Вампир: Кровные Узы

POV Кандидат в Послушники Юджин Флинн Вернон, округ Лос-Анджелес 30 ноября 2004 года, 14:46       В руках моих лежал не привычный со времён морской пехоты M4A1 с подстволкой и коллиматором, а немецкий G36C. Из обвесов — только коллиматор, да за каким-то хером ЛЦУ. Возмущаться, правда, я не стал, как ни крути, любой ствол нужен. Кроме совсем уж говённого, способного сломаться в самый неподходящий момент.       Я поднял голову: кроме меня, в бронеавтомобиле находились ещё семеро бойцов Старшего Послушника Вонга, сидевшего рядом с водилой и вглядывавшегося в горизонт. Никто из присутствующих, кроме Вонга, не ожидал моего появления. Кто-то смотрел в мою сторону с недоверием, кому-то было пофигу. Или эти кто-то делали вид, что им на меня начхать.       Короче говоря, я намеревался найти маму. Увидев отца в вестибюле, я поначалу не понимал, что заставило его прийти в Капеллу. Он не заводил истерику, не матерился. Просто протянул мне записку, в которой было написано:       «Приезжай в Вернон, 352 Запад 133-я-стрит, за своей шлюхой-мамашей. Приведёшь своего дружка-немчика, боевую рыжулю или мамкину Аристократку — получишь маманю по частям».       Молчание папы было красноречивее слов. Я постарался успокоить отца, сказав ему, что переговорю с Регентом. Естественно, он не доверял Штраусу, ведь не знал его самолично. И, как мне кажется, лишь для виду успокоился, напоследок пообещав, что если я не справлюсь, то он сам найдёт маму и вызволит её. На этом наш с папой разговор закончился.       В реальность меня вернул звук визга шин и поворот машины вправо. Вонг повернул к нам голову и на манер сержанта КМП гаркнул:       — 10 секунд, приготовиться!       Как мило, словно возвращаюсь во времена службы, хотя с ухода из морпехов прошло всего-ничего. Ощутимо тряхнуло, как только броневик выбил ворота и, судя по очередному визгу шин, остановился. Вонг взялся за свой MP5SD и скомандовал:       — Пошли, пошли, пошли! — а сам вышел через парадную дверь.       Сняв автомат с предохранителя, я в числе первых выпрыгнул из машины на улицу и осмотрелся: мы остановились во внутреннем дворе, принадлежащем компании «Airgas», о чём говорила вывеска над входной дверью в склад. Как мне рассказывали знакомые в Сакраменто, компания эта поставляла промышленные, медицинские и специальные газы, сварочные аппараты и сопутствующие товары.       Щас это было неважно, поскольку мы не только спасали мою мать, но и должны были ликвидировать местную ячейку сектантов из «Братства Девятого Круга».       Пока мы осматривали местность через прицелы стволов, Вонг и ещё один боец встали перед дверью. Они общались на языке жестов. Судя по движениям пальцев, сейчас будет бросок гранаты. Или двух? В общем, сначала помощник Вонга достал две… светошумовые гранаты! Сам же командир отряда распахнул дверь, но всего на несколько секунд. Мужчина с гранатами воспользовался секундами и быстренько швырнул их вглубь помещения, а Вонг навалился на дверцу, закрывая её.       Послышались голоса, а затем раздались два приглушённых звука. Вонг, заметив, что я пялюсь на него и его напарника, кивнул на вход в склад, мол, иди-ка ты первым. Я, соответственно, кивнул в ответ и, смотря по сторонам, первым вошёл в склад. Внутри находились навскидку 10-13 человек… вернее, вампиров, судя по их худобе, бледности, кругам под глазами.       Один вамп, более-менее оклемавшийся после двойного оглушения, заметил меня и прошедших внутрь Тремеров, и попытался было застрелить сначала меня. Да вот я не зря прослужил в Морской пехоте. Первым пальнул по сектанту. Остальные собратья по секте тоже начали шевелиться. Очухались, суки.       Им, в отличие от дебила с пистолетом, повезло чуть больше. Мои соклановцы просто оглушали их ударом ребра ладони по шее. Я чуял, что это не все сектанты на складе, а потому, обойдя цистерну с каким-то газом, вместе с Тремером Ройсевичем по приказу Вонга потопал к конторе склада, где могли скрываться ещё мамкины фаталисты.       Я первым открыл дверь в контору и прошёл внутрь. Не успел я сделать и четыре шага, как мне в ногу угодила пуля. Выкрикнув «Сука!», я рухнул на пол и дополз до ближайшего укрытия, оказавшегося перевёрнутым столом. Ройсевич, спрятавшийся за другим столом, открыл по стрелку огонь. Ни звука падающего тела, ни предсмертных воплей, ничего. Промазал парень, промазал.       — Гранаты остались? — поинтересовался у меня Ройсевич. Я похлопал себя по разгрузке и тазу. Сука, гранаты-то не захватил! О чём я, собственно, и сообщил соклановцу:       — Я их не брал.       — Да блять! — выплюнул стрелок и выстрелил из-за укрытия ещё парочку раз. Да вот только это раззадорило противника, что пальнул по нам. Я же, терпя боль в ноге, осмотрел рану, и облегчённо вздохнул. Пуля пролетела навылет, не задев кость. Но затягивалась медленнее, чем от обычной пули.       — Суки… — прохрипел враг. Вернее, прохрипелА, потому что голос-то женский. Я не стал усмехаться, вскинул G36C, в магазине которого должны были остаться патроны, и начал медленно-медленно показываться. Ройсевич недоумевающе уставился на меня и даже шикнул:       — Хули ты делаешь?!       Я не обратил на Тремера внимания и, дождавшись, пока вражеский стрелок хотя бы покажет руку с автоматом, выстрелил. Пули угодили в руку противнику, издавшему женский вскрик. Я перепрыгнул через стол и рванул, не глядя, к раненой, умудрявшейся держать Эмку в руке, но по крайней мере, больше не стрелявшей. Схватив женщину за здоровую руку — а именно, левую — я выбил автомат, впечатал её в стену… и малость обомлел:       — М-мама?       — Юджин?.. — охренела стонущая от боли мама, силясь повернуть голову. Ройсевич подбежал к нам и прицелился в раненую маман:       — Отойди, она может быть заражена!       — Попробовали бы сектанты меня заразить… — рыкнула в ответ мама. Я немного ослабил хватку и посмотрел на простреленную руку. Бляяяяя, маме повезло меньше. Кровь крупными сгустками падала на пол, и это я не говорю о своих руках в маминой крови. Краем глаза я заметил, как Ройсевич жадно смотрит сначала на руку, а потом на пол. Но вроде бы парнишка держит себя в руках. Для надёжности я предупредил его:       — Так, не вздумай вылизывать кровь, ни тем более сосать её из руки.       Ройсевич молча закивал, аки китайский болванчик. Тем не менее, я не передал маму в руки ему, а сам уселся рядом с ней.       — А ты что, — Тремер уставился на нас с мамой, — здесь останешься?       — Отведу её к нашей машине, — ответил я, обнимая маму и выходя с ней из конторки. Те, кто не направился вглубь склада, пялились на нас. Вонг подбежал к нам и, легонько оттолкнув меня со словами «Дай-ка посмотрю её руку», взял маму за простреленную ладонь. Она взвыла:       — Больно!       Естественно, Вонг никак не отреагировал. В его глазах я не видел того блеска, что у Ройсевича. Видимо, наш азиат дааавно научился жить без крови, обходясь парой бокалов по большим праздникам, но могу быть неправ. Осмотрев мамину ладонь, Вонг обратился ко мне:       — Отведи её к нашей машине, а затем возвращайся.       Кивнув, я проводил маму до броневика и позвал водителя. Тот, увидев, что с маминой рукой, срочно побежал за аптечкой.       — Обратно пойдёшь? — осведомилась мама, пока водитель останавливал кровотечение. Мой кивок был красноречивее всяких слов. — Хоть позвони потом отцу.       — Позвоню, позвоню, — бросил я и бегом вернулся на склад, к Вонгу. Тот указал на контору со словами:       — Ройсевич ждёт тебя.       Я мигом вернулся к тому Тремеру, который вопросительно посмотрел на меня, но я не удостоил его ответом. Вместо этого я вскинул свой G36C и потопал вместе с Ройсевичем по коридору. Изредка встречались фрики со стволами, пытавшиеся оказать нам сопротивление, но мы валили их сразу, не церемонясь.       А вот в кабинете директора склада мы наткнулись на какого-то вампа, забаррикадировавшегося там. Я корил себя за то, что не взял гранаты. Они бы сейчас очень пригодились. Выругавшись, я жестом позвал Ройсевича к себе. Под прикрытием моего заградительного огня он перебежал ко мне, и я стал ему объяснять наспех составленный план:       — Так, Ройсевич, я досчитываю до трёх и открываю заградительный огонь, а ты под ним валишь ушлёпка. Всё понял?       — Понял, понял, — пробормотал парень, готовя карабин CAR-15. Только я шепнул «один», как Ройсевич с какого-то хрена ворвался в кабинет. Я спешно выглянул из-за дверного проёма и открыл пальбу. Вражеский вамп тоже стрелял, причём сначала по Ройсевичу, а потом по мне. Моему соклановцу попали в грудь, но стрелок поплатился за это, как только я пробил ему череп.       Я сплюнул на пол, подбежал к лежащему на левом боку бойцу и проверил сначала пульс, а потом и броник. Он был жив, ну а бронежилет помят пулями в районе живота. Я ни капли не удивился, ведь бронежилет неоднократно спасал шкуры моим сослуживцам и мне самому. Правда, приходилось потом превозмогать боль и «любоваться» гематомами на туловище. А вот тем, по кому попадали из АК, везло меньше. Нет, они не погибали, но сломанные рёбра…       Ройсевич, опираясь рукой на меня, потихоньку вставал, как вдруг он уйкнул и ухватился за живот. Я сразу предположил худшее:       — Рёбра?       В ответ Тремер замотал головой и, снова опираясь на меня, процедил:       — Сука… Словно, блять, в рубашке родился.       — Эт, конечно, хорошо, но ты объясни, — Ройсевич так и не понял, что я, мягко говоря, взбешён, — какого хера ты вообще побежал? Жить надоело?!       Я услышал от него что-то типа «Не хотел ждать, пока ты досчитаешь». Горячая голова, ничего не скажешь. Некоторые из морпехов тоже бежали под вражеские пули. Кто-то погиб и отправлен на Родину в гробу, кто-то выжил и запомнил этот урок, не лезет на рожон.       Вместо очередных ругательств я обошёлся короткой и ёмкой фразой:       — Вот так и скажешь шефу, — и, хлопнув хероя по плечу, подобрал вражеский автомат… FN FNC. Обычный такой ствол, без обвесов, складного приклада и подствольного гранатомёта или дробаша. — Возьми хоть трофей, — с этими словами я протянул бедняге Ройсевичу ствол. Тот кивнул и указал головой на место слева от себя. Я небрежно положил автомат, а сам по рации доложился Вонгу: — Первый, на связи Восьмёрка.       — Восьмёрка, что у тебя? — отозвался азиат. Я же по-военному отчеканил:       — Я и Тройка ликвидировали всех сектантов в офисных помещениях, только вот Тройка попал под обстрел. К счастью, он цел, чего не скажешь о бронежилете. Некоторое время на том конце молчали, а потом Вонг протараторил:       — Бери Тройку и иди ко входу в подвал, мы там.       — Понял, Первый, конец связи, — закончив разговор по рации, я повесил её обратно на разгрузку и протянул Ройсевичу руку: — Ты слышал босса, поднимайся и топай со мной к подвалу.       Недовольный Тремер, уже готовившийся к возвращению к броневику, сквозь кряхтения поднялся на ноги. Он даже не обратил внимания на трофейный автомат и поплёлся вместе со мной прочь из кабинета директора склада. Ройсевич вёл меня ко входу в подвал склада, поскольку он выучил план местности наизусть.       У входа в подвал столпились все бойцы Вонга, стоявшие у стальной двери и ждавшие лишь нас с Ройсевичем. Один из Тремеров притащил большую циркулярку, аккуратно положил её перед собой и надел прозрачную маску. А затем включил инструмент. Вонг перекричал его звук:       — Всем отойти!       