Девиации

Это было традиционное приветствие новичков. Вторые и третьи классы на это мероприятие не приглашались, да и вряд ли бы им было интересно во второй раз слушать о том, в какое уникальное место они, кучка хулиганов и наркоманов, попали. Но Татсуя был там. Уэда. Татсуя. Акира сидел у дверей актового зала и занимал себя тем, что подкидывал в воздух монетку, гадая, какой стороной она приземлится. Наконец раздался недружный хор аплодисментов и толпа новичков начала вываливаться в коридор. Дождавшись, когда мимо мелькнет знакомое лицо, Кимура выдернул парня из потока других учеников. Прямым ударом вбил ему в грудь вырванный из тетради лист и развязной походкой двинулся прочь, будто и не ждал ничего больше часа под закрытыми дверями. "Сортир на третьем. Через час. Не придешь - отправлю стае" - гласило переданное послание. Туалет на третьем этаже был временно закрыт на ремонт. Точнее, закрыта была половина третьего этажа. И ремонт этот длился еще с тех пор как Акира перешел в старшую школу. Возможно, он там даже был всегда. Идеальное место. Вход туда, конечно же, был строго запрещен. А после того, как стало известно, что этот сортир был местом свиданий прячущихся парочек, ходить туда действительно перестали. Уэда отшатнулся, пряча тетрадный листок под полой пиджака. Он прочтет его позже, не на глазах у всех, ведь краем глаза он видел, как расступился и хлынул, огибая как прокаженного, поток однолеток, когда Кимура так откровенно вручил ему его собственную "черную метку". После, в кабинке туалета, расправляя листок и вчитываясь в ужасный почерк старшеклассника Татсуя нервно облизал ноющие с ночи губы. Зачем он делает это? Но знал, что придет - им нужно поговорить. Акира ведет себя немыслимо. Неосторожно. А больше всего первокурсника злил тот факт, что когда в грудь впечаталась пятерня странное тепло и неоправданная радость встречи затопили его изнутри. В районе солнечного сплетения. Там, куда легла ладонь. Кое-как оторвавшись от коллектива, Уэда поднялся на третий, и разложив на ближайшем к запертому санузлу подоконнике тетради и книгу, мимоходом решая тесты в новеньких опросниках, принялся ждать Кимуру. Акира задержался минут на двадцать. Этого как раз хватило на то, чтобы вторые и выпускные классы покинули корпус и ушли на обед. Это был далеко не первый раз, когда Кимура пропускал кормежку или уроки. И объяснение "не хочу" никаких вопросов вызвать не могло у знавшей его стаи. Прожевывая последний с волками разговор на тему того, что пора "открывать сезон охоты", Акира не спеша шел по коридору третьего этажа, пока не заметил склонившегося над тетрадями Уэду. В этот момент старшекласснику показалось что он рад, что мальчишка здесь - подальше от других учеников. Но он решил, что только показалось. - Ты серьезно?- Акира с искренним непониманием посмотрел через плечо Татсуи на исписанные листочки.- Вчера я тебя трахал, а сегодня ты перед моим носом делаешь домашку? - Как одно исключает другое? - Уэда привычным жестом убрал со лба непослушную прядь. Шею скрывает плотный ворот водолазки. первокурсник неторопливо закрыл тетрадь и вложил ее в учебник: - Строго говоря этого еще не проходили, но лучше делать уроки на опережение. Здесь слишком жизнь интересная. Он развернулся к Акире, опираясь спиной на подоконник и спросил спокойно, как будто тот не принуждал его к сексу ночью, и не угрожал, чтобы увидеть сейчас: - Так о чем ты хотел со мной так срочно поговорить? Взгляд Акиры привлекла водолазка. Выглядит одновременно и как маскировка, и как защита. Мило, блядь, это так мило! Он заулыбался, опираясь ладонями по разные стороны от тела Татсуи, когда тот озвучил вопрос. Ответа на него, на удивление, у Кимуры не было. Ну или почти не было. Он навалился на мальчика грудью, порывисто целуя и заставляя под своим весом прогнуться его назад. Рефлекторно руки