Мы, мутанты

      Хэнк Маккой – чёртов гений, не раз и не два думал Чарльз, погружаясь в Церебро. С его помощью телепат мог охватить всю страну, а если удастся прибавить мощности, то хватит и на целый мир. Можно найти кого угодно, можно вмешаться в чужие мысли – и неважно, сколько перед тобой людей, Церебро поможет воздействовать разом на всех. Что это, например, вон там? Демонстрация против мутантов? Да уже не просто демонстрация, а с погромами? Усталые полицейские не могут сдержать агрессивную молодёжь, подмога задерживается, а камни и бутылки летят всё чаще, мелькают палки, цепи и ножи… Что ж, помощь ближе, чем они думают. Это оказалось просто – накрыть беснующихся покрывалом спокойствия. Они не изменились, они по-прежнему ненавидят, вот только сами с изумлением чувствуют, как пропадает куда-то запал и злость, как больше не хочется переть вперёд, круша всё на своём пути, а удары от полицейских дубинок, прежде почти не ощущавшиеся, вдруг становятся вдвое больнее. А ведь у полиции и огнестрельное оружие есть, вот ужас-то. Что, если пристрелят? Нет уж, лучше убраться подобру-поздорову. Переживать из-за своей слабохарактерности эти ребята будут позже. А теперь в их головах при помощи Чарльза возобладал инстинкт самосохранения.       Оставив полицию удивляться, как легко вдруг удалось разогнать бесноватых погромщиков, Чарльз мысленно двинулся дальше на запад. А ведь, пожалуй, если бы он захотел, он смог бы не просто погасить в этих ксенофобах желание бунтовать. Он мог бы изменить и их разум, убеждения, сделать из врагов мутантов друзей и защитников. От таких мыслей становилось жутковато. Да, соблазн очень велик: несколько сеансов, и вот вся страна в едином порыве принимает мутантов в свои объятия, а немногих несогласных, если таковые вообще останутся, заткнут свои же сограждане. Но как далеко можно зайти, если вообразить себя властителем чужих душ и судеб? И сколько не тверди себе, что в твоей воле в любой момент остановиться, и что ты используешь свою власть исключительно на благое дело, буря начинается с ветерка. У Чарльза нет права переделывать людей только потому, что ему не нравятся их убеждения. Уже то, что он только что сделал, всего лишь остановив погром, отдаёт запретным, он балансирует на грани. Нельзя идти дальше. Нельзя воображать себя богом.       А потому Чарльз не будет больше думать об этом. Так же как не станет по очередному кругу пережёвывать сомнения, правильно ли он поступил, скрыв местоположение Эрика. Если бы флоридский Специальный отряд арестовал Леншерра в его же доме, теперь Чарльз и остальные не готовились бы отразить самую страшную угрозу со времён гибели Шоу, отчаянно надеясь, что план Эрика не изменился, и он появится именно там, где его ждут. Всё могло бы закончиться в один день, без риска, тихо и незаметно…       И вместе с Эриком могли бы быть схвачены и Рейвен, и Хэнк, и Алекс с Шоном, и даже Сюзанна Чен, и вовсе не сделавшая абсолютно ничего противозаконного, не считая побега из лагеря. И Лорна. А так же Эмма Фрост и Янош Квестед, которые хоть и не невинные овечки, но всё-таки тоже не совсем чужие. И ещё один парень по прозвищу Жаба, с которым Чарльз, сам того не зная, столкнулся в Нью-Йорке – Эрик оставил его в убежище для мутантов на случай, если Чарльз там появится, и не прогадал. И лишь благодаря Жабе и тому, что тот успел связаться с Эриком, Чарльз не был увезён в лагерь, а то и прямиком в лабораторию Траска из своего вестчестерского дома. Хорошо бы он отблагодарил своих спасителей, если б сдал их теперь.       Позднее совещание, состоявшееся после того, как Чарльз с Гайричем покинули Центральное Разведывательное Управление, выдалось коротким, но достаточно бурным. В основном все возможные планы противодействия угрозе уже были обговорены, но у Чарльза всё равно продолжали выспрашивать подробности.       – Так значит, Леншерр может управлять субмариной?       – Может, и ещё это умеют по меньшей мере двое из его помощников. Впрочем, Эрик вполне способен справиться и сам. Его силы вполне хватит как на то, чтобы заставить судно двигаться, так и на то, чтобы обеспечить старт ракет. Правда, при одном условии – он сам при этом должен находиться либо на самой субмарине, либо в непосредственной близости от неё.       – Так значит, он вполне способен отправить субмарину с частью боеголовок к Западному побережью, а сам с оставшимися атаковать Восточное?       – Этого исключать нельзя, – признал Чарльз. – Но план предусматривал, что между двумя этапами будет небольшой перерыв. Достаточный, чтобы люди, живущие на территории, намеченной как будущий анклав мутантов, успели заметить изменение радиационного фона, испугаться и начать эвакуацию. Даже если будут проживать достаточно далеко от мест попадания ракет.       – У ракет, которыми оснащена подлодка, средний радиус действия, – задумчиво произнёс Макджордж Банди, помощник президента по вопросам национальной безопасности. – Этого вполне хватит, чтобы накрыть всю намеченную территорию.       – Да, но неужели они не понимают, сколько у нас на самом деле боеголовок? – воскликнул генерал, чьего имени Чарльз не запомнил. – Мы сможем выжечь эти штаты от края до края!       – Понимает, – отозвался Чарльз, поскольку все вопросительные взгляды устремились на него. – Но он планировал отвечать на каждый удар своим. Собственно, намеченные удары по Белому Дому, Пентагону и прочим объектам и должны были продемонстрировать в том числе его готовность идти на любые жертвы.       – Но у него же больше нет ракет, кроме тех, что на угнанной лодке?       – Пока нет. Но скоро будут. Если, конечно, всё пойдёт так, как он задумал.       – Изготовить боеголовку – не такая уж простая задача…       – Но выполнимая, если у вас есть сырьё и необходимые мощности. Эрик весь прошедший год не сидел, сложа руки. Как вы думаете, почему ему потребовалось на подготовку столько времени?       В Овальном кабинете воцарилось унылое молчание, которое прервал президент:       – Итак, Леншерр выпалит ракетами по северо-западным штатам, вдобавок рассеет там радиоактивные отходы, чтобы вся территория стала непригодной для жизни людей. А потом, когда оттуда побегут, ударит по другим целям, чтобы обезглавить страну и обеспечить хаос. Под шумок мутанты стройными рядами переселятся на освобождённую людьми территорию и начнут производство своего оружия, поскольку им-то радиация не страшна.       – Именно так, господин президент. По крайней мере, таков был изначальный план.       – Вы говорили, что у вас есть знакомый мутант, способный чувствовать металл. А что, если я лично поручусь за его безопасность? Со всеми необходимыми формальностями, разумеется.       – Тогда я завтра же найду его и посмотрю, можно ли обеспечить его сотрудничество. Он сейчас может быть в другой стране, сами понимаете…       – Понимаю. Но я на вас рассчитываю, Чарльз. Хотя бы эти отходы надо убрать.       Связаться с Лорной труда не составило. Как оказалось, в другую страну её не увезли – она решительно потребовала, чтобы её оставили в Штатах, «пока Чарльз не найдётся», и Эрик, как ни странно, уступил. Теперь, услышав и увидев Чарльза во флоридском доме (с помощью Церебро удалось соорудить вполне пристойную мысленную проекцию), девочка очень обрадовалась и тут же вывалила на него ворох новостей, как радостных, так и тревожных. Рейвен, Хэнк, и Алекс с Шоном были здесь, в том же доме, а вот Эрика там не оказалось. Той же ночью, когда Чарльз пытался поговорить со своим то ли бывшим, то ли настоящим другом, между Леншерром и Рейвен произошёл разговор на столь повышенных тонах, что разбудил спавшую через пару комнат Лорну, а наутро выяснилось, что Эрик исчез. Прихватив с собой Эмму и Яноша.       