Как только наш соклановец срезал засов замка, мы по команде Вонга начали по очереди спускаться. Я был замыкающим. А вот резавший дверь боец остался караулить вход на случай, если вдруг заявится подкрепление.       В подвале было темно, а потому Вонг и ещё двое включили фонарики, а остальные, включая меня, призвали Прорицание. Пока никаких аур, не считая наших, не было видно. Тут один из Тремеров с фонариком на стволе подошёл к щитку. Немного манипуляций, и вот загораются лампы, а фонарики отключают.       Тут я уловил взглядом бледно-серую ауру сидевшего на полу вампа. Мешала лишь стена. Отыскав дверь, я дёрнул за ручку, но не открылось. Вдруг аура сменила цвет на бледно-красный, а её обладатель, издав что-то нечленораздельное, рванул прямо ко мне! Я заранее отошёл к стенке напротив и прицелился в дверь, на которой от сильного удара осталась небольшая, но выпуклость.       Ребята не могли не отреагировать на подозрительные звуки, а потом подбежали к двери. Вонг, убедившись с помощью Прорицания, что внутри подозрительной комнатки только один вамп, осторожно подошёл к двери и, едва взявшись за засов, тут же отпрянул, как только псих стал колошматить её и то рычать, то визжать, то что-то там кричать.       — Ссссука, — процедил я, готовясь открыть огонь по вампу, что колошматит и колошматит дверь. Видно было, что согнувшийся из-за ударов засов долго не выдержит. И вот засов слетел, дверь распахнулась, и нашему зрелищу предстал худощавый, но охуенно злой заражённый. Не дожидаясь команды, я просто выстрелил ему в голову пару раз. Тот распластался на полу и задёргался в конвульсиях, прежде чем затихнуть окончательно.       — Пидорас, — буркнул стоявший слева от меня Тремер, подойдя к трупу и пнув напоследок. После мы пошли дальше по коридорам подвала. Спрашивать Вонга, какого хрена мы тут забыли, я не стал. Логично, что тут могут укрываться сектанты.       К сожалению, а может, и к счастью, обыск подвала ни к чему не привёл. Это если не считать троих сектантов, которые ничего не знали и чуть ли не вчера вступили в «Братство Девятого Круга». Конечно, они попытались сопротивляться, один даже схватил у ближайшего Тремера из кобуры пистолет и нацелился было на Вонга, но Ройсевич вовремя прострелил сектанту башку.       В итоге, Вонг отправил меня к броневику, а сам со своими людьми стал обсуждать план дальнейших действий. Прибежав к нашему «лимузину», я увидел маму, сидящую внутри салона, ближе к заднему выходу. Водитель сделал вид, что не заметил моего приближения, и продолжал курить.       — Мам, — позвал я её, запрыгнув внутрь салона и усевшись напротив. Мама повернула ко мне голову и слабо улыбнулась. Я наклонился вперёд и аккуратно взял её за правую руку, обмотанную бинтами. Заметив это, мама озадачилась:       — Что? Перси знает своё дело.       — А кто конкретно тебя похитил? — прямо спросил я, пропустив мимо фразу про Перси. Тяжело вздохнув, мама прокашлялась и начала:       — Да дело было так… Сначала мы с твоим отцом заезжали в клуб, где тебя видели в последний раз. Кажется, клуб… — тут она запнулась. Наверное, забыла, как он назывался. Я закончил за неё:       — Клуб «Harvelle’s».       — О! Точно! — радостно воскликнула мама, щёлкнув пальцем. Затем она продолжила: — Расспросили бармена, у которого ты заказывал пить для себя и Кёрсти. Отец пошёл в полицейский участок на Олимпик-драйв, а я в гостиницу «Shore Hotel». Мы с ним хотели узнать детали твоего знакомства с той шмаровозиной. Разделились мы на перекрёстке Бродвея и четвёртой-стрит. А вот похищение… — мама нахмурилась и почесала целой рукой лоб, силясь вспомнить. Я же вспомнил про Забвение: одну из поддисциплин Доминирования, суть которой заключалась в изменении памяти под гипнотическим воздействием. Сымитировав плевок, мама призналась: — Не помню, как меня похищали.       — Забвение… — пробормотал я. Мама переспросила:       — Что «Забвение»?       — Да поддисциплина Доминирования, — ответил я, аккуратно держа маму за простреленную руку. — Если вкратце, меняет твою память гипнозом.       В ответ мама рассмеялась, хотя тут не было ничего смешного. Да и я удивился тому, что мама читала о хотя бы азах Доминирования, пусть и знала о них не так, как папа. Вроде бы. Она сквозь смех выдала:       — То-то я думаю, почему не могу вспомнить своё похищение!       — А зачем вы с папой ездили в тот клуб? — осведомился я и скрестил руки на груди. Уж чего-чего, а вот поездки мамы и папы в подконтрольную Тремерам Санта-Монику я ну никак не ожидал.       — Хотели узнать больше о Кёрсти и о твоём превращении… вот в это, — призналась мама, в сердцах указывая на меня ладонью. Я тяжело вздохнул. Нелегко примириться с тем, что твой сын не просто переживёт тебя, но и навсегда останется молодым. И я понимал как маму, так и папу. С мамой понятно, она будто бы через силу говорила со мной. А папа… С тех пор, как он впервые узнал о моём Обращении, меня стали изредка посещать мысли а-ля «Твой папочка знает слишком много для нормика». Но я их старательно изгонял из башки. В конце концов, какая в жопу разница? Главное, что отец смирился с моим новым положением. А это ОЧЕНЬ большой шаг.       Я всё же попытался пойти навстречу, взяв маму за обе руки:       — Мам, я — всё тот же я. И забудь о том, что моё тело преобразовалось.       Не отвечает. Молчит, как иракский солдат на допросе. Тогда я перехожу к другой тактике. А именно, раскидываю ладони, откидываюсь на спинку и равнодушным голосом бросаю:       — Ну ладно, мама. Молчи дальше. Мне-то какая разница? Не меня ведь похитили ссаные сектанты.       Опять двадцать пять. Ещё одна тактика. Надеюсь, она окажется эффективнее похуизма.       — Мама, — зову я её, — То, что я стал вампом, не значит, что я буду убивать всех направо-налево. Люди вокруг ещё живы, никто от меня не шарахается.       — А где гарантия, — наконец, мама заговорила, — что ты не превратишься в маньяка?       Я вздохнул, настаивая на своём:       — Никакой гарантии, кроме моего слова.       Маме в итоге не оставалось ничего, кроме как еле кивнуть. Я же внутренне возликовал. Первый шаг к налаживанию отношений с ней уже сделан!       Спустя время отряд Вонга вместе со своим вожаком уже вернулся из склада. Ройсевич и ещё один Тремер тащили на плечах какого-то заражённого, чья внешность мне ни о чём пока не говорила.       Попросив маму подождать, я подбежал к соклановцам и задал Ройсевичу закономерный вопрос:       — А не боитесь, что он заразит окружающих?       Вместо ответа напарник Ройсевича поднял заражённого за волосы. Тому в рот запихивали кляп и наматывали по всей окружности башки скотч. Отступив вправо, я наблюдал, как бессознательного заражённого поднимают и тащат внутрь броневика. Что ж, придётся двум Тремерам, чьи места заняты, стоять или усаживаться на колени к напарникам.       — Идём, — Вонг легонько хлопнул меня по плечу. Мы с ним первыми зашли в салон броневика, причём наш азиат уселся на переднее пассажирское сиденье, а я — справа от мамы. Тот самый заражённый, пойманный Ройсевичем и неизвестным мне Колдуном, сидел напротив мамы и по-прежнему был без сознания. Кому-то из умников-Послушников, запрыгивавших в салон, пришла идея положить заражённого прям на пол. Я помог этому умнику повалить инфицированного на пол и вернулся обратно на место. Какая-то смугленькая девушка-Тремерша хрен знает почему выбрала в качестве сидения именно меня, раз она без предупреждения плюхнулась мне на колени.       — Удобно? — вежливости ради поинтересовался я у девицы. Она уверенно закивала головой и добавила:       — Ещё бы не было удобно, дружочек. Как звать? А то вдруг ещё раз встретимся? — плюс подмигнула.       — Юджин, — представился я вампирше, назвавшейся Уной. В общем, зрелище сидевшей у меня на коленях Уны не смутило вообще никого. Ни парней, ни даже двух других девушек-Тремерш отряда Вонга. Сам Вонг повернулся к нам и окликнул:       — Бойцы, посмотрите друг на друга! Никого не забыли?       — Нет, никого! — первым подал я голос, бегло осмотрев сидевших. За мной последовали и другие:       — Все на месте.       — Никого, сэр!       — Всех забрали!       Другие, включая Ройсевича с Уной, молчали. Хорошо, что все на месте. За два года службы в Морской Пехоте, а если быть точным, в 1-й дивизии, на моей памяти инцидентов, связанных с забытыми сослуживцами, не было. По крайней мере, в период после смены 82-й воздушно-десантной дивизии уж точно.       — Тогда едем! — радостно объявил нам, как я понял, Перси, сидевший за баранкой. И вот, мы тронулись, покидая к херам этот блядский склад. Заражённый, несмотря на тряску при езде, лежал себе и лежал, не нападал ни на кого, спокойно себе дрых.       Мы вернулись в Капеллу в Калвер-Сити в гробовом молчании, разок застряли в пробке, да и то ненадолго. Где точно застряли — я не знал, да и знать не хотел. Лос-Анджелесская Капелла Спустя около получаса       Как только Перси заглушил двигатель броневика, остановленного в подземной парковке, все бойцы Вонга, включая его самого, наконец покинули броневик. Заражённого вампа, который недавно очухался и мычал, недоумевая, что за херня происходит, взяли двое соклановцев, чьи имена я не удосужился узнать. Мама стояла чуть поодаль от броневика, скрестив руки на груди.       — Ну-с, мама, — я положил руку ей на плечо, — давай-ка поднимемся наверх.       — Давай, — согласилась мама, и мы направились к лифту. Мама следовала за мной, так как не знала планировки Капеллы, что логично. Дождавшись лифта, я пропустил маму первой, и только потом зашёл, напоследок убеждаясь, что никто больше не зайдёт. Поднялись мы на первый этаж и прошли по коридору до вестибюля, поворачивая то налево, то на право. Мама шла за мной, поскольку не знала всей причудливой планировки Капеллы.       Видя, как разукрашены стены, мама не удержалась от ехидного комментария:       — Похоже, Тремеры поголовно обожают кровь. Больше, чем другие вампы.       Я не ответил, предпочтя проводить маман. Из-за стереотипа о Тауматургии и управлении кровью очень многие уверены, что мы, Тремеры, боготворим кровь, и ничего, что кто-нибудь из соклановцев может блевать от вида крови или начинать чувствовать себя херово.       В вестибюле я посадил маму на диван со стеклянным столиком напротив и, найдя в контактах своего телефона номер отца, тут же позвонил ему. Папа отозвался:       — Да, сына? Что у тебя?       — Пап, можешь никуда не ехать, мама спасена! — начал я с удара прямо в лоб, обнадёживая. Папа облегчённо и шумно вздохнул, да и я улыбнулся во все зубы, радуясь, что мама жива. Но я живо вспомнил про вирус ярости. Вдруг за то время, что мама была в плену, она заразилась? Не обращая внимания на папины возгласы типа «Сынок? Всё хорошо?», я присел рядом с мамой и повернул её голову лицом к себе. Странно, первичные симптомы пока не проявились. Ни тебе окровавленных глаз, ни бледноты, ни кругов под глазами…       — Юджин, — позвал меня папа по имени. Чертыхнувшись, я затараторил:       — Прости, пап, что не отвечал. Я это, проверял, в порядке ли мама, не заразилась ли она.       Не нужно было объяснять, чем НЕ заразилась мать. Отец сразу всё понял, а потом сменил тему, задав вопрос:       — Мне приезжать или как?       — Да приезжай, пап, приезжай. Заодно оба убедимся, что она здорова.       Напоследок пожелав мне удачи, отец отключился. Я засунул телефон в карман штанов и обратился к маме:       — Мам, сейчас мы с тобой пройдём в медкабинет, там у тебя возьмут кровь на анализ.       — Доверяй, но проверяй? — съехидничала она, засучивая правый рукав тонкого свитера, в котором она была. Я кивнул и, попросив знакомую уже негритянку на ресепшене направить моего отца в медкабинет, проводил туда маму.       Сидевшему в кабинете врачу, тоже Тремеру, как и все в Капелле, я сказал, чтобы он взял мамину кровь на анализ и при получении результата немедля сообщил именно мне, а сам остался ждать в коридоре. Наконец, пришёл запыхавшийся папа. Он сходу крепко обнял меня, отчего я сначала опешил, а потом обнял отца в ответ.       Только я хотел обнадёжить папу, как вышедшая из медкабинета мама, зажимая на правой руке безымянный палец большим, положила свободную руку на плечо папе и усадила его на одну из кушеток, коих в коридоре было достаточно.       — Анализ будет готов завтра, — сказала мама нам с отцом. Я мысленно продумал план на следующий день, включивший пункты «Забрать уже готовый анализ крови матери» и «Привезти его маме». Папа через силу улыбнулся:       — Будем надеяться, ты не заразилась.       — Мам, а ты где остановилась? — спросил я мать, ведь она явно не будет здесь ночевать. Она ответила, что остановилась на две недели в отеле «Ramada», что в Калвер-Сити. Примерный адрес я знал, а потому спрашивать его не стал. Понадеялся на свою карту округа. — Тогда завтра заберу анализы и заеду к тебе.       — Как хочешь, — мама махнула рукой, и на этом наш разговор закончился. И вот, мы с папой проводили её до выхода. На улице оба моих родителя сели в стоявшее у бордюра такси, попрощались со мной и уехали.       Расслабляться было рано. Мало того, что непонятно, заражена ли мама или нет, так ещё и неизвестно, где прячется глава секты, являющийся по словам Элинор, Тореадором. Да, мы друг с другом общались не только по вирусу, но и просто так. С тех пор во мне что-то колыхнулось, но что именно, я пока не знал, а потому старался особо не думать об этом.       — Юджин! — позвала меня выскочившая на улицу Фелисити. Как и я, она выглядела спокойной, но взгляд выдавал её. Из-за чего-то сирша нашего немца была встревожена, да ещё как. Поэтому она, не произнося ни слова, взяла меня за левое плечо и потащила обратно в Капеллу. Я, прыснув смешком, осведомился у неё:       — Мисс Робертс, вы чего?       — Проблема у нас, — шикнула Тремерша, едва мы зашли в вестибюль. Я тут же убрал улыбку с лица. Чую, проблема связана с вирусом. Ульриха, к сожалению, я не видел среди приехавших. Возможно, он ещё выполняет своё задание.       Топали мы по коридорам, пока не добрались до ряда дверей с одним-единственным прямоугольным окошком. Пробить стекло, по словам Регента Штрауса, не смог бы даже Старец или Старица, как Ламашиты называют особо древних вампиров, что моложе Прародителей.       — Ну так в чём дело-то? — спросил я мисс Робертс, скрещивая руки на груди и опираясь плечом о стену. Та, открывая ключами дверь в камеру, ничего не говорила. — Объясните или продолжите играть в молчанку?       Женщина просто распахнула дверь и указала ладонью внутрь камеры. Тяжело вздохнув, я прошёл в помещение. Камера как камера: нары, стол со стулом, умывальник, совмещённый с унитазом, и… пожалуй, всё. Не считая черноволосой барышни, сидящей прямо на полу спиной ко мне. Я пригляделся и заметил застеленный коврик.       — Итак, Юджин, вот та самая проблема, — объяснила, наконец, Фелисити, что происходит. — Эта дамочка знает, где находится Епископ Вик, но говорить не хочет. Даже моё Доминирование не сработало.       — Если у вас Доминирование не сработало, — скрестил я руки на груди, — то почему вы решили, что я её смогу переубедить?       В ответ она мне показала фотографию какого-то косматого бомжеватого вида бородача. Вернее, его трупа, у которого полбашки было отстрелено. Я пожал плечами, ничего не понимая, и протянул фотку мисс Робертс:       — Что мне даст эта фотка?       — Этот… — бросив взгляд на сидящую Малкавку, она выпроводила меня из камеры и сама вышла, после чего закрыла дверь и продолжила уже вполголоса: — Этот бомжик-Гангрел, называвший себя братом Канкером, похож на тебя, его труп сфоткали шабашитские чистильщики, пришедшие туда после Линдси. Наша неуважаемая поехавшая решила, что Канкер жив. Поэтому мне понадобился именно ты. Если добавить тебе бороду да космы, а ещё напялить лохмотья — вылитым Канкером будешь, — с этими словами она пару раз хлопнула меня по плечу.       Я закатил глаза. Неужто раньше нельзя было объяснить?! К тому же, как звать Психичку, я не знал, поэтому поинтересовался у Фелисити. В общем, девицу звали Хейзел. По словам мисс Робертс, Канкер был для неё не столько возлюбленным, сколько старшим братом. Нет, биологически они друг другу никто, и звать их никак. Что у меня, что у Хейзел, был свой приёмный Сир, только в случае с Малкавкой всё было совсем запущено: ей приходилось самой осваивать клановые Дисциплины, об их контроле вообще не было речи.       — …В общем, разговори её. Пусть она скажет, где ещё может быть убежище у Епископа Вика, — закончила на этом Фелисити, открывая дверь и пропуская меня вперёд. После она выкрикнула: — Хейзел! Вставай давай, брат Канкер пришёл.       Едва услышав имя Канкера, сидевшая на коврике Хейзел развернулась, увидела меня и… набросилась, радостно обнимая! Я аж опешил о такой прыти Психички, но решил притвориться тем самым Канкером и сам осторожно обнял Хейзел. Наконец, мы посмотрели друг другу в глаза. Что ж, по какой-то причине у этой красивой, на мой взгляд, девушки левый глаз был жёлтым, а вот правый — синим, как лёд. В гетерохромии я не видел ничего плохого. Напротив, это украшает людей.       — Канкер… Злые языки ведали о твоей гибели, — прошептала Психичка имя, почему-то не смотря мне в глаза. Походу она реально уверена, что я — Канкер, а не Юджин Флинн. Попробую подыграть. Обнимаю, значится, девушку в ответ, глажу ей волосы, приговариваю:       — Тише, Хейз, тише… Я жив.       Гадко, конечно, лгать девчушке, но по-другому пока не вижу способа выяснить нужную информацию. До пыток доводить дело не хочу и не буду.       Изредка бросая взгляды в сторону двери, я вместе с Хейз сел на нары и обхватил её руки своими. Уж не знаю, делал ли так померший Канкер, но судя по тому, что Малкавка ничего не заподозрила и не оттолкнула меня, то скорее всего, да.       — Хейз, — начал я и облизнул засохшие губы, — а ты не знаешь, где может быть Епископ?       — Аааааа… — Хейз уставилась куда-то в стену, видимо, вспоминая. — Так он в этом, как его… В Сильмаре. Неужто забыл?       — Да, когда меня «убили», — нагло соврал я девушке, имитируя пальцами кавычки. — Ещё и точный адрес забыл, частично отбило память.       Девушка заразно хихикнула, но я лишь улыбнулся. Она повторила мои последние слова, но вопросительным тоном:       — Частично отбило память?       — Да, — кивнул я, соврав Хейзел. — Ещё как отбило. Тут, — я хлопнул себе ладонью по правой половине головы пару раз, — всё помню, а вот тут… — и по левой тоже, — пустота.       — Так он в отеле «Travelodge Sylmar»! — внезапно воскликнула Хейз, вскакивая на ноги. Я понятия не имел, что это за отель такой. Увидев, как я приподнимаю бровь, она уточнила: — Двухэтажный такой отель в Сильмаре на Роксфорд-стрит, близ путепровода, — а после вообще схватила меня за левую руку, — Хочу с тобой поехать! Надо предупредить его!       Я малость подохренел. Но ещё больше охренел, когда Хейз посмотрела мне в глаза, и жёлтый глаз стал ярко-голубым, а голубой — ярко-зелёным. Дальше… Малкавка наклонилась вперёд и лизнула щеку. Я почувствовал, как мой хер наливается кровью. От обычного облизывания щеки! Такое у меня было лишь в старших классах, когда я только-только познавал секс. Мало было мне стояка, теперь перед глазами мельтешит то голая Хейз, то в одном белье, то в сексуальной версии полицейской формы с надписью «PRECINCT 69» на спине…       — Всё, Хейзел, спасибо за помощь, — протараторила вошедшая в камеру Фелисити, хватая меня за плечо. Как только мы оба вышли в коридор, Тремерша не терпящим возражений тоном приказала: — Тряхни головой, Флинн. Немедля.       Я сделал это, и образы Хейзел стали растворяться. Шумно выдохнул, на всякий случай ещё раз тряхнул головой и улыбнулся. Ай да Психичка! Ай да сучка! Кажись, я попал под воздействие Помешательства. Попался, как дебил. Думать о том, что было бы, не окажись рядом мисс Робертс, не хочется. Как бы я не стал вторым Билли Миллиганом.       — Это, дружочек, было Помешательство, — «открыла Америку» Фелисити или, как её Ульрих называет, Фел. Я и сам понял, что я пострадал от этого злоебучего Помешательства. — Рассказывай, что узнал от неё?       — Этот Вик, — я сглотнул, мысленно отгоняя мысли о том, ЧТО могло ждать маму в лапах сектантов, — находится в отеле «Travelodge Sylmar». Это в…       — Сильмаре, — закончила за меня Тремерша, отходя вместе со мной от камеры, где сидела Хейзел. — Самый северный район Эл-Эй, где выращивают оливки. Его контролируют гуй-цзины.       Я не шибко понял последнее слово, а потому переспросил:       — Кто?       — Гуй-цзины, — терпеливо ответила Фел, выходя в вестибюль и присаживаясь на ближайший гостевой диван. Я сел рядом и дал женщине понять, что готов слушать её. — Эдакие азиатские вампиры. Они ну ОЧЕНЬ отличаются от нас. Хотя бы тем, что никого не могут Обратить, плюс они — реальные возвращенцы.       — Выходцы с того света, что ль? — предположил я, не поверив сказанному мисс Робертс. Молчаливый кивок подтвердил мои слова. — Когда едем?       — По крайней мере, не сейчас, — подняла Фел ладонь, не давая мне закончить. — Сначала дождёмся остальных.       Я был солидарен с мисс Робертс. Для надёжности следовало подождать, пока не приедут остальные отряды, включая отряд Ульриха. А то хер его знает, вдруг в отеле, где затаился Вик, помимо него и приближённых сектантов, в номерах затаились Бешеные? Два-три часа спустя       Я посмотрел на часы. Уже без двадцати шесть вечера по местному времени, а Ульриха всё нет. Его, как моего непосредственного командира в боевых операциях, я ждал у зала для совещаний на третьем этаже, здороваясь с заходившими Старшими Послушниками. Без герра Шторма я не зайду, потому что я — лишь кандидат в Послушники, не состою в Пирамиде. Сомневаюсь, что меня захотят вообще видеть там.       — Вот ведь шлюхин сын… — в сердцах прошипел я, поднимая голову вверх и проклиная Епископа Вика и тех уёбков, что похитили мою маму, непонятно на что рассчитывая. Тут сзади послышался знакомый голос:       — Так ты думаешь о своём приёмном сире?       Выпучив глаза, я резко развернулся и увидел, наконец, Ульриха. Тот, уже помывшийся и переодевшийся после операции в Редондо-Бич, о чём я узнал от мисс Робертс, стоял, упираясь руками в талию и сверля меня суровым взглядом. Я пустил смешок и возразил:       — Так я думаю о Епископе Вике.       Ульрих за секунду изменил выражение лица и захихикал, после чего в шутку ударил меня по левому плечу, отчего я поморщился. Блин, всё никак не могу привыкнуть к ударам такой силы.       — Пошли давай, — с улыбкой бросил Ульрих, распахивая дверь в конференц-зал и приглашая внутрь. Я зашёл в помещение и направился к первому попавшемуся свободному стулу. Однако Ульрих прошмыгнул мимо и сам плюхнулся на него. С досадой чертыхнувшись, я сел слева от немца. Всё равно не все Старшие Послушники пришли.       