старшеклассника съехались ближе, обхватывая талию новичка крепкими объятиями и вместе с тем не давая ему отстраниться, если бы тот попытался. - ты... ты с ума сошел? - рвано выдыхает в волосы в коротких перерывах между поцелуями Татсуя. У новичка сильные руки и он пытается сбросить ими руки Кимуры с себя: - Перестань... Ты сам говорил.. это опасно... Ты - ненормальный... Но весь этот протестный шепот звучит как страстный, разбивается горячим дыханием о кожу. Наконец, Татсуе удается слегка отстраниться - и Акира удивляется его гибкости. - Это глупо, подходить ко мне так откровенно на глазах у всех, - укоряет Татсуя. У него встревоженный взгляд, и сам того не замечая Уэда покусывает еще с вечера ноющие губы. Одна рука уходит обратно на подоконник, а вторая со звонким хлопком ударяет в оконную раму. Акира раздраженно хмурится, кривя губы в усмешке. Он не выпрямляется - и не дает выпрямиться пацану. - Кажется, ты забыл, что ты слушаешься меня. Если я хочу тебя видеть - ты идешь на встречу со мной. Если я хочу тебя целовать - ты мне отвечаешь. Если я хочу трахнуть тебя - ты мне подставляешь зад. Мне насрать, будет ли это опасно. Если я захочу, то выебу тебя прямо посреди урока. Он говорил пылко, дыхание заметно тяжелело, а взгляд темных глаз был прикован к глазам мальчишки. Была у Акиры такая особенность - говорить то, что думает. И поступать так, как хочется. Не просто так воспитан он был на драках. Много кто за такую "правду" готов был прописать в рожу. Сейчас на кону стояло нечто пострашнее разбитого носа, но прятаться и затаиваться никогда не было тактикой Кимуры. - Пацан, ты теперь мой. Уэда слушал его с непроницаемым лицом, а потом молча и нежно прижал указательный палец к губам Акиры. Взглядом упрашивая "замолчи". И подавшись вперед прикоснулся губами к чужим губам. Губы были горячие и мягкие. Нежные и сильные одновременно. И вот так, убрав руку от лица Кимуры, и ничем - ни сантиметром, ничем, кроме рта не касаясь его, Татсуя Уэда глубоко и неторопливо целовал Акиру, как "своего парня". Растерянно моргнув и в момент забыв о том, что только что говорил, Акира уловил что-то новое. Словно ему давали на пробу незнакомое блюдо. Кимура пробовал, наслаждался, пытался прочувствовать то, что показывал ему Татсуя. Он не рисковал дернуться вперед, по обыкновению начать сдирать шмотки и разворачивать к себе спиной. Но вместо этого осторожно подсадил на подоконник, придвигаясь и оказываясь между коленями новичка. Ладони опустились на бедра мальчишки, несильно сжимая, чтобы чудное мгновенье не исчезло слишком быстро. Уэда не удивился, просто обжал его ноги своими, прижимаясь бедрами. Запустил пальцы в остатки гривы, перебирая невесомыми пальцами удлиненные пряди, легкими прикосновениями "против шерсти" ероша ворс коротких волос. Целуя и ускользая, оставаясь только близким дыханием на коже, едва уловимым следом почти сухого языка на мочке уха. Обвил второй рукой за шею, шепнул, наконец, отвечая на пламенную речь одним коротким словом: - Твой. В этот момент Акира почувствовал, как внутри что-то оборвалось и разлетелось на тысячи обжигающих осколков. Руки рефлекторно сжали сильнее узкие бедра и пальцы подцепили ремень брюк, дергая его на себя; со сбивчивым дыханием Кимура пытался справиться с неподдающейся отчего-то пряжкой. Что-то шипел сквозь стиснутые зубы - и все прижимался к телу мальчишки. Невзначай, конечно, так просто было удобнее. Ведь не могло это не быть случайностью... да? Старшеклассник судорожно вдохнул; медленно, растягивая удовольствие от этого действия, спустил брюки Уэды с его бедер. Ладони скользили по обнажающимся ногам, красивым, с напряженными мышцами. Акире захотелось оставить засос где-то на бедре, но он сдержался, не желая опускаться перед "подстилкой" на колени. Когда намерения Кимуры стали абсолютно недвусмысленны, определены, даже - конкретны, Акира почувствовал что Татсуя каменеет , замирает в его руках. Судя по всему первокурснику даже в голову не приходило, что тот позвал его посреди дня именно за этим: не целоваться, не разговаривать, а трахнуть на подоконнике заброшенного сортира. Или - приходило, но когда предположение стало реальностью, Уэда уже не мог справиться со страхом. Он с трудом старался ничем не выдать себя, но измученное тело откликалось на каждое движение: засосы на шее - на поворот головы, ноющее нутро - на каждый шаг. И теперь - когда там все саднило, а на бедрах проступили синяки, мысль о том, Что Кимура снова будет ожесточенно двигаться в нем, сковывала все мыщцы безотчетным страхом. Уэда замер и опустив голову, краснея от мучительного стыда, через силу выдавил: - Не надо... Пожалуйста... Там.... там все болит. Акира растерянно прервался. Отказа он не ожидал. Больше отказа он не ожидал только того, что, заметив напряжение Уэды, рефлекторно сам его отпустит. Он его больше не касался, смотрел, нахмурившись, на опущенную голову, и почесывал свой загривок. - И когда оно пройдет?- с неохотой спросил Кимура, первый раз в жизни получивший подобный отказ. Мысль о том, что придется ждать, пока у парня сойдет последний синячок, была более чем раздражающей. Акира хотел его и... И поспешил об этом сообщить, не дожидаясь ответа на вопрос. Хоть и снова немного не так. - Если я не буду трахать тебя, значит, я буду трахать других. Пока у тебя что-то там, блядь, не перестанет болеть. Устраивает? Уэда поднял лицо и изумление в его глазах было неподдельным и трудноописуемым. В принципе, рыжего удивило все - и столь быстрая капитуляция, и удивительная уступчивость такого резкого Кимуры, но больше всего - неожиданный ультиматум старшеклассника. Встряхнул волосами, отгоняя наваждение и глядя прямо в тигриные глаза любовника, попросил: - Вернись ко мне. Я не хочу отпускать тебя таким... неудовлетворенным. Как бы естественным образом подразумевая, что есть и другие способы дать разрядку партнеру. Татсуя опирался на свой опыт средней школы, и даже не задумывался, что это все из разряда ласки любовников - то есть нечто дикое и диковинное для Акиры. кира заинтересованно смотрел на Уэду, ожидая какого-то продолжения или пояснения. Просьба вернуться сбивала с толку, но он стоял на том же месте, даже и не думая шевельнуться и уйти. Он ожидал, что мелкий вспылит или - что вероятнее - заставит вспылить Кимуру, каким-то неудачным ответом или комментарием, а тогда новичок был бы разложен мордой в подоконник быстрее, чем успел бы воспротивиться. Но он поступал ровно наоборот. Предлагал какую-то альтернативу. Какую альтернативу? Пойти на компромисс, с кем-то, да еще и со своей подстилкой... Даже для стайных "девочек" давали перерыв на зализывание задниц - Акира это знал - но он никогда не считал эту идею правильной. С какой стати должен без раздумий согласиться сейчас? Да и почему не хочется ему выебать другого пацана, а хочется - именно эту блядскую принцессу? - И что ты предлагаешь? Уэда не стал отвечать, по крайней мере словами. соскользнул с подоконника, мимоходом подтягивая к бедрам, но не застегивая штаны, в один шаг покрыл разделяющее их расстояние. Обвил одной рукой шею Акиры, притягивая к себе, губами в жаркие, требовательные, ищущие губы, а вторая ладонь уже скользнула ужом в ширинку. Прохладные пальцы нашли каменный пульсирующий стояк, обхватили высвобождая из плена ткани напряженный ствол.... Кимура напряженно выдохнул, закрывая глаза и всасывая нижнюю губу пацана, кусая ее, отвечая на поцелуй жестко и нетерпеливо. Пальцы новичка касались его члена. Его. Члена. Что за нахуй? Они друг друга не трогали. Они - в смысле нормальные, не педики. Не трогали и своих подстилок. А подстилкам давали только в рот, а вот дрочили друг другу голубые. Если не хотели ебаться. Оглушенный этой мыслью, Кимура оттолкнул от себя Уэду, стаскивая брюки с бедер уже самостоятельно. - Вставай на колени,- скомандовал Акира, щуря темные глаза.