Разговор с Хэнком и Рейвен подтвердил сказанное Лорной – Эрик с доверенными лицами ушёл, и никто из оставшихся не знал, где он. Покрасневшая злая Рейвен рассказала подробности, сопровождая эмоциональный монолог такими выражениями, что Чарльз сам чуть не залился краской. Той ночью Эрик поднял её с постели заявлением, что час «икс» пробил, а она, увидев на его голове шлем и без труда догадавшись, что Чарльз дал о себе знать, потребовала подробностей. Но попытка вправить любовнику мозги и призвать его пойти на мировую, раз уж Чарльз таки нашёл подход к властям, закончилась лишь грандиозным скандалом. Они так и не смогли убедить друг друга и разошлись, недовольные. А результатом стало лишь то, что Рейвен Эрик с собой тоже не взял.       Оставалось утешаться тем, что теперь все оставшиеся могли присоединиться к Чарльзу. Снятия обвинений с ребят за Кубу Чарльз добился уже давно, осталось лишь получить гарантии прощения за последующую террористическую деятельность под началом Леншерра при условии участия в его нейтрализации. С этим проблем не возникло, и вскоре вся команда Людей Икс собралась в пригороде Вашингтона, в доме, который снял Чарльз, съехав наконец из Хоккори-Хилл.       Чарльз отогнал от себя воспоминания о встрече, о том, как обнимался с Рейвен и Хэнком, как узнавал парней, радостно рассказывая, что он них вспомнил, и получая подтверждение, о прыгающей от избытка эмоций Лорне, о смущённо улыбающейся Сюзанне, которая стояла в углу, пока он сам к ней не подошёл. Радость от воссоединения команды отравляла лишь одна мысль: а что, если всё окажется напрасно? Что, если война между людьми и мутантами всё-таки разразится? На чьей стороне тогда будут Чарльз и его люди?       Но отчаиваться заранее Чарльз не собирался. Пока есть хоть один шанс на благополучный исход, он будет бороться.       – Вы ведь не сердитесь на меня? – тихо спросила Сюзанна, улучив момент в тот вечер. – За то, что я не была с вами откровенна тогда, летом?       – Ни капли ни сержусь, – совершенно искренне сказал Чарльз. – Я, впрочем, уже тогда понял, что вы чего-то недоговариваете.       – Правда?       – Конечно. Такая девушка, как вы, не стала бы бездумно тратить наследство. Вы бы положили деньги в банк в надежде преумножить сумму и всё-таки добиться того, о чём родители для вас мечтали, а сами бы довольствовались заработком. И раз уж эти деньги были потрачены, то на что-то, казавшееся вам очень важным.       – Вы правы, – лицо Сюзанны на мгновение стало жёстким, и в по-восточному узких глазах мелькнул стальной блеск. – Я потратила деньги моих родителей на то, чтобы расплатиться с их убийцами.       – Вы их не убили, я надеюсь?       – Нет, зачем же, когда есть другие способы? Я решила отдать их в руки правосудия. И отдала.       Чарльз кивнул. Такая форма мести была ему понятна.       – Каков ваш дар?       – Я… в некоторой степени могу управлять временем. Ребята дали мне прозвище «Власть». Я просто как бы… выключаю… предмет или человека из течения времени, и они остаются так, пока я не сниму с них моё… как бы это сказать… поле, что ли?       – Стазис, – подсказал Чарльз. – Именно так вы и выжили под градом пуль, верно? Заморозили пули. Но вы тогда плохо управлялись со своей силой и смогли защитить лишь себя саму.       – Не просто плохо, а вообще не управляла. Я даже и не поняла тогда, что вообще произошло, до тех пор я и не подозревала, что я – мутант. Если бы мои способности пробудились хоть чуточку раньше, и я хотя бы их осознала…       Она закусила губу и отвернулась. Чарльзу захотелось погладить её по голове, как ребёнка. Но Сюзанна Чен давно уже не была ребёнком, и Чарльз чувствовал, что подобная ласка будет неуместна. Через несколько секунд девушка справилась с собой и продолжила рассказ.       