Спустя где-то с 10 минут в конференц-зал вошли Тремеры, во главе с Регентом Штраусом. Как я понял, его сопровождали Старшие Послушники. Среди оных я узнал и Вонга. Один Тремер, на вид моложе меня где-то на 7-8 лет, уселся за комп. И вот, Старшие Послушники уселись. Кроме одного, пододвинувшего свободный стул ближе к нам с Ульрихом.       — Господа Старшие Послушники, — начал мистер Штраус, как только все присутствующие обратили на него внимание, — у нас три новости: хорошая, не очень хорошая и плохая. Хорошая новость заключается в том, что благодаря мистеру Флинну, — мужчина указал правой ладонью на меня, — нам стало известно логово Епископа Вика. Показания допрошенных гулей и вампиров, работающих на Братство Девятого Круга, подтверждают, что Епископ находится в отеле «Travelodge Sylmar» в Сильмаре, самом северном районе Лос-Анджелеса. Отсюда вытекает не очень хорошая новость: район контролируется гуй-цзинами, пусть они нас и не ненавидят, как Сетиты. Но даже дикарю понятно, что у Ламашитов и гуй-цзинов своего рода «холодная война».       — Сэр, — подал голос один из Старших Послушников, подняв руку, — если это не очень хорошая новость, то какова плохая?       — Первые тесты вакцины на заражённых оказались неудачными, — тяжело вздохнув, признался нам Регент. Не дожидаясь, пока мы заголосим, перешёптываясь друг с другом, он поспешно вставил: — Несколько инфицированных умерли, на остальных же прототип вакцины не оказал никакого эффекта.       Вот теперь Старшие Послушники принялись полушёпотом обсуждать новости от Регента. Я же, подперев рукой щеку, смотрел в никуда, обдумывал сказанное. Я, конечно, не вирусолог, однако даже идиот бы понял, что вакцина не готова. И в ближайшее время вряд ли будет готова. Не удивлюсь, если понаставят блокпосты. Рейсы из Эл-Эй только два дня назад отменили, вчера порты закрыли.       Мои размышления прервал толчок локтем. Это был Ульрих, молча кивнувший на мистера Штрауса, предложившего всем присутствующим задать ему вопрос. Кроме карантина меня волновала причина, по которой гуй-цзинов недолюбливают.       — Сэр, — обратился я к Регенту, подняв руку, как школьник, — а почему между гуй-цзинами и вампирами «холодная война»?       — Отчасти потому, что европейские державы в своё время превратили Китай в одну большую полуколонию. Помножь на различающуюся физиологию и просто культурные, национальные, расовые и этнические различия, и получишь «холодную войну» Ламашитов и гуй-цзинов, — подождавший ещё с пару секунд мистер Штраус перешёл к другой теме. — Если вопросов больше нет, то объявляю задачу: сейчас назову вам адреса, будете по ним работать. По одному из этих адресов проживает Епископ Вик.       И вот, Регент по очереди назвал адреса. Группе Ульриха, куда я входил с самого начала, предстояла поездка в Коритаун. Про это место я знал ровным счётом нихрена. Попрошу Шторма просветить меня. Остальные адреса я прослушал, кроме отеля «Travelodge Sylmar», куда поедет группа мисс Робертс, всё ещё пребывавшей в Старших Послушниках.       Назвав последний адрес, Максимилиан по-военному объявил:       — У вас два часа на еду и отдых. Удачи.       На этом заседание закончилось, и мы разошлись. Ульрих — в свои покои, переодеваться или есть, а я — в мужскую раздевалку, довольно большую по моим прикидкам. В ней с лёгкостью поместилось бы полтора «Абрамса». Шкафчик с моими шмотками находился в самом дальнем левом углу, примыкая к стене напротив.       Переодевшись, я взглянул на себя в зеркало. Со стороны выгляжу как боец спецназа, только без балаклавы и каски. На правом бедре кобура с Mk. 23 mod 0. Кроме меня, в раздевалку пришло ещё семь-восемь Тремеров. Видимо, тоже не хотят есть и пить. Я взял каску PASGT, такую же чёрную, как и вся форма, положил внутрь балаклаву и вышел из раздевалки.       — Не рановато? — съязвила проходившая мимо мисс Робертс, ещё не переодевшаяся. Я помотал головой:       — Нет, мисс Робертс, — а потом, вспомнив про Коритаун, задал женщине вопрос: — Слушайте, а что вам известно о Коритауне?       — Как ты уже понял по названию, Коритаун — корейский район. Большинство тамошних паранормов — то гуй-цзины, то хэнгэёкаи… — объясняла Фелисити, но услышав «хэнгэёкаи», я всё-таки не сдержался и состроил удивлённое выражение морды лица:       — Кто-кто?       — Хэнгэёкаи, — терпеливо повторила женщина. Мы с ней топали по коридору, не стоять же как истуканы. — Эдакие оборотни Востока, но сплочённей западных. Так, о чём это я?..       — О Коритауне. Вы сказали, что это корейский район, и большая часть тамошних паранормов — азиатские, — напомнил я. Мисс Робертс усмехнулась:       — То, что паранормы азиатские, не значит, что внешне они таковы. Ты легко можешь встретить гуй-цзина-европейца или вообще негра. Так что, имей это в виду, — и подмигнула. Я никак не отреагировал на этот жест. Зато запомнил, с кем мне предстоит контактировать в Коритауне.       Дойдя до поворота направо, я попрощался с мисс Робертс и стал гулять по Капелле от скуки. Жрать и пить не хотелось, до задания ещё час с лишним. Со скуки я полез просматривать контакты на телефоне и непрочитанные СМСки, коих оказалось много. В основном, от Эли, Терезы и Меркурио. А вот от Князя ЛаКруа пока никаких сообщений не поступало, равно как и звонков. За месяц с лишним он ни разу со мной не связывался, хотя я держал ухо востро.       Я положил телефон в карман и, спустившись по лестнице до первого этажа, вышел из коридора в вестибюль, где увидел Терезу Воэманн в юбочном костюме. Слева и справа от неё стояли двое. Судя по бледным аурам, здоровяк, смахивающий на индейца и низкорослый шатен — вампы. Сама Тереза о чём-то мило так ворковала с рыжеволосым администратором. Я не вслушивался в её слова. Вместо этого я сам подошёл к ней и кашлянул, невзирая на то, что шатен предупреждающе положил руку мне на плечо.       — Юджин! — удивлённо воскликнула Тереза, увидев меня. По внезапно вспыхнувшим ярко-голубым глазам я понял: она рада меня видеть. Но лицом не показала, а только протянула левую руку. Чмокнув её, я задал Терезе вопрос:       — И что привело Вождя Коммуны Беверли-Хиллз в Капеллу Калвер-Сити?       — Будет время — попроси кого-нибудь из своих знакомых найти одну Нагараджу, — Ворона протянула мне чутка потрёпанную фотку какой-то белоглазой смуглянки, смотрящей не в объектив, а куда-то вправо. На лбу и щеках красовались татуировки в виде узоров, больше смахивающих на лезвия. Её чёрные волнистые волосы, хоть и распущены, но коротки. Даже шею не прикрыли.       На обратной стороне фотки ничего не написано. Вздохнув, я сложил фотку вампирши и осведомился:       — Так, ну я понял, что её надо найти. А зачем?       — Чтоб разобралась с призраками отеля. Помнишь медальон? — как только я хмуро кивнул, она продолжила: — Как видишь, я — не некромант и не экзорцист. А Пиша, — Тереза тыкнула на левый передний карман моих штанов, — лучше своих соклановцев специализируется на изгнании призраков. В штате уж точно.       — А с чего ты решила, что я попрошу кого-то организовать её поиски? — съехидничал я, скрещивая руки на груди. — Не доверяешь ни собратьям по фракции, ни Камарилье?       — Пиша в хороших отношениях с Тремерами, да и к тому же… — тут Тереза зашептала мне на ухо: — Кое-кто ещё хранит наш с сестричкой секрет, верно?       От ведь сука! А я ж почти забыл о необычных отношениях Терезы и Жанетт. Я лихорадочно вспоминал все разговоры. Не ляпнул ли я случайно кому-нибудь о том, что сёстры Воэманн — больше, чем сёстры? Но вспомнив спасение мамы, я расслабился. Секрет так и остался секретом.       Я сменил тему разговора:       — Ну и где прикажешь искать Пишу?       — В том-то и дело, что нигде, — призналась Воэманн-старшая, пожимая плечами. Вот так задачка. Найди кого-то того, не знаю где. Ладно хоть известно имя Нагараджи и её внешность. — Она кочевница, нигде дольше месяца не задерживается, но вот в Калифорнии она уже полгода торчит.       — О чём говорим, Jungs und Mädchen*?       Мы с Терезой повернулись к источнику голоса. Ульрих стоял перед нами, скрестив руки за спиной. Один. Прежде чем Корвинус открыла рот, я объяснился перед немцем:       — Да Тереза хочет, чтобы после всей этой катавасии с вирусом я отыскал Нагараджу по имени Пиша.       — Вот разберёмся с Виком — и делай, что хочешь, — после он переключил внимание на Терезу: — А у вас, мисс, ещё какие-то проблемы?       — Одной проблемой скоро будет меньше, господин Тремер, — заверила Корвинус, лыбясь и глядя именно на меня. Наконец, она в сопровождении своих мордоворотов вышла из Капеллы, ничего не говоря. А Ульрих полюбопытствовал:       — А зачем твоей Терезе вампирша-потенциальная шабашитка?       Я вкратце пересказал ему о приключениях в отеле «Ocean House». Немец удостоил меня лишь еле заметным кивком, что неудивительно: он и так знал о моих похождениях в Беверли-Хиллз. А закончил пересказ фразой:       — Ну, или как-то так.       — Раз «как-то так», — Ульрих изобразил кавычки, — ты выполнил поручение Терезы, то пойдём-ка первыми получим стволы. Остальных предупрежу телепатией, — постучав разок-другой двумя пальцами по виску, он взял меня за предплечье и потащил в арсенал.       В помещении арсенала не было никого, не считая интенданта. Кажется, его звали Пирсом. Так вот, он, как обычно, сидел, закинув ноги на стол, орудовал ручкой в левой руке и явно пытался отгадать кроссворд. Ульрих позвал интенданта по имени, а когда тот не отреагировал, постучал по окошку. Лишь после стука Пирс обратил на нас внимание.       — О, герр Шторм! Рановато вы, рановато. Обычно со своими орлами приходите, — затараторил Пирс, не прекращая улыбаться. — Сейчас вы и Флинн получите стволы.       Отложив кроссворд с ручкой в сторону, он подошёл к оружейным стеллажам и, выбрав парочку стволов и пистолет P226, положил их на стол, а затем протянул книгу выдачи оружия, больше похожую на обычный журнал с жёстким переплётом. Ульрих первым взял её, написал наименование оружия и расписался. Пока он это делал, Пирс клал на стол боеприпасы к оружию, которое я рассматривал. Это были полуавтоматический дробовик Remington 1100, чей подствольный магазин вмещал 8 патронов, и карабин SG 552 с присобаченным на планку открытым коллиматором TRUGLO. На правой стороне цевья тактический фонарик.       — Расписывайся, — пробурчал Ульрих, легонько толкая меня в плечо и всучивая книгу с ручкой. Перед тем, как расписаться, я взглянул на список выданного оружия. Нашему немцу достался дробовичок. Со словом «Окей» я поставил подпись, хлопнул книгой и бросил:       — Спасибо, Пирс.       — Только не забудь вернуть ствол, — напомнил мне интендант, с совершенно серьёзным выражением морды лица. За проёб оружия меня по головке точно не погладят.       — Считай, что карабин уже здесь, — приободрил я Пирса и, взяв три магазина на 30 патронов, вышел с Ульрихом из оружейной, повесив карабин на плечо. Тот уже зарядил дробаш и повесил через плечо патронташ с дополнительными пятьюдесятью патронами 12-го калибра. Я попробовал подколоть немца, вспомнив фразу одного из колониальных морпехов из «Чужих»: — Придерживаешь для «близкого знакомства»?       — Всякое может случиться, — безразлично пожал плечами Ульрих, вешая Винчестер за спину. — Гуй-цзины могут вдруг заупрямиться и самому найти Вика, оставив нам хер в масле. Так что, герр Флинн, ты тоже не расслабляйся.