то высадка будет находиться под угрозой уничтожения. Этого допустить нельзя.       — Еще есть вариант разбомбить вход в саму шахту. Вероятнее всего, в шахтах расположен склад боеприпасов. Один точный удар — все будет погребено под породой. В сочетании с вариантом, предложенным майором Окингаром, мы полностью избавимся от этой угрозы.       В ответ послышались одобрения. План был действительно хорошим, но у меня было уже свое предложение, которое я хотел хотя бы вынести на обсуждение. Это было слишком важно, чтобы молчать.       — Господа, — сказал я, немного повысив голос, чтобы меня услышали все. Разговоры тут же стихли. Наверняка сейчас все смотрели на мою голограмму. — Позвольте высказать свой вариант.       — Конечно, господин комиссар. Мы вас слушаем, — сказал полковник серьезным тоном. Я был более чем уверен, что он удивился моему желанию выступить.       — Благодарю. Насколько нам стало известно, орки имеют в своих руках ядерные артиллерийские снаряды для орудий «Сотрясатель». Потому я предлагаю попытаться захватить эти боеприпасы и использовать самим в этой войне.       Последовало молчание. Настолько гнетущее, насколько это вообще возможно. Стало даже как-то неловко. В какой-то момент я заподозрил, что либо связь оборвалась, либо слуховой аппарат выключился.       — Это… Интересное предложение, господин комиссар, — сказал наконец-то полковник, чем немного успокоил меня. Значит, все нормально.       — И вполне себе действенное, на мой взгляд, — начал майор Веркис. — Ядерные снаряды — это отнюдь не слабо. При грамотном использовании война может закончиться намного быстрее.       — Да, вот только как нам сделать это. Как я уже сказал — захватить шахты совсем не просто, это буквально крепость.       — А если их выманить из шахты, уничтожить, а уже потом пойти на штурм? Даже если кто-то и останется, их сил не хватит для обороны.       — Для подобного понадобятся немалые силы. Вот только высадить их незаметно в нужном количестве вряд ли получиться. Уж точно не сейчас. А как только зеленокожие заметят высадку, то есть риск повторного ядерного удара. Первая высадка показала, что у них все же есть взаимодействие между подразделениями, а глушить им связь бессмысленно, уже пытались.       — Значит, воспользоваться численным преимуществом не выйдет. Тогда можем взять их качеством. Немногочисленный, хорошо вооруженный отряд профессионалов.       — Обычные гвардейцы тоже не справятся. Про СПО я молчу, — услышал я обладателя хриплого голоса. Похоже, его вообще не заботило то, что сейчас, насколько я знал, его слушали маршал Монларт вместе с высшим генералитетом СПО.       — Предлагаете использовать сционов?       — Исключено, — жестко произнес полковник, чем меня немного удивил. — Их всего десять, и для такой миссии они не подойдут. К тому же в данный момент они на другом задании и я не имею возможности их направить на Гараташ.       — Скитарии?       — Не представляется возможным, — произнес Финцельд. — Большая часть сил скитариев ведет активные боевые действия. Свободной является одна манипула, которой недостаточно для проведения такой миссии.       — В принципе, есть еще один вариант, господа, — услышал я голос маршала Монларта. — Насколько мне известно, Дом Шатриви прислал своего представителя для установления контроля над мануфакторумом острова Гараташ и восстановления его производства, Лимикию Шатриви. В ее распоряжении сейчас находится отряд телохранителей численностью в двести человек, прошедших спецподготовку высшего уровня. Их командиром и вовсе является один из сционов Милитарум Темпестус, некогда служивший под началом губернатора Ориси.       — Двести солдат со спецподготовкой прохлаждаются в дворянских застенках? — спросил кто-то с таким сарказмом, что его можно было почти что на хлеб намазать. — Почему я не удивлен.       — Проблема в том, что вряд ли мы сможем их мобилизовать в нужные сроки. Эти дворяне начнут извиваться, как слизни, пытаясь отсрочить подобное. А нам надо действовать быстро, — сказал полковник.       — Это я возьму на себя, — сказал я, понимая, что если полковника дворяне еще могут попытаться затормозить, то вот со мной они связываться явно не захотят и, скорее всего, сделают, как я сказал, лишь бы я отстал. Да и с Лимикией я уже был знаком, а значит, можно было с ней нормально все обсудить.       — Я вас понял, комиссар. Но все еще остается довольно много моментов. На артиллерийских позициях орков все еще присутствует два ядерных снаряда. А распылять и так не самые большие силы, которые мы изымем у дворян, явно не стоит.       — Можно использовать свободную манипулу скитариев. Быстрая высадка, неожиданный удар, захват снарядов и быстрое отступление в джунгли.       — Это приемлемо, — согласился с говорившим магос.       — Вот только еще одна проблема. Шахты расположены не так уж и далеко от города. Как только начнется зачистка шахт, орки направятся туда. А надеяться на то, что двести человек, пускай и со спецподготовкой, успеют преодолеть сопротивление орков, найти снаряды и эвакуироваться, я бы не стал.       — Значит, надо, чтобы орки, что находятся в городе, не покинули его достаточно долгое время.       — Нападение на артиллерийские позиции точно привлечет их внимание.       — У скитариев не хватит сил и захватить снаряды, и отвлечь орков на достаточное время.       — Подтверждаю, — сказал Финцельд.       — Тогда можно использовать СПО. Высадка прямо возле города. Может быть, даже прямиком в порту. Ради драки орки бросят все дела, а городская застройка даст СПО возможность закрепиться в кратчайшие сроки.       — При всем моем уважении к вашему боевому опыту, майор Нимарт, но подобная идея сопряжена с немалым риском. При ядерном ударе орков была потеряна вся артиллерия, а ракетного прикрытия у нас нет.       — Задача не стоит захватить город. Только занять выгодные позиции и удерживать их достаточно долго. Такое двум полкам СПО, да еще и при поддержке оставшихся штрафников, вполне по силам, я считаю.       — Это им будет по силам, только если они вообще смогут высадиться.       — Если провести удар скитариев раньше, это отвлечет орков и даст СПО возможность высадиться. После того, как орки отвлекутся на них, можно начинать удар по шахте.       — Три удара в точно выверенный час без права на ошибку? Как по мне, это уже какая-то авантюра.       — Собственно, попытка кражи у орков ядерных снарядов сама по себе авантюра. Но приходится признать, авантюра необходимая, — сказал кто-то из майоров, голос которого я не узнавал. Да и не особо пытался: ориентироваться на один только слух было слишком сложно, потому я просто слушал одного говорившего за другим, даже не пытаясь его как-то идентифицировать, если сразу не узнавал.       — Если все сделаем правильно, все получится, — ответил Веркис.       — У кого-то есть какие возражения?       Молчание ответило достаточно понятно.       — Тогда решено. План принимается. И сейчас необходимо обсудить детали. Времени у нас немного, — сказал полковник.       После этого последовали обсуждения всех нюансов, в то время как меня начала охватывать едва ли не паника.       Два полка СПО собирались бросить оркам в качестве приманки без бронетехники, артиллерии или ракет. Это была верная смерть. И там был Аскирт. Единственный человек, которого я мог назвать другом, с которым мы столько пережили.       Но что еще хуже, получалось, что именно я предложил этот план, я предложил отправить их на верную смерть. Да, я всегда знал, что Аскирт не прячется за спинами солдат и не пытается воспользоваться знакомством со мной, что он может в любой день погибнуть, но все равно сейчас я чувствовал себя настоящим ублюдком, который послал друга на верную смерть.       И то, что это не я предложил использовать СПО, мне особо не помогало.       «Может, помочь ему? Сделать так, чтобы он не шел?» — подумал я, но почти сразу же отбросил эту идею. Аскирт не пойдет на такое. Он не трус, он не станет бежать. Наоборот — он пойдет в первых рядах, потому что так надо, потому что он должен.       Потому мне оставалось только надеяться, что он сможет выжить, и заняться другими делами.       Предстоял сложный разговор с давней знакомой.              Лимикия Шатриви расположилась довольно близко к острову Гараташ, на острове Химурс-Восемь, входившем в состав Химурсского архипелага. Что-либо необычного ни в острове, ни в самом архипелаге не было — просто сахарные плантации, теперь превратившиеся в пепелище стараниями групп зачистки. Орки слишком сильно наследили.       Кроме двухсот охранников Лимикия приволокла с собой ни много ни мало три тысячи рабочих, которые должны были заняться восстановлением работы мануфакторума.       К чему такая спешка, я, в принципе, понимал — этот мануфакторум производил все типы бронебойных боеприпасов, в которых присутствовала вольфрамовая начинка: от стабберных пуль до снарядов для танков класса «Махариус». Все это дело поставлялось по контракту Департаменто Муниторум, потому его важность была довольно высока.       Другое, что меня удивляло, так это совпадение, что сюда прибыла именно Лимикия. Может, ее послали сюда из-за того, что она стала грамотным администратором, или же она сама вызвалась. В последнее я мог поверить — когда я был еще на Соктоморе, она проявляла недюжинное трудолюбие.       Тяжелый удар, прошедший по корпусу шаттла, возвестил о посадке. Аппарель с противным звуком начала опускаться, пока я на ощупь пытался отстегнуть ремни безопасности.       Кое-как это удалось сделать, и я встал на ноги. Почти сразу же меня под руку взял один из гвардейцев и повел за собой.       Быть слепым было сложно. Пускай это произошло только вчера, я мог уже так утверждать. До этого я и представить себе не мог, сколько всего в моей жизни зависит от зрения. Я не мог спокойно делать элементарное, то есть ходить или взять какую-то вещь в руки — все приходилось делать, полагаясь либо на осязание, либо вообще на помощь других.       Это было слишком непривычно.       Однако, при всем при этом, мне все же удавалось сохранять спокойствие. Благо было из-за чего быть спокойным: я знал, что это временно. В своей прошлой жизни я бы уже в истерику впал бы от осознания того, что до конца жизни я буду слепым, но тут я прекрасно знал, что меня ждет аугментация, мне поставят новые глаза, и я снова буду видеть.       Потому я был спокоен. Точнее, спокоен конкретно за себя. За Аскирта я все еще беспокоился довольно сильно. Мне не хотелось терять единственного близкого мне человека, с которым я мог вести себя не как комиссар, а как обычный человек.       Идти пришлось примерно полчаса. Как мне объяснили, все рабочие расположились в палаточном лагере возле руин небольшого порта в ожидании, когда мы сможем освободить остров Гараташ. Что-то мне подсказывало, что они бы туда прибыли, даже если бы освобожденным был только один город. Вполне возможно, что как раз для этого с Лимикией и были двести спецназовцев под командованием бывшего сциона Темпестус.       — Доброго дня, господин комиссар Мерцелиус, — произнес знакомый мне голос адъютанта Лимикии. Его я запомнил надолго. — Могу я узнать, чему мы обязаны вашим внезапным визитом?       — Мне необходимо поговорить с мисс Шатриви. Немедленно, — прямо сказал я.       — Боюсь, мисс Шатриви еще спит…       — Обстоятельства не дают мне сильно много ждать. Десять минут. Время пошло.       — Но… А… О, Боже-Император… — пролепетал адъютант, буквально убегая от меня. Явно знал, что я не шучу, да и ждать, пока дамочка наведет марафет, я не мог. Операция должна была начаться завтра на рассвете, а значит, необходимо было торопиться. И, естественно, торопить других.       — Засеките, кто-нибудь, время, — попросил я.       — Сделано, господин комиссар. Девять минут сорок три секунды, — произнес один из гвардейцев спустя несколько секунд.       — Благодарю. Пойдемте, парни. Ищите самую большую и привлекательную палатку с самой сильной охраной.       — Есть такая, господин комиссар. На краю лагеря, в отдалении от остальных. Побольше штаба полковника будет.       — Тогда нам туда, — сказал я, и мы все двинулись за моим поводырем. Все равно ждать у входа было мне уже не по статусу.       Идти пришлось недолго, и вскоре мы остановились. Хоть я ничего не видел, но мог себе представить, как все выглядело. Большая палатка, возможно, с какими-нибудь орнаментами или гербом Дома Шатриви, по периметру охранники в полной боевой выкладке, а позади всего этого — равнина, покрытая пеплом.       — Минута, господин комиссар, — вновь сказал гвардеец, что засек время. Я был ему благодарен — он хорошо выполнял свою работу.       И вот, к моей радости, со стороны палатки послышалось шуршание, а потом — хрустящие шаги, словно ходили по снегу.       — Можете заходить, господин комиссар, — сказал адъютант.       — Оставайтесь здесь, парни. Ты, — сказал я, коснувшись рукой гвардейца-поводыря, — со мной.       — Слушаюсь, господин комиссар.       Разницу между улицей и палаткой я почувствовал сразу даже без глаз — тут пахло просто огромным разнообразием духов, кремов, лаков и всех прочих веществ из женского арсенала.       И честно признаться, запах этот был подобен кувалде, что врезала мне прямо по лицу. Похоже, нюх уже успел немного обостриться в отсутствие зрения.       — К-комиссар Мерцелиус, — услышал я сонный голос Лимикии Шатриви. Она пыталась звучать уверенно, но выходило слабо. Я был совсем невовремя. — П-приветствую вас.       — И вас приветствую, мисс Шатриви, — поздоровался я.       — Ч-что… Могу я узнать, что с вами случилось?       — Во время ядерного взрыва на Гараташе я смотрел прямо на вспышку. Как итог — полная слепота.       — Какой кошмар… — с придыханием произнесла Лимикия. Кажется, она действительно была в ужасе. — Мне сообщали о взрыве, предлагали срочно эвакуироваться в более безопасное место, но я и представить себе не могла, что вы получили такие увечья. Что говорят апотекарии?       — Все в порядке, мисс Шатриви. Скоро отправлюсь на аугментацию. Но давайте лучше перейдем к сути. Времени у нас мало.       — Хорошо. Что вам угодно, господин комиссар? — с уже никак не скрываемым волнением задала вопрос дворянка. Я ее пугал уже одной только спешкой, это было хорошо видно. Точнее, слышно.       — Ваша охрана, мисс Шатриви. В связи с чрезвычайной ситуацией на фронте, ваша охрана в полном составе изымается в бессрочное пользование Пятнадцатого Верлонского Полка под командованием полковника Верманда Шеркина, — четко поставленным официальным голосом сказал я, передавая заверенный моей подписью и печатью приказ.       — Ч-что?! И… И-Изымается? — не сдержала своего шока девушка, при этом сразу же забирая приказ из моих рук. Наступило короткое молчание, пока Лимикия наверняка очень внимательно вчитывалась в напечатанные моим секретарем буквы. — Н-Но почему? З-Зачем?!       — Вас охраняют профессиональные солдаты, которые сейчас нам очень нужны. К концу дня они должны быть полностью готовы к бою. Шаттл прибудет вечером и доставит их на поле боя для выполнения срочного задания. Также мне необходимо поговорить с непосредственным командиром вашей охраны, чтобы передать ему составленный план.       — Я… Я не могу… Я должна получить разрешение у дяди на подобное…       — Можете известить его, мисс Шатриви, но его разрешение нам не требуется. Комиссариат уже принял решение, и оно не подлежит пересмотру. Лишь обсуждению для его эффективного выполнения.       — Император милостивый… Я… — послышалось некоторое шуршание. Кажется, она села на стул.       — Госпожа, вам нездоровится?       — Все нормально. Просто дай мне воды, — попросила девушка.       — Сию же минуту, госпожа, — ответил адъютант и сделал несколько шагов, после которых прозвучал звук наливания воды, снова шаги, а потом — глотки и вздох облегчения.       — Я все понимаю, комиссар Мерцелиус. Ситуация, наверняка серьезная… Но позвольте мне оставить хоть кого-то для личной охраны. Пятьдесят человек, не более.       — Десять, — коротко сказал я. — У нас каждый человек на счету, потому не пытайтесь торговаться.       — Х-хорошо… — согласилась Лимикия, явно разочаровавшись этим разговором. — Я все подготовлю. Лотр, вызови капитана Хионта.       — Слушаюсь, госпожа, — повторил адъютант, имя которого я узнал только сейчас, и начал по чему-то клацать. Скорее всего, набирал сообщение, чтобы самому не бегать по лагерю, выискивая его.       Ждать пришлось две минуты. Сзади кто-то вошел, тяжелыми шагами подошел ближе к нам и, судя по характерному шарканью одежды, вытянулся перед Лимикией по стойке «смирно».       — Госпожа Шатриви, капитан Муатир Хионт по вашему приказанию прибыл, — четко и холодно отчитался капитан низким голосом.       — Благодарю за оперативность, капитан. По приказу Комиссариата, весь ваш отряд, за исключением десяти человек, переходит в бессрочное пользование Имперской Гвардии. К концу дня все должны быть готовы к бою. Подробности вам сообщит комиссар Мерцелиус, — сказала Лимикия таким разбитым голосом, словно я у нее не охрану забираю, а квартиру за невыплату кредита.       Последовала короткая пауза.       — Я вас понял, госпожа, — ответил сцион, чему я даже слегка обрадовался. Сразу видно, что человек знает полномочия Комиссариата и спорить с ними отнюдь не желает. Хоть спорить лишний раз не пришлось, и на том спасибо. — Мне остаться с вами?       — Думаю, ваши навыки, капитан Хионт, будут очень полезны в предстоящем бою. Здесь вся необходимая информация о предстоящей операции, — сказал я, доставая небольшой тубус с планами, присланными мне полковником.       — Я вас понял, господин комиссар, — ответил Хионт, взяв тубус. — Я начну необходимые приготовления и буду ждать транспорт.       — Тогда на этом все. Благодарю вас за сотрудничество, мисс Шатриви, — поблагодарил я Лимикию без капли сарказма. Все же я был рад, что смог все уладить быстро. Другой бы дворянин наверняка довел бы все до того, что мне пришлось бы угрожать расправой. Я был в этом уверен на девяносто девять и девять. — Всего доброго.       — И вам того же, комиссар Мерцелиус, — все таким же разбитым голосом сказала Лимикия. Мне как-то ее даже жаль стало. Хоть я и не мог видеть, я все же чувствовал разницу между тем, какой она была тогда, и сейчас. В ее голосе не было и намека на гордость или высокомерие, которым она меня обливала при нашей первой встречи. Только усталость. И еще смирение передо мной. Она поняла, что не стоит пытаться мне сопротивляться. Она знала, на что я способен.       Знала на собственном опыте.       После этого я вместе со всем отделением гвардейцев отправился к своему шаттлу. Теперь мне оставалось только ждать и надеяться, что все пройдет нормально.       

Ночь следующего дня. В небе над островом Гараташ. Скитарий-гиспасист DM-273138.