Выйдя из больницы, она совершенно не представляла, как ей теперь жить, и что делать. Её мир рухнул, и открывшиеся мутантские способности, которые она за время, проведённое в больнице, худо-бедно научилась контролировать, служили слабым утешением. Сюзанна просто брела по улице, ни о чём конкретно не думая, пока вдруг не обнаружила, что ноги сами принесли её к ТОМУ САМОМУ месту. Сама не зная зачем, Сюзанна принялась ходить кругами по роковому перекрёстку, пока вдруг что-то не произошло. Она увидела ту самую перестрелку, только на этот раз смотрела на неё словно со стороны. Видела, как упали её родители. Видела себя, застывшую от ужаса, с висящими перед ней в воздухе пулями. Видела своё падение в глубокий обморок, и как пули, после того, как стазис рассеялся, продолжили свой полёт. А потом увидела, как уцелевшие участники перестрелки расселись по машинам и разъехались.       Так Сюзанне открылась ещё одна её способность: короткими вспышками, чередой картин видеть прошлое.       Осмыслив происшедшее, Сюзанна выработала план. Её дар давал возможность выследить бандитов, решивших пострелять друг в друга в людном месте. К сожалению, его одного оказалось недостаточно. Видения не всегда приходили по заказу, они обрывались, показывали не то, что нужно, и к тому же не давали ответов на вопрос, кто эти люди и как их зовут. Пришлось осваивать работу сыщика. В том числе и учиться давать на лапу. Сюзанне приходилось много ездить, менять места жительства, и больно было видеть, как тают деньги, заработанные трудом и потом дорогих ей людей, а вместе с ними тают надежды на лучшее будущее, которого они хотели для неё, и которое они все считали уже почти состоявшимся. Но долг перед родителями священен. И она не успокоилась, пока не узнала всё, что ей было нужно. А затем настала пора действовать.       Чаще всего Сюзанна поступала по наработанной схеме. Неплохо узнав своих кровных врагов, она дожидалась, пока они начнут делать что-нибудь противозаконное – толкать наркоту, вымогать деньги, избивать какого-нибудь не угодившего им бедолагу – замораживала всех участников и вызывала полицию. Когда полиция прибывала на место, стазис снимался, и бандиты, даже не заметившие, что из их жизни выпал какой-то отрезок времени, попадались в руки копов с поличным. Только однажды она отступила от привычного образа действий: главарь банды сам лично ничего такого не совершал, лишь отдавал приказы, и потому поймать его в компрометирующей ситуации не получалось. Но Сюзанна и тут нашла выход. Благодаря своему дару она разнюхала кой-какие его прошлые грехи – и выдала себя за очевидца, предложив дать против него показания. Ей даже не пришлось особо врать, ведь в каком-то смысле она действительно видела всё своими глазами. Мести Сюзанна не слишком опасалась: к тому времени банда её стараниями практически перестала существовать. Тем не менее, сразу после суда над убийцами она собиралась уехать из Нью-Йорка, намереваясь начать жизнь заново… и тут-то как раз грянул указ о депортации мутантов и начало облав и массовых проверок. Сюзанна попалась одной из первых. Возможно, её всё-таки сдал кто-то из уцелевших бандитов.       – Что ж, теперь всё позади, – ободряюще сказал Чарльз. – И вы действительно можете начать новую жизнь.       – Да, – Сюзанна улыбнулась, но как-то невесело. – Всё же я рада, что познакомилась с Эриком… и всеми вами. Жаль, что с ним всё так нелепо получилось.       Чарльз кивнул, полностью разделяя её чувства. Он не стал комментировать мелькнувшую у девушки мысль, что как бы хорошо ни сложилась её последующая жизнь, месяцев, проведённых в лагере, ей никто не вернёт, и того, что она там пережила, из памяти не сотрёт. А ведь он, Чарльз, избежал этой участи лишь благодаря Эрику, против которого они все теперь пошли стройными рядами, объединившись с теми, кто устраивал лагеря для мутантов.       Однако вопрошать небеса: «Ну почему в этой жизни всё так сложно?!» можно было до бесконечности.       