- Я знаю только один способ удовлетворить иначе. Им ты и воспользуешься. Уэда отшатнулся от него. В глазах больное недоумение - разве с этим человеком он целовался несколько минут назад у подоконника? Ему казалось, что в такие моменты фальшь неуместна, более того - невозможна. Как можно научить лгать руки, губы, дыхание? Но сейчас он не узнавал - и не хотел узнавать этого человека. В конце концов за ним три года в одной из лучших секций бокса. И нельзя постоянно бояться покалечить человека. особенно если человек в конец охренел и очень этого просит. можно было бы спросить на доступном Кимуре языке "Ты охренел?", но зачем спрашивать, когда и так понятно - по словам, по тону, по контексту. Уэда застегнулся, не поднимая глаз - боялся клокотавшей, в зрачках, как лава в жерле вулкана, ненависти. Очень не хотелось ломать Акире челюсть. но и быть благоразумным, думающим о последствиях, тоже. Теперь можно двигаться резко, дышать размерено - Аматерасу, почему так больно в груди? Почему закипают под ресницами слезы и в горле ком? потому что гопник оказался только тем, чем был и не больше - просто гопником? а чего ты себе вообразил, идиот? Нашел брильянт в навозной куче? Да? И кто бы его туда положил? Но даже самоироничные, злые реплики внутреннего диалога только растравливали горечь разочарования. Резко закинул школьную сумку на плечо, еще резче развернулся к не ожидавшему такой скорости Кимуре и, наконец, поднял на того прозрачные от боли, злые глаза: - отсоси себе сам. Тренер говорил, что главное дышать размеренно. Из-за этого грубые слова прозвучали пугающе ровно. резко сбив движении чужую руку, стальными пальцами перехватил запястье - впервые пробуя "полную силу" захвата на человеке, дернул резко Акиру к себе, заставляя потерять контроль равновесия и выплюнул разделяя каждое слово: - Еще. Раз. Полезешь - Убью. Лицом к лицу. Глаза в глаза. И в этот момент верилось - убьет. сдохнет, но сделает. "Красивая "девочка" - опасная", - с непонятным себе одобрением подумал Кимура: "Настоящий пацан". Не то чтобы Акира испугался угрозы и той злости, которую выплюнули на него, но уже достаточно давно ни в ком он не чувствовал такой силы и такой уверенности в своей силе. Ни в ком кроме лидирующей стаи. Но большинство из них были собаками на сене, особенно в последний год, а вот этот новичок был в совершенно иной ситуации. Если бы Кимура захотел, он бы его подставил. Именно так, как обещал. Злить его было плохой идеей. Кого-кого, но только не его. Для этого надо быть действительно очень смелым. И не менее - безрассудным. Влепив пацану локтем под ребра, и высвобождая руку, Кимура попятился назад. И в этом жесте было не озвученное уважение к силе другого. - Проваливай. * * * Уэда, сосредоточенно кусая губу, вошел в класс, в минуте до звонка. В движениях его сквозила едва сдерживаемая злость, пряча под собой досаду и разочарование. В этом больном смешении чувств, он забыл о физической боли, смытая адреналином она не существовала, переродившись в легкий на грани сознания, дискомфорт. Учи Идзима, верно, не удовлетворившись старшинством по комнате и претендуя на лидерство в классе, подвалил к его парте и склонился, упираясь ладонями в край. - Где ты был, Уэда Татсуя? Спросил громко, так что бы слышали все. Татсуя равнодушным взглядом фиксировал черты оказавшегося в не комфортной близости лица - широкие поры, сросшиеся брови, первые волоски усиков, тщательно сбриваемые для пущего росту. Видел, как открыто и удобно расположено солнечное сплетение пинчера... ..