      Техно-литании над оружием и амуницией были завершены, и инфополе манипулы погрузилось в полное молчание.       Через десять секунд аппарель шаттла открылась и альфа отдал приказ начать десантирование.       DM-273138, дождавшись своей очереди, выпрыгнул наружу, быстро стабилизируя положение тела руками. Расстояние до поверхности сокращалось в пределах проведенных расчетов, о чем скитарий, как и все остальные, сообщил альфе. Проблем ни у кого не возникло.       «Высота: 1000 метров. Сокращается».       «Высота: 800 метров. Сокращается».       Окуляры в режиме ночного видения начали фиксировать обнаруженных противников и сразу же загружать их в прицельные когитаторы. Одновременно шло распределение целей между солдатами.       «Высота — 600 метров. Сокращается».       «Высота — 400 метров. Сокращается».       Альфа подтвердил выполнение следующего этапа, и скитарии активировали гравишюты. Падение резко замедлилось, и скитарии открыли огонь на лету по выбранным целям из своих хеллганов.       Все обнаруженные орки спали, потому первый же залп уничтожил всех, кого удалось обнаружить.       «Высота — 200 метров. Сокращается».       Как и предсказывали прогнозы, это сразу же привлекло внимание других орков и привело их в состояние боевой готовности. Это было частью одного из основных заданий.       «Высота — 100 метров. Сокращается».       Из жилых помещений рядом с позициями артиллерии стали выбегать новые противники, но пока что они не видели приближающихся скитариев. Согласно данным, они выражали недоумение, растерянность, гнев и возбуждение.       Цели вновь были разобраны, и последовал новый синхронизированный залп. Сразу же уничтожить всех не вышло. Те, кто выжил, успели поднять голову, но все, что они успели перед гибелью — это увидеть приближающихся скитариев.       Приземление. Сервоприводы в ногах погасили остаточный импульс и передали информацию о приемлемой нагрузке и отсутствии проблем.       DM-273138 сразу же развернулся на приближающуюся цель — орочий ноб с двумя сопровождающими. Полевой командир стрелял по скитариям из стабберного пистолета, не нанося каких-либо серьезных повреждений, в то время как сопровождающие были вооружены самодельными топорами.       Оценка ситуации, выбор приоритетной цели, расчет оптимальной траектории, наведение на цель, выстрел. Лазерный луч попал нобу в голову, вызвав разрыв черепной коробки и мгновенную гибель мозга. Оба сопровождающих, как и ожидалось при расчетах, запаниковали, остановились и были сразу же убиты еще двумя выстрелами.       — Заряд батареи — 99,2%. Мощность — 100%. Расчетное количество выстрелов — 992.       Скитарии начали рассредотачиваться по позициям, активировав ионизационные авгуры для поиска целей. Система сразу же показала следы ионизации, но лично у DM-273138 была другая задача — он должен был следить за своим сектором и прикрывать поисковую группу.       В инфополе прозвучало сообщение о первом погибшем: DK-114624 погиб от попадания бронебойного болта прямиком в грудную клетку. Затем последовало сообщение о ранении DD-173882: болт попал в плечевое сочленение, взорвался и оторвал ему руку.       В следующую секунду орк был уничтожен вместе с сородичем выстрелом мельтагана альфы.       Новая цель появилась быстро: шесть гретчинов, требовательные возгласы и угрозы расправы от орка, вооруженного болт-пистолетом и плеткой.       Вероятность того, что орк имел на вооружении болты бронебойного действия, превышала 90%, потому скитарий первым делом выстрелил в болтер. Тот взорвался, разорвав кисть руки ксеноса, что вызвало бурную эмоциональную реакцию, приступ агрессии и новые приказы гретчинам. Еще один выстрел, и орк упал, лишенный головы.       — Заряд батареи — 99%. Мощность — 100%. Расчетное количество выстрелов — 990.       Гретчины, увидевшие труп вожака, бросили оружие и разбежались. Убивать их скитарий не стал: приоритетом было экономия заряда батареи, а сами гретчины угрозы уже не представляли.       Еще двое орков появились из-за угла здания. Один был обвешан самодельными гранатами и держал в руках цепной топор, а второй вооружен лазганом с неопознанными модификациями.       Выстрел в гранаты моментально спровоцировал детонацию с последующей цепной реакцией. Первый орк был разорван на куски, а второй получил серьезные ранения, но не погиб. Расчет на то, что от взрыва погибнут оба, не оправдался, потому пришлось выстрелить еще раз в голову.       Следующая цель — орочий ноб, вооруженный болтером с геральдикой ордена Адептус Астартес «Стальных Койотов». За ним шли сразу пятеро орков, вооруженных лазганами Имперской Гвардии и семнадцать гретчинов с холодным оружием.       Ноб успел навести болтер и выстрелить, сразу убив DM-284331.       DM-273138, оценив ситуацию, открыл огонь по руке орка — вывести из строя болтер Астартес с помощью лазерных лучей не вышло бы.       Первый луч отрубил палец ксеносу, лежавший на спусковом крючке, что позволило выиграть время. Второй луч пробил голову.       Не дожидаясь реакции его приспешников, скитарий достал гранату и кинул в толпу. Как только та долетела до цели, он послал приказ на детонацию.       Мощный взрыв одного килограмма взрывчатки убил троих орков и оглушил всех гретчинов. Оставшихся в живых добил другой скитарий для равномерного распределения расхода зарядов.       В инфополе поступило сообщение о зафиксированных множественных целях со стороны лагеря орков. Противник заметил их и начал выдвижение.       Все согласно прогнозам.       Еще семерых орков DM-273138 убил в течение минуты. Орки отступали в город, навстречу наступающим войскам противника. На некоторое время позиции артиллерии были захвачены.       Потери были приемлемыми: 9 скитариев убиты, еще 6 ранены, но боеспособны. Троих небоеспособных пришлось предать эвтаназии — их эвакуация была невозможна.       Скитарии начали организовывать оборону. Позиции были расположены на возвышенности, что давало преимущество против численного превосходства противника.       Одновременно с этим некоторые солдаты начали минировать артиллерийские орудия и склады с боеприпасами. Два объекта поиска были найдены и уже эвакуировались в глубь острова.       Оставалось только задержать противника, одновременно отвлекая их от города, а затем отступить.       Первые орки, в отрыве от большинства, уже начали взбираться на холм. Трое из них выстрелили из самодельных ракетниц вверх. Первая ракета пролетела два метра, упала на землю и сдетонировала, убив стаю гретчинов, вторая отклонилась от начальной траектории и полетела вверх, а третья пролетела мимо скитариев и упала среди жилых домов орков, не взорвавшись.       После этого все трое ракетчиков были убиты точными выстрелами лонглазов.       Количество орков в пределах эффективной стрельбы возрастало с каждой секундой, и альфа приказал всем начать стрельбу.       Рассчитанные выстрелы убивали одного орка за другим точными попаданиями в голову. Некоторые из них пытались стрелять, но лишь у части из них получалось попасть по скитариям, и еще меньшей — нанести урон.       Сам DM-273138 за три минуты боя смог убить 17 ксеносов. Общие потери противника достигали уже 73 взрослых особей и 214 гретчинов, в то время как потери скитариев составили трое раненых.       Это было приемлемо.       Спустя еще 3 минуты боя в наступление пошли бронированные и хорошо вооруженные солдаты противника. Некоторые из них имели вольфрамовую броню, прикрывавшую их тела и голову в том числе, что серьезно усложняло их ликвидацию.       В ответ на это альфа приказал уменьшить интенсивность огня и направить дополнительные мощности на прицельные когитаторы, чтобы вести огонь по плохо защищенным рукам и ногам.       Это дало эффект. Шестнадцать орков в броне оказались серьезно ранены и неспособны вести огонь по скитариям. Остальные орки игнорировали их и продолжали наступление на позиции скитариев.       Еще 10 минут прошли в непрерывном бое. Напор орков усиливался, а потери скитариев росли. Еще 6 служителей Омниссии перестали функционировать, но соотношение потерь все еще было приемлемым.       — Заряд батареи — 67,2%. Мощность — 100%. Расчетное количество выстрелов — 672.       По инфополю прошло сообщение об обнаружении вражеской бронетехники. Два бронетранспортера класса «Химера» выезжали с улиц города в направлении холмов, ведя непрерывный огонь из своих болтеров. В первые 20 секунд 3 скитариев погибли, получив попадание болтов в голову.       Неожиданный удар в глаз запрокинул голову, и DM-273138 упал, потеряв равновесие.       — Внимание! Критическое повреждение левого глазного окуляра! Внимание! разгерметизация черепного пространства! Внимание! Повреждение мозгового двигательного когитатора третьего уровня! Внимание! Инородное тело в черепном пространстве!       DM-273138 вычитывал сообщения о полученных повреждениях, одновременно посылая сигнал альфе о своей временной небоеспособности и анализе боевой обстановке.       Уже через 1,04 секунды по инфополю прошло сообщение о снайперах со стабберными винтовками, оснащенными бронебойными патронами. Затем последовало сообщение об их визуальном обнаружении. Пятеро, на крышах зданий внизу.       Скитарии с лонглазами сразу же перевели на них огонь, пока сам DM-273138 пытался встать. Однако у него это не получалось — мозговой когитатор получил повреждения, вследствие которых движения его сервоприводов было рассинхронизировано.       Проведя за 0,55 секунд диагностику, альфа приказал скитарию перевести управление движением на прицельный когитатор и эвакуироваться самостоятельно, что DM-273138 сразу же выполнил. Это позволило ему двигаться, но лишило возможности производить любые расчеты по прицеливанию. Поэтому его выбывание было рациональным.       Не став терять времени, скитарий побежал в сторону джунглей, чтобы присоединиться к отряду переноса объектов.       Но уже через 30 секунд альфа приказал всем остальным также отступать. Задание было выполнено, орки шли в наступление, прямиком на заминированные позиции, наполненные сотнями артиллерийских боеприпасов.       Еще 3 минуты 43 секунды альфа ждал, когда орки продвинутся достаточно далеко, и активировал детонаторы.       Серия мощных взрывов уничтожила захваченные ксеносами «Сотрясатели» и разорвала сотни орков, гретчинов и сквигов вместе с обеими «Химерами», что смогли въехать на холмы.       Двадцать четыре орка оказались зажаты между скитариями и огромным пожаром, поэтому были быстро уничтожены слаженными залпами, поле чего отряд направился вглубь джунглей, к точке эвакуации.       Миссия была выполнена.       