Ожидала Чарльза и ещё одна встреча. В один из этих суматошных дней, когда он выходил из Церебро после безуспешной попытки отыскать если не Эрика, то хотя бы Яноша, Эмму или Жабу (Чарльз подозревал, что причина его неудач именно в телепатических блоках, которые неплохо удавались Фрост), кто-то окликнул его в полутёмном подвальном коридоре. Чарльз оглянулся, и первое, что он увидел, это тонкую тень, что шевельнулась в тёмном углу, и блеск больших глаз. Тень сделала шаг вперёд и оформилась в высокую женщину с прямыми каштановыми волосами до плеч. Женщину, которую он знал, но старался не думать о ней, ведь когда они виделись в прошлый раз, уже после его комы, на слушаниях по поводу Кубы, она смотрела сквозь него, как будто они и не были знакомы…       – Мойра!       В следующий миг он оказался в объятиях довольно-таки сильных женских рук. И, прижимая к себе гибкое тело, вдыхая запах этих волос, Чарльз вдруг почувствовал, как пробуждается в нём всё то горячее и плотское, что молчало все эти месяцы, вытесненное, казалось бы, более важными делами и заботами. Закружилась голова, кровь застучала в ушах…       – Господи, как же я по тебе скучала, – шептала Мойра в перерывах между поцелуями. – Господи, как же я за тебя боялась…       –…Я всё никак не могла себя простить за то, что бросила тебя тогда на пляже, – объяснила она уже много позже, ночью, в снятом Чарльзом доме. – Но Хэнк шепнул мне, что если я не скроюсь, Эрик, скорее всего, просто прикончит меня из-за тебя, и он был прав. В том, что с тобой случилось, виноваты были мы оба в равной степени, но мне и самой очень хотелось всю вину возложить на Эрика.       – Ты же знаешь, что я ни в чём тебя не виню.       – Знаю, Чарльз.       – Как же ты нашла нас потом?       – Хэнк ещё на пляже пообещал, что пришлёт весточку, и сдержал слово. Иначе я бы просто не ушла. Я не знала, как меня встретит Эрик, и потому сперва отправила посредника, но, к счастью, к тому времени Леншерр уже остыл. Вот так я и стала изменницей…       – Но сейчас зачем такая таинственность?       – А кто знает, как оно всё обернётся дальше? – грустно улыбнулась Мойра. – Быть может, я ещё пригожусь вам в качестве помощника Гайрича, а если он узнает, то моей работе на него конец. В последнее время всё столько раз и настолько круто менялось, что я предпочитаю перестраховаться.       И Чарльз не стал спорить, хотя таиться, подобно преступнику или неверному супругу, ему было отнюдь не по душе.       Впереди замерцали огоньки знакомых сознаний, и Чарльз окончательно отодвинул воспоминания, сосредоточившись на деле. Сегодня Лорну Дейн впервые вывезли на катере в акваторию Сиэтла в надежде, что она всё-таки сумеет почуять, где там спрятаны эти трижды проклятые отходы.       – Эрик дал мне пару уроков, – с забавной важностью объяснила девочка Чарльзу и внимательно, даже напряжённо слушавшим её военным. – Ведь его сила похожа на мою. Так что теперь я могу сдержать себя, и ничего вокруг меня больше не летает. А металл мы, как оказалось, чувствуем на примерно одинаковом расстоянии. Так что там, где он спрятал, я могу найти.       Сейчас Лорна старательно прислушивалась к себе, прикрыв глаза, чтобы не отвлекаться, и пыталась сквозь толщу воды уловить знакомый зов металла. Почувствовав мысленное прикосновение Чарльза, она улыбнулась, но своего занятия не прервала, ощущая себя очень взрослой и ответственной. Рядом с ней у борта катера, тщетно вглядываясь в воду, стояли Шон Кэссиди, Сюзанна и Хэнк – небольшой отряд, способный, в случае чего, противостоять немалой опасности. Шона взяли потому, что он мог в случае необходимости и взлететь, и нырнуть в воду, Хэнка – за головастость, а Сюзанну – в качестве прикрытия и поддержки.       – А давайте я просто покричу в воду, и сразу всё найдём, как тогда, – говорил Шон. – А привет, проф.       С лёгкой руки Рейвен за Чарльзом закрепилось прозвище «Профессор», несмотря на полное отсутствие преподавательского стажа.       – Ты даже не знаешь, куда кричать, – возразил Хэнк, приветствовавший Чарльза кивком, словно тот стоял перед ним.       – Могу покричать в разные стороны…       – И потом, я думаю, Эрик спрятал контейнеры в грунт. Поэтому водолазы так до сих пор и не смогли их найти.       – Зануда ты, Зверь, – вздохнул Шон. Хэнк едва заметно поморщился, и тут Лорна вдруг произнесла:       – Кажется, я что-то чувствую…       Все тут же снова уставились на волны, как будто могли прозреть их вглубь.       – Кажется, или чувствуешь? – уточнил неугомонный Шон.       – Кажется… – осторожно проговорила Лорна. Открыла глаза, помолчала, сосредоточенно глядя перед собой, и уже уверенней кивнула: – Точно, чувствую. Прямо под нами полно металла. И он собран кучей.       Хэнк махнул рукой человеку за штурвалом, и катер замедлил ход. Сбавили скорость и два сопровождавших его судна. Ждавшие в них водолазы поднялись, начав готовиться к погружению. Мутанты на катере примолкли, мотор больше не работал, и стало тихо, только волны плескались у борта. И в этой тишине раздался громкий треск рации.       – Браво-6, вы меня слышите? – донёсся сквозь треск помех хриплый не то от природы, не то из-за искажений голос.       – Браво-1, слышим вас хорошо, – ответил капитан катера.       – Браво-6, поворачивайте к берегу! Повторяю – немедленно уходите к берегу! Как поняли?       – Браво-1, что у вас случилось?       – Мы не можем…       Голос утонул в оглушительном треске. Капитан сорвал наушник и грубо выругался, не смущаясь присутствием Сюзанны и Лорны – все мутанты, услышав крик в эфире, столпились вокруг него, не отрывая глаз от рации. Но Чарльз этого уже не видел – его разум метнулся дальше, к устью залива, где курсировали, надеясь перекрыть путь возможной угрозе, несколько боевых кораблей. Теперь с ними явно творилось что-то неладное: они сломали строй, двигаясь в разных направлениях, а один эсминец и вовсе принялся выписывать круги на месте, словно подталкиваемый невидимой силой. Прямо перед матросом, чьими глазами Чарльз в этот момент глядел на происходящее, с треском отломилась и рухнула на палубу тарелка антенны. Выходили из строя приборы и двигатели, а из-под воды доносились панические мысли подводников: на двух патрульных субмаринах творилось то же самое, и они беспомощно ложились на грунт.       – Там что-то движется… – растерянно произнесла Лорна, глядя в воду, и Чарльз, краем сознания продолжавший наблюдать за друзьями, вздрогнул. – Что-то большое…       Их сознания на миг соединились, и Чарльз почувствовал то, что в этот момент чувствовала она. Гигантское обтекаемое металлическое тело скользило сейчас сквозь толщу воды прямо под катером. Подводная лодка, понял Чарльз, ещё одна. Эрик! Мастер магнетизма, повелитель металла – и вот теперь он выводил из строя всю аппаратуру, делая своих врагов глухими, слепыми и беспомощными.       Значит, он сейчас там, совсем рядом – один, или с оставшимися ему верными последователями. Разум Чарльза нырнул вниз, в воду – и с размаху наткнулся на кристаллическую стену. Это не было похоже на действие эрикова шлема: Эрика в шлеме Чарльз просто не чувствовал, словно его и не было. А сейчас Чарльз как будто трогал холодный твёрдый алмаз – и, кажется, что-то подобное с ним когда-то уже происходило.       Но не сдаваться же так просто? И Чарльз надавил на алмаз, плавно увеличивая силу нажима. Церебро давало почти безграничный запас силы, и Чарльз давил неотвратимо, как пресс, ощущая всё возрастающую уверенность. Алмаз держался стойко, однако в какой-то момент дрогнул, и по нему пробежала рябь. Чарльз удвоил усилия, и в алмазе вдруг что-то хрустнуло. Чужие чувства проступили сквозь него, как вода проступает сквозь трещину в ледяной корке, и Чарльз едва не отступил, ведь он явно причинял боль тому, кто ему противостоял…       – Оно что-то делает! – крикнула Лорна.       