как легко сейчас провести резкий удар правой по левым открытым ребрам - прямо напротив сердца, выбивая дыхание и сбивая сердечный ритм. И тут же - левой, в солнышко - оглушая сверхновой болью, отбрасывая назад. встать из-за парты, и вдарить на выдохе в опротивевшее вдруг до предела лицо. чтобы ударом о зубы стесать внутреннюю часть щеки, чтобы раскровить десна вывернутыми корнями зубов. и прижать к стене, не давая опомниться, не давая сползти к ногам, бить в корпус, как в жесткую песочную грушу, не жалея себя, принимая боль содранных костяшек, как освобождение от затопившей изнутри тоски... .. Акира бы так и поступил. Зачем сдерживаться - если очень хочется? опять чертов Кимура - везде: внутри, на губах и в голове. Татсуя встряхнул волосами, гоня прочь душный и затягивающий во вседозволенность морок. Где все было так реально - и движение, и густая темная кровь. Идзима все еще нависал над ним. Хохотнул: - Уэда - ты тормоз? Но дальнейшие расспросы прервал резкий звонок. Вошел учитель, ученики вздернулись неровно в приветственном вставании и не синхронном поклоне. За такой "поклон" в прошлой школе вывели бы во двор и расстреляли через одного. И правильно, между прочим, сделали. Дисциплина и уважение - основы обучения. но это была другая школа. Школа отвязанных парней. Таких, как Акира. Гребанный крашенный придурок Акира. Уэда думал о нем весь урок под занудный речетатив препода, не говорившего ничего нового для Уэды. Татсуя сердился, оправдывал, обвинял, пытался отвлечься - и все-равно думал о старшекласснике. даже через "не хочу". И к концу урока только вбитая в средней школе выдержка не позволяла ему встать не дожидаясь звонка, выйти во двор и стрельнуть у самого борзого старшеклассника первую в своей жизни сигарету. А Акира на уроки не пошел. Вернулся в комнату и порадовался тому, что никого в ней не оказалось. Меньше всего сейчас хотелось с кем-то говорить. Кимура думал о пацане, думал о том, почему новичок так сильно отличается от других. И почему вместо того, чтобы дать оборзевшему мелкому в рожу, Акира, этого не сделал. В тот момент он испытывал что-то другое. Его злость была другая. Какая-то странная. И незнакомая старшекласснику. Под его весом скрипнули пружины кровати и он убрал руки за голову. "К черту," - подумал Акира.- "Я больше к нему не подойду". Это казалось правильным решением. Следующие несколько дней проходили у Кимуры на максимальном расстоянии от новичков. Но как бы он ни старался, везде и всюду его преследовал Уэда. Разумеется, пацан вовсе его не преследовал. Но стоило Акире повернуть голову в столовой, как он замечал, что Татсуя разговаривает со своими одноклассниками. Смеется, улыбается. Эти уроды, такие же подстилки, еще смеют подкатывать к... - Акира, ты где вообще? - поинтересовался поинтересовался в столовой Кирияма, заметив, что "состайник" скорее отсутствует, чем участвует в застольной беседе. - Тут. - Смотрит на малолеток, выбирает любимчика,- рассмеялся другой волк. - Иди нахер с такими шутками,- предупредил Кимура, кривя губы в усмешке. "Я убью его нахуй" - прошипел про себя Акира, в очередной раз замечая с Татсуей того же пацана. "Убью." Учебный год был официально начатым после двух событий: первое - стая утверждалась в лидирующем положение, второе - Кимура кого-то избивал. Последнее случалось иногда с поводом, но обычно нет. Вернее у Акиры повод был всегда, но чаще всего он звучал как "не так посмотрел". Занести, наконец, кулак над ставшей ненавистной рожей, в пустом коридоре прижать к стене и выбить остатки воздуха, а вместе с тем и причудливую смесь из крови и слез. Тряпка. Попытался защититься и не вышло. Уэда бы не дал себя избить. Уэда. Блядь. Акира зверел, избивая ногами одноклассника своей подстилки. СВОЕЙ, СУКА, ПОДСТИЛКИ. Не отвечая на сдавленные вопросы и просьбы прекратить. Отвешивая завершающий удар в челюсть, заметил мазок крови на подошве. Вот дерьмо. Следы остаются на линолеуме. Раздраженно шаркнув испачканным ботинком, Кимура скрылся из коридора. "Это презент тебе, Татсуя."