В то же время, в том же месте. Лейтенант Аскирт Винкон.

      — Солдаты, — прозвучал голос комиссара по воксу. Уже сразу стало понятно, что с ним что-то не так. Казалось, будто ему больно это говорить. — Говорит комиссар Августин Мерцелиус. Все вы уже знаете, что произошло вчера утром. Орки ударили по нам ядерным оружием, обладающим огромной разрушительной силой. Одним снарядом был уничтожен артиллерийский полк и штрафные части. И насколько нам стало известно, орки имеют еще двенадцать таких снарядов. Однако у нас появился шанс не просто избавиться от этой угрозы, лишить орков преимущества, но и захватить его и направить против ксеносов. И для этого нам нужны вы. Ваша задача заключается в том, чтобы отвлечь орков на себя и дать шанс другому отряду захватить все снаряды. Я знаю, что это тяжело. Я знаю, что многие из вас погибнут. Но кроме вас это сделать никто не сможет. Если мы будем медлить, орки уйдут, и тогда, используя эти снаряды, они убьют еще десятки, если не сотни тысяч солдат. Если мы будем медлить, война затянется на годы. Потому необходимо сделать это. Вам необходимо сделать лишь одно: держаться. Держаться, как никогда прежде. Держаться, несмотря ни на что. И как бы тяжело вам ни было, помните одно: каждая минута, которую вам получается выиграть, каждая минута, которую орки тратят, чтобы сбросить вас обратно в море, дает шанс другому отряду выполнить свою задачу и позволить сотням тысяч солдат вернуться домой, к своим семьям. Мы рассчитываем на вас, парни. Удачи вам. И да хранит вас Бог-Император.       Передача завершилась. Повисло молчание. Пока что стояла ночь, никого не было видно, но я был уверен, что сейчас все смотрят на то место, где стоит вокс-передатчик.       Наверное, мне так казалось, так как я сам смотрел на то место, пускай там и было видно лишь черное пространство.       Слов не было. Поговорить с Мерцелиусом еще раз мне не удалось, потому приказ о высадке прямиком в захваченный город и в его пригороды казался форменным бредом. Шутка ли, приказ капитана звучал, по сути, как: «Высадиться, занять плацдарм и держать оборону до подхода подкреплений». Ни слова о всей ситуации, ни слова о том, для чего мы должны это делать.       «Лживые высокомерные ублюдки…» — подумал я. В своей гордыне они даже не посчитали нужным объяснить простым солдатам все задание целиком. Для них мы были лишь стадом, которое погонщики ведут в нужном направлении, навстречу врагу.       Но теперь все стало на свои места. Теперь, благодаря Августину, мы знали, что происходит и почему мы должны были плыть туда, на верную смерть.       Хорошего в этом было мало, но во всяком случае, во всем этом был виден смысл.       — Что-то он сегодня не в духе, — произнес кто-то в темноте.       — Я бы на тебя посмотрел, если бы пришлось говорить такое, — ответил я солдату. — Ему это все тоже не нравится, но выбора нет.       — Да, ему не нравится, потому-то он с нами не поплыл? — сказал еще кто-то с нескрываемым презрением в голосе.       — Если ты забыл, он ослеп от взрыва, — возразил я.       — Ну да, конечно. И ты веришь в это?       — Я это лично видел. Вспышка выжгла ему глаза. Или, по-твоему, я тоже тут лгу?       Вновь последовало молчание. Никто не попытался возразить.       Издалека послышались звуки боя. Слабые, приглушенные выстрелы из стабберов и болтеров. Скитарии начали свою операцию.       — Это ж получается… Все, да? Конец?       — Вот только не надо так думать! — резко сказал я, пресекая эти разговоры на корню. — Все зависит только от нас. Если все сделаем правильно, сможем пережить этот день.       — Ты хоть сам в это веришь? — спросил кто-то. Следовало, конечно, отчитать солдата, за нарушение субординации, но я не захотел. Сейчас это не особо имело значения.       — Я верю, что какое бы дерьмо ни было, его можно пройти, если не сдаваться. Несколько раз я уже думал, что все, конец. Кишки Императора, я так думал в свой первый бой, честно. Но каждый раз удавалось выжить. Так что я верю, что мы справимся. Да, мы не гвардия, но мы все же солдаты. У нас есть лазганы, у нас есть гранаты, у нас есть опыт и у нас есть вера в Бога нашего Императора. Если будем идти вперед, не думая ни о чем лишнем, то тогда мы справимся. Все согласны?       — Да, — несвязным хором ответил мне взвод. И в их голосах я слышал оптимизм. Да, в нем были и неуверенность, и даже страх, но все были готовы идти в бой. Похоже, я смог слегка научиться у Мерцелиуса говорить речи перед солдатами.       Наш рыболовный траулер, на который мы пересели перед миссией, продолжал плыть в сторону острова, качаясь по небольшим волнам. Нам предстояла довольно сложная задача: высадка прямиком в портовые доки. Было, конечно, хорошо, что с нами идет вся рота целиком при поддержке еще одной, но та вторая была наполнена новичками из резервных частей, из-за чего сначала именно мы должны были захватить порт, а уже вторая рота высадится за нами и подсобит. Единственное, что радовало, в этой роте два взвода были минометные.       Небо за островом начинало медленно светлеть, отчего остров все сильнее и сильнее выглядел, словно черное пятно на фоне светлеющего неба.       Но стоило признать, выглядело это красиво.       — Всем на изготовку, — скомандовал я. — Стрелять по команде.       Все сразу же выполнили приказ и стали располагаться по бортам траулера, нацеливая лазганы вперед. Сейчас там ничего особо не было видно, но было понятно, в любой момент это может измениться.       Глазам уже виднелись серые очертания бетонного волнореза, образовавший небольшую портовую гавань. По плану мы должны были обогнуть его край, зайти в гавань и высадить на причалы, пока еще один взвод будет захватывать сам волнорез.       Волнение нарастало. Все было сделано второпях, план состоял из слишком многих переменных, а солдаты устали от варки в душных корабельных трюмах и нуждались в отдыхе.       Вот только выбора не было. Надо было идти вперед, и никак иначе.       Яркая вспышка промелькнула вдалеке за городом, на холмах. Затем последовал грохот взрывов. Взяв свой бинокуляр, я посмотрел в ту сторону, но в предрассветных сумерках, да еще и с такого расстояния, смог разглядеть только языки яркого пламени и столбы черного дыма.       Скитарии выполнили свою миссию. Теперь мы должны были выполнить свою.       