И поединок с алмазом мгновенно перестал иметь значение. Катер затрясся, а перед его кормой, не более чем в сотне ярдов, из воды вырвалась, сияя огненным хвостом, огромная металлическая стрела. За ней вторая, третья… Время словно замедлилось, демонстрируя, как целый гигантский огненный рой вылетает на волю, чтобы нести смерть и разрушение. Яростный, неодолимый… Ракеты уходили вверх почти вертикально, как свечи, людям и мутантам внизу оставалось только бессильно смотреть на их выхлопы над головой, образовавшие огненный узор на фоне ясного голубого неба. Казалось, что он неподвижно завис прямо в зените…       Чарльз моргнул. Потом моргнул ещё раз. Секунды шли одна за другой, а огни ракет всё так же горели в небе, не приближаясь, и не отдаляясь. Ему не казалось, ракеты действительно зависли в воздухе. Словно стоп-кадр на экране огромного кинотеатра.       Позади раздался какой-то звук, и Хэнк, чьими глазами смотрел в этот момент Чарльз, сообразил обернуться. Как раз вовремя, чтобы подхватить оседающую на палубу катера Сюзанну.       – Я думала, что меня не хватит, – со слабой улыбкой шепнула она Хэнку. – И так на самом-самом пределе…       – Уходит! – крикнула Лорна, бросаясь к борту. Субмарина под водой теперь скользила обратно в сторону открытого моря. С ракетами Лорна ничего поделать даже не попыталась – слишком была растеряна, – но можно попробовать остановить вот это…       «И думать забудь!» – всполошился Чарльз, вспомнив, как куда более взрослого и опытного Эрика значительно меньших размеров подлодка потащила за собой, как рыбу на леске. Видимо, переданная им картинка оказалась достаточно яркой – Лорна надула губы (попробовать уж очень хотелось), но здравый смысл возобладал, и она кивнула.       Капитан катера, таращившийся на застывшие ракеты, закрыл рот, опустил голову и поправил фуражку. Люди на других кораблях постепенно тоже приходили в себя, хотя ещё и не понимали толком, что произошло. Слышался нарастающий гул голосов, у кого-то снова заработала связь, и эфир наполнился недоумёнными вопросами и попытками докричаться друг до друга.       – Их десять, – вдруг сказал Хэнк. – Да, десять. На подлодке Эрика было шестнадцать боеголовок. Десять они выпустили. Где ещё шесть?       – То есть, когда этот ваш стазис будет снят, ракеты просто продолжат лететь в том же направлении? – уточнил министр обороны Макнамара.       – Да, – кивнула Сюзанна.       – И сколько стазис может продержаться?       – Пока я его не сниму.       – А если не снимете?       Сюзанна пожала плечами:       – Я никогда не держала его дольше двух часов. Так что ничего не могу вам сказать.       – Боюсь, что длительность стазиса можно выяснить лишь экспериментальным путём, – заметил Чарльз. – Быть может, он рассеется по прошествии какого-то времени, или при определённых условиях. А может, продержится тысячи или даже миллионы лет. Наша планета состарится и рассыплется в прах, а они всё ещё будут там висеть.       Собравшиеся переглянулись.       – Полагаю, нам всё же не стоит увлекаться экспериментами, – сказал Кеннеди. – Учитывая, что стоит на кону.       – Полностью с вами согласен, господин президент.       – Теперь ведь, когда траектории ракет можно вычислить, наши средства обороны смогут их перехватить? – повернулся Кеннеди к Макнамаре.       – Без всякого сомнения, господин президент, – министр обороны наклонил голову.       – Прекрасно, тогда так и поступим. Когда всё будет готово, мисс Чен снимет свой стазис, и ракеты будут уничтожены.       – Осталось выяснить, – подал голос Гайрич, – где оставшиеся шесть боеголовок. Угроза отнюдь не миновала.       – Мы помним об этом, агент Гайрич, – вздохнул Кеннеди. – Мистер Ксавьер?       – Опасность, разумеется, не миновала, – сказал Чарльз. – Но мы выиграли по меньшей мере несколько месяцев. План Эрика провалился, ему потребуется время, чтобы придумать что-то ещё. Ни с шестью, ни с шестнадцатью боеголовками невозможно покрыть намеченную территорию, даже с учётом выпадения радиоактивных осадков, а отходов, способных обеспечить стабильный радиоактивный фон, у него теперь нет. А даже если б и были, даже если он ограбит ещё одно хранилище – имея мутанта, способного чувствовать металл, мы очистим территорию в достаточно короткий срок, даже если не справятся металлоискатели. Лояльные правительству мутанты уже доказали свою способность эффективно противостоять попыткам захвата, а без контроля над территорией или хотя бы над источниками радиации Леншерру там делать нечего. В таких условиях я не вижу никакого смысла взрывать оставшиеся боеголовки, а Эрик, конечно, весьма жесток, но всё же не маньяк, стремящийся к убийствам ради убийств.       – Я бы не был так уж уверен в его душевном здравии, – заявил Гайрич.       – Не сочтите за хвастовство, агент Гайрич, но как телепат я могу судить об этом со всей определённостью. Он не более безумен, чем я или вы.       – И всё же, – Гайрич повернулся к Кеннеди, – в таких условиях освобождение мутантов из лагерей я считаю преждевременным. Даже если Леншерр отказался от своего старого плана, мы не знаем, каков будет новый. Им может оказаться и массовое восстание.       – Как раз поэтому и необходимо ликвидировать лагеря как можно скорее, – настойчиво возразил Чарльз. – Мы должны выбить из рук Эрика этот козырь – лишить его возможности объявить себя защитником обиженных и угнетённых. А чем раньше мутанты вернутся к нормальной жизни, тем меньше у них будет поводов для недовольства.       – Что ж, – президент решительно поднялся, и все тоже встали. – Я вас выслушал, господа. Мистер Ксавьер, ваши люди поработали на совесть, и заслуживают награды, особенно мисс Чен, – он улыбнулся Сюзанне, и та кивнула в ответ, правда без улыбки. – А так же мисс Дейн. И благодарность Америки не заставить себя долго ждать. А сейчас совещание окончено.       Советники и руководители спецслужб потянулись к выходу, но Чарльз и Макнамара позволили себе задержаться. Ксавьер проводил взглядом тревожно посмотревшую на него Сюзанну, пока та не скрылась за дверью, а Макнамара тем временем негромко сказал:       – Уверен, что не хочешь объявить эвакуацию Вашингтона? Белый Дом – напрашивающаяся мишень, и если боеголовку взорвут здесь…       – А ты представляешь, какая поднимется паника по всей стране, если мы это сделаем? – вопросом на вопрос ответил Кеннеди. – Сто очков команде Крида и его фанатикам. Нет, Джордж. Пентагон и Управление пусть эвакуируются, если хотят – но тихо, в режиме секретности. Джеки с детьми, возможно, тоже лучше уехать. Пусть поживут в Хаммерсмите, или в Скво-Айленде, или в этом, как его, Уэксфорде. Остальные посвящённые насчёт своих семей пусть решают сами. Но я останусь здесь.       Министр покачал головой, но решил не спорить сейчас, а выбрать более подходящее время для убеждения. Выждав, пока дверь закроется и за ним, Чарльз спросил:       – Наши договорённости всё ещё в силе?       – Разумеется. А вы в этом усомнились?       – Простите, Джон.       – Вы выполняете свои обещания, я выполняю свои, – Кеннеди потянулся за сигарами. – Тем более, как нам только что любезно напомнили, опасность ещё отнюдь не миновала. Если бы я успел узнать вас хуже, я бы мог подумать, что это было частью вашего совместного с Леншерром плана, чтобы заставить меня не отказываться от ваших услуг. Ведь вы не собираетесь умыть руки, пока ваш бывший друг где-то бродит необезвреженный?       – Нет, конечно, – уверил Чарльз, решив оставить предположение Кеннеди без комментариев. – Но я в любом случае собираюсь, как и планировал, совершить поездку по лагерям. Мне нужно собрать материал для доклада Конгрессу, да и вообще… Рассказы и чужие воспоминания – это одно, а увидеть всё собственными глазами – совсем другое.       – Поезжайте, – кивнул президент. – Всё равно ваш доклад случится не раньше начала декабря. У меня в середине месяца тоже поездки во Флориду и Техас, которые уже не перенести и не отменить, и освобожусь я только в двадцатых числах. Ну а после Дня Благодарения благословясь и начнём.