Корабль начал разворачиваться влево, заходя в гавань.       В доках виднелись факелы и костры. Множество гретчинов бегали с какими-то грузами между складами и пришвартованными кораблями. Их постоянно понукали плетками орки-надзиратели. В некоторых местах виднелись сквиги, что были привязаны к фонарным столбам.       Но серьезных препятствий не было — основная масса ушла на бой со скитариями.       — Главный-два, говорит Третий, прием, — сказал я, обращаясь к старшему лейтенанту Ортису.       -Третий, Главный-два на связи, прием.       — Главный-два, получил визуальный контакт с противником. Шестеро взрослых особей и несколько десятков гретчинов, прием.       — Третий, понял вас. Продолжайте операцию, прием.       — Принято, Главный-два, отбой.       Орки впереди дернулись и посмотрели в нашу сторону. Гретчины остановили работы. Послышалось ворчание, потом разговоры — орки пытались понять, что происходит.       Но они еще ничего не поняли, слишком мало было света. Это было хорошо.       — Всем! ОГОНЬ! — скомандовал я и вместе с остальными нажал на спусковой крючок. Лучи моментально врезались в ксеносов. Заговорил наш корабельный стабберный пулемет, за которым стоял один из членов экипажа корабля. От его выстрелов все внутри сжималось, а уши закладывало.       Гретчины сразу же начали разбегаться в разные стороны, бросая все, что у них было в руках, но быстро становились новыми жертвами.       С пришвартованных кораблей начали также выбегать орки, паля во все стороны. Их пули били по корпусу нашего траулера и высекали искры. Мы отвечали им слаженными залпами.       Троих тварей одной очередью смог прикончить наш пулеметчик, но потом он замолчал. Оглянувшись, я заметил, что он лежит на спине. Его грудина была разорвана. Не жилец.       Затем погибли еще двое на нашей лодке. Пули пробили им головы. Мне было жаль парней, но сейчас нельзя было о них думать.       Траулер начал разворачиваться к докам. Требовалось пришвартоваться, чтобы высадиться.       По воксу шли передачи, одна за другой. Еще три траулера с бойцами нашей роты уже вошли в гавань за нами. Еще один взвод высаживался на волнорез гавани и докладывал об отсутствии сопротивления. Это обнадеживало. Чем меньше мы встретим сопротивления вначале, тем больше сможем занять.       Доки были очищены. Некоторые гретчины успели скрыться, но большая часть осталась лежать прожаренными кусками мяса. От некоторых шел мерзкий по запаху дымок.       Когда-то, в свой первый бой, меня от этого запаха вырвало. Теперь я уже привык. Слишком много я успел его нанюхаться.       — Третий всем, несколько гретчинов успели сбежать, потому вскоре можно ждать подкрепления противника, прием, — решил сообщить я. Информация была важная и давала повод многим поторопиться.       — Принято, Третий, отбой, — вновь ответил Ортис по воксу.       Корабль коснулся пирса и начал скрести по нему металлическим корпусом, а затем врезался в бетонную поверхность дока. Об аккуратности сейчас не могло быть и речи.       — На выход все! Живо, живо, живо! — кричал я. — Арит, Химгард, проверить лодки и догонять нас, остальные — продвигаться вперед и занять склады!       Солдаты быстро вытащили три трапа и начали выбегать на пирс, внимательно следя за окружением и пытаясь не споткнуться о трупы зеленокожих, что лежали то тут, то там. Два отделения направились проверить пришвартованные лодки — нельзя было допустить, чтобы кто-то из ублюдков остались в тылу.       Я последовал за остальными. Другие отделения уже тоже высадились и продвигались вперед. Пока что без происшествий.       На складах все также прошло без серьезных происшествий, если не считать несколько десятков гретчинов, что попытались спрятаться.       Все шло пока что гладко. Скитарии хорошо отвлекли орков и позволили нам высадиться. Теперь надо было занять хотя бы один жилой район, чтобы можно было организовать хоть какое-то подобие обороны.       За пятнадцать минут порт был захвачен, благо, имел не очень большие размеры. Мы оказались в жилых кварталах, застроенных двухэтажными домами и общежитиями, расположенные ровными рядами, напоминая мне поселение на Сентикрите, с которого мы бежали с Августином и Ниртом.       Мы пробегали мимо них: проверять их не было времени и эта задача возлагалась на другую роту. Да и я был уверен, что там никого нет.       В самом городе стояла почти что мертвая тишина, прерываемая лишь редкими взрывами снарядов «Сотрясателей», что догорали на холмах. Небо уже посветлело достаточно, чтобы можно было хорошо все разглядеть. Везде мусор и осколки стекла, многие здания разрушены или имеют какие-то повреждения, почти все стены изрешечены пулями, болтами или же обожжены лазерами.       Еще десять минут бега, и мы достигли края одного из районов. Впереди была широкая четырехполосная дорога, пересекавшая, как я помнил по картам, все поселение от юга до севера.       Не теряя времени, мы начали занимать здания, выходящие окнами на дорогу. Одновременно саперы минировали несущие стены, чтобы подорвать тут все во время отхода.       Внутри стоял отвратный запах пота, дерьма и гнили. То, что тут жили орки, было понятно сразу. Одно из отделений быстро отправилось в подвал, откуда почти сразу же донеслись звуки выстрелов, противный визг и рык взрослого орка.       — Отряд-четыре, доклад!       — Все в порядке, командир. Шесть гретчинов и один орк, судя по всему, медик… Дерьмо Императора, тут просто ебаная бойня… — доложил сержант, не скрывая своего отвращения. За такие слова в адрес Его Божественного Величества можно было и плетей получить. Но мне было плевать.       — Принято, возвращайтесь и занимайте оборону на первом этаже, в левом крыле здания.       — Принято, командир.       Сам я расположился вместе с отделением управления на крыше. Высота была небольшой, но обзор был хорошим. На углах расположились пулеметчики, чтобы можно было обстреливать улицы по обеим сторонам дома напротив.       Остальные части роты также уже высадились, рота поддержки доложила о готовности начать минометный обстрел в любой момент.       А вдалеке уже слышались звуки приближающей орочьей толпы. Рычания, вопли, выстрелы, скрежет и топот.       — Помните, парни. Держаться как можно дольше, — сказал я, одновременно активировав вокс. Мерцелиус всегда пытался подбадривать солдат такими короткими фразами. В какой-то мере это помогало.       Прошла еще минута. Звуки усиливались. Тварей было очень много и они хотели крови.       — Вижу противника! — прокричал пулеметчик на правом крыле здания.       В эту же минуту пулеметчик на соседнем, точно таком же здании, начал стрелять, выпуская шквал бронебойных пуль, что яркой линией улетали вдаль.       — Огонь! — крикнул я, и наш пулеметчик присоединился к ним. Почти сразу же по нему начали стрелять, но было видно, что у орков не получается прицелиться.       — Главный-два, это Третий, контакт с противником, ведем огонь, прием!       — Третий, это Главный-два, вас понял.       Подбежав к нему, я разглядел толпу зеленокожих, что суетилась на улице. Одни пытались забежать за здание, другие бежать вперед и стрелять. Множество падало от того, что пули перебивали им колени — все же стрелял не гвардейский «Мясник», а потому не стоило и пытаться убить орка с нескольких попаданий. Проще было затормозить.       — Противник в здании! — крикнул один из солдат.       Я посмотрел в сторону дома, и в тот же момент из множества окон началась стрельба в нашу сторону. Солдаты вместе со мной сразу же ответили лазерным залпом.       Некоторых орков удалось сразу же убить. Из этих окон прекратили стрелять, но совсем ненадолго.       Наши также понесли потери. Двое уже корчились на крыше от боли, им пытались помочь санитары. Еще трое уже мертвы.       Но остальные продолжали стрелять, пытаясь засесть как можно ниже.       Самих зеленокожих становилось все больше с каждой минутой. Крыша здания также начала наполняться ублюдками, что обстреливали нас из лазганов, стабберов и болтеров. Из некоторых окон уже стреляли по два орка, никак не пытаясь прикрываться.       Над головами прозвучал знакомый свист, а за ним — взрывы. Минометчики начали работать по толпе орков за зданиями, откуда уже повалили столпы дыма и орочье рычание.       Это было хорошо. Кого-то снаряды доставали.       Некоторые из самых смелых ублюдков начали пытаться идти через проспект, по открытому, простреливаемому пространству. На них пришлось перевести огонь некоторых пехотинцев и одного снайпера. Вооружен он был, конечно, не лонглазом и не болтвинтовкой, как гвардейцы или скитарии, потому ему приходилось, как и пулеметчику, стрелять по ногам, чтобы затормозить их, не дать добраться до нашего укрытия, чтобы вступить в так ими любимую рукопашную схватку.       — Сука, да сколько их там! — крикнул кто-то из солдат. Я и сам хотел бы задать этот вопрос. Мы тратили одну батарею за другой, но орки не кончались.       — Держаться! — крикнул я, хотя услышать меня в таком гомоне могли немногие. — Убивайте их столько, сколько сможете!       И солдаты убивали. Орки падали, на их место приходили новые и новые тоже падали. Десятки тварей уже лежали на асфальте перед нами и орали от боли, при этом не прекращая стрелять даже в таком состоянии. Но на них времени не было. Основной огонь велся по зданию. Если отвлечемся, если дадим им накопить там сил, они нас так прижмут огнем, что придется отступать. Этого нельзя было допустить.       Ракета вылетела из окна захваченного орками дома и врезалась прямиком в наш. Раздался мощный взрыв, сотрясший все здание до основания. На секунду я подумал, что сейчас все развалится, но панельное здание все же выдержало.       По воксу разнеслись доклады о двух убитых и еще троих раненых. Могло быть и хуже.       Как только орк высунулся из того же окна, мне и еще нескольким солдатам удалось его прибить слаженным залпом.       Но уже где-то через минуту еще один ракетометчик дал о себе знать.       Ракета вылетела уже из другого окна и врезалась в крайнее окно, отчего кусок крыши с нашим пулеметчиком рухнули вниз. Может, он и выжил, но без пулемета будет очень тяжело.       Этот зеленокожий допустил ту же ошибку, что и предшественник: не сменил позицию. Несколько бойцов успели его подстрелить. Он грохнулся, но все равно выстрелил. Взрыв разворотил стену и крышу над ним, из окна повалило плотное облако серой пыли. Затем обвалился пол и засыпал тех, кто был на первом этаже.       Но других орков это нисколько не волновало. Они продолжали в том же духе стрелять по нам.       Из-за отсутствия пулеметчика ситуация начала осложняться слишком быстро. Приходилось отвлекать еще больше пехотинцев на то, чтобы убить тех, кто прорывался по улице. Да, нам помогал пулеметчик на соседнем здании, но он был один, что не добавляло оптимизма.       Струя из болтерного огня прошлась по этажам здания. Перед нами появился громадный, на голову выше остальных, ксенос, весь закованный в серебристую броню, с болтером вместо руки, от которого шла лента, соединенная с ранцем на спине.       «Вот и вожак пожаловал», — понял я. Даже если это не самый главный, это точно был один из самых главных. А значит, его надо было убить в первую очередь. Это даст нам время продержаться.       — Всем стрелять по этому орку! Бейте по ленте боеприпасов! — крикнул я, активировав вокс.       Уже в следующую секунду все солдаты открыли огонь.       Концентрированный огонь дал результат: секунд за десять лента подачи болтов оборвалась, рассыпая их по асфальту. Болтер прекратил стрельбу, орк непонимающе посмотрел на него, а потом зарычал в нашу сторону, взял в руки огромный, монструозный топор, что висел у него на поясе, и побежал на нас.       — ПО ГЛАЗАМ!       Солдаты вновь последовали приказу. Все лицо орка защищала маска с единственной прорезью для глаз. Залп лазганов все же смог попасть в цель и выжечь их. Ублюдок снова остановился, задергался, но потом снова побежал вперед.       Не останавливаясь ни на миг, он врезался в стену дома. Послышался грохот и человеческие крики, затем рычание и новый грохот вместе с тряской. Этот псих просто вслепую уничтожал дом своей массой и топором, впав в бешенство.       — Дымовые! Уходим! Быстро! — крикнул я. Было понятно, дом не продержится долго. Не под таким напором.       — А раненые?! — вскрикнул кто-то. Я знал, что их было много, знал, что сами они не выберутся.       Но Император свидетель, у меня не было выбора.       — Оставь их! Бегом!!! — крикнул я. Солдаты спорить не стали. На их лицах я видел осуждение, гнев и шок, но спорить с командиром они не собирались.       На улице и крыше уже начали распыляться дымовые шашки. Это не прекратило огонь орков, эти умники стреляли в свое удовольствие и по облаку, но это хоть как-то позволяло нам отступить.       Перебежав крышу на корточках, чтобы не попасть под шальную пулю, я перекинул лазган через плечо, взялся за заранее установленную веревку и быстро спустился с крыши. Пытаться отступать через лестницу было непозволительно.       Орк продолжал бушевать, разрушая стены одну за другой. Потом послышался грохот от падения чего-то очень большого и каменного. Наверное, потолочные перекрытия.       — Помогите! Помогите, про…       — РЫ-Ы-Ы-Ы-А-А-АГХ!!! — перебил орк кричавшего и наверняка раненого солдата. Потом звук удара, и больше никто не кричал.       Больше не теряя времени, я стал отступать к следующему дому. До него было всего метров двадцать, намного меньше, чем было на прошлой позиции, но другого выбора не было.       Забежав на крышу, я быстро оценил ситуацию. Из шестидесяти пяти человек спаслись двадцать семь. Семеро из них были ранены, но смогли уйти. Остальные погибли или были ранены и не смогли сбежать.       Их крики все еще были слышны.       «Император милостивый, прости меня…» — проговорил я сам себе, надеясь, что Его Божественное Величество поймет, почему я это был вынужден сделать.       Также с нами было еще одно отделение, номер которого я уже и вспомнить не мог. Да и не пытался. Сейчас это вообще не имело значения.       Меньше минуты мы ждали. Орки начали обходить здание, а не занимать его, как мы надеялись. Видимо, они боялись взбесившегося главаря и решили не рисковать.       «Все же и им ведом страх…» — подумал я.       Солдаты уже начали стрелять по ним, не давая и шанса добежать до нашего нового, точно такого же, укрытия. Благо у этих не было ни брони, ни даже сносного оружия.       — Подрывай!       Взрыв нескольких зарядов прогремел на всю округу. Дом с грохотом сложился, погребая под собой чудовище. Все заволокло клубами бетонной пыли.       Но передышки не было. Орочьи силуэты сразу же оказались видны впереди — их не волновала такая вещь, как разрушенный дом. Они жаждали битвы, и они стремились ее получить, несмотря ни на что.       Пыль играла им на руку — лазеры слабели слишком сильно из-за нее. Пришлось приказать всем увеличить мощность, но от этого батареи садились быстрее.       Несколько тварей все же смогли пробраться внутрь дома, перебить с десяток человек, но вскоре погибли от гранат и лазганов.       Вскоре пыль улеглась, а орки продолжали напирать.       В какой-то момент они выпустили гретчинов. Полчища этих зеленокожих карликов шли на нас, подгоняемые погонщиками со сквигами на цепях.       За ними в бинокль виднелись уже взрослые орки. Эти твари слали на нас мясо, чтобы мы истратили на них боеприпасы. Чудовищная тактика. Но она могла принести им победу.       Мы ответили. Минометы, получив поправки корректировщиков, начали бить прямиком по толпе, снайперы били по ногам погонщиков, отчего они теряли контроль над сквигами и те рвали носатых карликов на куски. Остальные разбегались от них как можно дальше.       Вот только назад они не бежали. Сзади их пугали огнеметами и рычанием взрослых ублюдков, потому гречтины все равно бежали к нам. Больше им было некуда бежать.       — Отстреливайте их, ну же! — кричал я, но это уже не помогло.       Многие смогли прорваться через минометы и огонь лазганов и ворвались в окна. Да, они были слабы, но их было много и у них была просто офигительная мотивация.       Вокс разрывался от криков боли и воплей о помощи. Гретчины брали числом, сражаясь с отчаянием обреченных ножами, заточками, палками и обломками труб.       — Проклятье! Пятеро за мной! Остальные — не прекращать огонь! Не давайте им прорываться!       Бежать пришлось быстро. Спустившись вниз по лестнице, я сразу же увидел лежащего солдата, которого ножом тыкал в горло гретчин, пока второй пытался что-то сделать с лазганом. Два точных выстрела и оба были мертвы. Сам СПО-шник был еще жив, из его горла кровь вытекала, как из водопроводного крана, заливая грязный серый пол, но помочь ему было уже ничем нельзя.       В коридоре ситуация была еще хуже. Одного солдата пытались зарезать сразу пятеро тварей. Троих ранили так, что они уже лежали. Еще двое забились в краю коридора и отбивались прикладами, штыками и ногами. Батареи наверняка разряжены, а перезарядить времени нет.       На другой стороне от лестницы было не лучше.       Взяв с собой двоих и отправив еще двоих в другую сторону, мы открыли огонь по тварям. По одному выстрелу на каждого хватало с лихвой.       Некоторые, заметив нас, попытались напасть, но не успели и умерли быстрой смертью.       Оба моих помощника отправились дальше, а я зашел в первую комнату. Тут было еще шестеро тварей и два трупа наших. Троих я успел застрелить, последовал писк о разрядке батареи.       Как же невовремя!       Одного гретчина я отправил в недолгий полет ударом ноги, второго удалось ударить прикладом. Третий попытался ударить заточенной палкой, но я успел схватить его за руку и бросить об стену, а затем добил штыком. Двое других последовали за ним.       Быстро перезарядив лазган последней батареей, что у меня была, я убил еще двоих тварей, что лезли из окон, и пошел дальше.       Мои люди успели перебить всех в коридоре и вместе с двумя спасенными зачистить еще две комнаты. Вполне неплохо.       В оставшихся комнатах ситуация была точно такая же.       — Командир! Они отступают! — неожиданно сказал кто-то из сержантов.       — ЧТО?! — спросил я.       — Подтверждаю! Орки отходят!       — Они драпают!       — Император милостивый, они тупо бегут назад!       Сержанты, кто еще был цел, сыпали докладами один за другим, но я все равно не мог в это поверить.       Однако сообщение от лейтенантов подтвердили это и развеяли все сомнения. Орки отступали не просто от нашей позиции. Они отступали со всего города.       Все вокруг наполнилось радостными возгласами солдат. Они кричали, матерились, восхваляли Императора. Они были вне себя от счастья.       — Мы смогли… — подумал я, после чего рухнул на пол, опираясь на стену позади себя, рядом с трупом зарезанного СПО-шника и несколькими обожженными трупами гретчинов. Ноги уже не держали, усталость была просто невыносимая.       Я не понимал, что происходит, не понимал, как нам удалось это выдержать, но мы выдержали.